Знание-сила, 2000 № 11 (881)

П онемногу о многом

До последнего времени считалось, что вертикальное прямохождение среди млекопитающих – это свойство, принадлежащее только гоминидам, эволюционной семье близких «родственников» человека, прослеживаемой в глубины времени лишь на шесть миллионов лет.

Правда, лет сто назад в Центральной Италии начали находить ископаемые останки неких обезьянообразных животных (негоминцд), вызывающие какое-то подозрение в правильности подобного мнения. В пятидесятые годы несколько антропологов предположили, что это существо – его назвали ореопитеком бамболийским, – судя по некоторым формам скелета, могло ходить в вертикальном положении. Но огромное большинство специалистов тогда отвергли подобные утверждения, ссылаясь на отсутствие убедительных анатомических данных.

Положение изменилось теперь, когда испанские антропологи Мейке Кёлер и Сальвадор Мойя-Сола из Палеонтологического института имени Крусафонта в городе Сабаделье завершили продолжавшуюся два года работу над ранее не описанными ископаемыми останками ореопитека, хранящимися в Музее естественной истории в Базеле.

Это животное, наряду со многими иными млекопитающими, населяло ту область центральной части нынешнего Аппенинского полуострова, которая в его время, около семидевяти миллионов лет назад, представляла собой остров посреди Средиземного моря. Находка содержит части нижнего отдела позвоночника, тазовых костей и нижней конечности, включая стопу. В общем, их строение представляет собой нечто среднее между нечеловекообразной обезьяной и австралопитеком, ранней группой гоминид.

Как и гоминиды, ореопитек обладал нижней частью спинных костей, которая была изогнута вперед, и вертикально расположенным коленным суставом, а это обычно считается важным признаком способности к прямохождению. С другой стороны, отдельные элементы таза у этой древней обезьяны весьма похожи на соответствующее устройство австралопитека афаренского, то есть того вида гоминид, к которому принадлежала и знаменитая Люси, обнаруженная при раскопках в Восточной Африке.

Однако стопа ореопитека имеет форму, не встречавшуюся до сих пор ни у одного из иных приматов. Ее большой палец отстоит примерно на 90 градусов от остальных пальцев ноги, которые отличаются прямизной и малой длиной от ножных пальцев ныне существующих нечеловекообразных обезьян.

Несмотря на свое сходство с треугольной птичьей лапой, такое строение ноги ореопитека явно придавало ему уверенную способность к прямохождению по земле, хотя и несколько шаркающими короткими шажками.

Жизнь на изолированном от материка острове, где, по всей видимости, не было хищников, но пища была в достатке, смогла способствовать эволюции ореопитека вплоть до появления уникальной для негоминидов способности ходить хотя бы часть времени, опираясь лишь на две конечности. Для древних обезьян, которые считались способными лишь карабкаться по деревьям, раскачиваться на ветвях, а по земле передвигались на четырех ногах, это можно назвать гигантским скачком вперед.

Может ли рыба влиять на формирование рельефа морского дна? Оказывается, может, да еще как! Научное описание рыбы хохлач впервые появилось более ста лет назад, а точнее, в 1879 году. Этот вид встречается вдоль всего атлантического побережья. Хохлач достигает веса 27 килограммов при длине е один метр. Встречается он главным образом на глубинах от 120 до 275 метров континентального шельфа. Почему именно на этой глубине? Дело в том, что здесь находится теплый слой воды с температурой от плюс девяти до четырнадцати градусов, расположенный между двумя холодными слоями.

Совершив несколько десятков погружений вдоль побережья от полуострова Кейп-Код до штата Северная Каролина, американские ученые обнаружили, что хохлач изрыл гротами и глубокими норами значительные участки дна океана вдоль континентального шельфа и особенно в тех местах, где они изрезаны каньонами. Размерами изменений морского дна хохлачами ученые были просто потрясены.

Норы рыба роет, чтобы прятаться в них от акул. Выявлено три типа нор: полос™ (гроты) под каменными глыбами, вертикальные норы конической формы глубиной до двух метров и горизонтальные в стенах каньонов, вход в которые бывает узким или широким (до трех метров), а глубина и высота достигают одного метра. Обнаружены случаи, когда несколько нор заканчиваются в одном большом гроте. Переплетения многих нор, сделанных за несколько тысячелетий, в отдельных случаях приводили к обвалам, в результате которых образовались глубокие ямы, что в итоге и повлияло на топографию дна, особенно в районе каньона Гудзона, где плотность нор достигает 1200 на один квадратный километр.

Отмечено, что рыбы сильно привязаны к своим норам. В ряде случаев при повторном погружении в одних и тех же местах спустя год ученые наблюдали у нор тех же самых особей, которых они видели и при первом погружении.

Однажды в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина была открыта выставка «Искусство островов Эгейского моря». Внимание посетителей привлекла надгробная плита конца V века до новой эры с острова Сифнос с изображением вертикально поставленного мужского члена с двумя овалами по бокам. Оказалось, что это было наглядное изображение фаллического культа – обожествления органа размножения как мужского (по- гречески «фаллос»), так и женского («фулфа»). Изображение члена было использовано для создания буквы «Ф» («фи»), с которой начиналось слово «фаллос».

По случайному совпадению название женского полового органа звучало с той же фонемы. Однако древнегреческие языковеды не могли поставить во главе и в середине «женского» слова «мужскую» букву «Ф». Поэтому они придумали специальную букву q (тета). Было бы тщетным занятием искать в греческо-русских словарях это «неприличное» слово: целомудренные цензоры исключили его, дабы не вводить во искушение семинаристов, изучающих древнегреческий язык.

Латинский алфавит, создававшийся на основе греческого, исключил эти буквы, заменив их буквой «F». В тех же греческих словах, где встречались неприличные буквы, в латинской азбуке они заменялись сочетанием «Ph» и «ТЬ».

Ко времени создания славянской кириллицы все эти «неприличности» были прочно забыты, и буквы «Ф» (ферт) и «q» (фита) вошли в состав азбуки.

Редактируя в 1708 году проект русской гражданской азбуки, Петр Великий не исключил из нее ферта и фиту, явно не усмотрев в них никакого намека на оскорбление общественной нравственности.

Народная мудрость не прошла мимо этих двух одиозных букв: «стоять фертом», избоченясь; вести себя вольно, «руки в боки, глаза в потолоки». Ферт, да и только.

Что до фиты, то Гоголь уделил ей несколько слов в примечании к четвертой главе первого тома поэмы «Мертвые души»: «Фетюк» – слово, обидное для мужчины, происходит от q (фиты), буквы, почитаемой некоторыми неприличною буквой».

Гоголь выписывает разговор, который ведет в присутствии Чичикова Ноздрев со своим зятем. В этом разговоре выделим интересующее нас слово:

«- Ну, черт с тобою, поезжай бабитъся с женой, фетюк!

– Нет, брат, ты не ругай меня фетюком, – отвечал зять. – Я ей жизнью обязан. Такая, право, добрая, милая, такие ласки оказывает…»

Последними словами Ноздрева, высказанными в адрес зятя, были: «Такая дрянь… Да ведь такой.., с ним нельзя никак сойтиться. Фетюк, просто фетюк».

Реформа русской орфографии 1918 года, которую академик Д.С. Лихачев, впрочем, не одобрял, отмела в числе нескольких «лишних» букв также и надуманную фиту. Впрочем, в русской культуре создалось невиданное положение: вся эмигрантская литература издается по старой орфографии.

Аделаида Сванидзе