Змея

16 Змея-призрак

Миновал год. Сестра Габриэла зашла в комнату, держа в руках голубую ленту. Она сказала, что Сандре нужно завязать волосы, у нее гости. Сердце Сандры запрыгало, как дельфин в бассейне. Она закрыла руками рот, чтобы не произнести имени Люка. Но, увидев посетителя, Сандра поняла, что Люк не вернется никогда. Гость шел ей навстречу, подходя все ближе, у Сандры подкосились ноги, и она упала в кресло. Страх впился ей в живот, словно полчища красных муравьев. Она в панике стала сдергивать с головы голубую ленту, как будто это могло помочь ей избавиться от призрака.

— Сандра, это твой муж Дональд, он заберет тебя домой, — с улыбкой сказала сестра Габриэла.

— Сестра, ради Бога, не бросайте меня. — Сандра не верила своим глазам.

— Все хорошо, дорогая. Господь не оставит тебя. — Сестра ободряюще кивнула Дональду и вышла.

Сандра вжалась в кресло, закрыв лицо волосами. Но Дональд не исчезал. Казалось, ей в грудь воткнули нож, так трудно было дышать.

— Сандра?!

Она не отвечала в надежде, что он вернется туда, откуда пришел, — в долину мертвых.

— Ты не рада меня видеть?

— Я не убивала тебя… — Сандра судорожно ловила ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег.

— Знаю, Сэнди, я не умер. — Он дотронулся своей ухоженной рукой до ее колена. Она отодвинулась.

— По радио сказали, что ты умер.

— По какому радио? Ты сама все выдумала. — В его шипении зазвучали повелительные нотки, когда он пополз по черной траве, широко раскрыв белый, как хлопок, рот. Сандра услышала многое из того, что так мечтала услышать от него раньше: что он соскучился, что он хочет ее… это одновременно и нравилось ей и вызывало отвращение. — Сэнди, ты меня слушаешь?

Она хотела ответить «нет», но тени уже бесшумно ползли к ней со всех сторон: словно древние призрачные змеи, забирались они по ногам, обвивали ее, не давали пошевелиться.

— Я полгода лежал в больнице, не мог ни о чем думать, только о тебе, — прошептал Дональд. — Смотри, какой шрам остался. — Он начал расстегивать рубашку, Сандра содрогнулась. — Ладно, у нас будет для этого много времени.

— Это не я. Они наняли человека. Я его видела…

Черные глаза Дональда сверкнули, он делал вид, будто слушает, хотя Сандра знала, что он не слышит ее. Она говорила так тихо, что сама себя не слышала. Сандра замолчала на полуслове, увидев, как по полу катятся песчинки. Их становилось все больше, и скоро пол был покрыт уже слоем. Пустыня пришла за ней.

— Сандра, не надо оправдываться. Я не предъявлял никаких обвинений. Никто тебя не разыскивает. Я сказал полиции, что это несчастный случай, что ты меня с кем-то спутала. Я бы никогда не обвинил тебя, моя маленькая госпожа, я бы никогда этого не сделал. Хотя ты была очень жестока.

— Нет, я не… все совсем не так… — Сандра встала, но Дональд схватил ее за руку.

— Ничего не изменилось, Сэнди, я по-прежнему люблю тебя. — Дональд начал рассказывать, как они теперь будут жить. — Ты стала еще красивее, моя маленькая киска в мехах. Сэнди, я так рад, что мы снова вместе. Хуже всего было потерять тебя. Теперь никто не разлучит нас. Никогда. — Он, казалось, наслаждался собственным голосом.

— Тут какая-то ошибка. Где сестра Габриэла? Мне надо с ней поговорить…

Сандра вырвалась из объятий Дональда и побежала по коридору. Песок скрипел у нее под ногами, коварные песчинки посыпались, отсчитывая время до смерти. Черные птицы безмолвно проводили ее глазами. Никто, кроме Сандры, не видел песка, хотя по всему полу тянулись бесконечные дюны. Она нашла сестру Габриэлу в приемной, ее стол был наполовину засыпан песком, но старая монахиня, похоже, этого не замечала. Она взяла Сандру за руку и притянула к себе.

— Сандра, человек, который привез тебя сюда, не вернется. Его убили. Он умер. — Тело Сандры обмякло, сестра продолжала тихо говорить: — Через два дня после того, как он оставил тебя здесь, я увидела его фотографию в газете. Он умер в пустыне, недалеко отсюда. — Глаза монахини наполнились грустью. — И еще там было написано, что убийца — его собственный брат. Дитя мое, все пройдет, у тебя впереди новая жизнь.

Сандра не слушала, она смотрела, как песок заполняет комнату. Пустыня вздымалась перед ней и засыпала горячим песком шипящие змеиные пасти с раздвоенными языками. Песок сыпался сквозь щели окон, пустыня тянулась до самого горизонта. Повсюду торчали корявые сухие кусты и камни, жара становилась невыносимой. Высоко в небе кружили огромные черные птицы, ветер носился над землей, царапая живот об острые колючки, и кричал, как безумный.

Люк стоял рядом с машиной. Все колеса были прострелены. Он не видел того, кто это сделал, но слышал его голос, — должно быть, стрелок прятался за скалами слева.

— Ты все испортил. Ты так спешил, что даже не убедился, умер он или нет. Он в больнице. Им нужна девка, Люк. Покажи им, где ты ее закопал, и пусть проваливают. — Это был Рикки с винтовкой. Люк огляделся: вокруг на сотни миль простиралась пустыня — спрятаться негде.

— Рикки, послушай… — Люк сделал шаг, раздался выстрел, пуля пролетела в дюйме от его ноги. Взывать к Рикки, когда он в таком состоянии, было практически бесполезно. — Ты же мой брат, ты должен мне помочь.

— Я говорил с ними. Они отстанут от тебя, если ты скажешь им, где она.

— Не могу, Рикки. Я люблю ее.

— Черт возьми, это не шутки. Пойми, идиот! Не пытайся быть героем.

Люк улыбнулся. Можно было передохнуть. Рикки не узнал, что хотел, но все же не убил его, так что Люк решил подождать. Солнце пекло невыносимо, раскаленный воздух дрожал, на горизонте появилась черная точка. Она все увеличивалась и наконец превратилась в машину. Из нее вылезли три амбала в нелепых черных костюмах и направились к Люку. Они вежливо и доходчиво объяснили ему, что босс не хочет, чтобы стало известно о его причастности к наркотикам и убийству Дональда. Кто-то из них двоих — либо Люк, либо свидетельница — должен замолчать навсегда. Они предпочитают избавиться от девушки и хотят узнать, где она. Если он не скажет, они будут бить его, пока он не заговорит. У них весь день свободен, спешить им некуда. Люк не слушал их. По тому, как они переглядывались, он понял, что его убьют в любом случае. Он отвернулся и посмотрел на скалы.

— Рикки, я ничего им не скажу. Пристрели меня. — Один из амбалов достал биту. — Не дай им глумиться надо мной, Рикки. Стреляй! — И тут на Люка обрушился тяжелый удар, и все трое по очереди стали бить его, пока он не упал. Люк лежал на раскаленном песке весь в крови. Амбалы притомились и взмокли от жары. Один из них вытер пот с лица и, пнув Люка ногой, снова замахнулся битой… как вдруг рядом с ним просвистела пуля.

— Какого черта! На чьей стороне этот козел?

— Подожди, я все улажу, — вмешался другой мучитель и поднял Люка на ноги. — Слышь, мразь, скажи своему братцу, пусть проваливает. Скажи, что отдашь нам девку.

— Ладно, только отпусти.

Люк сделал несколько шагов. Амбалы достали носовые платки. Работка оказалась нелегкой, да еще такое пекло. Люк посмотрел на скалы и усмехнулся:

— Рикки, они все равно прикончат меня. Я не хочу такой смерти. — Он протянул руки, раздался выстрел, и Люк упал замертво. Подручные босса застыли в оцепенении.

— Чертов ублюдок! — заорал амбал с битой. — Я даже не успел… — Пули одна за другой стали загонять их в машину.

— Убирайтесь отсюда, пока я вас не пристрелил! — крикнул им Рикки диким голосом.

Кивая головами, подняв руки, трое в костюмах сели в машину, которая тут же растворилась в раскаленном воздухе.

Стало тихо. Наверно, в ту ночь, когда они сидели на веранде у Рикки, пустыня и решила забрать Люка. А потом ждала удобного момента. Теперь она держала его безжизненное тело в своих объятьях. Он лежал ничком, откинув одну руку в сторону, а она сыпала песчинки на его волосы и пальцы. Со скал, нависающих над ними, сорвался глухой нечеловеческий вопль.

— Нет, — прошептала Сандра, образ Люка задрожал и рассеялся, как мираж.

Сестра Габриэла подсунула руку под голову Сандры, лежащей на полу, но Сандра оттолкнула ее:

— Вы никогда не верили тому, что я вам рассказывала.

— Сандра, не надо…

— Не трогайте меня. Я уезжаю. Не хочу больше здесь оставаться.

Сандра находилась в клинике по собственному желанию, так что могла выписаться когда захочет. Сестра Габриэла подготовила все необходимое. Сандра неподвижно сидела в машине и ждала Дональда. Мысль о смерти Люка рождала в ней новое чувство, к которому она пыталась привыкнуть: одиночество, абсолютное бесконечное одиночество. Это ощущение было новым, оно не причиняло боли, и Сандра, не разбираясь, друг это или враг, позволила ему завладеть ею.

Сандра попрощалась с монашками, напоминавшими пингвинов из научно-популярного фильма, и с вязами, не отличавшимися теперь от заборных досок. Они давно перестали с ней разговаривать, и она скучала по шелесту их серебряных листьев. Она любила этот звук так же, как шуршание маминого платья, когда та наклонялась поцеловать ее перед сном. Сандра знала: если мама накрасила губы, значит, собирается уходить, и, вместо того чтобы плакать, она хваталась за звезды в маминых ушах.

Сандра помахала деревьям рукой. Раньше даже самой темной ночью ее окружали духи, демоны, животные, теперь вокруг опустилась непроглядная, необитаемая тьма. Но вот как будто зазвенели серебряные колокольчики… деревья снова заговорили с ней. Они шептали на своем лиственном языке, как когда-то в Айдахо: «Возвращайся домой, Кассандра!» Острые клювы и черные глаза поблескивали среди листвы.

Когда Дональд сел в машину, Сандра попросила его поторопиться. Он улыбнулся, решив, что она хочет поскорей уехать из клиники. Едва они двинулись с места, дорога ожила. Она была похожа на черную реку, в которой плавало много всякого хлама: Сандра видела свое свадебное платье, желтый диван с пятнами от вина, светильники, посуду — все, что они с Дональдом когда-нибудь купят. И во всей этой громоздившейся впереди утвари она видела обломки их ужасного будущего: где они будут жить, что есть, во что одеваться. «Вернись к нам», — кричали листья под барабанный стук крыльев. Она знала, что он станет преуспевающим яппи, а она — тощей стервой. «Беги, Кассандра, скорее», — не умолкал ветер. Дональд продолжал рассказывать, как они теперь заживут.

— Я подался в политику, Сандра, у меня должна быть жена, дом с забором, может, даже собака.

Ее жизнь пробегала мимо, как видеофильм, прокрученный назад, пока они наконец не въехали на шоссе, цементная река которого свободно неслась по пустыне. Сандра вновь почувствовала присутствие черных птиц, преследующих ее, но на этот раз она смотрела в небо с надеждой. «Заберите меня», — молила она, но ответом ей был только шелест песка, залетавшего в пепельницу и на заднее сиденье. Казалось, Дональд не замечал этого. Он продолжал говорить радостным тоном, притворяясь, будто все хорошо, хотя она знала, что это не так. Голос Дональда отвлек ее:

— Сандра, я хочу отвезти тебя к моей матери в Орегон, там мы и поженимся. Отпразднуем свадьбу в тесном семейном кругу, никакой шумихи, а?

Она не ответила.

— Знаешь, я так переживал, что ты не приходила ко мне в больницу. Даже больше, чем когда ты всадила в меня нож. — Он улыбнулся, шутка показалась ему забавной. — Хотя, наверное, это лучшее из всего, что случалось со мной. В больнице у меня было время обо всем подумать. Мне тебя очень не хватало. Таня сказала тебе, что у нас с ней что-то было, ты и взбесилась. Она все наврала. Да я бы эту корову и под дулом пистолета не трахнул.

Сандра представила Таню в постели с Дональдом, но ей уже было наплевать на них обоих. Дональд продолжал насмешливым тоном:

— А насчет клиники здорово придумано. Это тебя Таня надоумила или ты сама?

— Меня Люк привез.

— Сандра, ты ничего не перепутала? Ты так накачалась в ту ночь.

— Нет, не перепутала. — Сандра смотрела, как надвигается пустыня. Она сжала кулаки и больно закусила губы.

— Ты что, ничего не помнишь? Там были только ты и я. Только ты, я и наши игрушки. Потом ты взяла нож и пырнула меня, не сильно, но глубоко.

— Все было не так! — Сандра закричала, сама не понимая откуда взялись силы.

— Послушай… — Дональд начал терять терпение. — Я знаю, что ты придумала эту историю, чтобы монашки пустили тебя, но мне-то не надо врать.

— Я не вру.

— Не врешь? Да весь этот твой бред про Люка, или как там его, — просто выдумка. Вроде защитной реакции. Нет никакого Люка. И никогда не было. Я говорил с твоим психиатром, он сказал, что ты вроде бы все поняла.

Он хотел обмануть, уверить ее, что Люка никогда не существовало. Сандра была в отчаянии. Она пыталась собрать все свои воспоминания, но каждый раз они ускользали от нее, рассеивались, как стая мальков, а она стояла по колено в холодной воде, стараясь не двигаться, чтобы не спугнуть их.

— Что ты молчишь? Ты же знаешь, я этого не люблю. Снова прячешься в свою скорлупу? — Дональд больно схватил Сандру за руку. — Скажи, что не было никакого Люка.

— Я могу сказать, но это неправда.

— Неправда? — Дональд язвительно рассмеялся. — Ты как будто из пятидесятых годов, моя маленькая госпожа. Тогда еще были безумцы, живущие столь хрупкими идеалами, как правда. Теперь мы просвещенные. Очнись, Сэнди, у каждого своя правда.

— Ненавижу, когда меня называют Сэнди.

— Ну ладно, Кассандра, все равно никто тебе не поверил, особенно этот психиатр. У него для твоих бредней даже какое-то мудреное название есть. Пора тебе завязывать с этим.

— Не буду я ни с чем завязывать. Я люблю его.

— Хватит, Сэнди. Обратно в психушку захотела?

— Черт бы тебя побрал! Все было на самом деле. Я ездила с ним в Айдахо, к нему домой. Тот дом… Хотя его уже нет… Он сгорел…

— Господи, ты совсем чокнулась. Лучше б тебя забрали в полицию.

— Ты был там и знаешь, что это не я.

— Нет, ты, ты, моя маленькая Афродита. Теперь нечего бояться. От тебя я приму любую жестокость, даже смерть.

— Ненавижу тебя.

— Не лучшее чувство для невесты.

— Меня от тебя трясет.

— То, что нужно мазохисту. Вот теперь я узнаю свою госпожу, которой всегда готов угождать. Честно говоря, я так уделался в ту ночь, что ничего не помню.

— Кто-то нанял человека убить тебя, и ты не хочешь, чтобы копы об этом узнали.

Дональд вдруг побледнел, вся его развязность исчезла. Сандра поняла, что попала в точку.

— Если бы копам стало известно о Люке, они взялись бы за это дело всерьез и всплыли бы твои грязные делишки с наркотиками и садо-мазо клубом. Карьере начинающего политика пришел бы конец. — Черви страха зашевелились в глазах Дональда, он замахнулся, чтобы ударить ее. Она была права. Сандра почувствовала кровь на губах и облизнула их. — Думаешь, женишься на мне, и я никому ничего не скажу? Я никогда не буду твоей женой.

— Будешь, Сэнди, еще как будешь.

Ударив ее, Дональд чуть не вылетел на встречную полосу, так что сконцентрировался на дороге и говорил, говорил, говорил… но для Сандры он уже перестал существовать, она смотрела в окно.

Черные перья, падая с неба, пеплом покрывали землю. За окном усеянная колючками пустыня, будто огромный хищный цветок, раскрывший бездонную пасть, пожирала горизонт. Ветер плясал и гремел ожерельем из костей и мусора, как безумный шаман. Сандра обрадовалась, она узнала его, узнала скалу, где лежал Люк, казалось, она даже разглядела машину. Ветер подставил ей к уху сложенную в виде раковины ладонь, и она услышала голос — Люк звал ее к себе.

Сандра почувствовала, как сердце, словно пойманная птица, забилось в клетке ребер, однако еще можно было спастись. Она открыла дверцу и прыгнула в черную реку дороги.

Фары не бьют ее. Только отталкивают и, всхлипывая, как испуганные призраки, в панике несутся вперед, к расщелине между небом и землей, но горизонт позади становится все темнее и темнее, и красные огни беспомощно падают в адскую бездну. Ожидая Люка, Сандра дает им всем проехать. А потом с глухим воплем взмывает над шоссе.