Знание-сила, 2009 № 08 (986)

Открытия возможны!

Свой ответ на книгу Джона Хоргана невольно дал известный американский физик и популяризатор науки Митио Каку (его книга «Физика невозможного» увидела свет и на русском языке благодаря издательству «Альпина нон-фикшн» и Фонду Дмитрия Зимина «Династия»; подробнее см. «З-С», 4/09). Он полагает, что в той области науки, которой занимается всю жизнь, практически нет ничего невозможного. Известные нам физические законы запрещают лишь изобретение вечного двигателя и точное предсказание будущего. Все остальное, что является рабочим материалом писателей-фантастов, предстоит понять, изобрести, открыть. Можно ли назвать эти будущие открытия тривиальными, не имеющими практического значения?

Вот те же «червоточины» (см. «З-С», 5–6/2000, 12/06), вызвавшие у Хоргана лишь улыбку. Эти странные туннели, которые соединяют два отдаленных участка пространства, памятны всем, кто смотрел фильм Роберта Земекиса «Контакт» или читал лежавший в его основе одноименный роман Карла Сагана. Рожденные на кончике пера, они, признают специалисты, представляют собой самую реальную возможность преодолеть световой барьер.

Конечно, пройдут тысячи лет, прежде чем люди воспользуются подобными «лазейками». Пока мы так же далеки от этого, как древние греки с их небылицами об Икаре — от понимания законов аэродинамики. Многие поколения изобретателей и ученых, делая одно, другое тривиальное открытие (и редко-редко гениальное!), позволили человеку оторваться от Земли и устремиться к небесам и далее — в космос. Да, скорость нашего продвижения к этой и другим — фантастичным — целям была и будет очень мала. Но так же неприметно прорастают семена под землей, смещаются материки, возносятся горы, а потом физическая картина мира вдруг становится иной.

Революцию в жизни человечества произведут и некоторые другие события, которые допускает наука, хотя точный путь к ним по-прежнему не известен. Его проложат новые открытия.

Там, в далеком будущем, наше тело станут оснащать элементами конструкции роботов, и люди, в определенном смысле, обретут бессмертие (см. «З-С», 9/2000, 2/08).

Там будут возможны путешествия во времени, и физики уже сейчас, на досуге, обсуждают схемы подобных перелетов (см. «З-С», 12/06), признавая, впрочем, что «единственный способ разрешить вопрос путешествий во времени — разработать полную теорию гравитации и пространства-времени» (М. Каку). Ее создатель (или создатели) неизбежно затмит в глазах потомков «ветхозаветных» Ньютона и Эйнштейна, «которые не сумели понять в силу своей ограниченности…».

Там же, в далеком будущем, появится единая теория существования всех параллельных вселенных, и некоторые ученые уже сейчас рассуждают о том, можно ли применить к этим не открытым пока мирозданиям дарвиновскую теорию естественного отбора (см. «З-С», 1/2000). Не сулит ли это со временем синтез биологии, физики и космологии? Не начнем ли мы воспринимать Космос как живое существо? Не станем ли относиться к «мертвым» астрономическим телам, как к биологическим организмам?

Там, все в том же неясном будущем, удастся заглянуть в другие измерения, которые, если права теория струн, существуют в нашей Вселенной. Мы знаем об этих шести — недоступных пока — измерениях, что они «должны быть каким-то образом схлопнуты или свернуты». Но что преобразит в нашей философии само проникновение за эту «грань зазеркалья»? По крайней мере, несколько десятилетий наблюдений за Микромиром подарили нам, по терминологии Хоргана, «фундаментальное открытие, принципиально меняющее общие представления о мире» — подарили квантовую механику с ее страшным прозрением, что «Бог играет в кости».

Можно долго перечислять будущие открытия, фундаменты которых дотошно описал в своей книге Митио Каку, пригласивший читателей посетить «строительную площадку физики завтрашнего дня», вместо того, чтобы презрительно бросить им в лицо: «Вы можете никуда не спешить. Вы — в списке опоздавших!»

Наука бурлит ожидаемыми открытиями, призраки которых на мгновения возникают перед нашим мысленным взором, как флуктуации в вакууме (а как загадочен пока сам вакуум!), чтобы вновь исчезнуть, но все же дождаться своего часа. Со временем эти открытия — наши потомки наверняка станут называть их «эпохальными», «величайшими достижениями науки» — войдут в повседневную жизнь человечества и решительно изменят ее. Пока же они лишь смутно брезжат в дали времен, едва угадываются — как не известные еще элементы в пустовавших клеточках таблицы Менделеева.