Zомбанутый

Глава 12 «Я на солнышке гнию»

(Иллюстрация 12.1)

— Свалил отсюда, пьянь! — прошипела мне в лицо рыжая девушка и стала куда-то выталкивать.

— Ань, ну-у ты чего?.. — начал я с заплетающимся языком. — Мы же с Васькой чутка посидели.

К этому времени она вытолкала меня в прихожую.

— Вот и вали отсыпаться к своему распи…дяю! Мне нужен трезвый муж, а не алкаш, воняющий на всю квартиру перегаром! У нас, вообще-то, маленькая дочь! — повышая голос воскликнула она, толкнув меня ещё раз.

— Анют, я же в отпуске! Ну чуть выпили… цивилизованно, за гитаркой. Что такого? — промямлил я, но жена замахнулась для удара, а я вжал голову в плечи.

— Вы уже третий день «чуть выпили»! И без отпуска ты каждую пятницу в говно! Как тебя ещё с работы не выперли⁈ Не юрист, а сантехник бл…дь! — злобно прошипела она, опустив руку.

— И не в говно я! Пару литров пива по пятницам — это же пустяк! — возмутился я. — И пьяный юрист, в отличие от пьяного сантехника, верность соблюдает. Сантехники по бабам ходят. Так в порнухе говорят, — ляпнул я и моментально получил размашистую пощёчину.

— Фокин, свалил отсюда, — спокойно сказала она, но зеленоватые глаза пылали ненавистью.

— Ань, я больше не буду, обе…

— Свалил нах…й с глаз моих! — крикнула она.

Не став усугублять, я молча надел ботинки и подумал, что завтра точно брошу пить и опять начну спортом заниматься — в задницу бухло и песни. Семья мне дороже, что бы там ни думала об этом Аня…

Пока вызывал лифт, услышал плачь жены и хотел вернуться.

— Лучше бы ты по бабам ходил, придурок! — обиженно прозвучало из-за закрытой двери, а потому я передумал это делать.

— Ну и куда мне податься? Васёк по-любому уже дрыхнет… — пробормотал я, пошатываясь, заходя в лифт.

Пошарив по карманам, досадливо фыркнул — забыл сигареты в прихожей. Достав свой новенький «Сони Эриксон», набрал товарища, но он, как и ожидалось, не взял трубку.

«Ладно. Думаю, достучусь в квартиру».

Выходя из подъезда, я глянул на ларёк в нашем ночном дворе и, ещё раз сказав себе, что завтра точно брошу пить — пошёл за бухлом.

— Ой, Максимка! Середина недели, а уже за выпивкой! Или ты уже готовый? — усмехнулась темноволосая тридцатилетняя продавщица, тощая, как спичка, и слегка сутуленькая.

— У меня отпуск, Наташ! — улыбаясь, артистично развёл я руки в стороны. — Так что давай мне красненького полусладкого и сигарет.

— Смотри, Анька выгонит, — хмыкнула она и прошла к алкогольному прилавку с бутылками.

— Уже выгнала. Пойду бороздить просторы Кемерово.

Продавщица удивлённо обернулась и нахмурилась.

— Тебе-то хоть идти есть куда?

— Конечно. До Васьки забурюсь, — ввернул я. — И штопор, Наташ, — улыбаясь, кивнул я на бутылку в её руке.

Продавщица что-то говорила мне и завлекала к себе в квартиру, мол, муж надолго в командировке, а она хочет проконсультироваться по вопросам приватизации квартиры. Но я вежливо отклонил столь щедрое предложение с неизвестными юридическими последствиями и, схватив открытую бутылку и сигареты, вышел на улицу. Распаковав пачку «Винстона» синего, прикурил сигарету и направился из нашего двора вдоль проспекта Ленина.

Почти допив винцо, я вышел на маленькую улочку Чкалова и стал идти за молодой девушкой в белой юбке, джинсовой куртке и с рюкзачком за спиной. Даже в пьяном виде я удивился, что тут делает восемнадцатилетняя студентка в час ночи. Не от подружки же идёт? Нынче времена не совсем спокойные и всякое на улице случается. Васёк мне столько историй рассказал, будучи дознавателем в милиции.

И только я об этом подумал, как проезжающий Мерседес с орущим шансоном притормозил возле девушки, и окно опустилось вниз.

— Сядь в машину! — громко приказал мужской голос.

— Отвали от меня, Миша, — процедила девушка, продолжая идти по грязному тротуару.

— Сука, сядь, я сказал! Иначе за волосы втащу!

— Ты совсем крышу потерял? Больной! — испугалась девушка и, остановившись, сделала два шага от машины.

Мерседес остановился, и с пассажирского сидения вышел подкачанный парень в спортивном костюме с дорогими часами и золотой цепью на шее — херова золотая молодёжь бандитов-толстосумов. Он быстро подошёл к девушке и схватил её за шею, стал тянуть к машине, а она начала кричать.

Я в этот момент проходил мимо и, перехватив его за руку, толкнул в грудь, подцепив его правую ногу носком, как учили на секции карате. Отпуская девушку, он недоумевающе шлёпнулся на задницу прямо на тротуар, под фонарный столб.

— Ты чё чмырь⁈ Я тебя сейчас еблучку прострелю! — заорал он, подскакивая и вытаскивая из-за спины пистолет, очень похожий на «Тульский Токарев».

По состоянию этот тип был явно под «веществами», уж больно взвинчен, и зрачки расширены. Девушка взвизгнула и упала попой за бордюр в траву. А его подельник, что находился за рулём, тоже вышел из машины и подошёл со стороны багажника.

— Эй, эй! Парень! Стой ты! — поднял я руки вверх вместе с бутылкой вина и сделал пару шагов назад. — Вы же оба не хотите проблем, верно? — взглянул я на улыбающегося второго. — Тут на лицо сто девятнадцатая и дести двадцать вторая статья «УК РФ» — угроза жизни и незаконное приобретение огнестрела. Минимум восемь лет на нарах. Намечается ещё три статьи, от которых я пытаюсь вас предостеречь, — быстро протараторил я и на нервной почве, поворачивая голову, попытался хлебнуть вина.

Прозвучал выстрел, и моя бутылка разлетелась вдребезги, окатывая мою куртку и рубашку вином.

«А стрелять он явно учился», — вместо испуга подметил я.

— Е…ть ты умник! — усмехнулся водила.

— Ты чё базаришь, лох⁈ Съ…бал отсюда! — процедил главарь, нервно дёрнув пистолетом.

— Понял, щас съ…бу! Вот только девушку оставьте в покое!

— Слышь, братуха, вали по-хорошему, — нахмурился водятел. — Не той мазу тянешь.

— Ребят, мы же с вами цивилизованные люди, — примирительно улыбнулся я. — Я либерал — вы либералы. Вон она… — ткнул я пальцем в девушку. — Тоже. У меня лучший друг дознаватель в центральном отделе. Разойдёмся, и я ничего… — не успел я договорить, как мне в челюсть полетел кулак водителя.

Ребятки хоть и крепкие, но на пяток лет я поопытнее буду. Второй не ожидал от меня какого-то сопротивления, а потому я в лёгкую перехватил его кулак и хорошенько саданул с колена чётко в солнечное сплетение. Прозвучал выстрел вместе со скулежом водителя. Над головой просвистела пуля, а я уже прятался за багажником мерса.

«Если бы не бурлящее во мне бухло, я бы с первого выстрела позорно обосрался!» — невесело подумал я, наклонившись и обходя машину с другой стороны.

Я знал и видел, как убивают на улице. И я уже влез в это дерьмо, так что другого выхода не было, кроме как побороться!

Не опуская пистолета, главарь обошёл машину по широкой дуге, но недостаточно широкой, так как я вынырнул из-под водительской двери.

Теряясь, он выстреливает мне в ногу, но стучащий адреналин отключает боль и я, хватая пистолет подонка, валю его на асфальт — завязалась борьба.

— С-сука! Гнида! — шипит он и пытается вывернуть пистолет в мою сторону.

Звучит ещё один выстрел влево. С каких-то домов кто-то начинает кричать. Недалеко отсюда я слышу полицейские сирены — ещё немного, и будет подмога!

Я почти направил пистолет в него самого, как вдруг меня сзади хватает водитель, а главарь перехватывает оружие и стреляет мне в грудь два раза. Воздух резко перехватывает, а в глазах темнеет. Меня откидывают на асфальт.

— Миха, валим! Мусора! — рявкает водила, и они быстро запрыгивают в машину.

Если бы я не валялся почти в центре дороги, то они бы проехались по мне. И я бы не смог увидеть, что девушку они оставили в покое. Она сидела за тротуаром и, залитая слезами, с ужасом глядела на меня. Я попытался взбодрить её и показал большой палец вверх, а затем вырубился…

— А-а-а! — вскрикнул я, подскакивая.

Такое ощущение, словно спящему мне совали нашатырный спирт, и при этом снился самый ужасный кошмар.

— А-А-А-А! — взвизгнул я сильнее, как увидел перед собой красного чёрта.

Этот чертяга с рогами имел стрижку под ёжик и, как пират, кольца в ушах, но при этом находился в деловом костюме и курил сигару, как какой-то Дон Корлеоне. Мы сидели в тёмной комнате за столом, на который падал свет от конусной люстры.

«Я что, допился до чёртиков⁈»

В момент моего писка демон прищурил светящиеся зелёные глаза, выдохнул дым и положил сигару в пепельницу.

(Иллюстрация 12.2)

— Забавная реакция, — хмыкнул он и взял в руки какое-то тоненькое «досье».

Это был просто какой-то карикатурный «сюр» на допросе в американском фильме, но я решил на него как-то повлиять:

— Э-э… Мистер глюк… А я сколько выпил? — неуверенно спросил я, боясь, что у меня случилась красная горячка.

«Говорила мне Аня, что…»

— … алкоголь убьёт тебя, — вслух закончил мои мысли демон, а я раскрыл рот от удивления. — Меня зовут Дантес Арко. Моя должность — распределяющий инспектор Объединённого Ада.

— А вы…

— Да. Я читаю твои мысли, Максим Евгеньевич Фокин. И да — ты умер, — сказал он, закрыл досье и взглянул на меня. — За восемь лет почти две тонны выпитого или двести пятьдесят семь литров чистейшего этилового спирта, — добавил он, взял сигару и затянулся.

— Так мало? — удивился я. — Я думал, больше будет.

От этого демон, усмехнувшись, хрюкнул и выпустил дым.

— А ты не из робкого десятка, я погляжу. Другие на твоём месте слезами обливаются и требуют их выпустить отсюда.

— Я готовился. Если вдруг словлю бел…

— Это не белая горячка. Ты умер, — перебил меня демон. — Вот, смотри, — махнул он рукой на стол, и в центре засветилась огненная точка.

Она быстро разрослась в круг, словно окно с видом сверху. На нём мне открылся вид знакомого Мерседеса, идущей девушки и меня, плетущегося за ней с бутылкой.

— Сядь в машину! — прозвучали из экрана знакомые слова под шансон.

Я смотрел дальше и ужасался. Всё было настолько детально и чётко, что не могло быть глюком. Я читал на местном форуме про галлюцинации — они как сон!

А когда на видео мне выстрелили два раза в грудь, я ущипнул себя за ногу и скривился — точно не глюк. Моё сердце перестало биться в тот момент, когда подъехала милиция на жигулях, и видео закончилось.

— Видишь? — изрёк демон, опять затянулся сигарой и выдохнул дым из носа.

— Я же только начал жить… — потрясённо прошептал я.

— Зато накурил, напрелюбодействовал и начревоугодил алкоголем на тридцать восемь лет в аду, — поддакнул он.

— В каком смысле? — изумился я. — Я же атеист и не…

— Давай-ка я тебе обстоятельно расскажу, что с тобой не так, и что тебя ждёт, — нахмурившись, перебил он и выдохнул в меня дым.

Демон начал с самого главного и короткого — плевать, кто ты. Все атеисты, агностики и всякие «хреисты» попадают в христианский ад за совершённые грехи. Я же попал за своё пьянство и членовредительство куревом, да ещё и в институтские времена хорошо погулял по девкам. Но последнее — меньшее из зол, так как сейчас я женат и супруге не изменял.

На удивление самого демона, больше за мной грехов не стояло. Я никогда не воровал, даже котиков у гаражей не убивал, практически не лгал, — кроме обещаний бросить пить, но «это другое» — не завидовал, почти не злился и часто делал добрые дела.

Добродетельствовал от перевода бабушки через дорогу до бесплатной консультации по юридическим вопросам для нуждающихся. Несколько раз, оказывается, я даже спас людям жизни своими консультациями. И тут я плюсом девушку спас, которую, в ином случае, изнасиловали бы и убили, а её тело нашли бы только через три месяца далеко за городом.

На мой немой вопрос: «а какого фуя я весь такой белый и пушистый, тут забыл⁈» — демон ответил:

— Вот именно из-за твоего самопожертвования, срок наказания сокращается с тридцати восьми лет до пяти.

— Но почему не… — хотел я слегка возмутиться за срок.

— Для сравнения, — опять перебил он меня. — Предатель, в среднем, получает сто-сто десять лет на девятом кругу. Содомиты и самоубийцы по девяносто лет минималки на восьмом. Убийцы, маньяки, нечестивые чины и диктаторы — сотни и тысячи лет в Геенне Огненной, где грешники принимают ванны из магмы. Понятна разница? — усмехнулся он, на что я неуверенно закивал, интуитивно представляя весь этот объёмный ужас и как мне повезло со сроком.

— Но как же моя жена?.. Дочь, Верочка… — дрожащим голосом спросил я.

Вопрос был больше риторический, но демон ответил:

— Они будут жить дальше, — и опять взмахом руки активировал волшебный экран.

Короткое видео, словно трейлер к фильму, стало показывать жизнь после меня. Вот супруга с моими родителями плачут над моей могилой. Потом, спустя всего лишь восемь месяцев, Аня выходит замуж, а моя дочь с любовью называет чужого дядьку папой. У них нет ни скандалов, ни ссор — абсолютно счастливая семья. Стало дико горько за себя. Неужели я и вправду такое негодное ничтожество?

— Я не усугублю наказание, если буду себя жалеть? — шмыгнул я носом и протёр пальцами глаза.

— Грехи считаются при жизни. Так что можешь делать, что хочешь, — усмехнулся демон и встал из-за стола. — Ах да! Могу предложить альтернативное наказание, взамен имеющемуся, — улыбнулся он, а я изумлённо поглядел на него.

— Какое же?

— Двадцать шесть лет работы в городских коллекторах — это равносильно твоему наказанию.

«Ты забыл добавить в адских коллекторах», — мимолётно подумал я, но вслух спросил:

— А какое наказание назначено мне сейчас?

— Третий круг, отдел пьяниц. Голод и томление во спирту.

— Это лучше, чем магма… — пробормотал я и нахмурился. — Откажусь от вашего предложения.

— Даже не спросишь, что за работа? — удивлённо вскинул он бровь.

— Даже атеисту понятно, что в аду не может быть хорошей работы для людей, — заметил я.

— Что ж, сообразительный, — удовлетворённо вымолвил он и поглядел на часы. — Приказ о твоём наказании вступает в силу через час и сорок две минуты. Отдыхай, грешник, — добавил он и вышел из «допросной».

Когда я проводил его взглядом и опять взглянул на стол, то чуть не заорал! На меня смотрела искажённая в злобе Ванесса! Она была ужасно страшна в гневе!

— Наглый! Человеческий! Засранец! — шипя, как змея, отчеканила она и врезала мне смачную пощёчину, отправляющую меня в нокаут.

— А-А-А-А-А! — заорал я, подскакивая на мягкой кроватке.

Вокруг серые облака и бескрайний песок. Я определённо проснулся там, где заснул — в межмирье.

— Епть, Данунах! Это что такое было? — ошалело пробормотал я и поглядел на свои руки. Они просто ходили ходуном!

Меж пальцев появилась тлеющая сигарета и я, с круглыми глазами, втыкал в одну точку, пыхтел дымом и переваривал приснившееся. Точнее, это был не сон, а резко вернувшаяся большим куском память. Я такого ещё никогда не «ловил».

Единственным «сонным» объектом можно считать Ванессу. Но я на девяносто девять процентов уверен, что это не вымысел моих мозгов, а демоница реально залезла мне в голову.

Неужели всё это из-за того, что я решил первый раз поспать в межмирье? Она говорила, что попробует связаться через месяц, а прошло всего три дня.

Откинув бычок, я потянулся к прикроватной тумбочке и не глядя взял бутылку пива. Быстро открыл её зубами и присосался к напитку.

Да… полегчало.

— А! — вскрикнул я, когда хотел поставить бутылку на тумбочку.

На ней стояла миниатюрная статуэтка обнажённой Ванессы. Повернув голову, я чуть не вскрикнул второй раз, так как моя вторая подушка была с изображением спящего лица демоницы.

Это всё я сделал сам, просто не до конца отошёл ото сна. Но почему-то я ощущаю седьмым чувством шестого глаза в пятой точке, что Ванесса пробралась ко мне во сне, и она реально зла!

— Э-м! К-хм! — кашлянул я и поглядел в сторону стены. — Госпожа Версус! Я больше не буду делать такие скульптуры! Они будут всегда одетые! Обещаю! — громко сказал я, и со стороны стены подул странный ветерок.

Вчера перед сном я дал жару. В каких только позах голая Ванесса не была передо мной. М-м-м! Если бы я не предполагал, — а теперь точно знал — что за мной следят, то сделал бы её полностью силиконовой, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Хе-хе!

— А в бикини можно⁈ — спросил я, и мне в рожу ударил порыв ветра. — Понял! Никаких бикини! — прикрывая глаза рукой, крикнул я.

За три дня я тренировался выводить предел своей духовной силы абсолютно ответственно. Чего я только ни делал — музыкальные инструменты, мотоциклы, машинки, доски для серфинга и песочные волны. Но самое надёжное и быстрое, чтобы добиться предела, это создание скульптур. Этим я занимался больше всего, и в каждой композиции была Ванесса.

Ну вот приколола она меня, и всё тут!

Забавно, но каждый раз создавая её в новой позе, я всё больше понимал, что нисколько не боюсь демонов. А особенно сногсшибательную демоницу с хвостиком. Вот и получилось, что я стал пихать её даже на мебельную утварь. Правда, гадал, что это за ветерок гуляет, когда я делал с ней что-то неприличное. А вон оно как получается!

Представив все возможные неприятные последствия при встрече с демоницей, решил, что как-нибудь до этого времени к ней «подмажусь». Ну а если не подмажусь, то разок получу в рожу — не привыкать. Поэтому переживать не стоит, лучше делом заняться.

— Ладно, пора работать, — улыбнулся я и, садясь на край кровати, прикрыл глаза.

Мысленно провалившись в себя, я потянулся к занятому телу и нырнул в него.

— А-ах! Ляпота-а! — улыбнулся я, потягиваясь, и сел на скамейку, на которой спал.

Я находился в одном из городских парков города Личдат, расположенного на юго-западе континента. Хоть прохладненько и сыренько, но светило утреннее солнце, а слева, недалеко, валялся бомжеватый высохший зомби на пожухлой траве — романтика.

(Иллюстрация 12.3)

Теперь я был в теле относительно свежего парня среднего роста и с неплохим телосложением. А ещё он был военный, в камуфляжке с разгрузкой и бронёй на ногах. Пришлось постараться, чтобы переместиться именно в него. Как и ожидалось, за раз повторить переселение по памяти не получилось. Несколько часов времени убил, как и расколол десяток арбузов, прежде чем я этого добился.

Рядом со скамейкой лежал мой рюкзак, откуда я достал зубную щётку, смартфон и пачку сока. Во время чистки зубов я сверился с ещё одной точкой на карте смартфона, где может быть нужное медицинское оборудование. Уже второй день шляюсь по когда-то многомиллионному городу и ищу оборудование.

Почистив зубы, я откупорил пачку сока и выдул сразу половину. Пошарив по карманам разгрузки, достал синюю папиросу, прикурил и, выдохнув дым, задумался.

Сегодня мне пришли яркие и недостающие воспоминания по вопросу: «как я вообще умер?» И по семье тоже. Несмотря на удовлетворённость от этого события, в груди образовалась пустота с ещё одним вопросом: «а кому я вообще нужен в своём мире?»

Моя семья уже забыла Максима Фокина и живёт счастливо. Родители? Ждать их в раю? Бред кобылы-наркоманки. У меня есть старший брат, и он поуспешнее меня. Внучку я оставил от себя, так что и им я не нужен. Столько лет прошло и ещё пройдёт — погоревали и забыли.

Во время размышлений мою зомбятскую голову хорошенько торкнуло, и я решил пока не заморачиваться этими тяжёлыми думами. Ведь сегодня прекрасный день! Погуляю по городу с пользой, бухлом и хорошим настроением!

Сказано — сделано. Собрал рюкзак, закинул на спину и, попивая местное винцо, отправился на выход из парка. И как только я его покинул, сразу же попал в привычные городские пейзажи: валяющийся мусор, разбитые машины, потрескавшийся асфальт, а местами шатались несвежие зомбаки.

— Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде, восемнадцать мне уже… — весело напевал я, бодро шагая и пиная мусор под ногами.

— Забирай меня…

Тут я остановился, обратив внимание на разбитую витрину одного из магазинов. Подозрительно прищурившись, подошёл ближе и не поверил своим глазам.

— Милостевый Данунах… Наконец ты сжалился… — прошептал я, вошёл в магазин через витрину и подошёл к ужасно знакомому музыкальному инструменту.

Конечно, глупо было бы ожидать в чужом мире гитару, — особенно когда они технологически более развиты — но тут был похожий гитарообразный инструмент. Не со струнами, а с клавишами вместо ладов.

Здесь были даже подобие ударных, множество электронных барабанов и странные синтезаторы с квадратными клавишами. Всё остальное, что валялось в витринах и на полу, мне было незнакомым. Но я взял «гитару» и вышел с ней из магазина.

Через пятнадцать метров я увидел лавочку. Перед ней валялся высохший зомбарь, но меня он нисколько не побеспокоил. Поставив пачку сока и рюкзак, я сел на лавочку и использовал зомбака как подставку под ногу. Удобно усевшись, вставил сигарету в зубы и стал изучать заморский инструмент.

Гитара была без оголовья и колков, но на корпусе, вместо звукоснимателей и «бриджа», имелся дисплей и несколько кнопок. Пощёлкав и повертев её в руках, я обнаружил сзади ещё одну кнопку. Нажал на неё, и вылез футлярчик, который красноречиво говорил: «Сунь сюда батарейку!». Тут я вспомнил, что видел где-то в карманах куртки парочку батареек как раз такого же размера размера.

Вожделенно достав требуемое, я вставил всё это куда надо и начал жать кнопки. Экран включился и даже пропищал какой-то звук. Причём завибрировала сама гитара, как будто она и есть динамик. Местную письменность я знал плохо. Пришлось открывать на смартфоне «азбуку» и изучать всё методом «тыка».

— Блям… Пик… — звучало из гитары, но я нашёл нужный гитарный звук. — Дзынь!

Покопавшись с ней ещё какое-то время, я пришёл к выводу, что ноты на ней построены по аналогичному для моего мира принципу — двенадцать звуков или семь нот и пять полутонов.

Вот только если бы на гитаре были кнопки, как, допустим, на гормоне, то я бы довольно быстро привык. Но здесь были конкретно узенькие клавиши, на всю ширину грифа. Часа два я привыкал и смог сыграть только «Я на солнышке лежу». Благо, я обнаружил функцию записи со сменой звучания.

Ещё через три часа и пачку бухла я записал свой первый шедевр. Пока сидел и думал, что бы ещё такого простенького сыграть, в арбузик пришла потрясная идея — сыграть переделанную песню группы «Рогатые трупоеды». На это меня натолкнул воняющий зомби под ногами.

— Гъ-ы-э-а-а! — смачно отрыгнув сок, я улыбнулся и поглядел на зомбака. — Хе-хе!

Я включил мелодию и положил гитару рядом. От вибрации инструмента запела сама скамейка, а я начал:

— Я на сол-ны-шке гни-ию…

— Па-парапапам.

— И на сол-ны-шко блюю!

— Па-парапапам.

И нагнувшись к зомбаку заголосил:

— Разложи-и-и-лся мой труп! И опарыши его гры-зут!

— Па-парапапам!

Вскочил со скамейки, и меня опять понесло. Моё богатейшее воображение нарисовало позади меня двух зомби-гитаристов и барабанщика посередине. Которые тяжёлыми рифами металла стали играть эту мелодию.

Посадив зомбаря на скамейку и оперевшись руками о колени, зарычал в его вонючую харю:

— Трупоед-ед-ед идёт! Костоглод-глод-глод ползёт!

— А-а-а-х… — подпел мне вяло зашевелившийся зомбак.

— ТОЛЬКО Я-Я ВСЁ ГНИ-Ю-У! Я НА СОЛ-НЫ-ШКЕ ГНИ-Ю! — допел я и щёлкнул зомбака по носу.

Крутанувшись вокруг своей оси, я с удивлением обнаружил пышную зомбячку, которая, по всей видимости, пришла на мой концерт. С улыбкой расставив руки в стороны, я продолжил:

— ЗАПАХ МЯСА С ТУХЛЕ-ЦОЙ!

Схватил её за руку и подобие талии, но она застенчиво поглядела на меня белёсыми глазками.

— ПТОМАИНО-ВАЯ ВОНЬ!

— Шалун! — хихикнула она.

И мы, начав танцевать вальс, вместе запели:

— Я ЛЕЖУ-У ЗДЕСЬ С УТРА-А! ДЕНЬ УДАЧ-НО НАЧАЛ-СЯ!

И чмокнул её в лоб.

— Я на сол-ны-шке гнию! И на сол-ны-шко… — продолжила она без меня.

Но наш концерт резко закончился. Над ухом просвистела синяя пуля и взорвала поющую тыковку зомбячки, окатывая мою чистую харю её мозгами.

— А! УБИВАЮТЬ! — взвизгнул я, отпрыгивая к скамейке.

И вовремя это сделал, так как вторая пуля сверхзвуковой осой пролетела как раз в том месте, где я только что был.

Запрыгнув за скамейку, я должен был бежать, но не мог! Бухло в рюкзаке — рюкзак на скамейке, а рядом гитара! Я не имею морального права их бросить!

Тем временем ещё одна пуля вышибла из скамейки щепки прямо перед моим лицом.

— Довы…бывался опять! — вскрикнул я, падая на задницу, а скамейка локально загорелось от жара плазменной пули.

Резко подскочив, я схватил гитару с рюкзаком и за доли секунды до выстрела опять спрятался. Это был стопроцентный снайпер, судя по скорострельности. Он расположился где-то на двадцатиэтажном здании через несколько домов от меня.

Когда выстрелы прекратились, я прижал к себе гитару и, нацепив рюкзак, стартанул, как спринтер, втыкая пятки в задницу. Мне нужно было пробежать метров тридцать, чтобы скрыться за семиэтажным зданием.

— Великий Анунах, хоть бы меня пронесло… Я не хочу терять гитару и бухло, — бормотал я на бегу, а рядом от выстрела вспыхнула машина.