Знание-сила, 2003 № 03 (909)

Чудесное путешествие Кристиана с дикими гусями

«Когда великий Путь утрачен – появляются «добро» и «долг»», – сказано в древней книге «Даодэцзин». Когда животных на планете становится все меньше – появляются общества их защиты и энтузиасты, готовые спасать их самым неожиданным способом.

Об одном из них – Игоре Парфенове – мы писали год назад (2002, № 4).

Не менее удивительны поступки французского исследователя Кристиана Муллека. Они напоминают сбывшуюся наяву сказку, которой многие из нас зачитывались в детстве.

Эта история началась во Франции несколько лет назад.

– Подождите меня! Подождите меня!- кричал он диким гусям. – Я лечу с вами! С вами!

Сельма Лагерлеф

Летит по небу стая гусей. Их два десятка. А впереди – вожак. Крылья его тонкие, из полосок металла склепанные. Под ними тянет свою голову – не в перьях, а в кепке и волосах – не гусь, а человек.

Стая раскинулась клином. А вожак вертит головой, поглядывает на птиц. Когда же кто-то взмахнет рядом с ним крыльями, вожак погладит их перышки: «Вперед, мои храбрецы!».

Порой попадется навстречу другая птичья стая. Виданное ли дело?

Мы – журавли. А вы? Мы – гаги. А вы? Мы – воробьи, цапли, ястребы.

А вы?

«Гуси мы карликовые!» – кричат гуси в ответ. «А этот-то кто?» – косятся и журавли, и цапли, и гаги. «Га- га-га» – кричат крылатые путешественники, пытаясь дать точный ответ.

Лишь вожак не клекочет. Он ведет свою стаю на юг.

Вот что он думает: «Любой исследователь мог бы об этом только мечтать. Стать самому членом птичьей стаи! Такое не забудется никогда.

Раньше, например, никто не знал, что небольшие кречеты поднимаются на высоту 500 метров и всякий раз успевают схватить пролетающую мимо певчую птицу. Они впиваются в нее когтями и пожирают прямо на лету».

Справа и слева мелькают серые крылья гусей. Далеко-далеко внизу темнеет земля. Даже и не верится, что там растут деревья, ходят люди. Клетки и точки внизу, фи1у/рки птиц – по сторонам. Птиц редких.

В Европе почти не осталось карликовых гусей. Были времена, они встречались в Западной и Восточной Европе, на берегах Каспийского моря и даже на юго-востоке Китая. Везде их могла стеречь беда. Что дома, на гнездовье, что в гостях, на зимовье, охотники били их влет. На беду свою карликовые гуси селятся рядом с белолобыми гусями – самыми «популярными» у охотников птицами Евразии. Прокричит белолобый свое отрывистое «льё-льёк», а пуля вонзится в карликового гуся. Его весь год защищают – и круглый год по ошибке бьют.

Летят по небу два десятка гусей. Раскрыл над ними крыла мотопланер, защищая от любого охотника. «Вперед, мои храбрецы!»

«В ноябре 1996 года раздался звонок, – вспоминает Кристиан Муллек. – Он принес нам ужасную новость. Наших окольцованных белощеких гусей, с которыми за год до того мы совершили перелет через Францию, нашли в парке небольшого городка в Вандее (департамент на западе Франции. – А.В.). У всех птиц были подрезаны крылья». Это – самое худшее, что может случиться с птицей. Теперь уже она никогда не будет летать.

Кристиан и Паола Муллек извлекли урок из случившегося: «Наши гуси слишком доверяли людям, поэтому и дались кому-то в руки». Решено было в следующий раз, взяв на воспитание птенцов, появляться перед ними в странных коричневых балахонах, скрывавших от птиц человеческий силуэт. Теперь гуси никогда не перепутают других людей со своими воспитателями. Поэтому при приближении человека в них взыграет природный инстинкт, и они улетят.

Кстати, позднее выяснилось, что «приемные родители во всех нарядах хороши». Подросшие гуси узнавали их даже, когда те случайно забывали надеть свою «хламиду». А что вы думаете? Гуси – животные умные. Проверена что среди тысячи птиц они безошибочно узнают своего постоянного партнера.

«Если мы ничего не предпримем, то карликовые гуси вымрут уже через двадцать-тридцать лет», – считают зоологи. Они пытаются приучить этих северных птиц прилетать лишь на безопасные зимние квартиры – в центральные и южные районы Западной Европы. Видимо, легче изменить привычки птиц, которые миллионы лет стремятся на зимовье одним и тем же маршрутом, чем отучить людей охотиться на редких животных.

Пошептать бы гусям; «На Запад…». Или дать им компас: «Зюйд-вест! Там безопаснее». Или повесить птице на шее атлас воздушного сообщения ЕС: «Dahin! DahinL Wo die Zitronen bluehn» («Туда! Туда!.. Где край лимонных рощ в цвету»). Не поймут ни слова, не разберут азимут.

В 1995 году французский метеоролог Кристиан Муллек и его жена Паола решили спасать карликовых гусей на свой лад. Сперва, чтобы поберечь и так уже редких птиц, они опробовали свою идею на других пернатых. «На новый лад» они настраивали белощеких [усей – птиц, похожих поведением на гибнущий вид. В птичьем парке Кер-Анас в Бретани им передали пятнадцатыусиныхяиц. Они повезли их выводить на юг Франции.

Как известно, Конрад Лоренц расхаживал перед гусятами, стараясь, чтобы они запомнили его, приняли за мать. «Новорожденный гусенок считает матерью первый появившийся над ним предмет» (И. Акимушкин). Кристиан Муллек не стал дожидаться, пока птенцы пробьют скорлупу, разделившую их с внешним миром. Рядом с инкубатором, где лежали яйца, по его изволению, целыми днями тарахтел мотор его летательного аппарата. Пусть гусята привыкают – еще со дней нерождения, – что их «мамаша» не кричит, а трещит и фырчит.

Вот и наступил день, когда из яиц вывелись одиннадцать белых комочков. Закон импринтинга (запечатления), открытый когда-то Лоренцем, верен был и сейчас. Первыми, кого увидели птенцы, были Кристиан и Паола. Они и стали родителями. Птенцы поковыляли за ними. А громкое «Ганг-ганг-ганг« («Я тут, не волнуйся!»), выкрикнутое человеком, подбадривало их. «Всюду следуй за матерью» – таков безусловный закон в мире гусей. Его неожиданно и решил применить Муллек, чтобы подсказать птицам дорогу в новые страны.

Ведь в генах гусей не сказано ни про градусы карты, ни про километры пути. Гены – не лексикон и не справочник. С первыми холодами гуси ищут дорогу на юг, подражая своим родичам. Вытягиваются те треугольником, кричат: «Летите с нами! Летите с нами!» – и молодняк волнуется, гогочет, хлопает крыльями. Бежит. Пробует прыгать. Взлетает. Так почему бы ему не лететь вслед за человеком, севшим в легкий мотопланер? Известно же, что в Африке новорожденные антилопы или носороги бегут порой за автомобилем, который увидели раньше вспугнутой, прогнанной матери. Почему бы гусям не полететь за Муллеком, как ковыляли они за Лоренцем?

Шли дни лета. Крылья гусят крепли. Все выше они взлетали, и, будто взрослея с ними, от земли отрывался мотопланер. Как завороженные, птенцы искали знакомый «череп на гусиной шее». Он оборачивался к ним, глядел на них человечьими глазами.

«Первые полеты со стаей гусей требовали стопроцентного внимания, – пишет Кристиан Муллек в своей увлекательной книге «Полеты с дикими гусями». – Паоле приходилось с земли следить за тем, чтобы ни один птенец не отбился от стаи. Я же приноравливался лететь не быстрее самого медлительного из гусят и все время пересчитывал их. Сперва я летел прямо над землей, иначе, – взлети я повыше, – эти слабые птенцы быстро выбились бы из сил».

После пары недель занятий им предстоял первый длительный перелет. С 11 по 19 сентября 1996 года Кристиан Муллек, возглавив гусиную стаю, преодолел 650 километров, перемахнув по небу из Орильяка на юге Франции в Кер-Анас (Бретань). Внизу мелькали полоски полей и пятнышки городов – будто мухи, застрявшие в паутине дорог. Вверху, чуть не задевая его, висели облака, как кроны деревьев, чьи стволы растворились в тумане. Поодаль же летел еще один мотопланер, а в нем два человека. Один из них держал камеру и все время снимал фильм о том, как птицы, «а то и люди», совершают сезонный перелет – всей природе наперекор, всем стаям наперерез.

«Мы летели на высоте 2000 метров, гораздо выше обычного. Однако, чем больше я удалялся от земли, тем сильнее чувствовал привязанность к моим птицам, – вспоминал Муллек. – Я развивал среднюю скорость порядка пятидесяти километров в час – для гусей просто смешной темп».

Впрочем, не всем птицам нравились и скорость, и выбранная высота. Порой кто-то из гусей кричал на своем языке: «Подождите меня! Подождите меня!», повернувшись к другой птичьей стае. Прогоготав новым приятелям, он быстро летел вперед, занимал место во главе родного клина, а потом, странно размахивая крыльями, пускался лететь вкривь и вкось, внезапно меняя направление полета – бежал от своих к чужакам. Камнем кидался за ним Муллек, настигая беглеца и подгоняя назад – в родимый треугольник.

Некоторые птицы таких вылазок не совершали, а старались занять «тепленькое местечко» в своей стае. Колотя крыльями по воздуху, они учились аэродинамике. Они убеждались, что лучше всего лететь чуть в стороне от мото планера, где возникавшие вихревые потоки утягивали их вперед, помогая беречь силы. То же облегчение, пусть небольшое, было держаться чуть в стороне отлетевшей впереди птицы. Та же турбулентность, то же сбережение сил. С земли же посмотришь – «летит по небу клин знакомый». По оценке ученых, при такой расстановке в полете каждая птица экономит от 20 до 30 процентов своей мускульной энергии.

Но вот попытки отбиться от стаи стихли. Гуси еще силились махать крыльями резче и чаще, но те тяжелели: падали вниз, едва поднимались, падали вниз, едва поднимались. Гуси громко дышали, широко разевая клюв. Их шея неловко дергалась. По шеке тянулась полоска слюны. Выбились птицы из сил. Тогда «железная птица» Муллек повел их на посадку. Пора было ночевать.

Паутина дорог набухала. Словно широкий взмах тряпки стер ее, превратил в полосу. Облака ушли далеко вверх, напоминая листья, оторвавшиеся от ветвей; они на глазах ссыхались и вяли. Вдали от них, глубоко на дне воздушного моря, по которому плыли много часов, сидели десяток гусей, Кристиан Муллек со своим мотопланером и оператор с другой машиной.

Осенью 1993 и 1994 годов канадский исследователь Билл Лишман впервые попробовал возглавить стаю молодых канадских гусей, сев в небольшой летательный аппарат. Он приводил своих птиц туда, где можно было перезимовать. Весной те сами возвращались к местам гнездовий. Так, Лишман доказал, что можно научить гусей совершать перелет по незнакомым для них маршрутам. Позднее ученый повторил свои опыты с исчезающими видами птиц – канадскими журавлями и лебедями-трубачами, показав, что их тоже можно спасти от вымирания. Его опыт лег в основу популярного фильма «Эми и дикие гуси».

Утром выползла туча. Дождь замутил небо, а ветер его рассек. В такую погоду нечего было и думать о продолжении путешествия, ведь гуси никогда не поднимаются в небо в ненастье. В этот день стая отдыхает и подкармливается. Кристиан Муллек заметил также, что гуси избегают в полете приближаться к кучевым облакам.

«Однажды нам пришлось пробиваться сквозь эту густую облачную пелену, и гусям это не понравилось. Очевидно, они впрямь перепугались, и я твердо решил для себя, что больше не буду подвергать их подобным испытаниям».

За десять километров до Кер-Анаса стая пережила самое трудное. «В нескольких сотнях метров от нас стал кружить сапсан. Мне нравится эта красивая хищная птица, и я решил подлететь к ней поближе. Кроме того, мне хотелось узнать, как поведут себя гуси, увидев хищника. Заметно было, что тот сам казался немного напуган шумом моей машины и совсем не хотел нападать на гусей, которые и без того были крупны для него (длина тела сапсана не превышает полуметра. – А.В.). Мои птицы все же инстинктивно сбились в кучу и спрятались под крыло машины. Вблизи меня они чувствовали себя абсолютно уверенно – лучше они не могли доказать мне свою дружбу».

Наконец, Муллек приземлился на территории заповедника. Через какое-то время его подопечные смешались с дикими белощекими гусями. С ними они разлетелись по весне в новые дали, унося на лапках колечки на память – метку «папаши Муллека».

Весной 1999 года начался опыт, который давно задумал Муллек. Он взял на воспитание 27 птенцов карликовых гусей. Все они появились на свет в мае в Лапландии, близ шведского города Эстермальма – там, где эти птицы обычно гнездятся. Снова шум мотора. Приемные родители. Правила воспитания этих странников известны, проверены.

На этот раз каждому птенцу дали имя. Один медлительный гусек был прозван Джоном Уэйном – в память о знаменитом герое вестернов. Другой, с косо посаженными глазами, стал зваться Коломбо.

Через месяц началась летная «сессия». Выводок вился за мотопланером, накручивавшим круги. В августе птицы были готовы к перелету на юг. В этом возрасте они как никогда хорошо запоминают приметы пейзажа – каллиграфию берегов, линии рек, виньетки горных цепей или барельефы городов, чуть выступающие нал землей.

28 августа 1999 года двадцать семь карликовых гусей и два небольших мотопланера приготовились к старту. Их путь лежал на юг, в низовья Рейна – на остров Бислихер, где уже замечены были карликовые гуси. Там птицы перезимуют, а по весне сами потянутся на север – в Лапландию. Итак, в путь!

Нехотя 1уси поднимали головы, осматривались и замирали. Они не желали лететь. «Вверх!» – звал их Кристиан. «Вниз!» – опускался он. не подманив птиц. Вверх вел машину, надеясь.

Вниз вел машину сердясь. Вверх – вниз!

Тем летом Кристиан часто отлучался по делам. Его подменяла жена.

Вот и привязались они к ней.

«Вверх!» – вырулил аппарат, в котором уселись Кристиан с Паолой.

«Вверх!» – повторили все гуси, шумно хлопнув крыльями, лишь только Паола поднялась на мотопланер.

Другой способ сохранить исчезающую популяцию карликовых гусей предложил в 1979 году шведский орнитолог Ламберт фон Эссен. Он решил воспитывать их птенцов вместе с птенцами белощеких гусей, зимующих в Голландии (в этой стране на них не ведется охота). Поставленные им опыты показали, что гуси запоминают новый для них маршрут и по весне сами возвращаются в места гнездовий. Правда, опыт вышел из-под контроля ученого. Карликовые гуси перенимали у своих учителей не только основы географии, но и науку страсти нежной. Через некоторое время стали обнаруживать гибриды карликовых и белощеких гусей. Пришлось прекратить их совместное воспитание. Похоже, единственный, кто может приучить гусей к полетам по новым маршрутам, – это человек. Здесь уж повторения истории с Ледой можно не опасаться.

Машина скользила по воздуху, как человек по льду. Тяжелая машина с двумя людьми. Как нечаянно пришлось на ней лететь! Паола – лишняя, но без нее птицы не хотят подниматься в небо.

Что ждало перегруженную машину? Иногда слышался треск. Мотор затихал, словно под ногой проламывался лед. Аппарат тонул в воздухе, уходя вниз все глубже. Но потом мотор, опомнившись, шумно вздыхал, покряхтывал и снова ровно гудел. Кристиан и Паола переглядывались. А старательные птицы повторяли движения, подсмотренные у машины.

Особенно трудно пришлось при перелете через Балтийское море. Его было не миновать. Дорога всех птичьих стай пролегала прямо над морем. Если снова: треск, перебой, падение, волна – «коснуться самой воды» – «все глубже, глубже, ко дну»… От одной лишь картины кружилась голова, пока мотопланер, натужно пыхтя, дожидался земли и держался над водой, держался.

В осеннюю пору две трети птиц летят из Европы в Африку через Гибралтар. Другие минуют Балканы, Малую Азию и Ближний Восток. Весной же половина птиц летит кратчайшим путем – через Средиземное море. Среди этих смельчаков преобладают самцы. Они спешат занять места для гнездовья.

По весне около пятисот миллионов птиц пролетают над Израилем. Среди них – более 400 тысяч белых аистов и хищных птиц, например, степных орлов, змееядов и осоедов. Лететь над открытым морем крупные птицы побаиваются.

Треть птиц, улетевших на зимовку, никогда не вернутся в Европу. Многие птицы, особенно запоздавшие с отлетом, гибнут от истощения. Другие становятся жертвами охотников. Так, в Северной Америке, Европе и Западной Азии охотники истребляют ежегодно до двадцати миллионов уток. Немало птиц становятся жертвами экологических ядов и линий электропередачи. Нередко птицы сталкиваются с самолетами.

Чаще всего во время перелетов гибнут молодые птицы. Впрочем, опасности стерегут их и дома, и на зимовье. Более половины всех птенцов не доживают до второго года жизни. Жертвами становятся не только беззащитные пичуги, но и хищные птицы. Так, молодые хищники часто гибнут, бросаясь на автостраду, где приметили погибшее животное. Они еще не знают, что столкновение с машиной смертельно опасно и для них. Другие задевают высоковольтные линии.

За последнее столетие мир стал очень удобен для человека, но животным он теперь смертельно опасен.

Паола, глядя вниз, где со всех сторон ждало море, – вниз, где море размыкало все шире свою пасть, – вниз, где тысячи самолетов и тысячи кораблей будет мало, чтобы накормить голодное море, – боялась. Далеко внизу качалось море – высоко вверху кружилась голова Вдобавок ко всему женщина была беременна. В таком состоянии разве можно парить над морем на нескольких склепанных полосках металла? Если бы не птицы, она никогда бы не решилась. Она оглянулась и долго смотрела на птиц. Ветер расчищал им дорогу, отталкивая облака. Они ловко вплывали в воздушную полынью. Казалось, небо само несло их, перетекая словно река, словно широкая морская волна.

«Птицы часто поглядывали на нас своим выразительным, загадочным и очень умным взглядом, – вспоминала Паола Муллек. – Они похожи были на каких-то сверхъестественных существ. Эти воздушные создания так чудесны, что мы на их фоне выглядели какими-то неуклюжими махинами. Мы очень отчетливо чувствовали, как нам повезло, что эти птицы составили нам компанию».

Паола повернулась и поглядела вперед. За пенистыми гребнями волн тянулся бурый гребень. Он становился шире. Оброс скалами. Зазеленел. Превратился в остров. Фемарн. Отсюда начиналась земля немецкая. 1усиный треугольник потянулся на запад, к устью Везера, чтобы свернуть затем на юг, в низовья Рейна. Приближался остров Бислихер – конечная цель этой «эскадрильи».

После пяти недель (!), проведенных в пути, после двух тысяч километров, проведенных в пути, люди и птицы достигли заповедника. Теперь предстояло не менее трудное дело: сбежать от своих «детинушек», оставить их один на один с жизнью, ее загадками и тревогами. «Человеку не место среди диких гусей» – говорила мудрая гусыня из сказки Сельмы Лагерлеф. Сказка заканчивалась.

Изо дня в день два энтузиаста, оставаясь на ночевку, располагались все дальше от птиц. Наконец, три недели спустя они покинули их и уехали во Францию. На память гусям было подарено лишь по красному колечку, пометившему их лапки.

Тем временем гуси, прилетевшие с Муллеком, смешались с огромной популяцией белолобых гусей, каждый год зимующих на острове. Их здесь – около двадцати тысяч. За зиму стая карликовых гусей распалась на несколько мелких групп. Теперь всех, знавших об этом опыте, волновал лишь один вопрос: «Вернутся ли эти птицы в Лапландию, как все нормальные карликовые гуси?».

6 мая 2000 года близ Эстермальмы были замечены первые карликовые гуси с приметным красным кольцом на ланке. В следующие дни прилетели еще несколько птиц. Всего в край, где прошло их детство, вернулись одиннадцать молодых гусей – чуть меньше половины. Еще четырех гусей видели на пути в Эстермальму, но где-то, недолетев до нее, – хочется в это верить, – они остановились.

Вероятно, некоторые птицы, сойдясь со своими дикими сородичами, полетели вслед за ними в другие районы Скандинавии или в Россию. Некоторые, быть может, погибли. И все равно «почти половина птиц» – это большой успех. Птицы оказались примерными учениками и – с одного раза – запомнили показанный им маршрут. Две тысячи километров – и назубок! (Мы тут по городу пару километров не всегда запомним: куда там поворачивать? какими переулками?) А птицы и осенью 2000 года, и осенью 2001 года упорно летели на остров Бислихер.

Минувшей осенью Кристиан Муллек собирался повторить свой эксперимент. Он должен был возглавить перелет сотни (!) молодых карликовых гусей. Конечно, подобная стая слишком велика, поэтому вести ее пришлось бы сразу четырем вожакам – мотопланерам.

По расчетам ученых, сто животных – это минимальная популяция, способная выжить. Для карликовых гусей – это последний шанс. Если они привыкнуть зимовать в тех районах, где им не угрожают охотники, этот вид птиц сохранится. Иначе он окажется стерт с лица Европы, и наша часть света все больше будет напоминать белое пятно, где нет ничего живого, кроме людей, их домашних питомцев, да еще крыс и ворон.

Помимо магнитного компаса, у птиц есть также солнечный и звездный компасы. Первый открыл орнитолог Густав Крамер. Птицы ориентируются, в каком направлении находится Солнце, при этом они учитывают, что ка>кдый час светило перемещается на 15 градусов.

В 1967 году американский зоолог С.Т. Змлен, наблюдая за индиговыми зябликами, обнаружил у них звездный компас. Эти птицы совершают перелет в ночное время, ориентируясь на видимое движение звездного неба. Птицы хорошо знают, что все звезды Северного полушария вращаются вокруг Полярной звезды.

Во время перелета кишечник птиц сжимается на треть; печень тоже уменьшается. По прибытии же органы тела восстанавливаются до прежней величины.

Александр Голяндин