Золото Будды

Глава 5 ПАРОЧКА ВЕРНЫХ ДРУЗЕЙ БЕСПЛАТНО ОБЕДАЕТ В ХАРЧЕВНЕ; ОНИ СТАНОВЯТСЯ СВИДЕТЕЛЯМИ СТРАННОГО ПРОИСШЕСТВИЯ НА КАНАЛЕ

— Первое, чем мы займемся, — сказал Ма Жун, когда они с Цзяо Таем покинули судебную управу, — это основательно подкрепимся. После занятий с этими ленивыми балбесами я чувствую голод.

— И жажду! — добавил Цзяо Тай.

Они вошли в первую попавшуюся харчевню, небольшое заведение в угловом доме на юго-западе от управы, носившее помпезное название «Сад девяти цветов». Их встретил нестройный гул голосов: харчевня была переполнена. С превеликим трудом они нашли свободное место у прилавка, за которым однорукий человек помешивал в гигантском котле лапшу.

Два друга обвели взглядом толпу. Она большей частью состояла из мелких лавочников, зашедших перекусить перед вечерним наплывом покупателей. Они с аппетитом поглощали лапшу с соусом, прерываясь, только чтобы передать по кругу очередной оловянный кувшин с вином.

Цзяо Тай схватил за рукав прислужника, пробегавшего мимо них с подносом, полным мисками с лапшой.

— Четыре порции! — сказал он. — И два больших кувшина!

— Обожди! — раздраженно бросил прислужник. — Не видишь, что ли, я занят!

Цзяо Тай разразился потоком отборнейших проклятий. Однорукий оторвал глаза от котла и уставился на друзей. Он отложил длинный бамбуковый черпак и вышел из-за прилавка. На его потном лице играла широкая улыбка.

— Никогда не слышал такой великолепной ругани! — воскликнул он. — Что привело вас сюда, господин?

— Какой я тебе господин? — мрачно проговорил Цзяо Тай. — На севере я попал в такую переделку, что пришлось отказаться от имен и чинов. Теперь зовусь Цзяо Тай. Можешь принести нам что-нибудь поесть?

— Глазом не успеете моргнуть, господин, — с готовностью кивнул содержатель харчевни.

Он скрылся на кухне и вскоре вернулся в сопровождении дородной женщины с подносом, на котором поместились два кувшина с вином и блюдо соленой рыбы с овощами.

— Так-то лучше! — удовлетворенно вздохнул Цзяо Тай. — Садись, солдат, пусть твоя старуха поработает вместо тебя.

Хозяин сел к столу, а его жена заняла место у прилавка. Двое друзей приступили к еде, а хозяин сообщил им, что он уроженец Пэнлая, воевал в Корее, а выйдя в отставку, на скопленные деньги купил это заведение и ни разу об этом не пожалел.

Поглядывая на коричневые халаты бравых молодцев, он, понизив голос, спросил:

— С чего это вы подались в судейские?

— А с чего ты варишь лапшу? — отозвался Цзяо Тай. — На жизнь зарабатываем.

Оглядевшись по сторонам, однорукий перешел на шепот:

— Чудные дела творятся в вашем суде! Известно ли вам, что две недели назад там задушили судью, а потом порубили на мелкие кусочки?

— Я думал, его отравили! — заметил Ма Жун, основательно приложившись к чаше с вином.

— Так они говорят! — сказал хозяин. — Котелок фарша, вот и все, что осталось от судьи! Уж поверь мне, народ там прескверный.

— Нынешний судья — парень хоть куда, — заметил Цзяо Тай.

— Про него ничего сказать не могу, но Тан и Фань — мерзкие типы.

— А что не так с этой старой развалиной Таном? — удивился Цзяо Тай. — С виду он и мухи не обидит.

— Держитесь от него подальше! — мрачно проговорил хозяин. — Он, знаете… совсем не тот, кем кажется. Про него такое говорят!

— Что же именно? — спросил Ма Жун.

— Я вам так скажу, в этом округе творится больше, чем на первый взгляд кажется, — сказал однорукий. — Я-то местный, я знаю! С давних времен здесь проживают странные люди. Старик отец нам такое рассказывал…

Он не договорил, а только уныло покачал головой и залпом осушил чашу, которую пододвинул к нему Цзяо Тай.

— Ладно. Дай время, сами во всем разберемся, — пожал плечами Ма Жун. — А потом займемся и этим Фанем, о котором ты говорил. Стражники сказали, что он куда-то запропастился.

— Пусть бы там и остался! — с чувством проговорил однорукий. — Этот бандит дерет деньги со всех подряд без исключения. Сквалыжней начальника стражи, а уж куда дальше. А хуже всего, что ни одной юбки не пропускает. Смазливый шельмец, только Небесам известно, сколько уже набедокурил! Но они с Таном закадычные друзья, и тот его всегда прикрывает.

— Что ж, — пожал плечами Цзяо Тай, — кончились его славные денечки. Теперь ему придется служить под нашим началом. Должно быть, мздоимец сколотил немалое состояние.

Я слышал, на западе города у него есть небольшое имение.

— Ну, его-то он унаследовал от дальних родственников, — сообщил хозяин. — Да и ничего в нем хорошего, клочок земли на отшибе, да еще рядом с заброшенным храмом. И если он пропал оттуда, так они, выходит, его и утащили.

— Можешь ты наконец говорить толком? — нетерпеливо воскликнул Ма Жун. — Что за такие «они»?

Однорукий подозвал слугу. Когда тот водрузил на стол две огромные миски лапши, хозяин принялся объяснять:

— К западу от имения Фаня, там, где проселок упирается в большую дорогу, стоит старый храм. Девять лет назад в нем жили четыре монаха из храма Белого облака, что за восточными воротами. Как-то утром всех четверых обнаружили мертвыми, с горлами, перерезанными от уха до уха! Их место никто не занял, так что с тех пор храм стоит пустой. Но духи убиенных монахов все еще обитают в тех местах. Ночами крестьяне видят свет в окнах, так что люди стараются держаться от него подальше. Только на прошлой неделе мой кузен, поздним вечером проходивший мимо, заметил в лунном свете крадущегося монаха без головы. Он ясно видел отрезанную голову, которую тот нес под мышкой.

— Святые Небеса! — возопил Цзяо Тай. — Ты когда-нибудь закончишь эти жуткие россказни? Дай нам спокойно поесть!

Ма Жун расхохотался, и оба с удовольствием принялись за лапшу. Когда в мисках ничего не осталось, Цзяо Тай встал и полез в рукав. Хозяин схватил его за руку и воскликнул:

— Ни за что, господин! Эта харчевня ваша, со всем ее содержимым. Если бы не такие, как вы, те корейские всадники…

— Ладно! — прервал его Цзяо Тай. — Благодарим за гостеприимство. Но если хочешь увидеть нас снова, то в следующий раз мы обязательно заплатим.

Однорукий принялся бурно протестовать, но Цзяо Тай только похлопал его по плечу, и друзья покинули гостеприимное заведение.

На улице Цзяо Тай обратился к Ма Жуну:

— Теперь, когда мы основательно подзаправились, пора приниматься за работу. И как же положено получать впечатление от города?

Ма Жун посмотрел на сгущающийся туман и, почесав затылок, ответил:

— Полагаю, только ножками, братец!

И они отправились бродить, держась поближе к освещенным лавкам. Несмотря на не слишком приятную погоду, улицы были заполнены народом. Друзья праздно разглядывали товары, выставленные на всеобщее обозрение, время от времени осведомляясь о ценах. Они зашли в храм бога войны, за несколько медяков купили связку благовонных палочек и с молитвой о душах солдат, павших в бою, зажгли их перед алтарем. Когда они вышли из храма, Ма Жун спросил: — Ты не знаешь, почему мы вечно воюем с варварами на чужих землях? Почему бы не оставить их вариться в собственном соку?

— Ты, братец, совсем ничего не смыслишь в политике, — снисходительно бросил Цзяо Тай. — Наш долг — вытащить их из варварства и приобщить к нашей культуре.

— Ну, эти монголы тоже не дураки. Тебе известно, почему они не настаивают на девственности своих невест? А потому, друг мой, что они берут в расчет то, что монгольские девушки с ранних лет скачут на лошадях! Только не говори об этом нашим девицам!

— Хватит уже молоть всякую чушь! — с досадой воскликнул Цзяо Тай. — Мы, похоже, забрели невесть куда.

Друзья очутились в каком-то отдаленном квартале, на улице, вымощенной гладкой плиткой. Сквозь туман они различали стены больших домов по обе стороны улицы. Здесь царила полная тишина: туман поглощал все звуки.

— Там, впереди, кажется, мост? — сказал Ма Жун. — Должно быть, это канал, который пересекает южную часть города. Если мы двинемся вдоль этого канала на восток, то рано или поздно снова выйдем на торговую улицу.

Они перешли через мост и побрели по набережной.

Вдруг Ма Жун положил руку на плечо Цзяо Тая. Ни слова не говоря, он показал пальцем на противоположный берег, едва видимый в густом тумане.

Цзяо Тай присмотрелся. Несколько человек несли маленький открытый паланкин. В призрачном лунном свете, просачивающемся сквозь туман, он разглядел в паланкине мужчину с непокрытой головой, сидящего скрестив ноги и сложив руки на груди. Казалось, человек этот был весь закутан во что-то белое.

— Это еще что за чучело? — удивленно проговорил Цзяо Тай.

— Одному Небу известно, — проворчал Ма Жун. — Гляди, они остановились.

Порыв ветра разогнал клочья тумана. Они увидели, что люди поставили носилки. И вдруг двое, что были за спиной сидящего мужчины, подняли здоровенные дубинки и обрушили их на его голову и плечи. Но тут снова сгустился туман. Друзья услышали всплеск.

Ма Жун выругался.

— К мосту! — прошипел он Цзяо Таю.

Они побежали назад вдоль канала, но земля была скользкой, да и дорогу они различали с трудом, поэтому до моста добрались не сразу. Быстро перейдя через мост, они, тревожно осматриваясь, пошли по противоположному берегу. Но там, казалось, не было ни души. Обследовав участок, где, как им представлялось, произошло нападение, Ма Жун вдруг остановился и принялся пробовать землю ногами.

— Какие-то глубокие следы, — сказал он. — Должно быть, это то самое место, откуда они сбросили несчастного в канал.

Туман чуть поднялся над землей, так что они смогли разглядеть мутную воду канала. Ма Жун разделся. Отдав свою одежду Цзяо Таю, он скинул башмаки и полез в воду. Она доходила ему до груди.

— Воняет! — пожаловался он. — Но никакого трупа я не вижу.

Он зашел подальше. Ноги вязли в толстом слое ила, покрывавшего дно канала.

— Ничего не поделаешь, — с отвращением проговорил Ма Жун, пробираясь к берегу. — Должно быть, это не то место. Здесь нет ничего, кроме здоровенных кусков глины, острых камней и бумаги. Отвратительно! Вытащи меня отсюда.

Пошел дождь.

— Этого нам только не хватало! — помогая Ма Жуну, заметил Цзяо Тай.

Заметив навес над задней дверью пустого по виду дома, Цзяо Тай укрылся там вместе с одеждой Ма Жуна. Ма Жун оставался под дождем, пока вода не смыла с него всю грязь из канала. Затем он присоединился к Цзяо Таю и насухо вытерся собственным шейным платком. Когда дождь перестал, они снова направились вдоль канала на восток. Туман рассеивался. Теперь они видели слева длинный ряд высоких стен больших домов.

— Мы не слишком преуспели, братец, — уныло проговорил Цзяо Тай. — Более опытные служаки наверняка схватили бы этих негодяев.

— Даже самые опытные служаки не смогли бы перелететь через канал, — возразил Ма Жун. — Ну и видок был у того замотанного парня! Совсем в духе тех веселых историй, что рассказывал наш однорукий приятель. Давай где-нибудь выпьем.

Так они и шли, пока не разглядели сквозь морось свет разноцветного фонаря. Он обозначал боковой вход большой харчевни. Они свернули за угол, к парадному входу. Войдя в красивую прихожую, они мрачно уставились на привратника, осуждающе посматривающего на их мокрые одеяния, а потом поднялись по широкой лестнице. Когда они открыли двойные двери с прекрасной резьбой, перед ними предстал просторный зал, наполненный гулом голосов.