Злая Игра

Резня IV

На левом фланге поднялся знакомый мне по первой встрече с Гаей столп света. Только в этот раз его сопровождал бешеный, закладывающий уши, визг одержимых, попавших под его действие. Верещали они так, будто их сжигают заживо и, думаю, это было недалеко от истины.

Я ощутил толчок тёплого воздуха, наполненного влажным смрадом сохнущей грязной одежды. Мимо меня пробежало десятка три героев во главе с Эшком. Охотники. Видимо, проводят разведку боем. Прикрыв глаза, я принюхался. На них — и, значит, на меня — пёрло около тысячи одержимых, за спинами которых маячило едва ли с десяток послушников. Никакой особо полезной информации герои не получат.

Я вслушался в Тень. Выходило, что оккультисты действовали по знакомому плану — большая их часть вместе с химерами и примерно половиной одержимых залегли в лесу, в то время как вторая половина безумцев ведётся горсткой послушников на убой. Вероятно, тоже планируют провести разведку боем, пожертвовав частью мяса — вряд ли Гниющий достоверно знал, где расположилось наше войско. Я отписался по этому поводу Свею, а сам двинулся за Эщком.

Впрочем, с охотниками я столкнулся почти сразу — они организованно отступали. Некоторые были ранены, одному оторвали руку, его тащили на себе двое товарищей. Пройдя ещё сотню шагов, я наткнулся на место их стычки с одержимыми. Около полусотни утыканных стрелами трупов громоздились на лесной тропе, другие одержимые отступили вглубь леса и топтались на месте. Если так пойдёт и дальше, их неуверенная разведка будет стоить им приличной части войска.

Хотя, когда на твоей стороне девятикратное преимущество, вряд ли думаешь о потере жалкой горстки самых бесполезных своих юнитов.

Я обошёл сгрудившихся у череды оврагов одержимых и нашёл кукловодов — дюжину оккультистов. Они не прятались, уверенные в том, что находятся в безопасности. Глупцы.

Мои иллюзии выросли из-под земли и одновременно навалились на каждого противника. После секундной паники, потеряв двух товарищей, послушники дали отпор. Их ментальные атаки за долю секунды рассеяли все мои иллюзии, из-за чего я провёл несколько неприятных секунд — мои глаза будто выдавливали, уши заложило до боли, а за уголки рта кто-то будто потянул крюком. Но Комок быстро справился с этой болью.

«Что за хрень? Крыс говорил…»

«Твой Крыс — убогий охотник. Эти иллюзии несут твой ментальный след, но при этом защиты от разумов оккультистов у них самих никакой нет, вот рикошетом ударило и по тебе. Нужно будет над этим поработать, жрецы Корда в этом плане ещё опасней будут».

Что ж, поработаем. Но пока нужно уничтожить оккультистов. Они не сидели без дела — из-под земли то тут, то там вылезали небольшие «сосуды», проливающиеся Скверной на землю. Скверна начинала кипеть, образуя что-то вроде защитного круга.

Где-то у стен города тем временем вновь что-то грохнуло, а потом раздались звуки уже ближнего боя. Видимо, оккультисты прощупывали оборону союзников то тут, то там, не собираясь переть вперёд цельным фронтом. Возможно, где-то оборона и не выдержит. Скорее всего, на позициях игроков. Потому-то я как можно сильнее должен оттянуть атаку на них.

Я раскрутил Теневой Вихрь, распростёр Крылья над ставкой оккультистов и прыгнул прямо в их круг. Скверна встретила меня отчаянным сопротивлением, но я продавил щит и ворвался в группу противников. Бойня продолжалась с минуту, а после я двинулся дальше в глубину леса, оставив за своей спиной разбредающуюся толпу одержимых.

Но на этот раз меня выследили. Внезапно я по колено провалился в лужу Скверны, вылившуюся из-под земли. Ноги жгло огнём. Я выбрался из лужи, но тут мне дорогу перегородил появившийся откуда-то из-за деревьев сосуд, вот только в этот раз из него не вылился поток жижи. Он лопнул пополам, и на меня набросилось нечто чёрное и бесформенное, закутанное в десятки слоёв тряпок и шкур. Я отбил первый натиск существа и отступил, старательно избегая разливающейся по земле Скверны, существо же метнулось куда-то в лес.

— Алексей, — тихо сказал я. — Это ты?

Это был он. Я чувствовал. Неестественно длинная деформированная левая рука с десятками щупалец вместо пальцев могла быть только даром от Гниющего моему старому другу.

— Я, — прошелестел его голос, сильно искажённый, но ещё узнаваемый.

На мои Крылья Тени спикировало несколько разлагающихся ворон. От соприкосновения с Тенью они лопнули, разлетевшись в разные стороны ворохом перьев и отравленных кусков мяса. Зашипел разлившийся яд, но Крылья выдержали.

— Почему ты примкнул к ним? — как-то жалко, словно обиженный ребёнок, спросил я.

Ответа на мой вопрос не последовало.

Я увидел его. Некромант спрятался в небольшой ложбинке. Намереваясь оглушить его, чтобы после битвы поговорить с глазу на глаз, я набросился на него, целясь из Тени в левую руку. Клинки впились в руку некроманту, кромсая плоть, чтобы отделить проклятый подарок Гниющего…

… и его плоть взорвалась, окутывая меня облаком яда, способного даже разъесть мою Тень. Я отшатнулся, пальцами правой руки сдирая со своего тела пятна из расплавленной одежды и яда.

— Ты не собираешься сдерживаться, — сказал из ниоткуда тот же сиплый бесстрастный голос. — Это хорошо. Я тоже не хочу драться вполсилы.

Я взлетел на дерево, всё ещё счищая с себя яд. Полдюжины выжженных ран невыносимо болели, кровоточа и уже истекая гноем. Комок полностью ушёл в себя, не давая яду некроманта расползтись по моему телу.

Я наугад метнул в лес несколько Меток, но ни одна не нашла Алексея. Искать среди теней тоже не выходило — некромант всё под своими ногами превращал в Скверну…

Ещё несколько Меток в те места, где концентрация Скверны была наибольшей, дали результат. Я увидел сгорбленную фигуру, упиравшуюся левой рукой в землю. Два арбалетных болта щёлкнули на зубах у выбравшегося из-под земли скелета — Алексей успел выставить не один слой защиты.

— Почему ты примкнул к ним? — повторил я уже со злостью в голосе.

— Ты меня предал. Предал нас всех. Друзей, клан… Бросил нас в кругу врагов. И тогда я решил выступить против тебя. Что тебя удивляет?

— Ты тоже предаешь клан.

— Что мне клан? Я хочу уничтожить весь этот ублюдочный мир. Я его ненавижу. Ненавижу всех этих выродков, искажающих свои тела, ставящих опыты над людьми. Ненавижу здешних богов, делающих из людей бездумные орудия для своей войны. А тебя я ненавижу больше всех.

— Ненависть ко мне оправдывает то, что присоединился ко всем «этим выродкам, искажающим свои тела»?

— О, это только на время. Для всех итог будет один — вечный покой и для нас, и для местных, для всего мира. Но тебя я хочу прикончить собственноручно и прямо сейчас.

Алексей застонал, его тело выгнулось, в то время как левая рука оставалась неподвижной.

Земля заходила ходуном. Разрывая дёрн, на поверхность полезли сотни скелетов — человеческих, звериных. За моей спиной поднялись убитые мной оккультисты.

Лес наполнился тем же бесстрастным и от этого ещё более зловещим голосом.

— Ты будешь первым. Потом падут другие.

Я как можно плотней укутался в Плащ и спрыгнул на землю. Тень разметала десяток шевелящихся костяков, но здесь их собрались сотни. Я попробовал прорваться к некроманту — наброшенная Метка не давала ему ускользнуть от меня — но скелеты и трупы буквально завалили мне дорогу, не давая пройти. Я отступил, надеясь резко изменить направление атаки, но тут же на меня со всех сторон набросились одержимые. Сквозь толпу скелетов я разглядел трёх лобастых, появившихся из глубины леса.

Тем временем в движение пришла не только земля. На миг прощупав тени, я понял, что почти вся армия Гниющего двинулась вперёд. Кажется, они нашли слабое место… и пока не понятно, где оно. Кто не выдержал? Игроки? Герои? Обычные войска?

Я взлетел на очередное дерево, растворился в Тени, понимая, что нужно уходить.

— Со мной этот фокус не пройдёт, тёзка. Я тебя тоже пометил. Сейчас ты потеряешь сознание, а потом я отнесу тебя к Гниющему для того, чтобы он вытащил из тебя все силы, что ты забрал в Лесу Трупов.

Мои раны, которые уже начали затягиваться благодаря Комку, вспыхнули жесточайшей болью. В каждой принялись прорастать семена полых костяных колючек, наполненных ядом. Дюжина тончайших шил пронзили мою правую ладонь — ту, которой я обдирал прожжённые куски одежды.

«Ты недооценил его, — с мрачным злорадством сказал мне Комок, — ты не хотел его убивать. Ты и драться-то с ним не хотел. И вот тебе результат».

«Ты можешь мне помочь?»

«Могу, — вздохнул Комок. — Сейчас будет ОЧЕНЬ больно, и снять я эту боль не смогу, пока не управлюсь с колючками».

Я на миг потерял сознание. Ничего удивительно — ощущения были такие, будто каждую мою кость выдирают из тела: шипы успели прорасти сквозь мою плоть и впиться в скелет. Это длилось какие-то секунды, но я едва не сошёл с ума и не умер от болевого шока.

За это время я успел свалиться с дерева, моё тело завалило десятком скелетов и дюжиной одержимых. Алексей подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки.

Комок выплюнул ему в лицо каждую собранную в моём теле колючку, щедро смазанную ядом от Шапокляк. Они прошли сквозь защитный слой Скверны, циркулирующий под слоями шкур, в которые некромант кутался, и глубоко вошли в его тело. Алексей отшатнулся, опоздав лишь на миг, поднимая свою левую руку для защиты, и в этот момент Комок своим жалом и десятком пастей превратил добрую половину щупалец на левой руке некроманта в кровавое мясо.

Я растворился в Тени и, едва понимая, что происходит, отступил к городу.

«Один — один, — заметил Комок. Он очень гордился собой. — Это у меня с твоим другом. У тебя — ноль».

«Заткнись».

Комок хихикнул.

«Интересно, что будет, когда Гниющий прознает, что ты уже ухлопал всю энергию?»

«Если Гниющий меня достанет, то ничего хорошего мне точно не светит вне зависимости от того, получит он желаемое или нет».

«О, это точно. Я знаю, где они прорвались».

«И где же?»

«Ну, раз они хотят поймать тебя, чтобы забрать энергию…»

Я на ходу влил в себя два зелья здоровья и одно — Злобы, её запасы тоже начинали истощаться из-за того, что по моим собственным энергетическим каналам сейчас сила едва струилась.

Сквозь лес и толпы штурмующих город одержимых нельзя было не разглядеть полыхающие деревянные укрепления лагеря игроков.

— Я тебя достану… — едва слышно раздалось за моей спиной. Впервые в голосе Алексея прорезались эмоции, и я не слышал раньше, чтобы в слова вкладывали столько ненависти.

«Вас раздавят одним ударом, нужно что-то делать…»

«Ещё рано, Комок, рано».

«Потом может быть поздно».

«Если станет поздно, я погибну здесь в одиночку».

Зелья привели меня в чувство. Я быстро добрался до задних рядов одержимых, штурмующих деревянные укрепления. Пожар успели потушить, и теперь над рядами безумцев носился чудовищный вихрь, слепленный из огня и каменной крошки.

«Сюда стянулась, должно быть, половина нападающих».

«Вижу».

Зацепив по дороге двух оккультистов, я врубился в нестройные ряды одержимых. На меня секунд тридцать не обращали никакого внимания. За это время я прошёл толпу насквозь и пошёл по периметру ограждения, убивая на своём пути всех, до кого мог дотянуться. Иллюзии и прочие энергозатратные умения я не использовал, полагаясь лишь на Клинки Тени и Плащ, но для толпы безумцев этого было достаточно. Проблема в том, что там, где я убивал одного, сразу становился другой. Отступать одержимые, как обычно, не собирались, а сюда ещё и пёрли основные силы противника.

— Ну, — тихо прошептал я, — Инча, скажи, что ты была права, что Судья нас не бросит.

Но героям, кажется, было чем заняться. На левом фланге, где расположилась большая часть героев, один за другим росли столпы света, а в сердце нашей обороны, занятой в основном обычными войсками, шла беспорядочная свалка, которая грозила вот-вот закончиться разгромом союзников.

Если оккультисты прорвутся в город… Что будет? Город пуст, жалкие три с половиной сотни одержимых им не слишком-то помогут.

Я беззвучно выматерился, дойдя до края наших позиций, и, развернувшись, пошёл обратно. Становилось всё хуже. Оккультистов, кажется, прибыло, некоторые начали мелькать в первых рядах, они старались достать своими ментальными атаками игроков, но о крысиных черепах слышали не только на севере. Я принялся целенаправленно выслеживать и убивать ублюдков, но те как будто получили приказ бегать от меня — стоило мне появиться рядом с послушником, как того и след простывал, а мою дорогу начинали преграждать особо озверевшие одержимые.

Ураган надо головами одержимых тем временем рос и рос. Я почувствовал что-то неладное ровно в тот момент, как сквозь шум боя до меня донёсся зычный голос Свея:

— Все за ограду!

Дважды меня просить было не нужно. Я в три прыжка преодолел расстояние до уже наполовину упавшего частокола и запрыгнул в организованно отступающие ряды воинов, заняв свободное место рядом со Свеем.

По центру урагана прошли три молнии. Именно прошли — медленно, как ток между катушками Тесла, извиваясь и меняя длину и форму. А потом…

Я упал на колено, оглушённый — не спас даже Плащ — и какое-то время тупо тряс головой, приходя в себя. В ушах звенело, глаза слезились, нос заполнился вонью горелых волос, одежды, мяса и земли. Сквозь слёзы я сумел разглядеть то, что происходило там, где только что толпились полторы тысячи одержимых.

«Тебя бы не спасли никакие Крылья…»

Я проигнорировал Комка, с чувством злого удовлетворения наблюдая за тем, как по земле ходят валы из песка и огня; как с неба хлещут молнии, превращающие песок в стекло, а одержимых и оккультистов в горстки пепла; как смутные фигуры каменных големов втаптывают обгоревшие тела в мёртвую землю; как кипящая кровь одержимых обращается в лёд, пронзающий и выживших, и мёртвых насквозь; как тяжёлые наковальни из сжатого воздуха вжимают в землю оккультистов и протаскивают их бесформенные тела по изуродованной земле; как жгуты перегретой воды рубят паникующих на части, превращаются в пар, обжигающий бегущих до костей.

Буря угасла резко, будто кто-то одновременно нажал отмену, лишь несколько вихрей осталось бродить по мёртвой парящей земле, да последний голем тяжело топтался по сожжённой каше из мяса и костей, когда-то бывшей десятком людей, но и его движения угасали, становясь всё более медленными и вялыми. Над побоищем установилась тишина, хотя, быть может, это я оглох.

Но, несмотря на чудовищную разрушительную силу, буря имела сравнительно небольшую площадь — часть противников, находящихся по краям, всё-таки выжила, и сейчас в панике отступала. Но навстречу горстке выживших из леса медленно, сплошным широким валом, уже катились волны призванных зверей, миньонов, фамильяров и духов, большая часть которых имела премерзкий вид и десятки средств для убийства и пожирания — от огромных когтей и зубов до пучков ядовитых тентаклей. Этот вал переехал отступающих и, повинуясь воле призывателей, развернулся, чтобы встретить отряды химер, рвущиеся на место погибшей армии одержимых.

— Нормально, — едва слышно просипел Свей, хотя судя по движениям рта, он орал изо всех сил. — У нас есть время, чтобы отдохнуть. Пятая и шестая роты — на вал, остальные разбираем раненых и убитых.

Тяжело ранено было полтора десятка человек, убито почти втрое больше. Мелкие раны затягивали жгутами и бинтами да заливали зельями здоровья. Все уже привыкли воевать с такими незначительными повреждениями. Разве что одному парню раздавило правую кисть, и ему пришлось сидеть с тяжёлыми. Ранеными занимались сами воины — у магов были другие заботы. Стихийники приходили в себя после вызванной бури, призыватели ещё держали своих питомцев, бафферы же и вовсе валились с ног — на них пришлась большая часть энергии, которую потратили на эту смертоносную атаку.

— Как дела? — проревел Свей в ухо Шапокляк. Повелительница ядов пожала плечами и, повернувшись к полумёртвым от усталости призывателям, рявкнула в ответ:

— Минуты три-четыре ещё продержат, и всё.

Свей пихнул меня в плечо.

— Давай-ка на разведку.

Я растворился в Тени.

В лесу ещё шла бойня. Первый ряд химер полностью смяло, и я, не особо глядя под ноги, брёл по их развороченным телам, но те, что шли второй волной вместе с одержимыми и оккультистами, мясом заваливали остатки призванных существ, растаскивали их в разные стороны и рвали на части. Потери противника были чудовищными, но оккультисты никогда не считались с потерями.

На миг остановившись в более или менее безопасном месте, я закатил глаза, уходя из физического мира. Это было тяжело, но я сделал это, несмотря на навалившуюся усталость.

Над головой кипела настоящая буря — чёрные тучи стягивались к месту боя, кипя энергией. К земле медленно опускались целые вихри, и, готов поспорить, они сейчас с утроенной силой перекачивали энергию из бури в игроков и героев. Возможно, нашим удастся восполнить силу быстрее… И всё равно на подобную атаку наши кастеры вряд ли будут способны, а при участии воинов в первом акте битвы погибло около двух тысяч одержимых — лишь одна седьмая часть от их общего числа.

Настала череда готовить свои козыри героям. Союзники, мать их. Вроде и в одной армии, но как будто дают нам понять — вот это ваш угол и ваши противники, а тут — наши. Вы не суйте нос к нам, а мы не сунем к вам.

Я собирался уже возвращаться, когда почувствовал что-то неладное под ногами. Вглядевшись, я увидел тонкую сеть сосудов, тянущуюся из центра Белой Рощи к Светлому Месту. Они медленно, но уверенно расползались от одного место драки к другому, откуда разрастались по всей земле.

Это плохо. Чёрт, это хуже всего. Если я смогу какое-то время воевать по колено в Скверне, то другие — нет. Нужно что-то…

— Я опять достал тебя…

Нет, не достал, — безмолвно ответил я и, оставив дюжину своих иллюзий, отступил к городу. Мёртвые твари, призванные Алексеем, в бессильной злобе сцепились с фантомами, но без толку — стоило мне отойти, как они мирно развеялись в воздухе, оставив мертвяков ни с чем.

Зато я увидел самого некроманта — он стоял рядом с невысокой сгорбленной фигурой, уперев левую руку в землю. Именно рука некроманта помогала сосудам со Скверной продвигаться к городу.

«Нужно убить его как можно быстрее».

«Знаю».

«Сможешь?»

«Не знаю…»

Комок вздохнул и принялся работать над моими притупившимися чувствами. Когда я вернулся за частокол, то видел и слышал уже нормально. От обоняния, если оно даже и не пострадало, толку никакого — слишком кругом воняло.

Я рассказал Свею о том, что видел.

— И, как думаешь, что это будет? Эта Скверна, которая всё разлагает? Или что-то другое?

Я пожал плечами.

— Возможно, что-то со спецификой некроманта, — предположил я. — Возможно, поднимет погибших… — Я даже вздрогнул от собственных слов. Сколько не убивай противников, даже мёртвый встанет и набросится на тебя. Разве что совсем изуродованные трупы поднять у Алексея не получится, но сколько сил нужно тратить на то, чтобы сжигать трупы или превращать их в кашу? — Но если это и будет просто Скверна, всё равно ничего хорошего.

Я устало снял маску. Крылья за моей спиной скукожились, превращаясь в обычный плащ.

— Мне нужно хотя бы перекусить, — сказал я боссу. — И несколько минут уединения. И что, кстати, с нашими добрыми друзьями?

— Затихло у добрых друзей, отбились. Солдат потеряли очень много, но вот герои, кажется, легко отделались. Спроси еду на кухне. И делай всё быстрее, как будто у нас в запасе не больше нескольких минут до следующего нападения.

— Возможно, из-за этой сети сосудов под землей они немного потянут, — я в очередной занялся догадками, хотя и сам не знал, что хуже — немедленное нападение или более позднее, но с большими силами.

На кухне развернулся полевой госпиталь, но разжиться едой мне всё же удалось. Найдя укромное местечко, я наскоро перекусил и, закатив глаза, потянулся к бушующему над моей головой вихрю, чтобы хоть как-то восполнить запасы энергии. К добру или нет, но моя медитация продолжалась около часа.

Из отрешённого состояния меня вывели ощутимые толчки в плечо. Открыв глаза, я увидел Крыса.

— Тебя хотят видеть, — сказал он. — Шеф и те три бабы из местных.

Я поднялся на ноги и, натянув маску, отправился за охотником.

Ночь уже полностью вошла в свои права. Звёзд с юга не было видно — их заслонял мощнейший, из тех, что я когда-либо видел, шторм. Воздух застыл, стало даже душно. Внезапно налетел резкий порыв ветра, едва не сбивший нас с ног, а в чреве огромных туч засверкали вспышки.

— Кажется, драться придётся под лёгким дождичком.

— Стихийникам только на пользу пойдёт, — пожал плечами Крыс.

— Не всем.

— Пусть так, но половине — точно.

Крыс брёл впереди меня, сгорбившись. Я ощущал его подавленное состояние. Ему была неприятна моя компания, он не хотел встречаться с Судьёй. Не хотел умирать, как и все мы. А всего в километре южнее стояла мощнейшая армия, с которой когда-либо приходилось сражаться игрокам. Я сочувствовал охотнику, но моё сочувствие было последним, чего он сейчас хотел.

— Не знаешь, что у них там за собрание?

— Кажется, хотят объединить армию и ударить по Гниющему одним кулаком. — Крыс хотел рассказать что-то ещё, но тут же передумал. — Сам узнаешь.

Мы пересекли кое-как восстановленный частокол, прошли мимо городских ворот, около которых сейчас штабелями лежали раздетые почти донага трупы обычных солдат — не меньше четырёх сотен по моим оценкам. Мирные жители стаскивали к воротам всё, что могло гореть — мебель, дрова, вываливали на тела тележки с древесным углём. Оставлять потенциальных солдат для армии Гниющего никто не собирался.

— Впереди враг, — медленно сказал я, — позади погребальный костёр, справа лес и болото.

— Если атака сорвётся, был отдан приказ отступать на восток, потом по дороге сворачивать на север. Но, если атака будет неудачной, нас в любом случае окружат — слишком много у Гниющего народу. Эти, — Крыс указал на горожан, — запрутся в городе. Костёр даст им время в случае чего покончить с собой, чтобы не достаться оккультистам живьём.

— Всё очень позитивно.

— Как всегда, — фыркнул охотник и снова угрюмо замолчал.

Ставка Судьи, где, кроме дюжины её приближённых, находились Свей с Шапокляк в сопровождении десятка телохранителей с белыми брелоками, находилась в нескольких сотнях шагов от похоронного костра, ближе к опушке Белой Рощи, чем к городской стене, у которой сейчас выстраивались войска. Впрочем, ставкой это и назвать-то сложно — складной стол, на котором лежала карта, и три стула. Судья с Гаей и Инчой сидели, остальные стояли, сгрудившись у стола. Меня встретили либо с откровенной настороженностью, либо с неприкрытой недоброжелательностью.

— А вот и я, — сказал я, улыбаясь. Пасть моей маски улыбнулась вместе со мной. Я чувствовал себя неплохо — энергетическая буря, что питала зону Игры, дала возможность восстановить порядочно сил, хотя, конечно, энергии из моего собственного канала мне сильно не хватало. Там ещё оставался резерв, но он был мне необходим — либо я исполню свой план, либо вычерпаю его до дна и заберу как можно больше врагов с собой в могилу.

Судя с неприкрытой ненавистью уставилась на меня, сузив глаза.

— Ты пойдёшь в атаку с нами, — медленно проговорила она. — Твой господин, — кивок в сторону Свея, — не против.

— Вообще-то против, — сухо проговорил берсеркер, — но другого выбора у меня нет.

— Мы вам, пришлым, не доверяем, — задиристо произнёс Гарт. — Будете слушать нас, и только попробуйте пикнуть.

— Вот не пойму, как ты вообще до такого возраста дожил с таким говённым характером? — фыркнул я, обращаясь к мечнику.

Гарт схватился за рукоять меча и, сгорбившись, шагнул вперёд.

— Хочешь, покажу?

— Хватит, — резко сказала Судья. — Сейчас не время для свар. Ты идёшь с нами — и точка. Вон там твоё место, — она указала на выстраивающийся отряд воинов. — Будешь слушать Серого, его слово для тебя — закон. Всё, расходимся. Свей, выстраивай своих. Атакуем через полчаса.

Я едва подавил в себе Злобу, уже готовую прорваться наружу. Пройдя мимо Гарта, я зацепил его плечом.

— Посматривай во время драки себе за спину.

— Я вырежу твою печень и съем у тебя на глазах, — таким же полным ненависти голосом ответил мне мечник.

— Если я хотя бы заподозрю, что вы намерены сцепиться, убью без Суда обоих, — буквально прорычала Судья, но я даже не обернулся.

Моё место было в первом ряду, прямо перед Серым — тем засранцем в волчьей шкуре. Насколько я понимал, он в любой момент готов был воткнуть мне в спину меч. Что ж, удачи ему.

— Привет, зайчишки, — сказал я, — как, нормально в тылу отсиделись?

— Заткнись, — холодно оборвал меня Серый. — Ещё слово, и я тебя убью.

Я не боялся ни его, ни всех его людей, но всё-таки замолчал — пока провокаций было достаточно. Герои восприняли это как проявление слабости, на меня со всех сторон посыпались насмешки и оскорбления, но я не слушал.

Конницу всю перебили, отрезав во время вылазки от героев, так что наше войско выстроилось без всяких ухищрений — воины впереди, позади маги, которых по флангам прикрывали небольшие отряды воинов и убийц. Для атаки сойдёт, но что делать, когда нас окружат? Выстраивать танков так, чтобы маги оказались посреди строя? Успеем ли? Да и хватит ли солдат?

Я отбросил эти раздумья. Судья хочет генеральное сражение, она его получит. Среди героев магов не так уж и много, большая часть наши — их она, кажется, потерять не боялась. Резерва тоже никакого не осталось. Действовать по принципу пан или пропал глупо, но в то же время особого выбора у нас не было — затягивать бой не собирался и Гниющий, выигрывающий в количестве, но проигрывающий в качестве. Если ждать дальше он просто отрежет героев от игроков и перебьёт всех. Либо загонит в город, где невозможно ни нормально выстроить войско, ни контратаковать. Конечно, в этом случае его будет ждать битва за каждую улочку и каждый дом, но я не сомневался, что культ раздавит нас в этом каменном мешке. Вырвутся только единицы. А культ пойдёт на север, и у него по дороге будет достаточно населённых мест, чтобы восполнить потери.

Всего от войска осталось менее одиннадцати сотен человек. Герои занимали правое крыло, центр войска и левое крыло состояло из более многочисленных игроков вперемешку с обычными солдатами, которые всё же в строю располагались ближе к героям. Но не смешивать наши ряды было нельзя — местные вояки показали свою неэффективность в прошлой драке, если поставить их отдельно от игроков, войско быстро развалится на части. Наверное, именно поэтому Судья шла в самом центре войска, рядом со Свеем. Всего — четыреста героев, четыре с половиной сотни солдат и двести с небольшим игроков. А против нас ещё около двенадцати тысяч одержимых и сотни химер с оккультистами. Я уже не говорю о самом Гниющем и некроманте.

«Так вы никогда не победите, — заявил Комок. — Только объединившись по-настоящему, вы сможете разгромить жрецов и добраться до Сердца».

«По-настоящему, друг мой, объединяются только равные. Более сильные же используют слабых в своих целях. Сейчас слабые — мы».

«Вот, это по мне. Ты должен вести себя так же».

«Подожди с часок».

Войско выдвинулось к опушке Белой Рощи, которой в скором времени предстояло стать Красной. Через десять минут мы уже шли по земле, под которой раскинулась сеть из сосудов, созданная некромантом. Большого притока Скверны я не чувствовал, но, думаю, в случае необходимости она себя ждать не заставит.

Или силы оккультистов настолько истощены? Зачем им ещё нужно было уводить игроков в плен, кроме как восполнить энергетические резервы? Но две сотни жертв — это чертовски мало.

Одержимые и химеры тоже двинулись нам навстречу. С юга донеслись первые раскаты грома — буря неслась на нас с чудовищной скоростью. Припомнив штурм замка Нервила, я задумался не работа ли это Гаи. Но в чём смысл? Гнев старой бабки молниями обрушится на головы одержимых, и они в страхе бегут? Нет, судя по всему, эту бурю вызвали энергетические возмущения наверху. Не зря же скопления энергии выглядят как огромные наэлектризованные чёрные тучи.

Из-за деревьев выбежали первые химеры, они пёрли прямо на нас, а одержимые шли с флангов. Как и ожидалось, войска Гниющего шли более широким фронтом. Сейчас охватят нас с флангов, потом зайдут в тыл…

Я выбросил эти мысли из головы. Бой планировал не я, мне отвели роль обычного солдата в первом ряду, а Судья не должна быть полной дурой. Что будет, то будет. Сейчас я могу просто дать волю своей Злобе и убивать.

Химеры пёрли на нас широким валом. Многие пострадали во время стычки с призванными нашими магами существами, но их ещё оставалось достаточно. Позади химер я разглядел плотные строи одержимых. У Гниющего было, чем нас развлечь. Судья отдала команду перейти на бег, и наши ряды ускорились. При этом правый фланг немного подался вперёд, но это не было запланировано — просто в подавляющем большинстве ни героев, ни игроков никто никогда не муштровал. А вот обычные солдаты держали строй, и благодаря им, это сейчас делали и игроки. Слова Комка стали просто пророческими — если бы наш ряд был смешанным, мы бы атаковали единым фронтом, действительно стали бы ударным кулаком.

Но пока не судьба.

В застывшем перед началом бури воздухе слышался только топот тысяч ног. Ни боевых кличей, ни воплей страха, как будто бы даже одержимых заткнули. Но уже через миг я понял, что ошибаюсь — кругом царила чудовищная какофония звуков, а топот я ощущал собственным сердцем, так сильно тряслась под нашими ногами земля.

До ближайшей химеры десяток шагов. Моя левая ладонь расцвела жалом и пастями Комка. В правой руке я по привычке держал тесак, хотя даже пользоваться пока им не собирался — он пойдёт в ход, только если меня подведёт Тень, а в этом случае я уже буду при смерти.

Химера направила в меня свои длинные лапы, но я легко их перепрыгнул, ударив по воздуху Крыльями. Плащ Тени закрутился спиралями вокруг моих ног, и, когда я приземлился, в спину химеры вонзились два раздирающих её плоть. Комок прошёлся по туловищу твари, располосовав химеру до внутренностей, и я прыгнул дальше, оставив добивать уже умирающего выползня героям. До меня донеслось что-то вроде «А ну, обратно в строй!» от Серого, но я его проигнорировал. Раз он в любой момент был готов убить меня, у него есть кому встать в строй, а мне нужен простор. Да и строя-то уже никакого толком не было — трудновато его держать против химер, большая часть которых весила, наверное, не меньше тонны. И всё же герои могли эффективно бороться даже с этими тварями.

Второй выползень попробовал сцапать меня так же, как и первый, но его длинные лапы перехватили Крылья Тени. На миг сосредоточившись, я оплёл лапы несколькими слоями Тени и «потянул» в разные стороны. С хрустом и хлюпаньем тело твари лопнуло поперёк. Я поднял её останки на высоту десятка метров и зашвырнул их как можно дальше, стараясь попасть в напирающих с задних рядов одержимых, но не сумел.

«Слишком энергозатратно», — сухо прокомментировал Комок.

«Зато эффектно».

«Опять перед Судьёй красуешься?»

«Конечно».

«Трахнуть её что ли хочешь?»

«Если только булавой по голове».

«Тогда тебе нужно потренироваться, ни разу не видел, чтобы ты брал булаву в руки».

Я попробовал прорваться к идущим за химерами оккультистам, но меня вновь начали закладывать «мясом». Пришлось стоять на месте, защитившись Крыльями, но, стоило мне остановиться, химерам будто был отдан приказ меня не трогать — они пробегали мимо, чтобы вцепиться в глотки героям.

Мне же проще.

Тем временем снова загремел гром, но причиной тому были не тучи, а наши маги — они защищали фланги, не давая одержимым обогнуть войско. С правого фланга с электрическим треском выросла ограда из Света — череда более мелких, чем обычно столпов, попрёк которых беспрестанно проскальзывали молнии.

В бой уже были вовлечены почти все войска. Заглядывая за грань физического мира, я наблюдал за сетью сосудов под землёй, но Алексей бездействовал, будто чего-то ожидая.

Не смотря на жестокость сражения, оно будто зависло — в тыл нам не давал зайти пожар погребального костра, разросшийся куда сильнее, чем этого можно было ожидать, с флангов работали маги. Одержимые, оставшиеся отрезанными от драки, принялись стягиваться в самую гущу боя, закладывая союзников горами трупов. Эта драка лоб в лоб могла тянуться до полного истощения одной из сторон. Но мы уже сделали всё, что могли, а Гниющий — нет.

Наконец, его ставка пришла в движение. Я почувствовал, как Алексей отрывает от земли свою руку, а после, хорошенько размахнувшись, бьёт кулаком в то же место, куда только что упирался. По сосудам пошёл резкий поток энергии. Но это была не Скверна, а самая что ни на есть чистая Тьма, знакомая мне по общению с Комком.

«Он некромант, а не оккультист», — напомнил мне Комок.

Раздался стон, на миг заглушивший все звуки боя. И в этот момент мёртвые начали подниматься. Только что убитая мной химера задёргала изрубленными лапами и медленно, неуверенно начала подниматься. Я смял её во второй раз, разрубив на десятки извивающихся кусков, но у других не было десятка Клинков Тени, как у меня.

«Пора», — сказал мне Комок.

«Пора будет, когда мы переломим ход сражения в свою сторону».

«И как мы это сделаем?»

«А это не моя забота».

У Гаи с Судьёй должен быть план. Должен. Они не могли не почувствовать Тьму под ногами. Они не могли сунуться в заранее проигранную драку.

Я оказался прав.

Над центром нашего войска поднялось зарево. Я увидел, как вперёд вышла Судья, окружённая коконом Света, подпитывающимся от Гаи и Инчи, что прятались в третьем или четвёртом ряду игроков. Она шла вперёд, и химеры в панике отступали. Судья будто плыла над землей, и мертвяки падали, едва их касалось свечение кокона.

— Я Судья, — прогремел её голос на всю Белую Рощу, — и я выношу свой приговор. Вы, отжившие свой земной срок, освобождаетесь от всех грехов и всего зла этого мира. Вы, умершие душой, но не телом, освобождаетесь от собственных пороков, вина на всё, что вы сделали после смерти ваших старых личностей, перекладывается на Гаспа и Гниющего. Вам нечего здесь делать. ВЫ ПОМИЛОВАНЫ!

Я на миг ослеп от невыносимо яркой вспышки Света. А, узрев, увидел как Гая с Инчой поднимают валяющуюся в кровавой грязи Судью и уносят под защиту игроков. Это было единственным, за что мог зацепиться мой взгляд.

Потому что бой закончился.

Мёртвые, как им и положено, неподвижно лежали на земле. Одержимые и оккультисты умирали — кто стоя, кто лёжа, кто на коленях. У стоящего прямо передо мной улыбчатого с лица медленного отслаивалась кожа, его нижняя челюсть опускалась вниз, пока не повисла на истончающихся мускулах и не отвалилась. Нечто подобное происходило и остальными — у глазачей вываливались искусственно привитые глаза, химеры разваливались на десятки бесформенных кусков плоти, каждый из которых когда-то был человеком. Одержимые чаще всего просто спокойно ложились на земли и тихо умирали. Никакой агонии и мук. Это была тихая и мирная смерть. Думаю, они этого заслужили, после стольких-то мучений.

Под удар попала большая часть противников, но всё же не все. Десятка три уродцев — пара ведьм и жутковатые химеры, слепленные из разных видов послушников — не пострадали. Они окружили Алексея и Гниющего, намереваясь дать перед смертью последний бой.

Некромант огляделся — это можно было понять по движениям закутанной в лоскуты головы — и резко выпрямился, поднимая левую руку над головой. Через долю секунды с него свалились все тряпки, которые практически сразу рассыпались в прах — от Скверны не осталось и следа, а с левой руки сползла плоть. Голый, исхудавший, с помятым телом — рёбра Алексея частично были вмяты, частично выпирали из-под желтоватой кожи — он выглядел жалко. Его левая рука, состоящая из неестественно вытянутых и переплетённых человеческих голов, будто лишённых костей, была направленна в сторону Гниющего. Рты, понатыканные на руке Алексея то тут, то там, синхронно раскрылись и хором заговорили, растягивая каждое слово:

— Считаю наш временный союз расторгнутым, приятно провести остаток жизни.

Только сейчас я заметил, что от чего лица почти ничего не осталось — рот зарос, будто его и не было, от носа осталась лишь перегородка, лишённая ноздрей. Узнать его можно было только по глазам да растрёпанной чёрной шевелюре.

Впрочем, долго мне его разглядывать было не суждено — ещё раз опёршись на левую руку, Алексей в буквальном смысле этого слова провалился под землю. Я едва успел поймать направление его движения — по распластанной под землёй костяной «клетке» он уходил на юг. Должно быть, собирался найти новых союзников уже среди жрецов Корда.

«Как он легко кинул призвавшего его Гниющего», — заметил Комок.

«Что-то я начинаю сомневаться, что его призвал Гниющий. И я думал, что ты сейчас скажешь, что самое время начинать».

«Ты начал ещё полминуты назад».

«Ты прав».

— Палач! — услышал я голос Инчи. — Палач! Ты нам нужен! Где ты?

Будто собачку подзывала, только свиста и обещания угощения не хватает. И всё же, несмотря на раздражение, я отправился к ней. Наша армия безмолвствовала, понимающие неизбежность собственной смерти оккультисты тоже помалкивали, сбившись вокруг Гниющего. Наконец, ряды союзников зашевелились — кто-то принялся ухаживать за ранеными, другие начали искать погибших товарищей. Лишь небольшая часть войска, среди которой в полном составе находились игроки, окружила горстку выживших противников.

— Ты должен провести казнь, — сказала мне Инча, когда я нашёл их.

— А разве это — не ваших рук дело? — спросил я, тыча пальцем в нависшие над головой тучи, хотя уже начал понимать, что на такую бурю у Гаи сил бы не хватило. — Гнев небесный не сойдёт на злодея? Я так вымотался, что у меня на один Клинок Тени сил не хватит.

Гая сузила глаза, разглядывая меня с ног до головы.

— У тебя было достаточно энергии.

— Я потратил её в драке. В конце концов, там стоит твой братик, или дядя, или дед. Зачем мне лезть в ваши семейные разборки?

Вперёд вышел Свей. Увидев его обеспокоенное лицо, я улыбнулся. Тот неуверенно улыбнулся в ответ. Всё идёт по плану.

Нам даже метки не понадобятся — Судья и без нашей помощи ушла со сцены.

— Это приказ Судьи, — сказала Инча, хватая меня за правую руку и прижимаясь к ней грудью. Жест был настолько картинным, что все сразу поняли — мы любовники.

Мне на это плевать. Пусть сначала сама разберётся, кто я для неё — убийца на побегушках или союзник. Союзник или любовник. Любовник или простая игрушка, с которой время от времени приятно проводить время. Впрочем, я и сам не знал, как относится к Инче. А уж после сегодняшнего…

— Судья в отрубе, — отозвался я, спокойно вынимая руку из объятий.

— Пока она без сознания, за неё говорим мы, — прошипела Гая.

— Что ж, хорошо.

Я закатил глаза, хапнул как можно больше энергии, и указал в сторону остатков оккультистов.

— Их-то уберите.

Дважды просить не пришлось — герои набросились на оккультистов. Они даже не сопротивлялись, видимо, надеясь, что так их смерть будет менее болезненной. Они ошибались. Их убивали долго и остервенением, ведь это были те самые ублюдки, которыми их пугали в детстве, не говоря уже о том, что их существование заключалось в том, чтобы убивать и пытать обычных людей.

После расправы над приближёнными Гниющего, его самого окружили со всех сторон, но он как будто бы не замечал этого. Если бы глава Культа мог выпрямиться и задрать голову, он бы это сделал, но согнутый позвоночник не позволял. С его тощего лица отваливались куски плоти, оголяя кости, но тут же на них вскипал слой гноя, из-под которого медленно вырастало воспалённое мясо. Жёлтые, в красных прожилках, глаза Гниющего смотрели прямо на меня. Я улыбался ему, зубы маски щёлкали в такт смешкам, которые непроизвольно рвались наружу.

— На этот раз тебе некуда бежать, — сказал я.

— Я это знаю, — едва слышно прошелестел полный боли голос Гниющего.

— Это я выпил Лес Трупов.

— Я это знаю.

— Привет тебе от одной настоятельницы храма, что стоял между Прохладным Лесом и Светлым Местом.

Опухшие губы Гниющего раздвинулись в жуткую улыбку. Он расхохотался, несмотря на то, что его губы лопались и исходили гноем.

— Я помню эту шлюху. Как-то её поочерёдно трахала вся моя армия — две тысячи оккультистов. Сколько на это ушло? Месяц? Два? Не помню. Но она потом родила, да. Такого уродца, что и Гасп бы никогда не создал. Считалось, что он мой сын, но только пару дней — дольше он не прожил. Когда он сдох, я скормил его ей. Спасибо тебе за эти весёлые воспоминания перед смертью. Как она, кстати, поживает?

— Я лишил её страданий.

— Что ж, лиши их и меня. Повезло тебе сопляк, если бы все наши резервы не были исчерпаны, я бы… — Его голос сорвался на визг. Комок, изрыгнувший на Гниющего весь яд, что ему удалось сгенерировать, исчез — ушёл отдыхать. Я снял маску, убрал Крылья и, ссутулившись, угрюмо уставился на Гниющего, не ощущая ничего, кроме усталости. Если бы сейчас пришлось драться, я бы тоже с поднятой головой принял смерть — ни на что другое меня бы не хватило.

Кричал он долго. А умирал ещё дольше. Яд, который сделала Шапокляк, был невероятно мощной штукой, но Гниющий всё-таки почти полубог, да и ткани его регенерировали очень быстро. Я мрачно наблюдал за тем, как яд разъедает уже практически несопротивляющиеся смерти останки, когда Гниющий тихо рассмеялся. Даже в истлевшем теле, от которого осталась горсть кишок и разъеденные кости, ещё теплилась жизнь.

— Впервые… — прошептал он, — впервые за все эти годы… я… не чувствую боли…

Я шагнул к нему и ногой раздавил череп. Когда я поднял ногу, от Гниющего остался лишь прах.

— Хорошо, что я потратил свои силы, куда нужно. — Я повернулся к собравшимся кругом войскам и, найдя глазами Инчу, совершенно искренне ей улыбнулся. — А теперь у нас на повестке дня другой вопрос. Оскал, ко мне!

Пёс вынырнул из леса и, в один прыжок преодолев расстояние до меня, встал в боевую позу, неподвижный, как статуя, если не считать мелко подрагивающих ошмётков верхней губы.

— Кажется, нам нужно пересмотреть условия нашего мирного соглашения, — сказал Свей. По его губам блуждала счастливая улыбка, и вообще его лицо излучало сплошную доброжелательную мечтательность.

К месту боя с остатками Культа Гаспа уже собирались войска Теневой Рати. С юга подтягивались мои старые друзья во главе с Репьём. С юго-запада шли Северные Песцы, а с ними — те, кто оставался в Каменном Мешке. Всего семь сотен игроков. Считая остальных, нас было девятьсот против менее чем четырёх сотен героев и двух с половиной сотен солдат, которые в бою, как обычно, понесли самые тяжёлые потери. Я уже не говорю о том, что и большая часть героев, и солдаты разбрелись по полю, а все игроки стояли организованно, готовые к бою.

— Складывайте оружие, и тогда никто не пострадает. — Я пытался убрать с лица идиотскую усмешку, но у меня не выходило — слишком радовался. У меня всё (ВСЁ!) получилось.

Гая с Инчой смотрели на меня с всё более растущим удивлением. Наконец, старуха взяла себя в руки.

— Этот приказ может отдать только Судья.

— Кажется, кто-то недавно говорил, что пока она в отрубе командуете вы. Складывайте оружие, последний раз прошу. Вспомни те бомбы, что мы делали, Гая. Как думаешь, сколько у нас уйдёт времени на то, чтобы уничтожить вас?

Гая нервно огляделась. Но выхода у них не было. Героев, собравшихся на казнь, уже окружили, оттеснив от основных сил.

— Складывайте оружие! — рявкнула она.

— Да хрен там! — взорвался Гарт, выступая вперёд. — Хрен я послушаю этого выродка!

Я рассмеялся. Мне не было так хорошо уже много месяцев.

— Только дай повод убить тебя, — сказал я.

Что-то в моём тоне заставило мечника сначала задуматься, а потом прийти в ужас. Гарт побледнел и первым бросил под ноги свой меч. За ним последовали и остальные.

— Новый мирный договор, — напомнил Свей. У него в руках уже белел пергамент, написанный, видимо, между последними двумя фазами боя. — Ты подпишешь его, старуха, имеешь права, сама сказала. Давай-давай, пока дождь чернила не размочил.

— Чёрта с два я подпишу какой-то документ под давлением.

— Да ладно? — искренне удивился Свей. — А как я прошлый подписывал? Добровольно?

Гая с ненавистью уставилась на меня. Я продолжал мило улыбаться.

— Как ты это сделал?

Меня переполняли эмоции, и я не мог не похвалиться. В конце концов, я же человек и ничто человеческое мне не чуждо.

— Ты сказала, что провела детей по своим тропкам, и это натолкнуло меня на мысль — а разве я сам не могу так? Пусть доступ во внешний мир закрыт, но можно же сделать что-то подобное полю Игры, только ВНУТРИ Игры. У меня за спиной канал с энергией, который когда-то находился в кармане, неужели у меня, обладающего столь огромными ресурсами, не получится создать три кармана и соединить их? Вернее, создать мне пришлось всего два кармана, у Каменного Мешка, и здесь. Через карман у Каменного Мешка я смог вернуть связь между болотом и Белой Рощей — их же давным-давно связывала Скверна, но я разъединил их, когда заграбастал Лес Трупов в собственное распоряжение, лишив Гниющего большей части энергии. Благодаря этой связи я вытянул созданный мной карман досюда. Как видишь, у меня всё получилось.

А там дело оставалось за малым — связаться с остальными. Вообще-то, конечно, первым делом я связался с Репьём, спасибо «чату», что так удачно оставила мне Трея. Мы разработали план. Всё делалось в одну ночь, ночь битвы с культом, чтобы вы ничего не успели узнать. Войска от болота переходят к Каменному Мешку, освобождают тамошних игроков (и мою собаку), а потом всем скопом перемешаются сюда. И вот, они здесь. — Я ещё раз ликующе рассмеялся.

— Что с детьми? — резко спросила Гая. Кажется, до неё только дошло, что за псина сидит рядом со мной.

— Ничего, — пожал я плечами. — Я что, зверь, по-твоему? Я как-то спас Смоги, зачем мне делать ему и другим что-то плохое? К тому же, если бы их кто-то попробовал тронуть, Оскал порвал бы ему глотку.

— Это точно, — вставил выросший из пустоты Репей, похлопывая меня по плечу. — Вот только ворота того грёбаного города чуть-чуть упали, пока мы освобождали наших друзей из гетто от вас, белых угнетателей.

Дождь лил уже как из ведра. Гая таращилась на меня так, что её глаза вот-вот должны были выпасть из орбит.

— Ты сукин сын, — проговорила она, наконец, и поставила подпись на пергаменте.

Я пожал плечами.

— А теперь добро пожаловать в лагерь, мы же займём город. Вам где-то нужно ночевать. Не волнуйтесь, ремесленники помогут вам восстановить… — Громыхнуло так, что последние мои слова заглушило, но оно и к лучшему.

— Да ладно ты, — фыркнул Свей. — Вместе отпразднуем победу, под одной крышей. Мы же союзники. Вот только всё оружие придётся оставить здесь.

— Но сначала помокнем! Тоже вместе! — Шапокляк протянула руку Гае и та, после коротких размышлений, пожала её.

Дождь уже лил как из ведра, а порывы ветра едва не сбивали с ног.

— Полезем через стену! — прокричал сквозь усиливающуюся бурю Репей, когда узнал о костре перед воротами. — У нас с собой лестницы. Хоть пригодятся — в Каменном Мешке мы просто подорвали ворота.

Свей всё-таки сжалился над героями и разрешил забрать им с собой оружие. Хотя, думается мне, ему больше было жаль оружие, оставленное под дождём — про нержавейку здесь ещё не слышали. С Инчой мне так и не удалось перекинуться ни словом — меня унёс поток моих соклановцев, её же утащили с собой герои. Впрочем, у меня поселилось стойкое ощущение того, что наши отношения закончены.

И сейчас оно к лучшему.

Мы пересекли поле, перебрались через стену. Оскал выразил желание статься и побродить по окрестностям. Может, суку почуял, а может, проголодался. Я строго запретил ему жрать трупы. Мёртвых — и союзников, и наших — пока оставили на земле: им буря нипочём. Похороны будут, когда она закончится. Сейчас время живых.

Мы с Репьём и ещё парой старых знакомых забрались в какой-то дом. Рыжий убийца с видом фокусника доставал из сумки бутылки самогона и закуску и раскладывал снедь прямо на полу, а я пытался разжечь камин, разломав едва ли не последний в доме предмет мебели — большой шкаф. Огонь, наконец, загорелся, и мы уселись за «стол».

— Надеюсь, наши новые друзья оставят пару трезвых ребят, — заметил Репей, разливая самогон по стаканам.

— Свей догадается, — кивнул я.

Мы выпили за встречу, потом помянули погибших. Пили быстро, так как каждый хотел напиться. Разговаривали о каких-то мелочах, чтобы не погружаться в неприятные воспоминания о тяжёлых временах, проведённых в разлуке.

Во время третьего тоста Репей положил руку мне на плечо и, подмигнув, спросил:

— Ну, босс, куда направляемся теперь?

Я думал всего секунду.

— На запад. На востоке хаос, на севере никого уже не осталось, а на юг нам ещё рано. Поэтому установим господство игроков на западе. Я слышал, нашим и там приходится несладко.

— За королевство игроков! — рыкнул Репей, поднимая стакан. — И за его короля!

— За меня что ли?

— А за кого ж ещё?

— Есть пара претендентов получше.

— Поверю, когда их увижу. Ну, за нас!

Мы выпили. И снова. И опять.

Потом нас стало много, несколько десятков, причём мы уже были в другом доме, большом богатом поместье, пусть и порядком разгромленном. Я братался с таким же пьяным, как я, Эшком. Охотник сокрушался о неудачных первых встречах и благодарил меня за то, что я убил Гниющего, ведь ни у кого в этом мире не хватило бы сил и духу, чтобы его убить, ведь этот ТОТ САМЫЙ Гниющий, о котором рассказывала ему бабка, а бабка рассказывала только страшные истории, поэтому спасибо тебе, друг, плевать, местный ты или нет, ты настоящий герой, и Судья это поймёт, но со временем, дай ей время, а мне стакан, да вот тот, полный, ну, за нас…

Рядом целовались Крыс с Треей. Гая и Инча были с очнувшейся Судьёй, и та приняла новый договор — выбора-то у неё не было. Кажется, всё налаживалось.

«Не всё, — сказал мне Комок. — Нам нужно сходить вглубь Белой Рощи. Ты же не забыл, что Гниющий уволок куда-то две сотни игроков? Они, конечно, уже мертвы, но мне, да и тебе, очень нужно проверить, что с ними случилось. Я чувствую что-то неладное».

«Завтра, — сказал я ему. — Или послезавтра — когда кончится буря. Сегодня время живых».