Zомбанутый

Глава 15 «Алк Зом-бич и Уличная магия»

(Иллюстрация 15.1)

Ванесса сидела в своём рабочем кабинете уже третьи сутки. Загруженности по работе у неё нет, как это было в первые месяцы апокалипсиса. Даже напротив, «клиенты», теперь бывают разве что парочка за весь день. И это в лучшем случае. Ей мешало покинуть рабочее место главное, но очень неформальное дело последних дней — она неотрывно наблюдала за своим подопечным Максимом, который в данный момент опять играл на гитаре в межмирье после тренировки духовности. Он играл перед скульптурой демоницы, представшей в красивом платье.

Сама она никогда бы так не нарядилась, от этого на неё постоянно накатывало раздражение. Но это было всяко лучше пошлых нарядов или вообще без таковых, от чего демоница в бешенстве всё-таки смогла залезть в его сновидения и дать понять, что он переходит черту.

«И как он в точности скопировал моё тело? Он же меня голой не видел», — в который раз задавалась вопросом Ванесса, при этом слегка съеживаясь от неловкости, как зелёная студентка академии.

Максим, тем временем, под гитарный перебор стал петь какую-то песню на немецком языке:

— Диэ либэ ист айн вильдес тие…

— Как же банально… — хмыкнула девушка.

Она отлично понимала диалект прагерманского языка и любовный текст этого произведения. Однако от мелодичности и слов опять ощутила приятные мурашки по коже.

Даже несмотря на современность её родного мира, от которого она безнадёжно отстала, песни Максима так и веяли чем-то родным. От того демонице это очень нравилось, но одновременно приводило в некоторое бешенство. Ванессу тянуло к этому парню не меньше, чем его тянуло к ней, пока он каждый день воспроизводил её в виде скульптуры.

Очередные проносящиеся по коже мурашки вызвали непроизвольный всплеск духовной силы, как раз в зеркало стигмы. До Максима дошел лёгкий ветерок, и он, обернувшись, улыбнулся и подмигнул, словно увидел её с той стороны. Ванесса поджала губы, так этот жест напомнил ей кое-что из прошлого.

— Дорогая, зайди пожалуйста ко мне… — прозвучал добродушный голос архивариуса в голове у девушки, от чего та от неожиданности нервно подскочила со своего кресла.

Взмахом руки она развеяла стигму наблюдения и, мысленно отмахиваясь от глупых размышлений, вышла из-за стола. Поднявшись на третий этаж «Небесной Библиотеки», Ванесса зашла в единственный кабинет в конце длинного коридора и предстала перед своим начальником.

— Быстро ты, — усмехнулся старик, отрываясь от своих бумаг за столом.

— Работы маловато последнее время, архивариус Эфраим, — устало улыбнулась Ванесса.

— Вот только почему-то ты уже несколько дней торчишь в своём кабинете безвылазно. Интересно почему? — всё так же улыбаясь, спросил он.

— Наблюдаю за прогрессом Максима, — пожала она плечами.

— Видно, прогресс идёт хорошо, если он уже Максим, а не «мальчик» или «эта душа», — хохотнул он.

Демоница стояла с невозмутимым лицом, однако внутри она опять раскраснелась, как школьница.

— Я тебя для этого и позвал, кстати. Как у него дела?

— Он на удивление опережает ожидания, — уголком губ улыбнулась она. — Уже неделю обучается у не последних датарохцев.

— Интересно, — удивился архивариус. — Как жаль, что я не могу за ним наблюдать из-за отсутствия кармических записей. Искусно ты ему стигму поставила, — усмехнулся он. — Где он их откопал, кто такие?

— Это семейная пара Гур и Ханэи Ихаал, матриархальная ветвь.

Архивариус кивнул и взмахом руки образовал вспышку света перед собой, а когда она погасла, перед ним появились два серебристых досье, одно из которых он тут же открыл.

— Ага, понятно… Преследуемые старейшинами… — пробормотал он, листая страницу за страницей.

Демоница с подозрением подметила, что два этих досье довольно тонкие для датарохцев, особенно для должности младших клириков. Она так же может запрашивать досье на любого человека, но информацию видит только текущую, в отличие от Небесного Архивариуса, который может просматривать полную хронологию судьбы человека.

— Нехорошо получается… — буркнул Эфраим, взяв второе досье и открыл его в самом конце.

— Что-то серьёзное? — насторожилась Ванесса.

— В скором времени они будут нашими гостями, — покачал он головой и, закрыв досье, вспышкой растворил их в воздухе.

— Неужели…

— Да.

Демоница нахмурилась и спросила:

— Это ищущие Датарока?

— Нет. Сайсканцы. Случайность, если можно так выразиться.

— Максима схватят?

— Они попали к нам раньше, чем я это увидел. Но предполагаю, что да, — задумчиво ответил архивариус.

— Сордида сатанист! — скривившись, прошипела демоница на латыни, а её хвост стал нервно трепыхаться за спиной.

Архивариус очень хорошо знал свою подчиненную, и для него было некоторым удивлением, что всегда уравновешенная Ванесса серьёзно выругалась в своей национальной манере и явно нервничает.

— Не волнуйся, дорогая. Я уверен, он долго у них не пробудет… с его-то талантами, — успокаивающе сказал старик.

— Я могу идти, архивариус Эфраим? — спросила демоница.

— Конечно, — кивнул он. — Только ты, случаем, не решила нарушить правила? — улыбнулся и хитро прищурился архивариус.

— Нет, конечно, — с непроницаемым лицом ответила девушка.

Эфраим ещё некоторое время глядел на подчиненную, но всё же вымолвил:

— Выспись, пожалуйста, дорогая. Даже работникам Обители, нужно отдыхать душой.

— Да. Пойду домой. Доброй ночи, уважаемый архивариус, — кивнула она и спешно вышла из кабинета.

Когда дверь за ней закрылась, архивариус откинулся в кресле и поднял голову к светящемуся потолку.

— Нет, конечно… — бормоча, повторил он слова подчиненной и хмыкнул. — Ох и огребу я от Великого…

— А я всё чаще замечаю-ю… что меня как будто кто-то по-о-одменил. О моря-ях и не мечтаю, телевизер мне природу-у заменил, — пропел я, балякая на клавишной гитаре и вдупляя в монитор с транскрипциями.

Я уже довольно сносно выучил местную письменность «Интернационального языка Международного Содружества», от того транскрипции датарохского алфавита были именно на нём.

Данунах, как же они меня достали за две недели! Лишь в межпопье я могу отдохнуть, поиграть на нормальной гитаре и расслабиться от всех этих новых символов. Почему в этом мире не придумали хотя бы элементарную латиницу? Он ведь так похож на наш!

— Что было вчера, то забыть мне пора…

— Алк, здравого утра! Нужна твоя помощь, поднимись, пожалуйста, на крышу! — прозвучал женский голос из монитора.

— Шабат шалом, уважаемая Ханеи. Сейчас раннее утро. Чего случилось? — спросил я и зевнул до хруста в челюсти.

— Только не вздумай так приветствовать наших соотечественников, — усмехнулся голос жрицы. — Гур прилетел. Нашёл всё, что нужно из медикаментов. И ещё много чего!

— Ух ты! Я наконец перестану болеть, и мой дорогой пальчик отрастёт! — усмехнулся я, отставляя гитару. — Вот только порадуй меня сильнее, прекрасная булочка Ханэи, скажи, из «много чего» — сигареты и бухло есть? — спросил я, после чего произошло короткое молчание.

— Переставай называть меня выпечкой и экономь своё бухло, — повторила она последнее слово по-русски. — Поднимайся на крышу, подхалим. Сигареты Гур точно захватил. Впервые вижу человека, который столько пьёт и курит… — пробормотала она последние слова, а я вскочил со своего места и с большим энтузиазмом отправился на крышу.

У меня уже два дня уши пухли от отсутствия сигарет. Даже мои личные запасы полутора ящиков риака не спасали от желания покурить, а совсем наоборот — усиливали. Хотя совсем недавно я почти не вспоминал о сигаретах. Благо, я теперь могу просто вусмерть закуриться и используя бесконечное количество жизней пересесть в другой «автомобиль».

Не пользуясь лифтом, я поднялся на крышу прямо в домашней одежде — белых штанах, футболке и тапочках. Возле гружёного дракона Гура работали мужчина и женщина по имени Орант и Тайи — те самые военные — и супруга всадника-добытчика. Вояки обернулись и сдержанно поприветствовали меня кивками. До сих пор ко мне относятся с опаской. Ханэи со снисхождением окинула мой вид взглядом, а Гур поднял приветственно руку.

— Здравого утра, Алк. Мне тут без тебя не справиться, — сказал он и кивнул на здоровый кейс возле себя. — Это аккумуляторы для турелей. Их нужно вдвоём аккуратно унести на склад.

— Весёлая у тебя ночка была, — буркнул я и махнул на кейс. — Тяжёлый что ли?

— Да. Без духовности никак.

Я уточнил у него насчёт курева, и он подтвердил, что нашёл одну упаковку моей редкой отравы. В этом мире сигареты никогда не были популярны. Их недолгий пик популярности был лет сто назад, а в современности их потребляли только редкие ценители.

Правда, сейчас этих ценителей навряд ли много осталось. Но мне пока хватит, и это главное. В местном «блоке» двадцать четыре пачки — на месяц, думаю, растяну. Поэтому я на радостях я принялся с энтузиазмом помогать.

Имея духовную силу в достаточном объёме, только нам было под силу аккуратно перемещать почти двести кило аккумуляторов, без необходимости вскрывать защитный кейс. Они собираются в скором времени запустить мобильные «автоматические» пулеметы внизу вокруг здания, чтобы не подпускать ни зомби, ни гопников. А уже потом можно зачистить все остальные этажи, где до сих пор орудуют мои коллеги.

— А чего вы раньше не зачистили этажи? — спросил я жреца, когда мы поставили кейс на склад.

— Пытались. Но как только я начинал уничтожать мертвецов в большом количестве, к этому месту начинали стремиться измененные. А вот они уже опасны, даже для нас. Обычный рьяк им не соперник, — покачал он головой.

— А вроде сильной собачкой выглядит, — улыбнулся я.

— Из боевых — это самый слабый дух. Кстати, как твой датарохский? — спросил Гур на иврите, а я стал скрипеть мозгами.

— Ра-э — подумав, произнёс я, что вроде означало «паршивый».

— Ну, прогресс есть, — улыбаясь, подмигнул он и, по-дружески приобняв меня через плечо, повёл на выход со склада.

Что замечательно, Гуд и Ханэи совершенно не боятся со мной телесно контактировать. С их слов, из-за концентрации духовной силы, на них не повлияет даже прямой укус зомбака. А вот военная парочка от меня шугается постоянно, несмотря на то, что мы находимся на безопасной высоте.

— Я вот что подумал, уважаемый Алк. Нам бы сегодня тебя потренировать выпускать духовность вне тела, ну и заодно разучишь простенькую способность развеивать чужих духов, — добавил жрец, от чего я вскинул брови.

— А как же медицинские процедуры? И твой сон? Ты всю ночь бороздил просторы города.

— Твои процедуры только вечером, тогда и я пойду отдыхать, — махнул он рукой. — Ты на пару дней выпадешь в предмирье, заодно там и попрактикуешься выплёскивать духовность наружу. А я к тебе буду захаживать, призывать рьяка для практики.

А вот это было занимательно предложение. Все без исключения коренные датарохцы с малых лет могут выходить в межмирье. А ещё туда можно выходить коллективно, если делать это недалеко друг от друга. То есть, когда Гур отправится туда, он будет засыпать возле меня или хотя бы в соседней комнате. Это очень интересно. Я ещё никогда не играл в «мультиплеер» на песках.

Мы договорились через час начать тренировку. Я забрал сигареты в комнату, вдоволь накурился, слегка бухнул под несколько аккордов на гитаре и отправился на этаж выше.

Жрецы хотели поселить меня ближе к себе, но я отказался из уважения к страхам военных. Хотя какой там уважение… Это скорее из-за моего опасения. Чернявый мужик готов меня убить, каждый раз, когда я поднимаюсь к ним на этаж.

Нервный он какой-то, этот Орант… И зенки у него подлые. Глядишь, так и нож в спину всадит. Так что ну его в задницу. По такому случаю мы даже медицинскую комнату оборудовали на «моём» этаже.

С медицинскими процедурами тоже не всё так гладко. Рабочее оборудование в этом городе было, а вот с медикаментами пришлось попотеть. Попотеть Гуру. Он ради них и пролетал весь день и всю ночь. Пришлось лететь в соседний город, где на сегодняшнюю радость, или несчастье, он их всё-таки обнаружил. Причём полный список из четырёх позиций. К вечеру буду помогать Ханэи готовить оборудование и медикаменты.

Когда я поднялся в зал для тренировок, — на самом деле, это просто зал для презентаций — то увидел Гура в свободных штанах и белой безрукавке. Он сидел на полу на небольшом коврике белого цвета и светил своими буграми мышц. От чего я даже удивился, так как думал, что только «скай-фай» броня его делает таким широким.

(Иллюстрация 15.2)

— А ты мощный, батяня, — усмехнулся я, садясь напротив него на аналогичный коврик.

Он, видимо, что-то не так понял, так округлил глаза.

— Ты знаешь, что у нас есть сын? — удивился он. — Хотя ожидать меньшего от посланника Ренниона не нужно, — ответил жрец за меня.

Я же сделал серьёзно-загадочный мёрдерфэйс и спросил:

— А чего сын не с вами, беглецами?

Гур отмахнулся, сказав, что сын по должности догнал родителей и даже работает тренером в военной школе. Преследоваться старейшинами он точно не будет.

На вопрос сколько же зелёному лет — тут уже я своё удивление не мог скрыть. Он оказался старше меня! А Гуру и Ханэи вообще по пятьдесят семь! Жесть! Я с бабушкой ворковал, как с молодухой! Всё! Мой мир окончательно и бесповоротно рухнул…

Из-за таких новостей я загрузил жреца по полной, раскрыв свою некомпетентность в этом вопросе.

Оказывается, сильные евреи живут охренеть как много. В среднем, клирики — те, кто используют колдунство, а не просто призыв животинок — живут под три сотни лет благодаря духовности, а старейшины намного больше. Самому молодому из старпёров — пять сотен лет! Однако обыкновенные граждане Датарока не могут похвастаться такой продолжительностью жизни. Средние показатели — сто пятьдесят лет. Но всё очень индивидуально и напрямую пляшет от врождённого уровня духовности.

Правда, это всё равно больше продолжительности жизни обыкновенных людей. До апокалипсиса их средние показатели равнялись ста годам с копейками. Что всяко больше того, что я знаю с Земли, где она ровнялась семидесяти годам с натяжкой. По крайней мере, в России.

— Реннион одарил нас такими возможностями, только из-за того, что мы самая малочисленная нация. А до недавнего времени были крайним меньшинством, — закончил свою лекцию жрец.

— Да они просто Дунканы Маклауды! Но ладно вы, так старейшины вообще оборзели, накосячили и живут вечность, припеваючи! — возмутился я.

И это не простой наезд. Как позже узналось, перевод фолианта начался с единогласного решения совета старпёров. Лично лоббировал этот проект некто Старейшина Лахант. Он же и был инициатором того, чтобы экспериментально задействовать переведённые древние ритуалы.

И момент как раз удачно подвернулся. В то время шишки из Совета Фракций содружества уже много лет экспериментировали с алтарём Урокона и даже что-то там изготавливали с помощью него. Они-то слёзно выпрашивали у стариков «что-то новенькое» для использования на алтаре.

Короче, похоже, в убийстве девяносто девяти процентов населения замазаны все шишки двух сильнейших держав. Надо бы поговорить на этот счёт с Ванессой. Теперь она не отвертится от моих вопросов.

— Что есть, то есть… Не буду спрашивать, кто такие Дунка-аны — всё равно внятно не расскажешь, — усмехнулся жрец. — Давай, наверное, начнём уже.

— Ага, — кивнул я.

— Для начала, мне нужно понять уровень активности твоей духовности. Дай мне свою руку, — сказал он и протянул мне пятерню, а я схватился за неё в рукопожатии. — Если будет проще, то прикрой глаза и направь духовную силу в свою ладонь.

Я очень легко выполнил требуемое, одновременно пытаясь думать о белом гопнике, чтобы жрец ненароком не прочёл мои воспоминания.

— А теперь представь, как твоя сила просачивается через ладонь наружу… — добавил он.

По аналогии с межмирьем, я высвободил свою душноту из себя, а Гур крякнул и сжал руку сильнее.

— Всё, хватит.

Я остановился и открыл глаза. Жрец удивлённо смотрел на меня.

— У тебя активность духовности весомо выше рядовых младших клириков. Даже удивительно, что ты не владеешь простейшими твилами, — покачал он головой.

А я про себя усмехнулся, ведь у меня богатое воображение, а за спиной сотни часов практики в «скульптинге» и производства бухла в межмирье. Я даже сплю там постоянно, когда уверен в безопасности окружения.

Следующим этапом я стал учить первую свою «твилу» — заклинание равномерного распределения духовности по физическим объектам. Та самая волшебная уборка, от которой я чуть не потерял челюсть в наше первое знакомство.

Каким бы я ни был крутым, как стальные яйца терминатора, и рукастым, словно мартисьюшный чебуратор, у меня не получалось скопировать произношение их долбанных древних мантр. Я на четыре с минусом знал немецкий и в короткий срок освоил язык содружества, но мне физически тяжело давались гортанные проглатывания этого древнего рептилоидного иврита.

Гур даже сам уже стал злиться, но держал себя в руках, чтобы не вмазать мне по рылу за косноязычность. Кое-как у меня получилось правильно произнести сраное предложение только спустя час. Я почувствовал, как духовная сила на секунду вырвалась из меня во все стороны и ополовинила резерв!

— Наконец-то! — возрадовался жрец. — А теперь прикрой глаза, представь, что ты хочешь вернуть потоки духовности назад и произнеси «Гу-усхьлталх»!

В общем, все «потоки» медленно вернулись назад сами — ни хера у меня не получилось. Пришлось начинать заново. Ещё полчаса у меня ушло, чтобы правильно совместить начало и конец этого колдунства.

— Великий Данунах! — воскликнул я, когда получилось, и вместе с движением воздуха над ладонью стал образовываться маленький шарик из пыли.

Зажимая левой рукой себе рот, я от радости чуть не завизжал, как сорокалетняя толстуха, поймавшая на свадьбе брошенный невестой букет! Я почувствовал себя Великим Магистром уличной магии! Гарри Потником с треснутым очком, севшим на метлу с торца и полетевшим бить Волан-де-Морду! Держите меня семеро! Да я Бог нового мира! Трепещите, ничтожества! Ха-ха-ха!

— Ну слава Ренниону… А то я уже подумал, что ты совсем бесталанный. Эту твилу практикуют в начальной школе, — хмыкнул Гур, чем макнул всё моё воодушевление в сельский сортир, на самое дно.

— Ну писец… Масон всю малину обосрал, — буркнул я по-русски, ссыпая с ладони пыль рядом с ковриком.

— Прости меня за вопрос, Алк. Но почему ты вечно вспоминаешь какого-то Дану-унаха и не восхваляешь Ренниона? Кто это вообще такой? — приподнял он бровь.

— Э-э… — подвис я, но попытался быстро сориентироваться. — Это древнейший бог удивления и возмущения. Когда я удивляюсь, тем самым преподношу ему частичку благодарности. Сам посуди, не вспоминать же Великого Ренниона каждый раз из-за такого пустяка? Это как минимум невежливо. — И сделал серьёзный морда-кирпич.

— Хм… Отдельное божество для удивления?.. Никогда не слышал о нём, — схватился за подбородок жрец.

— Конечно, не слышал, он же древний! — усмехнулся я и поднял палец вверх. — Один из ушедших богов старого мира!

— Ты о многом осведомлён, чем не осведомлены большинство датарохцев, — сказал Гур и серьёзно поглядел на меня. — В твоих словах есть мудрость. Я тоже буду припоминать древнего бога удивления и почём зря не тревожить Ренниона, — кивая, улыбнулся он.

Когда он это сказал, мне хотелось раскрыть рот и опять вспомнить Данунаха. Если продолжу в таком же темпе, то моему покровителю — если он существует где-то в бесконечных вселенных — придётся обратить внимание на этот мир. Либо по заявкам «читателей» родится новый бог, с нуля! Боги же как-то рождаются? А значит, я буду боготворцем! Хе-хе!

Продолжая тренировки, Гур рассчитывал показать мне твилу «Изгнания чужого духа», но не судьба — мои мозги просто не заточены под рептилоидное произношение. Я сумел выучить только последовательность слов. Попрактиковаться я могу и в межмирье. Да и жрец сказал, что завтра заглянет. Правда, для меня там несколько дней времени пройдёт.

Ближе к вечеру к нам зашла Ханэи, вытолкала супруга спать, а мы отправились настраивать медицинское оборудование. Настроив медицинскую кушетку и аппарат жизнеобеспечения, мы загрузили синтетическую кровь для переливания, и тут начались некоторые проблемы.

Вместо нужного пакета комплексного антибиотика «Аль-Дэ-Би Один», Гур принёс целый ящик «Аль-Дэ-Би Одиннадцать». Никто не знал разницу между этими препаратами, а потому пришлось целый час «гуглить», можно ли использовать его как аналог. Для этого даже подключили к работе Тайи. Она-то, как уроженка Содружества, более-менее поняла терминологию и что препарат является аналогом, но более лучшим.

С нормальным расположением духа и душноты я наконец разделся по пояс и завалился на кушетку. Ханэи стала подключать забавные катетеры к рукам, груди и шее. Эти штуки в своей основе были трубками с микроскопическими проводами. Они доставляли как жидкость, так и электричество для питания катетеров, которые выполняли еще и роль дефибриллятора и датчиков, определяющие все возможные показатели организма.

Катетеры имели вид белых шайбочек, но при прикладывании на кожу и нажатии определенной кнопки голографического управления аппарата протыкали плоть сотней микроигл и хватались за сосуды. Оторвать эти штуки без команды аппарата нельзя. Точнее, можно, но только с мясом.

Отдельное устройство в виде колбочки цеплялось на мой откушенный крысямбой палец. Когда моё сердце забьется, через микроиглы туда начнёт поступать препарат «Ниграм-Эн». Насколько я понял, это что-то вроде гиперактивных синтезированных стволовых клеток, которые могут восстанавливать утраченные конечности.

Так что к концу лечения я буду не только живой, но и с моим ненаглядным посылательным агрегатом.

— Ну что ж, небесный дол…ёб, да пребудет с нами Реннион, — с торжественной улыбкой произнесла Ханэи, прежде чем запустить заготовленную программу реанимации.

— Не поминай мою профессию всуе! — возмутился я, но женщина уже нажала кнопку запуска, и меня стало резко клонить в сон.

Обычного человека вырубает моментально, в отличие от полудохлого трупа. Так что у меня было время провалиться в межмирье.

— Эх… Надеюсь, эта профессия не уйдёт в народ… — вздохнул я, сидя на песке пустыни. — Да ладно. По-фи-гу! — улыбнулся я и вскочил с места.

Настроение моё было на высоте, так как я скоро стану живым и вдоволь наслажусь куревом и бухлом. Наслажусь до поросячьего визга и висячего топора в воздухе. А ещё я на пути становления магом. Я, конечно, мечтал стать человеком-пауком, а потом «челпуком» и человеком-синяком, но да ладно. Крутое уличное колдунство тоже сойдёт!

С энтузиазмом я стал проводить тренировки с твилами, параллельно занимаясь скульптингом. И нужно с этим хорошо поднажать, пока у меня так много свободного времени.

По идее, за два дня реального времени, под присмотром жрецов, мой организм должен стать вполне живым. Если что-то пойдёт не так, я всегда смогу вернуться в новом теле и начать заново. Вот только я им не сказал, что так умею — пусть более бережно ко мне относятся! Ибо нех!

Навскидку, в межмирье я проведу чуть больше полторы недели. И то, это из-за того, что во сне время почти уравновешивается с реалом, так бы пришлось тут куковать минимум две недели.

Позанимавшись часов пять, я, как всегда, создал скульптуру Ванессы, стоящей передо мной в платье. Брынькнув шестиструнной гитарой, стал петь песни от Короля и Шута до ДДТ. Я чувствовал, что демоница за мной следит, и поэтому я не теряю надежду к ней подмазаться. Каким бы панком я ни был, но получать от неё по морде всё же неохота.

«Что-то ты молчишь сегодня, — подумал я, закончив песню 'Осень» Шевчука. Может, ей надо что-то нежно-брутального? — усмехнулся я и стал наигрывать мелодию Рамштайнов «Амур».

— Амур, амур… Алле воллен ну-ур дих земен… Амур, амур, ам эндэ… — продолжал я петь, стараясь делать это качественным и низким баритоном.

В конце песни я почувствовал приятное дуновение ветра, закончив петь, обернулся к стене и подмигнул предполагаемой слушательнице.

Ей по-любому понравилось. Будь она хоть трижды демоница — дамам такое нравится. Не зря же во времена института меня называли Казановым! Хе-хе-хе! Моя бывшая вдовушка жена вообще считалась самой красивой девкой во всех параллельных курсах. А всё благодаря моему большому багажу песен под гитарку. Да-да! Даже мои занятия в секции каратэ не приносили столько профита в виде юбок, как гитарные посиделки в компаниях с большим количеством алкоголя и пошлыми шуточками.

«Это что получается? Я из-за музыки и девок стал алкоголиком?» — задумался я, но сразу отбросил самокопание, так как меня, скорее всего, ждут.

Проиграв ещё пяток песен, я не ощутил ветерка и решил на сегодня закончить. Хорошенько потянувшись, создал себе мягкую кровать с ангельским одеялом и подушкой. Выкурив сигаретку и запив пивком, я заснул, словно хмельной ангелок на бархатистом облаке…