Золотой отсвет счастья

5

Бесс открыла глаза и прислушалась, не понимая, что же разбудило ее. До рассвета было еще далеко. Перед восходом воздух будто оживает, и полупрозрачная дымка начинает наступать на тьму.

Бесс встала и подошла к окну.

Снаружи не было ничего, кроме мрака, сырости и безмолвия. Тишина стояла такая, что не слышался даже шелест тополя, который рос прямо перед ее окном, Бесс зевнула и широко распахнула окно. Тишина.

— Кьюти! — шепотом позвала Бесс. — Ты здесь?

Да нет, вряд ли. Приход Кьюти, даже самый неожиданный, всегда давал ощущение покоя и уверенности.

Бесс вздохнула. Вот до чего она дожила — разговаривает по ночам неведомо с кем! Скоро она будет вздрагивать от каждого стука, от каждого ночного шороха. Говорят, все старые девы такие.

Если бы она вышла лет в семнадцать замуж, как большинство ее сверстниц, сейчас бы с ней был супруг, дети… Ее жизнь была бы шумной, веселой, а главное, полной ответственности, которая не позволила бы забивать голову всякой чепухой.

Замуж… Ну, нет. Замуж она никогда не выйдет. У нее есть своя жизнь, свои радости и заботы. У нее есть «Дар судьбы». Больше ничего не нужно.

Бесс закрыла окно, села на кровать. Верно, ей просто приснился тревожный сон. В последнее время поводов для беспокойства было предостаточно. Да еще этот Кинкейд, стащив очередную лошадь, испарился как утренний туман. Собственную глупость и доверчивость Бесс переживала сейчас гораздо сильнее, чем его предательство. Три недели уже как он смылся. Теперь шериф требует, чтобы Бесс выплатила сумму залога, под который брала этого преступника на поруки.

Но коварный вор, небось, уже давно в Каролине, пьет, гуляет и насмехается над нею. Бесс снова посмотрела в окно. Нет, там что-то определенно есть… Ей показалось, что она видела какую-то вспышку, слышала приглушенный хлопок. Бесс поспешно встала, накинула уличную юбку и старую отцовскую рубаху, которую прикрыла свободной рабочей безрукавкой. Сунув ноги в мягкие, низкие мокасины, Бесс подошла к каминной полке и взяла два старых дедушкиных пистолета, которые всегда лежали заряженные.

Кромешный мрак стрельбе не помеха. Бабушка в свое время настояла, чтобы Бесс научилась пользоваться оружием, заряжать его в полной темноте. «Дьявол на своих копытах редко пробегает средь бела дня, — говаривала бабушка Лейси, — для черных дел он чаще выбирает ночь, так что ты должна быть к этому готова».

Бесс вышла из спальни и побежала вниз. У кухни она остановилась, чтобы разбудить спящего там дежурного повара.

— Поднимай людей, — приказала она, — берите оружие и смотрите в оба! Что-то неладно.

— Не выходите на улицу… — начал повар.

— Делай, что тебе говорят! — жестко оборвала его Бесс.

Сини, пятнистая гончая, нетерпеливо поскуливала, пока Бесс снимала с кухонной двери тяжелый внутренний засов.

— Тан! — позвала она кобелька, мирно дремавшего у очага. — Вперед! Ищи!

Собаки выскочили в открытую дверь. Бесс не успела спуститься с крыльца, как Сини уже загавкала где-то в кустах. Тан с лаем бросился за ней. Проснулись и другие собаки, вся свора подняла неимоверный шум, в ушах у Бесс зазвенело, но что-то подсказывало ей: идти надо к реке.

Она побежала. Сердце колотилось где-то в горле. Во рту было сухо. Ее сотрясала такая дрожь, что пришлось сжать зубы. Разумеется, она не боялась ни темноты, ни сырости. Но тревога будто все кругом заполнила собой.

Один пистолет Бесс сунула за пояс, другой держала в вытянутой руке, чтобы быть готовой к любым неожиданностям.

Внезапно Бесс замерла, не увидев, а почувствовав перед собою открытое пространство. Тьма была хоть, глаз выколи. Бесс дышала прерывисто и неровно, в висках стучало. Как же ей хотелось повернуться и бежать куда глаза глядят! Но нельзя поддаваться страху, твердила она себе, нельзя.

Бесс провела руками впереди, затем по сторонам. Ничего. Сделав шаг вперед, она едва не вскрикнула, ощутив под ногами что-то мягкое, но плотное. Вся дрожа, она опустилась на колени и пошарила пальцами вокруг себя. Это было мохнатое, еще теплое тело. Но жизнь уже оставила его.

Собака. Вслепую Бесс ощупала животное: вот живот; вот лапы, вот… Пальцы стали липкими. У собаки было перегрызано — или перерезано? — горло. Бесс нашла ошейник, стараясь по нему определить, что же это за собака. Ага, это плетеный ошейник их огромного мастифа. Собака погибла всего несколько минут назад.

Бесс выпрямилась, пытаясь сориентироваться. Где причал — впереди? Справа? Слева? Жуткая находка безумно испугала ее. Нет, не мертвой собаки она боялась. Она боялась…

И внезапный грохот будто разорвал ночь на тысячи осколков. Один за другим затрещали выстрелы, раздались женские крики, хруст ветвей. Лай собак потонул в какофонии стрельбы и воплей.

Бесс рванулась на шум. Впереди мелькали уже языки пламени. В неровном мерцающем свете она увидела, как борются две фигуры: одна высокая и могучая, другая — хрупкая и маленькая.

— Помогите! — прозвучал слабый вопль отчаяния. В испуганном этом голосе Бесс сразу уловила йоркширский акцент. Значит, в беде Мэрайа, невеста Джо Кэри. Они совсем недавно приехали из Англии.

Слышался треск разрываемой одежды, удары сыпались на бедную девушку один за другим. Крики ужаса и боли переросли в стоны, насильник уже повалил несчастную на землю. Мэрайа отбивалась из последних сил.

Бесс одним прыжком оказалась около них, приставила пистолет к широкой спине злодея и не раздумывая, выстрелила. Он дернулся, схватился за бок и медленно повалился в сторону.

Закрыв лицо руками, Мэрайа истерически рыдала. Она была обнажена до пояса, из уголка рта стекала струйка крови.

— Вставай! — приглушенным голосом приказала Бесс. — Нельзя терять ни минуты.

Мэрайа опустила руки и оцепенело уставилась на Бесс.

— Они убили Джо, — простонала она. — Убили. Они отрубили ему голову.

— Кто? Кто они? — потребовала ответа Бесс и решительно перевернула убитого. Она впервые видела это свирепое лицо.

— Пираты. Джо успел… — Мэрайа всхлипнула. — Он крикнул: «Пираты! Беги!» А его убили. Убили моего Джо.

— Сколько их было? Ты видела? — продолжала спрашивать Бесс.

Воздух уже наполнился едким запахом дыма. Со всех сторон неслись женские вопли, слышался храп и ржание испуганных лошадей. Бесс поняла, что горят оба сарая, а по звукам можно было догадаться, что стычки с нападающими идут по крайней мере в трех местах. Темноту пронизывали вспышки десятков выстрелов.

Ночь уже начинала отступать. А в огненных бликах картина страшного набега стала совсем ясна. Бесс увидела, что двое всадников вывели из загона стадо и направляются с ним к реке.

— Не знаю… Я не знаю… — бормотала Мэрайа. Она указала на убитого. — Я видела только этого.

Бесс сунула девушке в руку пистолет, где уже не было пороху, себе взяла заряженный.

— Беги, прячься в лесу, — сказала она, указывая в сторону, противоположную пожарищу. — Вон туда. В тумане тебя никто не увидит. Беги.

— Я боюсь, — залепетала Мэрайа. — Они вернутся за мной, они схватят меня…

— Делай, что я сказала, — приказала Бесс.

— Не оставляй меня! — заплакала Мэрайа.

— Последний раз говорю — иди в лес, дурья твоя голова, а то я пристрелю тебя! — Бесс угрожающе навела на нее пистолет. Мэрайа сдавленно крикнула и попятилась к зарослям кустарника. Скоро она растворилась во мгле. Бесс огляделась, услышала лай своей Сини и побежала на звук.

Около одного из сараев конюх Клайд вилами оборонялся от двух бандитов, вооруженных пиратскими саблями. Собака, вся, ощерившись, наскакивала на врагов. Морда Сини была в крови, но и ей досталось: на боку зияла рваная рана. Несмотря на это, собака отчаянно рвалась в бой.

Когда Бесс была уже совсем близко, один из бандитов опустил саблю, вытащил из-за пояса пистолет и направил его Клайду в грудь. Бесс опередила злодея. Она уложила его с первого выстрела.

Второй разбойник, волосы которого были собраны в пиратскую косицу, метнулся к Бесс и занес над ней свою кривую саблю. Девушка успела увернуться. — Сини, взять его! — скомандовала она. Собака не была натаскана на людей. Она привыкла брать медведя, могла запросто наброситься на взбесившегося быка. Но приказ хозяйки был для нее свят. С быстротой молнии Сини вцепилась разбойнику в горло, тот упал, и Клайд сразил его вилами.

Вид корчившегося в агонии человека до глубины души потряс молодого парня. Какое-то время он в оцепенении смотрел на убитого, потом провел рукой по лицу и сказал, будто очнувшись:

— Побегу. Там мать одна.

— Подбери. Пригодится, — указывая на пиратские пистолеты, посоветовала Бесс.

Клайд кивнул, поднял оружие и побежал в сторону горящих сараев. А вилы так и торчали в груди убитого.

Бесс замутило. Она зажмурилась, задержала дыхание, стараясь быстрее прийти в себя. Рядом повизгивала собака.

— Ты моя Сини, ты моя девочка, хорошая собака, хорошая, — приласкала ее Бесс.

Душевные силы были на исходе. Она устала. Устала от страха, от отвратительного сладковатого запаха крови, от дыма, от шума. С неба падали хлопья сажи.

В голове у нее все кружилось, виски ломило. А труп с торчащими в нем вилами вызвал приступ тошноты. Бесс изо всех сил боролась с инстинктивным желанием разреветься и броситься отсюда прочь. Но на такую роскошь она не имела права. Это был ее дом, ее люди, и к ним пришла беда. Насилию надо противопоставить силу, надо защитить то, что любишь, надо найти в себе смелость… или хотя бы сделать вид, что нашла.

С другого конца двора донесся отчаянный собачий лай. Сини сделала стойку и вдруг ринулась сквозь завесу серого тумана. Лай перешел в визг, затем в хрип, и Бесс поняла, что ее любимый пес в опасности. Судя по звукам, Бесс поняла, что на подмогу ему подоспела Сини. Но раздался выстрел… Если она будет медлить, собак ей уже не спасти. И забыв об опасности, Бесс побежала туда, где шла драка.

Буквально через несколько шагов в пелене предрассветного тумана Бесс вдруг попалась в чьи-то лапы, такие сильные, что ни шевельнуться, ни крикнуть она не могла.

Оцепенев от ужаса, Бесс понимала, что надо драться, но, увы… все было тщетно. Ее тащили все глубже и глубже в лес, все дальше и дальше от дома.

— Что там у тебя? — раздался совсем близко грубый окрик.

— Ищи себе свою добычу. Это моя краля.

Безликий и безымянный злодей вдруг выбросил вперед саблю. В то же мгновение Бесс оказалась на земле. Откатившись на несколько шагов, она замерла. Рядом, судя по яростным крикам и звону клинков шла драка. Затем раздался хлопок, сдавленный крик… и наступила тишина.

Бесс прислушалась. У сараев, около служебных построек шло отчаянное сражение. А здесь, в серой мгле, было тихо. Страшное безмолвие окружало ее. Один из бандитов был повержен, другой затаился, ожидая, когда она выдаст себя. Бесс понимала в то же время, что если она будет покорно ждать, ей не миновать конца.

Осторожно и по возможности тихо она начала отползать. Бесс надеялась, что она невдалеке от старой плетеной изгороди. Если удастся перебраться через нее…

Тяжелое тело неожиданно придавило ее к земле. Прежде чем Бесс успела крикнуть, прямо над ухом раздался шепот незнакомца.

— Не вздумай копошиться, красотка, — услышала она. — Я ничего тебе не сделаю. Не бойся. Я здесь, чтобы спасти твою лилейную шейку, англичаночка.

— Кинкейд! — ахнула Бесс.

— Покричи, покричи погромче. — Он распластал в стороны ее руки, прижал запястья к траве. — Меня тебе не одолеть. Даю десять секунд: или приходи в себя, или придется оглушить тебя, так будет безопаснее нам обоим.

Бесс прошептала что-то невнятное.

— Я ничего не слышу.

— Пусти меня.

— Не пущу, пока не дашь обещания делать, что я говорю. На поместье напала банда. Они хотят угнать твой скот и рабов, а также унести все, что попадется под руку.

— Никаких рабов здесь нет.

— Ну, положим, это известно только тебе.

— А что ты делаешь здесь?

— Вот этот вопрос я всю ночь себе задаю.

— Пусти меня, — настойчивее повторила Бесс.

— Я уже все сказал тебе, женщина. Спорить бесполезно.

— Ты жалкий трус! Лучше бы скрутил пару-тройку разбойников, чем меня.

— Последнее предупреждение. Идешь сама? Или поволоку.

Вместо ответа она резко ударила его коленом в пах.

Кинкейд скривился от боли, и это придало ей сил. Она извернулась и вцепилась зубами ему в руку. Хватка Кинкейда чуть ослабла, и Бесс умудрилась вывернуться из-под него. Она сразу же на четвереньках ринулась в сторону, но Кинкейд успел дернуть ее за лодыжку и подтянуть к себе. Всем своим весом он навалился на девушку, отчего дыхание у нее перехватило. Голова кружилась. Как сквозь сон услышала она треск разрываемой материи. Через секунду он сунул ей в рот кляп. Бесс охватила паника. Она отчаянно билась под его руками, но Кинкейд связал ей запястья. От ужаса Бесс покрылась холодным потом.

Она была почти на грани обморока, когда рассудок все-таки взял верх над страхом и отчаянием. Сопротивляться она прекратила. Надо прислушаться к внутреннему голосу, уверяла она себя. Удивительно, но ей удалось успокоиться.

Кинкейд тем временем поднял ее на плечо.

— Ничего я тебе не сделаю, бесовское отродье, — пророкотал он. — Черт побери, иначе я давно придушил бы тебя, вместо того чтобы рисковать собственной шкурой.

Его ворчание Бесс слышала будто издалека. Ее занимало другое: изо всех сил она призывала на помощь свой таинственный дар — бабкино «наследство». И вот на нее будто легло мягкое облако небытия, сквозь которое постепенно начали просачиваться потоки золотисто-зеленого света. Они несли с собой чувство покоя, уверенности, безопасности. И было лицо у этого теплого прозрачного света — обветренное, точеное лицо русоволосого шотландца.

Бесс, правда, не успела насладиться ощущением покоя и тепла. Грубые сильные руки сжали ее ягодицы, видение мгновенно исчезло. Осталась только ярость. Бесс мычала проклятие за проклятием, билась в руках Кинкейда и, наконец, что есть силы ударила его ногой в живот.

— Вот ведьма! — выругался он и побежал, по-прежнему удерживая девушку на плече.

Бесс не знала, куда он бежит. Она только чувствовала, как хлещут по ней ветки, слышала хруст сучьев. Значит, они уже в густом лесу, сообразила девушка. Крики и выстрелы постепенно затихли. Наконец Кинкейд остановился и опустил Бесс прямо на мягкую влажную траву.

— Мерзавец! — начала браниться Бесс, лишь только рот ее был освобожден от кляпа. — Трусливый шакал! Паршивая скотина!

— Кончай сквернословить, подруга, — откликнулся Кинкейд, — а то как бы я не пожалел о сделанном. Проще простого будет отволочь тебя обратно этим головорезам. — Кинкейд развязал веревку, стягивающую запястья Бесс. — Они будут довольны, и ты, может, образумишься. А то я еще не встречал такой грубой и неблагодарной особы, как ты.

Бесс вскочила на ноги.

— Но там же остались наши люди! — воскликнула она. — Там мои лошади, стада! Почему ты здесь? Почему ты не в пиратов стреляешь, а носишься тут со мной по лесу? Ты, пустоголовый…

— Хватит! — рявкнул Кинкейд. — Мне никто не платил, чтобы я лез под пули этих мародеров. Ты и так должна быть благодарна, что я вернулся. Иначе не сносить тебе головы.

— Вернулся?! Что значит — вернулся? Ты, выходит, знал, что на нас готовится набег? Выходит, ты с ними заодно! Говори, так?

— Допустим, так, — сказал Кинкейд. — Но с ними я провел только последние три дня. Я услыхал, что они собираются напасть на «Дар судьбы», но понял, что опередить их все равно не удастся. Поэтому решил войти в их команду и по воде добираться сюда.

— Они измываются над женщинами, многие мои люди убиты, — хриплым от бешенства голосом произнесла Бесс. — Ты… ты мог… должен был предупредить нас.

— Нет, не мог. Я был слишком далеко. А у них шлюп…

— Где лошадь? — оборвала его Бесс. — Ты украл у меня еще одну лошадь! Где она?

— По-твоему, я должен был водрузить ее на пиратское судно?

— Конокрад. Трус, — отрывисто бросила Бесс и ударила его кулаком в грудь, потом еще и еще раз. — Я тебе поверила, а ты подло предал меня.

Она снова занесла руку для удара, но Кинкейд перехватил ее запястье.

— Хватит, хватит, красотка.

— Я думала, ты солдат. Воин, — в сердцах говорила Бесс, — а ты жалкий шакалий прихвостень! Воровское отродье!

— Не сомневайся, воин из меня хороший, — возразил Кинкейд. — Но пока я счел достаточным просто удержать тебя от глупых и опасных поступков.

По правде говоря, он и сам не знал, почему вернулся сюда с этой пиратской сворой. Хотя нет, он понял, что Элизабет Беннет грозит большая беда, если он вовремя не вмешается. Он понял это в тот самый момент, когда случайно услышал из уст бородатого мулата название «Дар судьбы».

— Плантацией заправляет баба, — говорил своим соратникам пират, когда все они сидели в одном вирджинском трактире. — Вы, ребята, в два счета справитесь с ней. Плевое дело!

В этот миг Кинкейд, мысли которого всегда были ясными и четкими, вдруг погрузился в какую-то пелену, вдруг ощутил на коже влагу холодного тумана, вдруг услышал крики, выстрелы… А потом перед глазами возникла статная фигура Бесс Беннет, и Кинкейд понял, что ее ждет несчастье…

Сейчас перед ним стояла живая Бесс — яростная и подавленная одновременно.

— Твоим людям я совершенно, незнаком, — начал он объяснять ей, — скорее всего, они приняли бы меня за пирата. Не люблю быть меж двух огней — слишком много риска. — Кинкейд, наконец, отпустил руку девушки. — Смотри, не вздумай начинать снова, — предупредил он. — А то я могу и сдачи дать, да так, что голова твоя в тыкву превратится.

— Вот-вот! Тебе только и остается, что женщин бить. С мужиками драться ты явно избегаешь. Ну, так вот, я возвращаюсь домой, — заявила Бесс.

— Нет.

— Не пытайся остановить меня. «Дар судьбы» — моя земля, и если…

— Ты, красавица, будешь делать то, что я говорю, — отчеканил Кинкейд. — А я говорю, что ты останешься здесь, где опасность тебе не грозит. Утро наступит очень быстро, так что бандитская шайка скоро погрузится на свое суденышко.

— Ты позволишь им уйти! После того как они убили столько народу…

— Далеко они не уйдут. Об этом я позаботился… дырочку просверлил в днище. Славную такую дырочку…

— Думаешь, они постесняются мой шлюп взять?

— Что же, в нем я тоже дырочку проделал.

— Что-о?! Ты испортил мою лодку?!

— Тысяча чертей, похоже, тебе ничем не угодишь.

— Угодить мне трудно — особенно с твоими замашками. — Бесс помолчала. — Если ты оказываешь «боевые услуги» только за деньги, я нанимаю тебя. Так что иди и помогай моим людям защищаться.

— Это можно. Только «услуги» мои недешевы, предупреждаю.

— Иди, черт бы тебя побрал!

— Нет, сначала надо о цене договориться.

— Так, ладно. Сколько ты хочешь?

— Да меня устроит та лошадка, на которой я давеча уехал отсюда. А то опять начнется — конокрад», «повесить его»…

— Хорошо, лошадь твоя. А сейчас — иди!

— Банда собиралась угнать твое стадо и табун лошадей, — сказал Кинкейд. — Я наплел им, что прекрасно знаю окрестности поместья. В общем, по моему совету они погонят скотину вниз по берегу реки.

— Но ведь та дорога никуда не ведет. Она упирается в трясину…

— Это я выяснил лично еще прошлой осенью. Но когда они сами раскроют подвох, будет уже поздно поворачивать стадо и искать другой путь. Если у тебя есть собака, то животных быстро отыщут.

— Это уже не поможет убитым. Сгорели постройки, погибли люди… Ты мог бы предупредить нас, — осуждающе заметила Бесс.

— Повторяю, — сквозь зубы выдавил Кинкейд, — времени не было.

— И все-таки я думаю, что ты струсил.

— Думай, что тебе угодно, — поворачиваясь, бросил он. — Если ты собираешься уйти прежде, чем я пришлю сюда человека, то, пожалуй, я снова свяжу тебя, — буркнул напоследок Кинкейд.

После этого он быстро пошел прочь, стараясь забыть ее оскорбительные слова. Да эта баба для него пустое место, ну ее в черту, бранился про себя Кинкейд. От нее одни неприятности. И надо же было связаться с ней! Да еще заключать безумную сделку.

— Уж лучше промышлять в заливе с пиратами. И спокойнее, и проще, — пробормотал себе под нос Кинкейд.