Золотой медальон

16

Хосе с облегчением вздохнул, увидев подошедшего к машине Рида. Нетрудно представить себе, какой оборот приобрели бы события, если бы Рида задержали сейчас полицейские.

— Мы должны действовать как можно быстрее, сеньор. Как с паспортом?

— Он у меня.

— Вот и хорошо. Сейчас мы отправимся к одному человеку. Заменить фотографию в паспорте — для него плевое дело.

«Бьюик» сорвался с места, быстро миновал город, свернул с шоссе на грунтовую дорогу, бежавшую среди плантаций кукурузы, и мили через три остановился у глинобитной хижины. В дверях, словно он поджидал их, появился какой-то человек.

— Мой двоюродный брат Симао, — представил его Хосе. — Отпетый мошенник! Он сфотографирует вас и заменит фотографию в паспорте.

Симао провел Рида и Хосе в хижину, где стояли кровать, несколько стульев, керосиновая лампа и низкий длинный ящик. К стенке жалась смуглая женщина с тремя ребятишками.

— Кофе? — спросил Симао.

— Не откажемся, — кивнул Рид.

Женщина поспешила к очагу.

— Я считаю для себя большой честью, сеньор, что вы посетили мою бедную хижину. Как вам нравится наша чудесная страна?

— Пока не очень, Симао, — вмешался Хосе, — и винить его в этом нельзя.

— Но, надеюсь, позже вы сможете посмотреть наши замечательные пляжи, красивые сады, полюбоваться старинными домами?

— С удовольствием, — ответил Рид.

— Сеньор Рид еще вернется к нам, — заметил Хосе, — и, возможно, тогда…

— Сеньор уезжает? Какая жалость! Тогда, быть может, сеньор не откажется купить у меня на память превосходные цветные фотографии? Я снял самые красивые цветы нашей…

— Потом, потом, — махнул рукой Хосе. — Сейчас сеньора интересует только одна фотография: для паспорта.

— Да?

— Да, да, да!

— Та, что есть у сеньора, ему не нравится?

— Фотографии вообще пока нет, — объяснил Рид.

— Нет?

— Нет.

— Понимаю. Что ж, иногда я делаю снимки и для паспортов.

— И очень удачные к тому же, — добавил Хосе.

— Иногда мне же приходится вклеивать их.

— В паспорта, — опять добавил Хосе.

— Да, в паспорта. Хотя это не совсем простое и обычное дело.

— И, следовательно, стоит дороже, — уточнил Хосе.

— Сколько же? — поинтересовался Рид.

— В данном случае нисколько, — к явному огорчению Симао, ответил Хосе и повернулся к последнему: — Сеньор Рид — мой друг. Очень близкий друг.

— Ну, раз друг, тогда и денег не надо, — печально сказал Симао.

— Я знаю, Хосе, что твой брат оскорбится, если я стану навязывать ему деньги.

— Верно, — согласился Хосе.

— Истинная правда, — пролепетал Симао.

— Но я мог бы сделать подарок его детям, — продолжал Рид.

— Это был бы благородный поступок! — оживился Симао. — Если бы вы только знали, как здорово я снимаю и как искусно переклеиваю фотографии в паспортах.

— Вот ты и покажешь нам свое искусство, — сказал Хосе.

Симао кивнул и тотчас, к изумлению Рида, извлек откуда-то треножник, почти новенькую «лейку» и блицвспышку. Через несколько минут, действуя с ловкостью и быстротой профессионального фотографа, он сделал несколько снимков Рида и ушел проявлять. Поджидая его, Хосе и Рид молча прихлебывали отличный крепкий кофе, приготовленный женой Симао. Смуглые ребятишки все так же молча следили за каждым движением Рида.

Вскоре вернулся Симао.

— Все в порядке, сеньор, — сообщил он, вручая Риду несколько фотографий, оказавшихся на удивление хорошими. — А теперь разрешите взять у вас паспорт.

Рид передал ему паспорт Корта.

— Да-а… — помотал головой Симао, разглядывая фотоснимок Корта. — Это очень плохой человек. Уж я-то знаю: я снял тысячи людей и научился распознавать их по лицам.

— Ты и на этот раз не ошибся, — согласился с ним Хосе.

— Так я займусь паспортом, — продолжал Симао, меняя тему разговора. — Все будет сделано, как надо, ни один чиновник на границе не заметит, что фотография в паспорте заменена.

— Давай делай, Симао, и побыстрее, — попросил Хосе.

— Мне потребуется несколько часов… А может, день.

— Не больше.

— Вот, возьмите для детей, — сказал Рид, передавая Симао пачку банкнотов.

— Вы очень щедры.

— Вернее, очень признателен.

— Давайте поедем, — заторопился Хосе.

— Не забывайте о моем предупреждении, — сказал Симао. — Я разбираюсь в лицах. Человек, которому принадлежал этот паспорт, никогда не прощает обид.

— Не забудем. Поехали, сеньор Рид. Нам остается только ждать… Да, вот еще что: вы никогда не были в этой хижине и знать не знаете никакого Симао.

— Понятно, — улыбнулся Рид.

— Теперь нам надо получить разрешение господина министра на выезд сеньора Корта из страны.

— Да, но ведь в заявлении надо указать обратный адрес, а какой адрес могу указать я?

— Тот, по которому официально проживает сеньор Корт, — отель «Фон Гумбольдт».

— Но…

— Понимаю. Жить там вы, конечно, не сможете, это было бы слишком опасно. Однако, — Хосе чуть заметно усмехнулся, — однако в отеле работает уборщицей невестка одного из моих племянников. Она сумеет выкрасть письмо министра с разрешением на выезд, как только оно придет.

— А где же мне жить все это время?

— Вы скоро уедете отсюда, сеньор, а пока будете жить у меня.

Прошло несколько дней. Все это время Рид жил у Хосе. Однажды местные газеты под большими заголовками сообщили о внезапной смерти одного из старших дипломатов британского посольства, Джилингхема. Хосе читал эти сообщения и переводил Риду.

— Альберто отомщен, — жестоко заключил он. — Но каковы репортеры! Какой же это несчастный случай?

Хосе так сердито затянулся своей сигаретой, что от нее полетели искры.

— Джилингхем сам хотел, чтобы его самоубийство приняли за несчастный случай, — сказал Рид.

Письмо из министерства, адресованное Корту, лежало в ячейке № 16 специального шкафа, стоявшего позади конторки дежурного администратора. Еще не было и семи часов утра, когда в холле появилась уборщица и принялась мыть пол.

— На кухне готов кофе, — заметила она, оказавшись рядом с дежурным.

— Чудесно! — удовлетворенно потер руки дежурный. — Посмотри тут, пожалуйста, пока я схожу.

Как только дежурный скрылся за дверью, уборщица подбежала к шкафу, взяла конверт из ячейки № 16 и заменила его другим, примерно такого же размера и цвета.

Рид не скрывал своего беспокойства, когда они подъезжали к аэропорту все в том же стареньком «бьюике». Он знал, что паспорт, во всяком случае, на первый взгляд, не мог вызвать никаких подозрений, и все же ему хотелось как можно скорее оказаться в самолете.

Рядом с ним, погруженный в размышления, сидел Хосе.

Машина свернула с шоссе на аллею, ведущую к аэропорту, и вскоре остановилась.

— Вы ничего не забыли, сеньор? У вас все есть?

— Я ничего не забыл, Хосе, и у меня все есть.

— Вы пришлете мне письмо?

— Да, как только фирма «Консолидэйтед» признает меня. Потом я возьму длительный отпуск за свой счет, вернусь сюда и отправлюсь в джунгли.

— Трудное дело, сеньор!

— Возможно.

— В джунглях смерть будет подстерегать вас на каждом шагу: болезни, дикие животные, змеи…

— Бесполезно меня отговаривать, Хосе. Я решил во что бы то ни стало найти Розеллу.

— Да мало ли здесь красивых девушек, сеньор? Возвращайтесь, и я познакомлю вас с самыми прекрасными из них.

Рид с признательностью посмотрел на Хосе, не сводившего с него своих черных глаз. Рид понимал, что Хосе искренне хочет, чтобы он остался жив, и одно это повышало у него настроение. Он уже не сомневался, что обязательно выживет и обязательно найдет Розеллу.

— Спасибо, Хосе. Мне пора. Пожелай мне успеха. Не выпускай Корта, пока я не пришлю тебе телеграмму.

— Да, да, на адрес ювелира.

— Я не забуду. До скорой встречи.

— Адиос, амиго.

Рид уже давно скрылся в здании аэровокзала, а Хосе все еще стоял на том месте, где они прощались. Услышав рев поднимающегося самолета, он возликовал, что Рид благополучно прошел все положенные пассажиру формальности. Затем самолет сделал над аэропортом традиционный круг. Хосе сорвал с головы шляпу и помахал ею. Сквозь стекло иллюминатора Рид разглядел его, одиноко стоявшего в ослепительных лучах тропического солнца.

Подождав, пока самолет превратился в крохотную точку, Хосе медленно вернулся к «бьюику». Он успел привязаться к Риду и понимал, что не успокоится, пока снова не увидит его.

— А теперь мы вернемся к сеньору Корту, — сказал он водителю. — Это будет мой последний визит к нему.