Знание-сила, 2005 № 06 (936)

Наукограды: балласт или ресурс развития?

Мы гордились тем, что в них создавалось, но мы очень мало о них знали — так еще совсем недавно можно было судить о поселениях, именуемых сегодня наукоградами. В последние годы на карте страны, словно при фотопроявке, вылупили одна за другой «особые точки», выстраивающиеся в долгое время невидимый, но всеми ощущаемый становой хребет нашей научной и промышленной мощи. И «проявление» это высветило отнюдь не радужную картину тамошнего состояния дел, но главное — обнажило принципиальные разногласия по поводу дальнейшей судьбы наукоградов.

Исхода из позиции, что «пациент скорее мертв, чем жив», можно было годами перекидывать между ведомствами документы и проекты законов, касающиеся попыток вписать наукограды в постоянно меняющееся правовое поле. Скепсис по отношению к их реанимации подпитывается вполне серьезными соображениями ответственных лиц. Так, президент ассоциации «Российский дом международного научно-технического сотрудничества» Борис Салтыков считает: «Даже если бы вся наша фундаментальная наука была первоклассной и получала бы только оригинальные результаты, то сегодня в лучшем случае они лягут мертвым грузом на полку либо будут использованы не нами, поскольку серьезные интеллектуальные и материальные ресурсы отсутствуют».

С другой стороны, крепнет мнение, что если уж мы взялись за построение инновационной экономики, то нам не обойтись без сосредоточенных в наукоградах и пока еще до конца не растраченных «накоплений». Удивительно, что Запад, развивая свои технопарки, опирается на нашу модель наукоградов, мы же, получив в наследство не один десяток таких городов, не замечаем своих преимуществ. Надо срочно развернуться к проблемам этих образований лицом и предпринять действенные меры по использованию их потенциала, но — никак не реформаторские концепции нынешней власти.

«Порой складывается впечатление, что среди авторов концепций немало тех, кто плохо знаком с историей науки и слабо представляет особенности, только ей присущие. Не зная всего этого, нельзя вершить судьбу науки. Так можно и дров наломать», — говорит признанный в научном мире лидер, академик РАН Владимир Фортов.

Где же выход? Попробуем задать этот вопрос тем, кто годами боролся и за выживание наукоградов, и за их высокий современный статус.

Михаил Кузнецов

директор Союза развития наукоградов России, академик РАЕН

Интеллект плюс инновации

Инновационное развитие является, по сути, единственной возможностью для России занять в глобальном мировом экономическом пространстве XXI века подобающее место и сохранить (или восстановить) статус Великой державы. Эксплуатируемые и экспортируемые природные ресурсы (прежде всего нефть и газ), продукты их первичной переработки принципиально не могут стать основой для этого, более того, ставят Россию в зависимость от развитых стран мира. Необходимо перейти от топливно<ырьевой ориентации экономики к инновационному ее развитию, стимулируя использование результатов научных исследований, интеллектуальной деятельности в энергетике, транспорте, машино- и приборостроении, авиационно-космической, информационных и биотехнологиях, других наукоемких отраслях, а также в образовании, медицине.

Для этого необходимо активизировать и стимулировать мощный интеллектуальный и научно-технический потенциал, который сегодня из-за беспрецедентного падения производства, произошедшего в девяностые годы (особенно в наукоемких секторах промышленности), востребован в весьма незначительной степени.

Оценки российского интеллектуального и научно-технического потенциала как устаревшего, громоздкого, лишнего, имевшие место в некоторых аналитических и высших управленческих кругах России в эти годы, не выдерживают критики.

Использование за рубежом «утекающих» разными способами российских разработок в сочетании с «утечкой мозгов» из России и «охотой» зарубежных фирм за российскими молодыми учеными, аспирантами и даже студентами говорит как раз о его высоком уровне и актуальности.

Как «собирали умы» в СССР, или Отечественный опыт концентрации интеллекта Российский научно-технический потенциал территориально располагается весьма неравномерно. Еще десять лет назад примерно 70 процентов всех научных исследований выполнялось в научных центрах, вузах и лабораториях, расположенных в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге, Новосибирской области и на Урале.

Кроме нескольких крупных городов, значительная часть научного и наукоемкого промышленного потенциала сосредоточена в специфических инновационных поселениях — наукоградах.

Большинство наукоградов создавалось в 30-х, 50-х и 70-х годах специальными постановлениями высших органов власти страны для решения важнейших государственных задач. Реализация крупнейших проектов — сначала авиационного, затем атомного (ядерного), ракетно-космического, а позднее и биологического — привела к созданию профильных научно- технических комплексов.

Многие из них до последнего времени не показывались на картах, не упоминались в справочниках и имели специальные кодовые, часто «номерные», названия. В списке наукоградов (см. карту), некоторые из этих прежних названий указаны в скобках. Это такие, например, известные сегодня города, как Саров, Снежинск, Северск, Железногорск, Озерск и другие. Они и сегодня открыты условно — о них стали больше говорить и писать, но им присвоен особый статус Закрытых административно-территориальных образований (ЗАТО) с рядом ограничений.

В других городах «закрытость» прояалялась в запрете на посещение иностранными гражданами и отсутствии в открытой печати упоминаний ряда градообразующих предприятий и организаций. К таким наукоградам относятся Обнинск, Троицк, Протвино, Жуковский, Химки, Королев, Дзержинский, Сосновый Бор и многие другие.

Характерны в связи с этим некоторые географические особенности. Город Саров, например, административно подчинен Нижегородской области, хотя расположен на территории Мордовии (в Мордовском государственном заповеднике), что хорошо видно на публикующихся в последние годы географических картах. Город Юбилейный с ведущим военно-стратегическим исследовательским центром находится, подобно Ватикану в Риме, в «окружении» города Королева, а соблазнительными дорогами, показанными на картах Подмосковья в окрестностях города Красноармейска, совершенно невозможно воспользоваться — реально они находятся за колючей проволокой на полигоне одного из НИИ. И так далее.

Сегодняшние наукограды весьма различны по масштабу, характеру, видам деятельности.

В наиболее крупных из них живут более 200 тысяч человек. А в таком поселке, как Орево, — около полутора тысяч.

Моноориентированные наукограды обладают несколькими градообразующими предприятиями одной сферы научно-технической деятельности. Это, например, Жуковский, в котором расположены крупнейшие исследовательские, испытательные и производственные комплексы авиационного профиля, Черноголовка — научный центр Российской академии наук с исследовательскими институтами и лабораториями в основном в области химической физики.

Как наиболее характерный пример комплексного наукограда можно привести Дубну, где кроме Объединенного института ядерных исследований имеются научные, конструкторские и научно-производственные центры авиакосмического, приборостроительного, судостроительного профиля, международный университет. К комплексным наукоградам можно отнести также ряд академгородков научных центров РАН. в состав которых входят научные организации различного профиля.

Условия жизни во всех наукоградах, как правило, были значительно лучше, чем на окружающих территориях, многие из них имели хорошие связи со столицей (наукограды Московской области, Обнинск) или ближайшими крупными городами. Для Северска это был Томск, для Кольцова и Краснообска — Новосибирск, для Железногорска и Зеленогорска — Красноярск, для Соснового Бора — Ленинград. Все это, наряду с интересной и имеющей важнейшее государственное значение работой, создавало условия для «притечки умов» и обеспечивало научным организациям и производственным предприятиям наукоградов постоянное пополнение специалистами.

Системный кризис в результате государственно-общественного реформирования в России привел к довольно жесткой ситуации в отношении науки и наукоемкой промышленности.

Масштаб федерального государственного влияния существенно уменьшился: только по официальным данным с 1990 года внутренние затраты на исследования и разработки уменьшились в России более чем в 10 раз (по экспертным оценкам — в 30 — 40 раз), при этом и лоля ассигнований на науку в целом в расходах федерального бюджета снизилась с 5,7 процента в 1993 году до 2,7 процента в 1998 году и менее 2 процентов в год в 2000 — 2002 годах; в последние два года предпринято специфическое камуфлирование: были объединены расходы на науку и расходы на финансирование космических исследований, в результате наука получила чуть больше 2 процентов.

Общий спад производства достиг такого уровня, что спрос на внутреннем рынке на наукоемкие технологии, продукты и услуги практически отсутствует. власти федерального и регионального уровня пока не слишком озабочены его стимулированием. И хотя, по заявлениям правительства и данным официальной статистики, начался экономический рост, долгосрочные проекты — 5—10 лет на разработку новых технологий — пока не интересны субъектам российского «рынка». Те из них, кто обладает серьезными ресурсами и потенциально мог бы участвовать в крупных инновационных проектах, готовы получать лишь «быстрые» доходы; механизмы же полноценной государственной поддержки инновационной деятельности пока отсутствуют.

Сам термин «наукоград» родился в Подмосковье. Он был введен в научный оборот С. Никаноровым и Н. Никитиной в 1991 году в работе по исследованию проблем города Жуковского. В этом же году был образован Союз развития наукоградов, инициаторами создания которого выступили руководители ряда подмосковных наукоградов, в первую очередь тогдашний председатель Совета депутатов города Жуковского В. Лапин.

В марте 1993 года в Верховном Совете России совместно с Московским областным Советом народных депутатов были проведены слушания по вопросам государственной политики в отношении наукоградов. Однако ликвидация Советов Б.Н. Ельциным привела и к отмене наметившихся решений и действий по наукоградам. Только в 1995 году появились первые варианты проекта закона «О статусе наукограда Российской Федерации», в 1996 году — воссоздан в форме некоммерческого партнерства Союз развития наукоградов России.

Сейчас можно подвести некоторые итоги десятилетнего взаимодействия российских городов науки между собой, с органами государственной власти:

— был принят федеральный закон «О статусе наукограда Российской Федерации»;

— к 2004 году семь образований получили статус «Наукоград Российской Федерации» (Обнинск, Королев. Дубна, Кольцово, Мичуринск, Реутов, Фрязино), еще шесть прошли все экспертизы и согласования на федеральном уровне (Бийск, Жуковский, Петергоф, Пушино, Северск, Троицк), пять согласуют документы на федеральном уровне, согласовав в регионах" (Комсомольск-на-Амуре, Красноармейск, Сосновый Бор, Черноголовка, Юбилейный), другие дорабатывают программы своего развития и согласуют документы на региональном уровне (Апатиты, Димитровград, Заречный, Ковров, Протвино, Томилино);

— удалось провести в закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» соответствующую статью об отдельном законе для наукоградов и о том, что в наукоградах не будут вводиться два уровня местного самоуправления — они «являются городскими округами»;

— началось объединение наукоградов с «промышленными» и «сельскохозяйственными» муниципальными образованиями в Территории перспективного научно-технического развития и этот процесс начинают стимулировать субъекты Федерации.

Получен за последние годы и опыт формирования инновационных центров в наукоградах.

Анализ показал, что наиболее перспективными являются такие направления, как информационные технологии, авиационная техника и технологии, биологические и биотехнологические системы и технологии, вооружение. военные и специальные технологии, новые неметаллические материалы, разработка и производство лекарственных средств и биопрепаратов.

Одна из проблем состояла в том. что физики, химики, биологи предлагают новые принципы, способы, устройства, основанные на этих принципах. способах, а потребителей могут интересовать лишь новые технологии потребления (в широком смысле, то есть устройства утилитарного, потребительского назначения), причем не в физике и химии, а на кухне, в поликлинике или на заводе. При этом продвигающие этот потребительский продукт должны мыслить не в объемах НИОКР, а в терминах спроса, цен на продукцию, доходов и прибыли.

Кроме того, надо учитывать, что, как правило, необходима доработка вышедшего «из науки» продукта, необходима деятельность, связанная не только с процессами патентования, но и с лицензированием, испытаниями и сертификацией. А это, в свою очередь, требует знания не только самой отрасли, но и официальных органов, осуществляющих требуемые процедуры, самих процедур, умения подготавливать нужные документы и так далее.

Исходя из этого, были предприняты попытки создания центров инновационных технологий в различных отраслях потребления: медицине, городском хозяйстве, переработке вторичного сырья, пожарной безопасности и других сферах.

Опыт показывает, что для существенной активизации инновационной деятельности необходимо стимулировать к ней малый и средний бизнес, дать ему возможность правильно сориентироваться на потребителя. Это может и должно быть сделано за счет государства — малому бизнесу не под силу провести полноценные маркетинговые исследования, без которых не определиться на рынке. Необходима также обширная база данных по имеющимся инновационным проектам различной степени готовности с широкой доступностью. Союз развития наукоградов России эту работу начал, но в создании такой базы данных можно и нужно объединить усилия различных субъектов.

Москва — признанный научный центр, но не менее крупным, а по некоторым показателям (экспериментальная, испытательная база и другое) и более значимым научным и научно-промышленным комплексом располагает Московская область.

В Подмосковье находится почти половина российских наукоградов, полигонов и экспериментальных испытательных комплексов, значительная часть предприятий разработчиков наукоемкой продукции, причем многие из них являются головными в своей отрасли или ведущими в холдингах или других интегрированных структурах.

Характерно, что в начале 90-х годов ряд подмосковных наукоградов, в первую очередь Дубна, начали стимулировать инновационную деятельность, принимая соответствующие нормативные и организационные решения и побуждая принимать «похожие» решения областные власти.

Значительную роль стало играть межнаукоградское, да и вообще межмуниципальное взаимодействие и формирование локальных территорий развития.

В настоящее время в Московской области по поручению президента России реализуется пилотный проект по отработке элементов национальной инновационной системы.

В последние годы появился интерес к стимулированию регионального развития не только в Московской области, но и в других субъектах федерации.

На федеральном уровне подготовлен проект закона об особых экономических зонах. Он уже два года «бродит» по кабинетам теперь уже очередного правительства. Недавно президент России на встрече в Новосибирске при обсуждении проектов создания технопарков для развития информационных технологий в очередной раз поручил внести проект этого закона в Государственную думу Одна из актуальных задач в случае его принятия — добиться преимущественного создания таких стимулирующих инновационную деятельность зон в наукоградах и на территориях научно- технического развития. Это позволило бы получить двойной эффект — использовать уже имеющийся потенциал и ускорить реализацию проектов. Напротив, планирование создания особых экономических зон вне территорий с развитой инфраструктурой и интеллектуальным потенциалом приведет к распылению и без того небольших государственных ресурсов (для примера: весь российский бюджет примерно равен годовым затратам США на иракскую кампанию), будет способствовать деградации существующих научно-промышленных комплексов.

Продолжает оставаться одним из актуальнейших, в том числе и для межмуниципального взаимодействия и регионального развития, вопрос интеграции науки и образования. Формирование на базе государственных научных центров и научных центров РАН университетских комплексов может стать не только способом восстановления кадрового потенциала науки и решения задачи подготовки кадров высшей квалификации, в том числе для инновационной деятельности, о чем сегодня много говорят. Это может быть весьма эффективным институциональным решением в современных условиях — концентрация в одном месте образовательной деятельности ведущих ученых и исследовательской, без которой современное образование просто невозможно.

Так, сейчас обсуждаются «объединение» Новосибирского университета с Сибирским отделением РАН, вопросы создания исследовательских академических университетов (например, на базе Физико-технического института в Санкт-Петербурге).

В Московской области такие масштабные инновационные проекты реализуются уже много лет. Работает исследовательский университет в городе Пущине, созданный на базе институтов Пуши некого научного центра РАН. Университет построен «сверху» — ведет подготовку высококвалифицированных специалистов-биологов в аспирантуре, в магистратуре, по программам второго высшего и дополнительного образования. Деканами факультета являются руководители научных институтов этого центра. Известен построенный во взаимодействии с Российской академией естественных наук Международный университет в Дубне с рядом филиалов в других муниципальных образованиях. В этих реализовавшихся проектах проявились и позитивные и тормозящие субъекты и тенденции, так что богатый опыт университетов в Дубне и Пущине может быть эффективно использован и развит.

В действующем соглашении правительства Московской области с Российской академией наук предусмотрено «использование потенциала РАН в решении задачи подготовки научных и научно-педагогических кадров, оказания организационно- методической поддержки подготовки менеджеров в научно-технической, инновационной и промышленной сферах». Это чрезвычайно важно, поскольку, например, по данным социологических исследований Союза развития наукоградов России и Лиги содействия оборонным предприятиям, 7-8 лет назад 70 процентов руководителей говорили о нехватке экономистов, финансистов и бухгалтеров, а последние 2-3 года 80 — 85 процентов из них отвечают, что нужны научно-инженерные кадры высокой квалификации и высококвалифицированные рабочие.

Деклараций в течение последних десяти с лишним лет было довольно много, но когда доходит до их реализации, оказывается, что реальными субъектами политики в России являются в значительной мере не первые лица государства.

К сожалению, не удалось преодолеть специфический фискальный менталитет в ряде министерств, в первую очередь в Министерстве финансов, когда любое действие, связанное с претензией на любые деньги в стране, рассматривается не через призму возможного эффекта развития, а как претензия на потребление. И это в то время, когда финансирование научных исследований, разработок, образования и подготовки кадров является капитальными вложениями в развитие страны.

Подходы Минфина хорошо видны на примере представляемого последние годы Правительством России в Госдуму бюджете, в котором на каждый следующий год фиксируется меньше средств, чем предусмотрено в уже согласованных всеми заинтересованными федеральными органами исполнительной власти, включая Министерство финансов. Так, например, на 2004 год были предусмотрены субвенции на программы развития наукоградов в объеме 500 миллионов рублей. тогда как даже на согласованные (!) программы Обнинска, Королева, Дубны и Кольцова требовалось более миллиарда рублей. Причем при формировании и рассмотрении бюджета уже было ясно, что в 2003 году получают соответствующий статус Мичуринск, Реутов и Фрязино (в ноябре — декабре 2003 года всем им статье «Наукоград Российской Федерации» был присвоен Президентом Российской Федерации) и в их программах тоже предусмотрено финансирование.

Плановые субвенции федерального бюджета на реализацию программ развития наукоградов в 2001 году составили 245 миллионов рублей (финансировалась только программа Обнинска), в 2002 году — 280 миллионов рублей (на два города — Обнинск и Дубна), в 2003 году — 310 миллионов рублей (на четыре наукограда), в 2004 году — 500 миллионов рублей (на семь!); в бюджете на 2005 год предусмотрено всего 700 миллионов рублей.

Мы так и не добились в отношении наукоградов, чтобы кто-то — Минпромнауки, Экспертный совет при Правительстве России, а сейчас, например, Минобрнауки или иной уполномоченный — наконец-то их пересчитал, потом посмотрел на то, как и что в них сохранилось, потом определил бы, что либо кого-то надо поддержать срочно, сохранить, потому что он умрет, а каких-то других надо подтолкнуть, потому что они могут начать развивать что-то полезное для страны, и так далее. Так и не добились, хотя в утвержденные Президентом России 30 марта 2002 году «Основы политики Российской Федерации в области развития науки и технологий» были записаны слова о необходимости проведения «инвентаризации научно-технического комплекса, в том числе наукоградов».

И самое главное.

Президент по итогам рассмотрения вопроса «О мерах по совершенствованию государственной политики в области развития наукоградов как элементов национальной инновационной системы» на Совете при президенте по науке и высоким технологиям дал поручения правительству о разработке комплекса мер по поддержке и развитию наукоградов как составной части национальной инновационной системы.

Так вот, несмотря на это, а также на заявления президента, подписанные им решения Государственного совета, Совета безопасности, декларации в Послании президента Федеральному собранию Российской Федерации, в которых он провозгласил и многократно подтвердил курс на инновационное развитие страны. Правительство России подготовило, отстаивало с маниакальным упорством и отстояло пресловутый летний 2004 года законопроект о «монетизации льгот», в котором вносились существеннейшие изменения в закон «О статусе наукограда Российской Федерации».

Речь идет в первую очередь об упразднении программ развития наукоградов. то есть об отказе от базовых принципов государственной политики в их отношении, а именно:

— программного принципа, предусматривающего конкретизацию намеченных к реализации проектов, устанавливающего взаимную ответственность муниципалитета и государства, гарантирующего прозрачность исполнения бюджетов наукоградов в части финансирования инновационных проектов и создания (развития) и ифраструктуры;

— принципа концентрации и использования средств из всех источников — федерального, регионального и местного бюджетов, внебюджетных средств для реализации программ развития наукоградов.

И в то время — 8 июля 2004 года (!) — на заседании Правительства Российской Федерации были одобрены (утверждены председателем Правительства РФ М. Фрадковым 28 июля 2004 года) «Основные направления деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2008 года». В них — в целях «реализации крупных национальных инфраструктурных проектов и создания новых источников роста в сфере высоких технологий и «экономики знаний»» — принято необходимым: «использовать весь набор таких оправдавших себя инструментов реализации инновационной политики, как федеральные целевые програм¹ мы, программы развития наукоградов, конкурсы инновационных проектов, создание технопарков».

Характерно, что уже утвержденные президентом России при присвоении статуса наукограда Российской Федерации программы их развития на 4-5 лет становятся как бы «подвешенными»: с одной стороны, их никто не отменял, соответствующие президентские указы продолжают действовать, с другой — в законе программ нет.

Совершенно безосновательно было предложено существенное ужесточение критериев для присвоения статуса наукограда Российской Федерации муниципальным образованиям. И, видимо, уж совсем для прояснения того, кто у нас главный по инновациям, статус предложено (и принято!) присваивать решением правительства, а не указом президента.

Необходимо восстановить сильно и не вполне корректно урезанные полномочия регионов по вопросам научно-технического, инновационного развития и высшего образования — они должны обладать равными с федерацией правами и возможностями по предметам совместного ведения.

Должны быть ликвидированы образовавшиеся в связи с принятием пресловутого закона о «монетизации льгот» противоречия в законе «О статусе наукограда Российской Федерации» и принятых в связи с этим постановлениях Правительства РФ. Требование соответствия основных направлений развития наукограда приоритетным направлениям развития науки и техники нужно подкрепить соответствующим наделением (передачей) полномочий органам местного самоуправления наукоградов.

Наконец, пора выполнить требование закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и внести изменения в федеральное законодательство в части уточнения особенностей организации местного самоуправления в городах-наукоградах. Хорошо бы также правительству следовать упомянутым выше своим «Основным направлениям деятельности на период до 2008 года» и восстановить использование таких «оправдавших себя инструментов реализации инновационной политики, как программы развития наукоградов».

Нельзя терять время, тем более что надо не столько обеспечить финансирование городской инфраструктуры наукоградов, сколько стимулировать инновационную деятельность на их территории. Опыт Дубны, Обнинска, Кольцова и других наукоградов показывает, что небольшое государственное финансирование инновационных проектов при грамотной политике позволяет привлечь многократно большие ресурсы из негосударственных источников.

Российская наука: быть или не быть?

Легендарный ВВП, который должен удвоиться за десятилетие, до сих пор обеспечивается в основном за счет высоких цен на энергоносители, коими торгует Россия. Перерабатывающий сектор нашей экономики напрочь отстает от сырьевого. Для изменения ситуации одним из приоритетов государственной политики должен стать переход от экономики, основанной на использовании природных ресурсов, к наукоемкой, инновационной экономике.

Вместе с тем, в течение 90-х годов численность ученых в России сократилась вдвое, с примерно 900 тысяч до 400 тысяч. Из них часть покинули страну, часть научились находить заработок за пределами науки. А еще за последние годы немалое число выпускников ВУЗов не пришли в науку, найдя себе после получения диплома рабочие места в коммерческих структурах.

Сейчас порядка 40 тысяч выходцев из России занимаются наукой в США, Западной Европе. Еще около 30 тысяч ездят в зарубежные исследовательские центры для проведения научных исследований.

Две трети перспективных российских изобретений используются не в России, а за рубежом. Только в США наши соотечественники обеспечивают 20-25 процентов американского рынка высоких технологий, что составляет около 10 процентов мирового рынка. При этом доля российской наукоемкой продукции — лишь 0,8 процента мирового рынка.

Получается, что наши ученые могут работать эффективно—за границей. Но разве в этом вина отечественной науки? Проблема возникает за ее рамками. Наша экономика не является инновационной. Ни крупные, ни средние, ни тем более малые предприниматели не берут у науки новейшие наработки, не внедряют новейшие технологии иди наукоемкую продукцию. И если мы на этом основании свернем научные исследования, закроем фундаментальную науку, будущего у России не будет. Ведь инновационная экономика может развиваться только на основе фундаментальных исследований. Но они требуют достаточного числа высококвалифицированных ученых, обучение которых длится не один год, хорошей экспериментальной базы, наличия научных школ, которые тоже не создаются в одночасье.

Известен подход; фундаментальная наука должна развиваться при университетах, как в США и Западной Европе. Возможно, так будет и в России. Но не завтра и не послезавтра. Университетская наука не появится сама собой лишь оттого, что будут закрыты НИИ и НПО. К тому же, в экономически развитых странах фундаментальные исследования, вне зависимости от места их проведения, финансируются прежде всего за счет государственных средств.

Важно понимать, что фундаментальная наука не должна заниматься инновациями. Это не ее задача. Поэтому необходимо помнить и о прикладной науке. Именно она служит связующим звеном между исследователями, открывающими тайны природы, и предпринимателями, выпускающими наукоемкую продукцию. Наша прикладная наука практически умерла за последние 14 лет.

Принцип: закрыть все, что не дает прибыли, к науке неприменим. Когда в девяностых годах вставали предприятия ВПК, это имело объяснение; стране были не нужны в прежнем непомерном количестве танки, ракеты, самолеты и прочее вооружение. Но наука будет требоваться тем более, чем лучше будут идти дела в перерабатывающем секторе отечественной экономики. Любой реальный успех будет повышать потребность в науке. И если она к тому времени погибнет, экономическое оживление потеряет движущую силу, забуксует и угаснет. В этом случае Россия из сырьевого придатка довольно скоро превратится в задворки мировой цивилизации.

Игорь Харичев

Мы строим новый наукоград

20 октября 2004 года в подмосковной Дубне было принято «Соглашение о создании Российского центра программирования». Девятнадцать организаций, скрепивших этот документ подписями, представляли широкий спектр структур — от властных до общественных, от научных до банковских. Состоялось беспрецедентное в пореформенной России событие — первая после советской власти попытка создать территориальное образование, специализирующееся в определенной научно-технической области.

Предстоит вновь овладевать умением концентрировать интеллектуальные ресурсы для решения приоритетных задач — и это уже в нынешних рыночных условиях. Проблема сложная и многоаспектная. Однако участников проекта поддерживает дух инноваций, как выразился один из них, «сегодня мы выписали нашей стране рецепт от утечки мозгов и антидот от нефтяного отравления».

Продолжая наши публикации, посвященные инновационной экономике (см. «Алгоритм Бухбергера» и «Выбрать правильно точки роста» в первом и третьем номерах журнала за этот год), мы обратились с просьбой рассказать об истории и нынешней стадии развития проекта Российского центра программирования к вице-мэру Дубны Александру Рацу.

— Александр Алексеевич, расскажите, как возникла идея этого проекта, какие условия сформировались в городе к моменту его рождения ?

— Идея, как говорится, носилась в воздухе. Мне кажется, в свое время примерно то же было и с университетом в Дубне — сегодня трудно сказать, кто именно впервые озвучил идею создания такого вуза в городе, думаю, что не одно поколение дубненцев понимало, что он необходим.

Так же и Российский центр программирования — мы неоднократно обсуждали глубокие и давние традиции Дубны в области информационных технологий. Практически все предприятия градообразующего комплекса очень сильно зависят от этих технологий, они интенсивно развиваются. Конечно, Объединенный институт ядерных исследований больше известен в области исследований ядерной физики, но вместе с тем когда-то физики придумали для своих подсобных целей то, что в дальнейшем стало интернетом. Мы-то помним, что в 80—х годах и по телефону за границу нельзя было позвонить, а физик в ОИЯИ на своем компьютере мог получить записочку из Женевы.

Когда я приехал в Дубну; Фортран был основной язык программирования в нашей стране. И была основная машина — БЭСМ-6, хорошая советская машина, которая не уступала западным образцам. Мы учились по книжке Геннадия Мазного «Программирование на БЭСМ-6 в операционной системе «Дубна»», и весь Советский Союз учился по этим книгам, написанным в Дубне, это известные факты. Менее известно, например, что информационные технологии являются важной частью деятельности таких городских предприятий, как НИИ «Атолл», МКБ «Радуга», приборного завода «Тензор», а теперь они становятся еще более значимыми.

Мы прекрасно понимали, что у нас есть нечто, разбросанное по разным отраслям, и как отдельный продукт это нечто в городе не имеет самостоятельного существования — каждое предприятие или организация развивает его в своих целях, выходя, однако, иной раз за рамки своих интересов и создавая то, чем могут пользоваться другие. Но мы не имеем какого-то специализированного предприятия, которое все это объединяло бы.

Несколько лет назад, когда правительством принималась федеральная программа «Электронная Россия», экспертами был проанализирован рынок информационных технологий. В то время объем мировой торговли составлял примерно 80 миллиардов долларов в области электроники и примерно столько же — программные продукты. И уже тогда был сделан анализ, что по электронике, за исключением специальной промышленной электроники, шансы нашей страны догнать Intel или другие фирмы, которые выпускают процессоры и другие современные микросхемы, очень небольшие.

А для рынка программных продуктов мы имеем все, что надо. Однако у нас нет культуры производства таких продуктов, доведения до потребителя, соответствия современным мировым требованиям. Кроме того, Россия не представлена, не известна на мировом рынке. У нас великолепная система образования, очень серьезные математические школы, для нашего молодого поколения английский становится вторым языком, у нас в принципе и развитие этой отрасли достаточно высокое, развиваются хорошие телекоммуникации. И для участия в этом рынке не требуется очень больших капиталов.

В разное время эта проблема обсуждалась на разных уровнях, устраивались «мозговые штурмы», велись переговоры, в том числе на «Интеллектуальных мостах», в том числе с профессором из Америки Юрием Магаршаком — как выдвинуть нас на этот рынок, кто нам может помочь. Поднимался этот вопрос на расширенном заседании комитетов Совета Федерации, обсуждали, как заниматься этим делом, предоставлять налоговые льготы, какие меры предпринять, чтобы сделать это дело более привлекательным с точки зрения бизнеса, обеспечить государственную поддержку. В процессе подготовки Совета по науке и высоким технологиям при президенте в 2003 году' губернатор Московской области Борис Громов предложил Подмосковью заниматься оффшорным программированием.

— Тем не менее у проекта есть автор?

— Однажды, независимо от наших мероприятий, Дубну посетил президент группы компаний IBS, которая сегодня является крупнейшим экспортером программных продуктов из России, Анатолий Карачинский. Он приехал к нам, когда уже остановил свой выбор на Дубне, обследовав несколько регионов для проекта создания центра программирования. Тем не менее это проект группы IBS, хотя они не претендуют на лидерство. Это проект равных возможностей для всех заинтересованных компаний, как российских, так и зарубежных. И наше дело — предоставить им эти возможности.

— Вы уже много лет занимаете пост вице-мэра, директора наукоградской программы, и как никто знаете, насколько трудно «вытягивать» регион с узконаправленной деятельностью. Стоит измениться ситуации, уменьшиться дотациям заинтересованных ведомств, и на город обрушиваются социальные проблемы. Не испытываете ли вы подобных опасений, реализуя вновь крупномасштабный проект?

— Риск минимален только в том случае, когда ничего не делаешь. Перемены вообще связаны с рисками. В истории были и есть регионы, «привязанные» к каким-либо отраслям, — угольная промышленность, металлургия и другие. Бывало, по каким-то причинам данная отрасль оказывалась не на подъеме или менее конкурентоспособной, для работы в ней требовалось меньше людей, чем раньше. Перед такими регионами вставали вопросы интегрирования в другие сферы. Перед Дубной, и это надо понимать, такой вопрос не стоит, мы можем по-прежнему заниматься ядерной физикой, электроникой, ракетостроением.

Но вместе с тем роль физики в пятидесятые годы прошлого столетия несравнима с сегодняшним днем — атомный проект был головным проектом страны. Была и стратегическая задача создать атомный щит, и экономическая — создать ядерную энергетику. Такие задачи стоят и сейчас, но на сегодняшнем этапе истории большее влияние на жизнь, чем физика, оказывают информационные технологии.

Вторая сторона вопроса — насколько быстро пройдет время бурного развития информационных технологии. Как-то я слышал определение, что компьютерные технологии, создание электронных баз данных — это третья информационная революция. Первая — изобретение письменности, вторая — книгопечатание. Именно эти три фактора, каждый в свое время, существенно изменяли возможности хранения информации. Поскольку влияние письменности и печатных изданий до сих пор ощутимо, рассчитывать на то, что влияние третьего фактора спадет быстрее, вряд ли правильно.

Не менее важно и то, как оценивать внутреннее содержание проекта РИП. Часто ученые говорят — мы занимаемся очень сложными исследованиями, не то, что программку написать. То есть разработку информационных технологий, особенно программных продуктов, рассматривают как некую утилитарную деятельность, достаточно простую.

Но, с другой стороны, если наша страна не будет владеть современными информационными возможностями, то, мы, пожалуй, упустим свое место и в других технологиях тоже. Потому что без компьютеров и программистов не спроектируешь сегодня самолет, автомобиль, станок, не продвинешься в разработке недр и даже не сделаешь кино. Ведь примерно 60 процентов затрат в производстве фильма приходится сегодня на компьютерную обработку.

— По этому поводу хочу вам задать вопрос как отцу троих детей. Не тревожит ли вас повальная компьютеризация — то, что дети и подростки, предпочитая виртуальную реальность, зачастую становятся неприспособленными к реальностям нашей жизни?

— Мы с друзьями как-то обсуждали, что такое старость, — а чем больше возраст, тем чаше об этом задумываешься, — и вывели следующее определение. Человек становится старым, когда ему кажется, что молодежь уже «не такая». То есть, когда он начинает ворчать, проявлять недовольство, что не так они себя ведут, не то одевают, ленивы и так далее.

Да, наши дети живут в другом мире. У них другое поведение, привычки, интересы. Они более раскрепощенные, но и более прагматичные. Действительно, для них компьютер — родная среда, в отличие от нас, кто освоил это дело уже не в молодом возрасте. Ведь не случайно «Матрица» — культовый фильм, в нем отражены тенденции, что происходят в мире. В этом есть, наверное, опасность, как и в любом развитии. Опасно то. что это развитие идет слишком быстро и, может быть, не всегда успевает осмысливаться. Я как-то слышал выступление Даниила Дондурев. Он примерно то же самое говорил о телевидении — влияние его на общество еще никто серьезно не осмыслил и не понял. ТВ называют четвертой властью, и несомненно велико его влияние на то, как воспринимает мир конкретный человек, что именно он смотрит — выбирает самостоятельно или ему навязывают. Кто здесь лидер — телевидение или зритель?

С компьютерными технологиями подобные вопросы тоже будут возникать, уже сейчас идут дискуссии на тему — нужен ли интернет, имеющий кучу недостатков, или надо создавать новую, более упорядоченную среду. Конечно, чем раньше общество займется полновесными исследованиями в этой области, тем меньше ошибок мы совершим.

— Вернемся к Российскому центру программирования. Миновала ли подготовительную стадию реализация проекта?

— Вполне. Сейчас идет много конкретных. самых разных работ — и оформление документов, и градостроительное проектирование, разрабатываются инженерные и социальные объекты, жилье для программистов. Какие-то фирмы уже обосновались в Дубне, и мы решаем вопросы с производственными площадями и жильем для специалистов.

— 20 октября прошлого года под проектом поставили свои подписи сразу девятнадцать организаций. Увеличилось с тех пор их число?

— Да, и мы ведем переговоры с новыми российскими и зарубежными компаниями. Другое дело, что акцент нашей деятельности сейчас поставлен на создании материальной базы проекта, чтобы специалистам было где жить и работать.

— В этом проекте участвуют все ветви власти, представители бизнеса, министерства и ведомства различных отраслей, что для сегодняшней России — дело необычное.

— Одна из главных задач общества — научиться действовать консолидированно. Мы должны научиться работать согласованно — федеральная, региональная и местная власти обязаны слушать и понимать бизнес, взаимодополнять друг друга. Каждый должен четко осознавать свою роль — что должно делать государство, что - бизнес. Собственно, это одна из важнейших составляющих проекта. Ведь, по существу, мы пытаемся построить новый наукоград в постсоветское время.

В советское время, и это известно, было создано несколько десятков наукоградов. Каждый из них создавался не потому, что нужно было город построить, а потому что нужно было решить конкретную научно-техническую задачу для страны. Сегодня для России важно развитие информационных технологий, но есть и другие задачи, и для их решения придется задействовать такой же механизм, — концентрировать интеллектуальные ресурсы, привлекать соответствующие структуры.

Судоходство, скажем, не может развиваться везде, потому что только в портах суда стоят, так же и наука должна развиваться в своих «портах». Значит, необходимо где-то сконцентрировать потенциал, в какой бы области мы не захотели устроить прорыв. Поэтому, помимо прочего, мы еще и отрабатываем модель — кто, собственно, за что отвечает, чтобы координация по решению тех задач, которые важны на данном этапе, была на всех уровнях власти. Мы не хотим, чтобы вся деятельность в этом направлении была сосредоточена в Дубне. Мы хотим, чтобы Дубна стала центром для страны, благодаря которому и в других регионах развивалась бы эта деятельность. В свое время Дубна славилась школой подготовки физиков, она известна во всем мире, вспомним ту же книгу по программированию — традиции распространения знаний свойственны нашему городу.

— Как встретили идею создания центра власти? Отзывы и готовность сотрудничать оправдали ожидания?

— Существенно превзошли ожидания. В последнее время общение с чиновниками не особо вдохновляет, честно говоря. Но наш проект неожиданно встретил одинаково положительную реакцию властей различных уровней. Буквально у всех, с кем приходилось общаться, согласовывать, консультироваться, удалось получить поддержку — и в областной администрации, и в аппарате президента. Проект живет уже независимой от нашего города жизнью.

В Дубну приезжала советник президента Джохан Поллыева, которая курирует науку, мы встречались по этому вопросу с Игорем Шуваловым, он знает и поддерживает этот проект. На федеральном уровне не все так просто делается, но в этом случае мы нашли понимание. Головную роль в проекте играет Министерство информационных технологий и связи, с которым у нас традиционно хорошие контакты. В декабре в правительство была представлена концепция развития рынка информационных технологий, в рамках этой концепции достаточно большое место занимает развитие парков информационных технологии. И Дубна рассматривается как пилотный проект такого парка. То есть Российский центр программирования — это не только идея, воплощаемая в нашем городе. Это часть государственной программы, в которой тесно переплетены экономические интересы страны, бизнеса, науки, образования.

Вела беседу Галина Мялковская.