Злая Игра

Нелюди I

«Не слишком ли рискованно?» — спросил у меня Комок.

«Нет. Никого реально сильного я в окрестностях не чувствую. А мне нужно испытать свою новую силу».

«Кого-то реально сильного ты можешь и не почувствовать, а вот он тебя — запросто. Впрочем, дело твоё. Да я и сам что-то заскучал».

Вот именно — моё дело, привычное и знакомое, а не то, чем я занимался последние дни. Мне нужно размяться.

Не скажу, что мне не нравилось в городе из-за каких-то там стен, сковывающих мою свободу или подобного бреда. В городе тоже было хорошо — там куча закутков для засад, множество затемнённых мест. Просто там не на кого было охотиться. А здесь, в тёмном лесу, где уже на протяжении многих месяцев чуть ли не ежедневно гибнут люди, добычу найти не сложно. Возможно, когда-то здесь жили лешие или кто-то в этом духе, сейчас же это был настоящий лес мертвецов — Культ не щадил никого, так же как и осквернённые жрецы Корда.

А самая ожесточённая борьба велась именно между ними, люди долгое время здесь оставались лишь третьей силой. Я прошёл три больших могильника, где догнивали останки оккультистов и одержимых, и два с осквернёнными. Останки обычных людей валялись то тут, то там — их убирать было некому.

Но первые, на кого я наткнулся в лесу, были именно люди. То ли дезертиры, то ли разбойники — какая к чёрту разница, кем являлись эти отребья? Полдюжины грязных оборванных, но хорошо вооружённых людей заняли ложбинку в кустах, где преспокойно жарили на костре мясо. И это в километре от нашего лагеря. Не сомневаюсь, что они давным-давно нас засекли и не почувствовали никакой угрозы для себя.

Зря.

Я затаился за кустами, вслушиваясь в тихий разговор. Вечные темы — где бы достать нормальной жратвы, выпивки и одежды. Где бы разжиться золотишком. Трахнуть бы какую бабёнку, даже если совсем страшную и завшивевшую. В общем, ноль полезной информации.

Абсолютно бесшумно я ужом прополз к ним. Какое-то время смотрел на лицо их предводителя, двадцатилетнего от силы парня с изъеденным оспинами отупевшим от постоянных лишений лицом. Или, скорее, не отупевшем, а абсолютно пустым — за кусок мяса такой человек мог убить хоть незнакомца, хоть собственного ребёнка.

Интересно, что с ним было, если бы он дожил до конца смуты? Вернулся бы к себе домой, занялся старым своим делом, будто то башмачная или отцовская ферма? Женился? Нарожал детей? Или продолжил разбойничать?

А другие? Вот этот отощавший сорокалетний мужик с желтухой или пятнадцатилетний парнишка с буквально обросшими чирьями и прыщами щеками?

Их всё равно убьют. Не я, так игроки. Не игроки, так герои. Какая разница — одержимые разорвут их на части или они превратятся в осквернённых?

Есть разница. Она в том, что они сейчас здесь, думают, как кого-то ограбить или изнасиловать, а не сидят за стенами города, готовые отдать свои жизни во время его обороны. Люди, что сейчас находятся в этом лесу, суть, преумножают зло. Они — материал для создания мерзких тварей, которых я поклялся уничтожить до последнего ублюдка.

«Раньше не замечал в тебе рефлексии в моменты, когда нужно было убить кого-то… такого… мелкого и ненужного».

«Раньше у таких, как ты сказал, мелких и ненужных под боком не было городов, где царил порядок. У них отняли выбор — убивать, чтобы выжить, или жить, чтобы не убили других. В который раз ты не различаешь одержимого и обычного человека, вставшего не на ту дорогу».

«А в чём разница-то? Это уже ходячие трупы, нужно просто сделать их неходячими».

Я чуть не вздохнул в полный голос, но отвечать не стал. Для Комка такие очевидные вещи — лес густой.

«Разница хотя бы в том, что у одержимых будущего нет, а у этих могло быть. В том, что у одержимых это будущее забрали, а эти отказались от него сами…»

«Ой-ой-ой. Слушать твоё нытьё не хочу. А ты не отказался от будущего? Я на самолёте хотел…».

Я перестал слушать. Впереди ещё вся ночь, но тянуть смысла нет. Эти разбойники ещё могут сослужить мне службу.

Плащ стал Крыльями Тени, закрывшими ложбинку и ближайшие кусты. Я вновь потерял физическое тело. Закрыл глаза, сосредоточился. Суть каждого из разбойников предстала передо мной. Так я выбрал себе троих для исполнения плана. Трое других умрут быстро.

В прошлый раз мне показалось, что создать двойника — легче лёгкого, но теперь это потребовало массы усилий. А потом я понял, что дело в оружии — не так-то просто оказалось создать теневые копии тесака, сжатого в моей правой руке, он-то никакого отношения к моей силе не имел, оставаясь обычным клинком. Нужно было найти какую-то замену. Я какое-то время прощупывал Тень, стараясь найти отклик. И, спустя пару минут, мне это удалось. Помог Клинок Тени.

Шесть одноглазых фигур с короткими клинками, выросшими прямо из их рук, поднялись из кустов и шагнули к разбойникам. Самый молодой разбойник лишился жизни, так ничего и не поняв, его голова покатилась к костру. Двойник, сделавший свою работу, рассеялся. Второй сюрприз.

Кто-то из разбойников заорал, второй даже успел схватиться за оружие, но оба умерли быстро. Четвёртый рубанул своим мечом, метя двойнику в голову, но тот плевать хотел на эти удары. Он распорол противнику брюхо и мощным толчком зашвырнул его в кусты. Туда же отлетел пятый противник, у него недоставало правой руки и обеих ног по пах.

Главарь шайки тоже пытался оказать сопротивление. Он даже умудрился трижды скрестить клинки с двойником, но третьего удара не выдержал его меч — часть лезвия полетела на землю. Двойник оттолкнул главаря к ближайшему дереву, схватил его за загривок, вмял лицо в грубую и шершавую кору и надавил. Булькающий вопль разбойника, глаз и половина лица которого остались на коре дерева, зазвенел в моих ушах. Двойник коротким движением повредил своей жертве спинной мозг, а потом зашвырнул её на дерево. Разбойник, всё ещё заходящийся криком, повис в ветвях. Он мог шевелить только головой, а пережатый позвонками нерв отдавался во всём его теле чудовищной болью.

Двойники рассеялись. Я вышел к двум другим. Тот, что остался без ног, умер. Второй потерял сознание, но я привёл его в чувство, да ещё и влил ему в горло зелье здоровья. Через пару секунд он повис рядом со своим товарищем.

«И что дальше?» — недовольно буркнул Комок.

«Дальше будем ждать, какая рыбка клюнет на их муки — оккультисты или кто ещё».

Рыбка клюнула, и покрупнее, чем я рассчитывал. Я не учёл, что лагерь союзников совсем рядом, и вопли разбойников привлекут к себе внимание Судьи и подручных.

Они пришли вчетвером — Судья, Инча, Эшк и Гарт. Проверили место боя. Выругавшись, Эшк выпустил две стрелы в недобитых мной разбойников.

— Я надеялся, что это он тут орёт, — буркнул Гарт. — Ну и ублюдок, такое с людьми…

— Это та шайка, которую искали за похищения детей, — оборвала его Инча. — Я помню их описание.

— Хочешь сказать, они это заслужили? — фыркнула Судья.

— Троих он убил быстро, — тихо сказал Эшк. — Один мучился недолго. А вот эти двое, если вспомнить описание, и есть зачинщики. Ты помнишь, в каком состоянии они вернули того мальчишку?

— Каждому Судье нужен Палач, — едва слышно прошептала Инча.

— И слышать не хочу! — рыкнула Судья. — Эшк, он где-то недалеко?

— Не знаю, госпожа. Он стал гораздо сильнее с нашей прошлой встречи.

— Я тоже это почувствовала. В любом случае, если он продолжил в том же духе, его это не спасёт. Ладно, возвращаемся, нужно обрадовать Свея, что его человек жив. Уж очень он переживал.

— По-моему он бы предпочёл, чтобы мы принесли его труп, — проворчал Гарт.

— Все бы предпочли, — отрезала Судья. — Уходим.

Они ушли так же быстро, как и появились.

Я спустился с дерева, едва не спихнув с ветвей одного из убитых. Проверка силы прошла удачно. Особенно если учесть, что Эшк не засёк меня, хотя смотрел на меня чуть ли не в упор.

«Не сработал твой план, — злорадно произнёс Комок. — Вернёмся в лагерь? Спать хочу».

«Ночь только началась, а в лагерь нам путь заказан, вспомни слова Свея».

«Тогда я спать, а ты делай что хочешь».

Делать было особо нечего — вопли убиваемых распугали многих. Я наткнулся на два свежих человеческих лагеря, но решил не тратить силы на поиски беглецов. Обшарив территорию километр в поперечнике, я решил не отвлекаться и идти на запах смерти, который вёл меня строго дальше от дороги, вглубь леса.

В полутора десятках километрах далее запах стал чуть ли не осязаемым. Смрад разлагающихся тел едва не сбивал с ног, а Комок, который мог его немного приглушить, спал. Я пересёк какой-то особо густой бурелом, буквально усыпанный костями, и вышел к небольшой реке.

В темноте я разглядел водяную мельницу, совмещённую с большим двухэтажным каменным домом. Колесо её не вращалось, лишь тихо поскрипывало. Причиной тому была запруда, выстроенная в нескольких десятках метров вверх по течению. Запруду эту сооружали, должно быть, с прошлого года, со знанием дела и никуда не торопясь. И всё равно чтобы навалить такую кучу голов потребовалось очень много времени. Вбитые в дно реки ряды человеческих костей держали конструкцию.

Я поднял череп со свисающими с него ошмётками кожи. Не хватает нижней челюсти, верхняя тоже повреждена. У другого нет височных костей, у третьего выломан нос. У каждого черепа в темени зияла дыра, через которую, видимо, доставали мозг.

Кажется, я нашёл фабрику по производству оккультистов. И она вовсе не заброшена. Двери дома распахнулись и из них вышли улыбчатый и нюхач. Они тащили обезглавленное голое тело с частично обрезанным мясом. Направлялись они явно к запруде. Я вышел из воды и обогнул «плотину», чтобы было лучше видно, что происходит. Никаких тел я до сих пор не заметил.

Потому что их жрали. В пруду был целый питомник для мелких химер. Причём, это были какие-то новые твари, их даже с натяжкой можно назвать живыми. Круглые безглазые головы с клыкастыми ртами торчали над уродливыми бесформенными туловищами с абсолютно случайным числом конечностей, заканчивающихся длинными когтями.

Служители Культа зашвырнули тело в пруд. Химеры, словно пираньи, набросились на него, терзая своими клыками и когтями. Оккультисты развернулись, чтобы уйти, но я им не позволил. Их тела с раздавленными головами нырнули в пруд вслед за их жертвой. Химеры, не особо разбираясь, кто тут еда, а кто хозяин, набросились на них с таким же аппетитом. Впрочем, для этих тварей — всё еда.

Я направился к мельнице. Плащ Теней то разрастался, то наоборот сжимался, окутывая лишь моё тело. Двойников я призывать не стал — слишком много требовали сил, да и этих ублюдков я собирался придушить собственными руками.

Сторожевая химера, спрятавшаяся под водой у мельничного колеса, не почувствовала моего приближения. Я спокойно вошёл в раскрытые двери.

В доме царил настоящий разгром. Переломанная мебель валялась по углам, её свалили туда, чтобы освободить помещение для большого котла. Огня под котлом не горело, но жидкость, пахнущая варёной требухой и кровью, бурлила. Над варевом на миг появилась голова будущего оккультиста — лысая, изуродованная, с прилипшими к ней фрагментами черепов других людей. Судя по торчащим из кожи двум дополнительным парам глаз, вот-вот должен был появиться глазач. Глаза, ещё не втянувшиеся в голову и торчащие на стебельках, казались безумно вытаращенными. Гомункул в котле испытывал чудовищные муки.

В помещении находилось всего три оккультиста — два трёхротых и медиум с тремя лобными долями, но на этот раз с полным набором конечностей. Медиум следил за варевом, а трёхротые спокойно спали у потухшего камина.

Я набросил на весь дом Тень. Её щупальца поползли по стенам, вверх по лестнице, на второй этаж. Там на лежаке лежал ещё один медиум, чья единственная рука больше напоминала ласт. Долго и мучительно он совокуплялся с невесть как выжившей ведьмой, древней развалиной, которой не помешало бы заменить половину тела.

— И это всё? — спросил я с разочарованием.

Медиум резко повернулся в мою сторону. Я отбросил его ментальную атаку и атаковал сам, но уже с помощью физической силы — два Клинка Тени прошили его голову, а третий разрубил тело пополам.

Разбуженные зовом медиума трёхротые атаковали меня, из-за чего крысиный череп, болтающийся на моей груди, рассыпался в прах. Я зарычал от злости и налетел на них с тесаком. У трёхротых оружие тоже было, но я не дам им ни шанса — изрубил головы в капусту, одному отрубил руку. Потом оттащил тела к чану и оставил там.

На втором этаже меня ждали. Ведьма раздавила в горсти сразу ворох свои амулетов — сушеное сердце, две почки и печень. Наверное, надеялась, что я от этого сразу умру. Я смёл ведьму с дороги, отшвырнув в другой конец комнаты. На миг моих висков будто что-то коснулось, я почувствовал покалывание в глазах. У простого человека после этой атаки вытекли бы глаза, а из ушей полез мозг, но я давно перестал быть простым человеком. А может, и человеком вовсе.

Я вскочил на лежак, каблуком раздавил медиуму голову и, третьим движем, прыгнул к ведьме. Она всхлипывала, пытаясь подняться — удар о стену переломал ей ноги. Я схватил ведьму за волосы.

— Ты пойдёшь к Гниющему, — сказал я. — И скажешь, что передаёшь привет от одной настоятельницы храма Корда. Он как-то отрезал ей руки и ноги, а теперь я сделаю это ему. Поняла?

Ведьма бессвязно заверещала в ответ. Смесь из угроз и мольбы о милосердии меня быстро взбесили. Я схватил её за лицо и выдавил большим пальцем правый глаз.

— Поняла?!

— Да! Да-да-да-да…

Я отшвырнул ведьму к лестнице, прыгнул за ней следом и ударом ноги спустил на первый этаж. Несмотря на все повреждения, ведьма очень шустро уползла куда-то в предрассветную тьму.

Химера толклась у дверей, не зная, что ей делать.

— Нет твоего хозяина, — сказал я ей. — И уже не будет.

Клинки Тени изрубили её тело за несколько секунд. Я снял левую перчатку и положил ладонь на самый большой ошмёток химеры. Разбуженный Комок что-то проворчал, но послушно принялся пропитывать мясо ядом. Спустя четверть часа я отволок останки химеры к пруду и зашвырнул их туда. Вода забурлила от набросившихся на мясо трупоедов.

Игнорируя все вопросы Комка, я вернулся к мельнице. Пусть её стены и каменные, но потолок и перекрытия деревянные, не говоря уже о мебели. Огниво я нашёл быстро. С ним пришлось повозиться, но вскоре куча мелкой щепы весело потрескивая горела в углу дома.

Оставалось последнее дело. Я нашёл стул и, встав на него, принялся вылавливать гомункула из чана. Варево обжигало кожу, разъедало плащ, но я справился, хотя пришлось повозиться. Тело недоделанного оккультиста полетело на пол. Его почти сросшийся рот раскрылся, и я услышал тихий стон. А за ним последовал мучительный вопль — я швырнул его в огонь, который уже пожирал мебель и перекинулся на потолок.

Выходя, я закрыл дверь и припёр её черенком от лопаты. Вой гомункула преследовал меня ещё несколько минут.

«Куда теперь?» — спросил Комок.

«К войску, срежем дорогу по лесу».

«А пустят?».

«В обоз пойду — спать охота».

Мы шли по предрассветному лесу, и я слышал, как по нему ползёт весть о ближайшем конце Культа.

Но Гниющий, спрятавшийся в самой глубине Белой Рощи, был с этим не согласен. Он почувствовал уничтожение своей лаборатории и теперь искал виновного. Я почувствовал его злобу, прикоснувшуюся ко мне, и я ответил ему тем же.

«Не боишься? Он — почти бог. Гасп хотел сделать из него своего преемника, я прочёл об этом из его силы».

«Нет. Только жалею о том, что отпустил ведьму».