Знание-сила, 2000 № 11 (881)

«Мастер верхней одежды, никогда не знавший марксизма»

С Александром Михайловичем Бирманом, выдающимся экономистом, педагогом и просветителем, меня связывал долголетний – лет на пятнадцать – сюжет? Роман? Интрига? Не знаю, как назвать это. Из года в год я задавал Александру Михайловичу вопрос: не пора ли, наконец, рассказать вслух о том, как финансировалась Великая Отечественная война, – откуда брались деньги, как они расходовались, какие меры принимались для противодействия инфляции, как удалось воспрепятствовать развалу финансовой системы страны, которая в годы войны испытывала невероятное перенапряжение? А.М. в ту пору возглавлял финансовый отдел Госплана и был одним из первых помощников знаменитого Николая Вознесенского, руководителя Госплана, сыгравшего тогда исключительную роль в сохранении и росте экономического потенциала Советского Союза, прежде всего оборонного. А Бирман сыграл свою роль в сохранении финансовой системы. (Забавный эпизод из жизни А.М.: осенью 1941 года он записался добровольцем в народное ополчение, был отправлен в действующую армию, но снят с эшелона сотрудниками НКВД и в «черном вороне» доставлен в Москву. А.М. несказанно был удивлен сценой «захвата», а затем и приемом у Вознесенского, которым был жестко обруган «за попытку бегства на фронт», а потом назначен начальником отдела. В ту пору А.М. был тридцать один год.)

Но вернемся к началу. На мои вопросы А.М. отвечал, что время еще не пришло, что грифы секретности еще не сняты и, отшучиваясь, рассказывал смешные истории из той поры.

А.М. умер, так ничего не рассказав, в 1984 году, буквально накануне того времени, когда тайны прошлого – тайны «непредсказуемого прошлого» России – стали постепенно раскрываться.

И теперь у нас нет подлинной финансовой истории войны, как нет и других историй: правдивого описания боевых действий, создания оборонно-промышленной базы на Востоке и т.д.

Мы не знаем, по существу, истории одного из самых грандиозных событий для России XX века. Прискорбно.

А.М. Бирман не оставил мемуаров, записок для себя, пусть даже и не рассчитанных на скорую публикацию. Причиной тому была, как мне кажется, не только некоторая закрытость А.М., навеянная опытом жизни в сталинском обществе, и не только его обычная перегруженность делами сверх меры. А. М. реализовал свою тягу к перу, к бумаге во множестве публицистических статей, которые печатались в самых популярных журналах того времени – «Новом мире», «Звезде», «Дружбе народов». Насколько я понимаю, в этом занятии А.М. видел одну из важнейших задач своей жизни.

В середине октября в Академии народного хозяйства при Правительстве РФ состоялась научная конференция, посвященная 90-летию со дня рождения А.М. Бирмана. Выступали соратники, друзья, ученики А.М. Они рассказывали о вкладе А.М. в экономическую науку, о его деятельности как педагога, о его влиянии на общественное мнение. Вот об этом мне хотелось бы сказать особо.

Николай Сычев, широко известный руководитель экономических вузов Москвы, рассказал о созданном А.М. новом направлении в экономической науке: «корпоративных финансах» – финансах предприятий и отраслей народного хозяйства. Сычев высказал мнение, что когда отечественная экономика выйдет на уровень нормального развития, эта концепция «корпоративных финансов» окажется незаменимой в реальной и повседневной жизни предприятий. Надеюсь, так и будет.

Но мне хочется сказать о том, сколь велико оказалось влияние А.М. на умонастроения мыслящей части советского народа в самую свирепую пору застоя. Он и его соратники (Е. Либерман, И. Малышев, А. Аграновский, В. Моев) своими публикациями сумели привлечь ее внимание к экономике как к центральному, по существу, вопросу, связанному с путями дальнейшего развития страны. Пусть не все усвоили то. что они хотели донести до читающей публики, все же она поняла, что экономика – это совсем не то, о чем толковал Сталин в «Экономических проблемах социализма в СССР» и чему учили на вечерних курсах марксизма-ленинизма. (Кстати, один из выступавших вспомнил, как он обратил внимание А.М. на то, что какая-то его формулировка, связанная с понятием стоимости, не отвечает положениям марксизма. «Неужели?» – удивился А.М., но оставил текст прежним. «Он не знал марксизма и не хотел считаться с его догмами» – резюмировал оратор. В зале засмеял исьнад святой простотой оратора, который за сорок лет не понял, что А.М., блестящий знаток всех экономических теорий, просто разыграл его.)

История России XX века знает нескольких великих просветителей, и А.М. – среди них. И для меня это самое главное. Он и его соратники готовили нацию к необходимости перемен. К необходимости мыслить экономически. А это означало – в конечном счете – идти от требований жизни, которая настоятельно, каждое пятилетие, каждый год старалась освободиться от оков «марксистской экономической науки». Сотни учеников А.М. и тысячи его единомышленников, опираясь на здравое понимание своей науки, привили стране сознание необходимости перемен в экономике. Взлет экономической публицистики времен перестройки (статьи В. Селюнина, Н. Шмелева, Н. Петракова и многих других) был новым этапом наступления свободной мысли экономистов на догмы старого времени – наступления, среди родоначальников и виднейших фигур которого был А.М.

И вновь необходимо вернуться к началу. Вернее, к заглавию. В.М. Рутгайзер рассказал на конференции историю о том, как однажды три друга, три профессора решили отдохнуть «в мужской компании» и отправились на теплоходе из Москвы до Перми и обратно. О своих профессиональных занятиях они условились молчать. Один представлялся гинекологом, другой – закройщиком модельной женской обуви (обе специальности в те далекие годы – на вес золота*). И все же А.М., который рекомендовался «мастером верхней одежды», имел наибольший успех среди публики. Естественно. Он и в жизни, как и в науке, как и в журналистике, был выдающейся личностью, человеком благородной души и свободного ума.

В заключение необходимы ритуальные поклоны – прежде всего академику Абелу Аганбегяну: и он сам, и его сотрудники по АНХ приложили немало усилий для того, чтобы конференция, посвященная Учителю, состоялась.