Zомбанутый

Глава 3 «Семки. Найн!»

— Алк! Смотри! — воскликнула Далэи, подскочив с кровати и показывая на окно.

Я лениво оторвался от телека, медленно прочапал к ней и всмотрелся в точку на пасмурном небе, куда она показывала.

Сначала подумал, что это птица, но присмотревшись, изумлённо открыл рот. Это был явно самолёт на фоне горных заснеженных вершин. Я даже разглядел синеву шлейфа энергетических двигателей, о которых рассказала моя булочка-инструктор.

(Иллюстрация 3.1)

— Они… улетают? — вспомнив нужные слова спросил я и поглядел на девушку.

Она поникши вздохнула и опустила взгляд.

— Да. Они ровно каждую десятую часть периода пролетают в нескольких километрах от Готьянита. Когда появился интернет, два периода назад, мы с Михонтом подавали им сигналы о помощи, но они отказываются ради нас двоих лететь сюда. Говорят, что у нас тут есть все коммуникации, и спасать нас точно не нужно, — нахмурившись, процедила девушка и села на кровать. — Мест у них нет!

Уже восемь дней я живу вместе с этой красоткой-брюнеткой и довольно сносно понимаю всё, что она говорит. И первая новость, которую я осознал, просто не укладывалась в голове: мои коллеги — это зомби! Да-да! Я сам чуть со стула не уе… упал!

Оказывается, по факту, булочки — это люди, а люди — это зомби! Очешуительный парадокс! Я целых пять минут находился в трауре! Даже всплакнул для виду!

Несколько дней назад я вообще не знал, кто это такие зомби — знания приплыли в мой арбузик случайно, после очередного красочного сна. На такой высоте, где мертвецы не могут существовать, а мой разум ясен как пень, воспоминания и знания стали накатывать лавиной. Слова «зомби» в местном обиходе нет, но «умертвия» или «мертвецы» я перевёл именно так, когда пришла нужная ассоциация в мою интеллигентную тыковку.

Правда, я до сих пор не знаю даже своего имени и кто я вообще такой. Разве что некоторые моменты. Я и до этого знал, что мой родной язык «Русский», но Далэи никогда не слышала ни о такой нации, ни о языке. Её высокотехнологичный смартфон не переводит мои изречения от слова — никак.

А ещё моя дорогая булочка утверждает, что все мои сородичи-зомби были людьми, а я вообще непонятно какой душнила, вселившийся в тело зомби. Или дух? Короче, вся эта фигня, включая современные высокие технологии, — о которых мне знания так и не пришли — вводят меня в состояние синдрома Дауна с примесью Паркинсона и деменцией.

Про высочайшие технологии вообще отдельная тема. Вся техника, от телефонов до самолётов и даже оружия работает на энергии Тиберона.

Тиберон — это какой-то батон, который пару сотен лет назад открыл новый вид энергии, очень похожий на электричество, но со слегка иными свойствами. Вот и получается, что я нифига такого не помню. И даже мизер знаний не приходит о том, кто такой Тиберон. Вольта и Эдисона — знаю! А Тиберона — нет! «Злонговщина» какая-та! — это местный аналог чёрта.

— Знаешь что, бу-улочка моя, — улыбаясь, протянул я и подмигнул девушке. — Давай я схожу за чем-нибудь вкусным для тебя, чтобы ты не горевала?

— Алк, я же просила не называть меня выпечкой! — с улыбкой возмутилась девушка и кинула в меня подушкой, что врезалась мне в рыльце и упала под копытца. — Ну сходи. Если можно, поищи, пожалуйста, консервы с ластиной.

— Я помню. У меня есть идеи, где они могут быть, — сказал я и причесал рукой идеально чистую шевелюру. — Только дай мне бумажку с названием, — добавил я, а девушка засуетилась и стала рыться в районе кухонной стенки.

Эта «ластина», насколько я понял, что-то вроде фрукта, похожего на дыню. У Далэи осталась где-то этикетка от консервов, там и название указано. В письменности я не соображаю, но сравнить символы смогу, когда найду нужное.

— Вот она, — улыбнулась девушка, подошла ко мне, положила жёлтую бумажку мне в карман куртки и заботливо поправила воротник.

А ещё, кстати, я идеально чистый и обильно пахну парфюмом. Моя булочка на следующий же день погнала меня мыться в душ, в соседнюю комнату, которая оказалась санузлом. Первый раз, по её мнению, я помылся плохо, поэтому она погнала меня перемываться под её надзором и наставлениями.

Я же откуда мог знать, что какой-то брызгающий баллончик — это мыло? Я такого не помню. Но когда квест был выполнен, она дала чистую одежду в виде кроссовок, серого комбинезона и чёрной куртки. Пахнуть по-другому было приятно.

Такие удобства в этом здании существуют благодаря автономной станции жизнеобеспечения. Она находится на крыше, собирает, аккумулирует воду и генерирует электричество, доставая его прямо из недр земли на эту вышку. Узнать подробное устройство этой станции пока не было возможности, но Далэи говорила, что скоро там нужно будет чистить какие-то фильтра и я приму в этом участие.

— Не скучай, — ухмыльнулся я и, вытянув губы, попытался поцеловать девушку в щеку.

— Алк! Фу! Ты заразить меня хочешь, дурак! — скривилась она, отталкивая меня. — Иди уже, раз вызвался! — добавила она и, развернув меня, стала подталкивать в спину.

Выйдя в коридор, я с улыбкой помахал своей румяной булочке и отправился на шопинг.

Разумеется, она объяснила мне, что я могу заразить её просто царапиной. Мне очень не хочется, чтобы моя красотка-булочка стала коллегой. А потому это просто шутка, уж больно я не могу удержаться. Хотя, беря в расчёт высоту здания, никто не знает, что будет если вдруг она «заразится»…

— Скоро рассвет… Выхода нет… — воодушевлённо стал напевать я, идя по коридору.

Это будет уже третий раз, когда я спускаюсь с высоты в дурманящую голову атмосферу. Как я и раннее сказал, природу этого вируса Далэи не знает, как и не знают об этом не так давно возродившиеся в этом мире средства массовой информации.

Известно не многое — булочный зомби-апокалипсис на этой земле разразился три года назад с западного прибрежья материка. Как это обычно бывает в фильмах — произошло лавинообразное заражение всех и вся. Далэи и её батон до недавнего времени жили здесь вдвоём почти два с половиной года.

Полгода до этого они чудом выживали в среде этого города под названием «Готьянит». Подробностей, как они пробрались сюда и осели здесь, я не спрашивал. Информации для моего арбузика и так было сверх какой-либо нормы. Чего только стоят непонятные постулаты этого, не побоюсь сказать слова, — Мира.

Дело в том, что привычные моей памяти вещи колоссально отличаются от здешних. Эта «Земля» имеет в году четыреста дней, минуты и часы по сто секунд и минут. А месяцев просто не существует — вместо них «периоды», длящиеся ровно по сто дней. Названия периодов я понял, как «осень», «зима», «весна» и «лето». По крайней мере, смысл их был кричащий.

А ещё, забавная штука, что у них идёт двенадцатое тысячелетие, четыреста двадцать шестой год — «11426» — и шестьдесят восьмой день периода «Осени». И нет, я не попал в другую страну со странными опухолями в сером веществе граждан — весь мир летоисчесляется именно так.

У меня же в голове крутятся привычные значения с января по декабрь, семидневная рабочая неделя — или восьми? — и две тысячи какой-то год. Почему всё так — не понимаю. Мне даже сложно построить теорию. А предполагать мировой заговор против себя одного или попадание в параллельную вселенную — это же бредово, как выступление Петросяна. Я хоть и отбросил свой план либеральной революции, но в мировые заговоры верить не собираюсь.

Короче, я отложил этот вопрос до выяснения обстоятельств уголовного дела. Так будет проще, и моей бедной израненной душе спокойнее. Итак, кажись, пару седых волос появились на моей тыковке.

Я даже пока не пытался узнать про геополитическую обстановку в этом мире. Далэи кое-как мне втемяшила, что до апокалипсиса было «Мировое Содружество» в виде объединённых стран. Отдельно были несколько «странок» и город-государство «Датарок». Конкретикой этой фигни я не интересовался. Всё слишком сложно для моего гениального ума. Как-нибудь на досуге разузнаю, через пару годиков, а лучше через пять.

— Ду! Ду-хаст! Ду-хаст-мэщь! Ду-хаст-мэщь! — напевал я приснившийся сегодня мотив своим идеально разработанным языком.

Я подошёл к створкам лифта и достал из кармана перчатки. Представляя себя киллером на задании, натянул перчатки и с посвистыванием припева вылез в шахту лифта. Затем перелез по узкой балке и схватился за боковые трубы лестницы.

— На-айн! — рявкнул я и прыгнул вниз, скатываясь как заправский пожарник на вызов.

Разогнался до такой степени, что перчатки нагрелись и даже слегка начали рваться. Но двадцать шесть этажей быстро закончились, и под следующий куплет я упал задницей на чистую крышу лифта. Что-то даже хрустнуло, но вроде не критично.

Жениха Далэи я похоронил в клумбе во дворе этого здания и убрал тушки коллег, когда первый раз спускался. Девушка слёзно попросила меня это сделать, иначе, как она утверждала, его душа не попадёт к их богу — Ренниону.

Как истинный атеист, я не верил в эту бредятину, но как не менее истинный джентльмен — не мог не выполнить просьбу красивой булочки!

Со всей ответственностью я исполнил её капризы и даже сходил в супермаркет. Тем же днём она горевала и не разговаривала со мной. Была обижена, что я чуточку надкусил её жениха до этого.

Но я же его не убивал! Он сам заработал премию Дарвина, когда полез чинить какой-то блок управления лифтом! Да и я откуда мог знать, что батоны — это тоже люди? Вот сказали бы раньше, я бы тогда, может, и не ел их вообще. Ну разве что только злых батонов…

Одно слово — женщины! Лишь бы накрутить себя и найти виновных в своей жизни. Благо она на следующий день отошла и продолжила учить меня всему необходимому, а то я уже начал думать всякие забавные вещи про румяную выпечку.

— Ду… Ду-хаст… — продолжил я, вставая и хватаясь за живот.

После стольких дней с ясной головой, когда я спускаюсь вниз, сразу начинает нарастать голод и мозг соображает гораздо тяжелее. Именно поэтому мне приходится напевать песни вслух, чтобы как-то разгонять свои шестерёнки. Иначе арбузик начинает подгнивать.

Схватив оставленную на полу Наташку, я весело продолжал подпевать и открывать створки. Расширив их до нужного размера, я подставил рядом лежащую коробку и запрыгнул на второй этаж. В воодушевлении, со своей железной помощницей на плече, я спустился на первый этаж и проследовал в громадный зал с толпой коллег.

— Вилс ду бис дер тод-эйч ша-айдэ-эт! Трей их сейн фур алэ та-а-айгэ! НАЙН! — рявкал я в лица встреченным зомби-девушкам, театрально отпихивая их в стороны и пританцовывал в такт играющей в голове музыки.

Со стороны могло показаться, что какой-то придурок что-то невнятно визжит по-немецки и танцует в толпе зомби с монтажкой на плече. Но нет! Это просто уважаемый алкоголик без алкоголя, который как может отрывается среди своих коллег по несчастью.

Вот только всё бы ничего, но я слишком увлёкся…

Зомбическая пелена «проклятой» земли усилила чувство радости, которая накрыла меня с головой. Я увидел, как один черноволосый зомби, голый по пояс, выходит справа с гитарой в руках, а второй, лысый и такой же голый, появился с басухой слева. Их руки стали выбивать танцевальный ритм музыки, а позади них появился бледный окровавленный зомби-барабанщик, возле которого стали вырываться языки пламени.

«Да-а-а! Мета-а-ал!»

Воодушевлённый таким глюком, с микрофоном в руках я резко обернулся к стоящему позади двум хмурым зомбакам. Прищурившись, подошёл к ним и, глядя на одного, в такт музыке заголосил грубым басом уже по-русски:

— Сможешь ли без сожале-е-ений, до смерти жить с ней без му-че-ний⁈

(Иллюстрация 3.2)

— НЕТ! — рявкнул он.

Я оглянулся на другого.

— НЕТ! — вторил тот.

И уже не отрывая взгляда от второго, продолжил:

— Будешь ли всегда ей ве-е-ере-ен, пόка смерть не вой-дёт в две-е-ери⁈

— НЕТ!

— НЕТ! — рявкали они в такт музыки.

Я вытянул из толпы девушку в белом разодранном платье с озлобленным лицом и приобнял её за талию. Под драйвовую музыку стал с ней танцевать быстрый вальс, одновременно повторяя своим шедевральным баритоном припев. Мужики, тем временем, образовали вокруг нас кольцо и после каждой строчки, в ритм выкрикивали «Нет».

Но наш… а точнее, мой фантазёрный глюк долго не продлился. Когда я уже рявкал финальное «найн», парадный вход взорвался осколками. И прямо в толпу моих коллег влетел рогатый гопник.

Расталкивая всех, он начал юлой крутиться и быстро принюхиваться. Как снайперская винтовка с лазерным указателем, он сразу перевёл взгляд на меня.

«Усё… концерт окончен», — выпучивая зенки, подумал я, щупая за задницу прижавшуюся ко мне зомбячку.

— Э-э… Здрасьти… Семок нема, — по-русски вымолвил я, поднимая руки вверх.

«А у девушки ещё вполне упругая попка, — подметил я, но дал себе мысленную затрещину: — Не время, идиот!»

Мадам в разодранном платье почувствовала, что её ничего не держит, фыркнула и, клацнув зубами, ломанными движениями отошла в сторону. Для гопника это был словно сигнал. Выбивая искры по мраморному полу, он кинулся в мою сторону!

— Довы…бывался мля! — взвизгнул я и, роняя каловые массы, ломанулся сквозь толпу коллег в конец торгового зала.

Я от страха даже позабыл свою Наташку, которую оставил на пластиковом пыльном столике, пока танцевал с красоткой.

«Наташа… прошу, прости меня!» — слёзно подумал я, заворачивая куда-то за угол в коридоры.

Но карма предателя настигла меня — я столкнулся с тремя сородичами, и мы кубарем упали на пол. В этот момент гопник, проделывая борозды когтями в мраморе, на крутом вираже врезался в стенку. Однако я не успел даже ногой дрыгнуть, как он одним прыжком кинулся на меня и чуть не придавил всем весом. А одному моему сородичу он таки раздавил арбузик.

Прикованный от страха к полу, я наблюдал, как рогатая и зубастая башка приближается ко мне, втягивая воздух. От этого я зажмурился и пискляво начал бормотать:

— Не надо… Прошу вас… Я всё отдам… Я больше не буду танцевать на вашем районе… Я даже семок могу поискать… Клянусь головой моего коллеги…

На самом деле, мне крайне сильно не хотелось отправляться на пески. Если такое произойдёт, то я лишусь учителя и источника информации. Это с меркантильной точки зрения. Но ещё я искренне беспокоился за Далэи. Её парень для этого и решил починить лифт, чтобы попытаться выбраться за продуктами, так как запасы у них уже были на нуле. Без меня она и месяца не протянет…

«Ну-у-у рамштайны! Это всё из-за вас! Вас гопники не любят!» — возмущённо подумал я и открыл глаза.

Рогатый всё так же нависал надо мной, но уже не так сильно принюхивался, а просто поглядывал, со слегка приоткрытым хлебалом.

— А у вас… мясо в зубах… — застенчиво произнёс я, показывая пальцем на реальный ошмёток в его остром зубальнике.

На что гопник на меня рыкнул, а я быстро одёрнул руку.

— Понял. Не дурак, — со всей серьёзностью кивнул я.

В гляделки мы поиграли ещё пару минут. Он капнул на меня пару раз слюной и, фыркая, отвалил. А я наконец разжал свои дряблые булки, в которых образовалась мокрая испарина. Если бы между ними была Наташка, то я бы её точно погнул.

Так что я её не предавал, а заботился!

Сев на задницу, я оглянулся на размозжённого коллегу.

— Не повезло, дружище… — вздохнул я и похлопал его по плечу. — Нужно было вступать в партию либералов, тогда бы ты не потерял голову от тоталитаризма…

Встал и смело отряхнул себя от пыли, в которой с головой извазюкался. На всякий случай проверил, сухие ли штаны — а то будет стыдно перед девушкой — и на цыпочках, словно крадущийся вор, вышел в зал.

«Фух…»

Наташка лежала на своём месте, а гопник, видно, отправился отжимать семки куда-то в другое место. Тихо лавируя меж коллег, забрал металлическую подругу, подмигнул злой красотке, с которой танцевал, и бесшумно учапал на выход — хватит на сегодня приключений.

Выйдя на улицу через разбитую стеклянную дверь, я остановился на громадном крыльце и задумался.

Непонятно… что дёрнуло рогатого на меня напасть? Я такого ещё ни разу не видел, разве что с… моей подругой! Почему он её схомячил? Фигня какая-та. Мы же не вкусные друг для друга. Может, из-за того, что она ела зелень? А я уже восемь дней ем какие-то бобы и тушёнку. Да и запах от меня далеко не как от коллег — благоухаю парфюмом.

«Хм… Ладно. Близкие параллели уже найдены. Нужно позже делать выводы».

Отвиснув от размышлений, я спустился по ступеням на большущую парковку. Вокруг местами лежал не дотаявший снег, перевёрнутые машины и мусор. Асфальт везде побит, а общая обстановка вокруг как после войны.

Мой путь лежал через пару кварталов. По карте Далэи, где-то там находился одноэтажный, но большой магазин. Вполне вероятно, кое-что вкусное я найду. В крайнем случае, питательное для булочки точно. Вот только надо сделать запасы — тележку какую найти. Это на случай, если меня всё-таки схомячат гопники.

Засунув руку в карман и закинув Наташку на плечо, я сделал невообразимо серьёзную рожу и двинулся выполнять задание. С таким настроем, помимо дикого голода, мне почему-то жутко захотелось выпить и закурить.

Моего дорогого алкоголя в этом мире не водилось — это воистину проклятый мир! Я это узнал у Далэи в первую очередь, когда вспомнил, что такое алкоголь. И вот как жить алкоголику в мире без алкоголя⁈ Это же просто Ад!

Курево тут вроде как есть, но в данный момент у меня его не было. Поэтому пришлось сделать ещё кирпичнее морду и под ритм ходьбы начать подпевать:

— Белый снег… серый лёд… На растрескавшейся зе-емле…