Знание-сила, 2008 № 03 (969)

«Не скрывай - ЭмЭрАй!»

* MRI в русской печати называется МРТ — магнитно-резонансная томография.

С фанфарами и барабанным боем, с развернутыми рекламными знаменами вступает на рыночную площадь колонна фирмы «Не скрывай — ЭмЭрАй». Во главе колонны — бывший молекулярный биолог, ныне президент, глава совета директоров и сам исполнительный директор корпорации ИШЕМ доктор Джоэль Хуйзенга, вице-президент и заместитель исполнительного директора, доктор наук и профессор Калифорнийского университета Беатрис Коломб, а также многие другие отмеченные научными званиями и дипломами лица. Фирме есть чем гордиться — в ближайшее время она намерена вступить в свое первое сражение с юридической системой Соединенных Штатов. В деле «Харви Натан против США» фирма «Не скрывай!» будет свидетельствовать о том, что ее новейшие детекторы лжи, основанные на последних достижениях нейронауки, воплощенных в самой совершенной аппаратуре под всемирно известным названием MRI*, заверяют, что ее подзащитный говорит правду, всю правду и ничего, кроме правды.

Да, ЭмЭрАй, всем известный метод визуализации внутренних процессов в организме и мозгу человека, приходит — вот-вот придет — на смену прежним, тоже всем известным полиграфам. В одной Америке уже есть две фирмы, которые готовы предоставлять клиентам услуги по выявлению истины с помощью этого действительно могучего метода исследования, до сих пор применявшегося только в научных и медицинских целях. Уже упомянутая «Не скрывай — ЭмЭрАй» (свободный перевод с английского «No Lie — MRI»), а также «Цефос» Стивена Лакена уже приступили к первым испытаниям по коммерческому использованию науки для проверки подозрений и обвинений, предъявленных полицией частным лицам. Упомянутый выше Харви Натан, человек, обвиненный в поджоге своего магазина, отправился через всю страну и уплатил полторы тысячи долларов, чтобы быть проверенным на приборах фирмы «Не скрывай», которые зарегистрировали уровень потоков крови в его мозгу, когда он рассказывал о злосчастном пожаре и отвечал на длинный перечень вопросов, направленных на выявление правдивости его рассказа.

На пути нового метода выявления лжи стоит еще много препятствий — научных, технических и юридических. Верховный суд Соединенных Штатов еще не вынес решения, будут ли данные ЭмЭрАй признаваться на судебных процессах. Однако не так давно этот же суд обнаружил благожелательное отношение к этим данным, когда снял угрозу смертной казни с пяти осужденных подростков, руководствуясь, в частности, исследованиями, проведенными с помощью ЭмЭ- рАй и показавшими принципиальное различие в функционировании мозга подростков и взрослых людей.

Многие ученые, специализирующиеся в этой области науки, пока еще выражают сомнение в способности ЭмЭрАй однозначно выявлять правдивость рассказа, ссылаясь на то, что до сих пор нет еще строгих научных данных, которые позволяли бы надежно учесть зависимость показаний прибора от возраста, пола и других специфических характеристик опрашиваемого человека. Сами Хуйзенга и Лакен признают, что их приборы и методы снятия показания остаются громоздкими и трудоемкими и требуют скорейшего усовершенствования. Однако оба они с оптимизмом смотрят в будущее, где, по их убеждению, перед ними открывается огромный рынок заказов, а энтузиасты нового метода полагают, что оставшиеся технические недоделки будут легко устранены, нерешенные научные вопросы быстро решены, а юридические препятствия благополучно преодолены. Потому что, говорят они, назрело время. Человечество — во всяком случае, незаслуженно подозреваемое человечество — не может больше полагаться на древний полиграф. Вон даже Национальная академия наук, и та признала того ненадежным.

Бедный полиграф! А ведь было время, когда и его называли величайшим достижением научной мысли и возлагали на него такие же пылкие надежды, как сегодня на ЭмЭрАй. Сейчас он доживает последние дни, и впору припомнить — хотя бы вкратце — его героическую историю. Она интересна и даже в чем-то поучительна. Сегодня мало кто помнит, — да и к чему? — что эта история началась еще до Первой мировой войны, в овеянные легендарной дымкой годы начала ХХ века, а точнее, в 1913 году, когда 20-летний студент психологического отделения Гарвардского университета Вильям Марстон впервые сообразил, что человек, дающий лживые показания, волнуется больше обычного, и это должно как-то отражаться, в частности, на работе его сердца. Надо сказать, что уже задолго до этого такую связь между физиологией и ложью открыли на практике многие первобытные племена. В результате в Африке, например, сложился обычай собирать людей в круг, чтобы они передавали из рук в руки яйцо, потому что виновный и скрывающий свою вину от волнения наверняка это яйцо разобьет, а в Древнем Китае с той же целью заставляли обвиняемого держать во рту немного риса, полагая, что от волнения у преступника пересохнет слюна во рту, и рис, оставшись сухим, его выдаст.

Но насколько же лучше и точнее был прибор Вильяма Марстона! Он не требовал ни яиц, ни риса — он просто измерял нижнее и верхнее давление крови во время расспроса проверяемого человека. Эффективность этого первого в мире «научного» детектора лжи так восхитила Марстона, что он написал о нем целых три научные статьи — в 1913, в 1915 и в 1917 году. И позже, когда доктор Джон Ларсон из Калифорнийского университета изобрел более совершенный прибор, основанный на тех же научных принципах, Марстон стал бескорыстно пропагандировать прибор конкурента.

Он вообще был странный человек, этот Марстон. В ходе многочисленных испытаний своего прибора на мужчинах и женщинах он пришел к выводу, что женщины намного честнее мужчин и лгут значительно реже. Поэтому он стал ярым адвокатом женского равноправия и чуть ли не первым в Америке мужчиной-феминистом. В женщинах он видел не только красоту и прочие внешние достоинства, но прежде всего способность любви и преданность, которых так не хватает мужчинам. Одного только не было у женщин, сокрушенно признавал Марстон, той мужской силы и ловкости, которая воплощена в Супермене. И поэтому он решил создать — для прославления и назидания женщин — женский вариант Супермена для американского кино. Так, под пером создателя первого детектора лжи родилась первая в мире суперженщина, получивщая в комиксах название Вандер-Вумэн. Ее прототипами для Марстона послужили его жена Элизабет и жившая с ними в любовной тройственной связи женщина по имени Оливия. Марстон не успел вкусить славы в кино — он умер в 1947 году от рака, но Элизабет и Оливия продолжали жить вдвоем еще 40 долгих лет после этого.

Продолжатель дела Марстона, упомянутый выше Джон Ларсон значительно усовершенствовал первый детектор лжи. Его прибор измерял не только давление крови, но и электрическую проводимость кожи (так называемую гальваническую кожную реакцию, которую меряют также шарлатаны от сайентологии), и поэтому уже заслуживал названия «полиграф», то есть записывающий несколько показаний (сегодняшний полиграф измеряет вдобавок еще два показателя — пульс и частоту дыхания). Ларсон был также первым, кто использовал полиграф в полицейской работе.

Впоследствии детектор лжи стал широко применяться в ходе полицейских расследований, особенно в случае сексуальных преступлений, но его юридический статус по сей день остался сомнительным: в Соединенных Штатах показания полиграфа широко используются обвинителями и прокурорами, но закон оставляет за судьей выбор, признать ли эти показания юридически весомыми; в Европе их в основном надежными не считают и даже в полицейской практике используют редко, в Канаде они применяются при проверке во время приема на работу в государственные учреждения, а в Австралии, например, суд пока еще не решил, как к ним вообще относиться.

Вся беда в том, что показания полиграфа ненадежны. Хотя его энтузиасты и говорили поначалу, что точность детектора лжи достигает 70—80%, в ходе все более строгих проверок цифра эта постепенно и неуклонно снижалась, пока не обратилась в свою противоположность — в 70—80 % случаев на полиграф нельзя было положиться. Знаменитый двойной агент Олдрич Эймс, работавший на СССР в годы холодной войны (это он обезвредил информацию Юрченко, выдал Советам Гордиевского, Моторина и Мартынова и свалил все это на Полларда), легко прошел проверку на детекторе лжи и продолжал шпионить, пока не был раскрыт другими методами. Позже он рассказывал, что руководивший им советский резидент дал ему перед проверкой совет: «Хорошо покушай, хорошо отдохни, демонстрируй благожелательность, вступи в контакт с проверяющим и сохраняй полное спокойствие». Видимо, эти же советы помогли и работавшему на СССР Карлу Кехлеру (которого позднее обменяли на Щаранского), — он тоже прошел проверку на полиграфе. Благополучно миновал проверку — и еще какое-то время продолжал убивать проституток — знаменитый «Серийный убийца с Зеленой реки» Гарри Риджуэй, позднее признавшийся в 50-ти убийствах!

Поскольку полиграфы тем не менее широко использовались для проверки людей, принимаемых на государственную службу, включая армию и разведку, американская Национальная академия наук (НАН) решила разобраться в вопросе и после нескольких лет работы в 2003 году опубликовала свое резюме. В нем отмечалось, что подавляющее большинство проверенных экспертами Академии «научных» работ, посвященных проверкам надежности полиграфа, не заслуживают названия научных. Те 57, которые этого звания заслуживают, содержат данные, которые суммарно можно свести к следующему: «Полиграф способен выявлять правду с вероятностью большей, чем случайная, но меньшей, чем надежная.» К этому выводу НАН меланхолически добавила: «Эта оценка представляется завышенной». Перейдя же к вопросу, можно ли полагаться на полиграф для проверки сотрудников государственных учреждений, НАН вынесла не менее грустный вердикт: «Точность этих проверок не позволяет надежно отличать потенциальных нарушителей закона от невинных людей и потому не дает оснований применять их для проверки безопасности при приеме на государственную службу».

Все это побудило исследователей искать пути для создания более надежных детекторов лжи, и этот поиск, в конце концов, привел их к методу ЭмЭрАй, к тому времени уже доказавшему способность фиксировать и анализировать активность мозга по отражению электромагнитных волн от молекул гемоглобина в крови мозговых сосудов. Пионером на этом пути был психиатр Даниэль Ланглебен. Он уже до того занимался проблемой лжи среди подростков и разработал теорию, по которой человек, прежде чем солгать, должен совершить некое умственное усилие, чтобы подавить правду. Приборы ЭмЭрАй вполне могут зарегистрировать такое усилие, поскольку оно наверняка отразится в активности каких-нибудь участков мозга.

К удивлению Ленглебена, он не обнаружил в научной литературе ссылок соответствующего характера и вынужден был заняться экспериментами сам. Проведя серию исследований в Медицинской школе при Пенсильванском университете, он в 2002 году опубликовал в журнале NeuroImage статью, в которой на основании этих исследований утверждал, что приборы ЭмЭрАй действительно позволяют достаточно надежно отличить, когда подопытный говорит правду, а когда лжет. Почти одновременно к аналогичным выводам пришел английский исследователь Син Спенс и группа исследователей из Гонконга.

События сентября 2001 года дали толчок широкому и напряженному поиску новых средств выявления потенциальных террористов, и это благотворно отразилось также на развитии ЭмЭрАй-детекторов лжи. Получив поддержку американских правительственных учреждений и министерства обороны, Ланглебен сумел к 2005 году разработать алгоритмы, которые, как он говорит, позволяют существенно повысить надежность таких детекторов с помощью сравнения их показаний при проверке подозреваемого человека с показаниями, полученными на тех же приборах при проверке заведомого лгавшего преступника. И теперь, описав полный круг и рассказав предысторию, мы можем вернуться к началу и вспомнить о попытках Хуйзенги и Лакена использовать все эти достижения для того, чтобы поставить ЭмЭрАй-детекторы лжи на коммерческие рельсы. Оба они понимают, что начинают новое дело. «Применение ЭмЭрАй для расследования, — говорит Лакен, — находится сейчас на таком же младенческом уровне развития, как применение для тех же целей ДНК 10 — 15 лет назад. Но социальный заказ сейчас намного серьезней». Сам Лакен пришел к своей фирме, когда задумался над тем, скольких бед можно было бы избежать, если бы в 2001 году в распоряжении служб безопасности был надежный метод выявления лжи. И хотя многие американские юристы уже заявили, что будут бороться против легализации ЭмЭрАй-детекторов в суде, а ученые все еще считают, что новый метод не имеет достаточных научных обоснований, его пионеры и энтузиасты полны решимости доказать огромную пользу, которую он может принести отдельным людям, обществу и государству.

ЭмЭрАй-детекторы выходят на старт. Вернемся к ним лет через 10—15.

Александр Савинов