Zомбанутый

Глава 18 «Зомби-опохмел и Нить Судьбы»

Ванесса проснулась на своей чёрной шёлковой постели, в личном доме в центре Обители Ренниона. Лениво потянувшись, она поправила хвостиком свою ночнушку на груди и опять упала на подушку. Перевернувшись на бок, хвостом накрыла себя простынёй.

«Великий Сатана, что же я творю?» — подумала она, когда поняла, что сон совершенно не идёт.

Демоница уже несколько дней только и делает что валяется в кровати, выпросив у шестого секретаря, чтобы та её подменила. А всё потому, что девушку одолевает депрессия. Состояние не типичное для демонов, но в некоторых случаях оно проявляется даже у них.

Дело тут совершенно не в том, что она нарушила правила Обители, рассказав Максиму о будущем, и даже не в постельной утехе с ним же, демонам переживать из-за этого несвойственно. А в том, что она проявляет к этому парню человеческие чувства. Нарастающие и очень яркие чувства.

— Ш-ш-ш, идиотка! — зашипела она, схватившись за голову, и уткнулась носом в подушку. — А-а-а! — завизжала она, подавляя чувство стыда.

За двести сорок пять лет у демоницы ни разу не было близких отношений со служащими противоположного пола. Это нисколько не воспрещено, если ты продолжаешь выполнять свои функции. Просто мало кому она нравится, и эти чувства взаимны.

Подавляющее большинство здешних людей старше Ванессы минимум в три раза, и им нет дела до межполовых развлечений. А другая часть находит девушку если не уродкой, то точно не привлекательной. Разве что было пару людей из мелких грешников, что пытались оказывать ей знаки внимания, но они её откровенно раздражали. Да и не прельщали её хлипкие человеческие души мужчин в качестве любовников, хоть она во многом уважала некоторых как личностей.

Ванесса даже иногда подумывала всё же предать свою демоническую сущность и переродиться человеком. Много лет она чувствовала себя безнадёжно одинокой. Чуждое окружение, незнакомые привычки и странный мир. Но всё резко поменялось, когда появился Максим. Он оказался раздражающим и невыносимым. Успел её «выбесить» где только можно и нельзя, сразу за все двести с лишним лет. Но при всём при этом он был каким-то родным.

Помимо всего прочего, русский рубаха-парень оказывает ей возмутительные знаки внимания, которые считались бы нахальством даже на Родине. И Ванессе, в глубине её демонической души, это неприлично нравилось. Он словно молодой игривый демон, пытающийся привлечь демоницу.

Но, наверное, самое нетипичное и болезненное для Ванессы — она постоянно думает о нём, и о той жаркой ночи, когда она со страстью отдалась ему не только телом. А ещё сожалеет о том, что ей придётся просить самого Ренниона, чтобы тот отправил Максима назад, и она опять останется одна на вечность.

Чувство досады и давно забытое тёплое чувство симпатии, или даже любви, плавно перетекали в стыд и обратно.

— Какой позор… — прошептала она и почувствовала, как её глаза заслезились.

Для демонов проявление чувств слабости — это ещё больший позор. Последний раз она проливала слёзы только когда обнимала маленького сына при скандале с мужем. От этого ей стало стыдно ещё больше, и она в конец разрыдалась, уткнувшись в подушку.

— Дзынь-дзынь! — внезапно прозвучал звонок входной двери, и демоница резко вскочила, вытирая слёзы.

— Кого там сатанист принёс? — шмыгая носом пробормотала она, и стала быстро приводить себя в порядок.

Накинув на себя чёрный халат, девушка быстро вышла из комнаты, прошла через гостиную в коридор и открыла белую дверь с матовыми стёклами. К этому времени демоница уже была с непроницаемым лицом, в котором даже мудрейший физиономист не определил бы её душевное состояние.

— Лея? — произнесла Ванесса, не в силах скрыть лёгкого удивления.

В дверях стояла улыбающаяся блондинка в деловом костюме и с планшеткой в руках.

— Привет, Ванеси, — подмигнула она. — Угостишь чаем?

— Я же просила меня так не называть, — нахмурилась демоница.

— Ты просила на людях не называть, а тут никого нет, — заметила первый секретарь и демонстративно оглядела крыльцо дома.

— Заходи уже, заноза… — проворчала Ванесса, открывая дверь шире.

Блондинка впорхнула в дом и без сопровождения хозяйки, как в своём жилище, направилась на кухню. Демоница закрыла за гостьей дверь и проследовала следом, где Лея сама поставила стеклянный чайник на плиту и стала разогревать воду.

Обитель Ренниона сильно отличалась от Эйсхона-Земли. Ванесса всегда сравнивала это место если не с раем, то с очень близким к тому месту понятием. Чайник практически моментально нагрелся и стал слегка жёлтого цвета. На его дне волшебным образом появились лепестки местного чайного цветка — напиток был готов без лишних хлопот.

— Жаль, что сок Риака в Обители без эффектов, — улыбнулась Ванесса, разливая чай по чашкам на столе.

— Это порождение ушедшего бога, но я тоже иногда скучаю по его дурману. Все мы люди… — философски закончила улыбчивая блондинка и отпила чаю.

— Не все, — фыркнула демоница и поднесла к губам чашку, но не успела сделать глоток из-за слов коллеги:

— Разве? А твои кармические записи говорят полностью об обратном.

Ванесса поставила чашку на стол и в какой-то мере даже испуганно поглядела на гостью.

— Лея… Я… — растерялась она.

Но первый секретарь, лучезарно улыбаясь, подсела ближе к демонице.

— Даже если получу нагоняй, я тебя точно не выдам. Не беспокойся, подруга, — подмигнула ей Лея, от чего Ванесса вскинула брови.

— Это же твоя обязанность, докладывать о нарушениях архивариусу. Я сама виновата и не буду в обиде.

— Пустяки. У нас как-никак апокалипсис, — хихикнула блондинка и взяла за руку подругу.

Лея с хитринкой в глазах приблизилась к лицу Ванессы, поцеловала её в щеку и заговорщически добавила:

— Если твой любимчик не предпримет изменений, то нас обеих пронесёт. Рассказывай, как он в постели? Впечатлил тебя?

— Лея! — возмутилась Ванесса и стала на порядок краснее, но никак не из-за невинного поцелуя.

— Чего? Чувств и ощущений в записях служащих нет! Мне-то интересно!

— Извращенка тысячелетняя… — фыркнула демоница.

— Ничего подобного. Я уже забыла, когда последний раз оставалась у тебя с ночёвкой, — отмахнулась блондинка. — Ну и? Рассказывай давай!

(Иллюстрация 18)

— Кто-нибудь… Мне нужно родиться обратно… Засуньте меня в пи…ду… Можно через задницу… — неразборчиво простонал я по-русски, когда попытался открыть глаза в реале.

Состояние было такое, как будто я целую неделю, каждый день, выпивал по два литра сивухи, одновременно с этим участвуя в спарринге против десятерых Тайсонов, а в перерывах для отдыха меня мочалили бабуины.

Болело всё! От пяток и задницы до зубов и ресниц! Хотелось зверски блевать, глаза смачно засыпаны песком, а во рту под палящим солнцем сдох зомби.

— Алк, ты чего бормочешь? Пульс резко повысился… — услышал я взволнованный голос Ханэи.

— К-хм… В-в-в-во-одки, п-плиз… Умираю… — прокряхтел я, пытаясь поднять руку, но она резко отдала болью.

— Чего? — спросила жрица.

Мля, пятьдесят семь лет, а слово «водка» расслышать не может! Тоже мне, умудрённая жизнью женщина! Она уже на глаз должна определять, когда мужику нужна водка!

— Дорогая, посмотри на экран. Это, кажется, обезвоживание… — сказал Гур, и они чём-то зашуршали под раздражающий писк аппаратуры.

Через пару минут я услышал звук льющийся воды. Неужели они догадались наполнить ёмкость аппарата водой? Там есть специальный отдел, о котором я напрочь забыл! Ну не врач я, и даже не медсестра!

Ханэи подняла мне голову и приставила к губам что-то стеклянное.

— Алк, выпей. Это мультикомпонентный физраствор, — сказала женщина, и я почувствовал солоноватый вкус.

Один глоток, второй — и я уже капитально присосался к бутылю, пока меня от него не оторвали.

— Хорош рассол… Ишо надо… — протянул я, так и не решаясь открыть глаза.

Вроде как писк от аппарата уменьшился.

— Нельзя. Иначе тебя вырвет. Уходи в мир духов.

— Точно. Как тебе станет лучше, я позову, — сказал Гур.

Ну что ж. Логика в этом есть. Состояние и правда было ужасным. А всё потому, что я решил очнуться раньше запланированного. Хотя если бы не очнулся, жрецы могли бы не заметить из-за чего мне плохо.

— Ушёл… — шепнул я и провалился в себя.

Привычное чувство резкого засыпания, и я оказываюсь на песке.

— О-о-о! Как хороше-е-ечно! — с довольной улыбкой потянулся я.

Пока они там приводят мой водно-солевой баланс в норму, я опять решил потренироваться пару-тройку часов. Чтобы, так сказать, закрепить вчерашний результат. Два часа монотонно-мозольных выпадов, и я ради интереса подошёл к стене и дотронулся до неё.

На ощупь она теперь казалась не натянутым полиэтиленом, а реально гладкой стеной. Сильнее надавив на неё, моя кисть погрузилась в стену, словно в песок, — значит, теоретически, даже с телом я могу выйти за грань.

— Эх, горячая клубничка, не молчи, — вздохнул я и почувствовал легкое дуновение ветра.

Мне даже показалось, что оно донесло до меня слова «за-а-сра-а-нец». Обрадовавшись, как школьник, я создал прямо у стены удобное кресло и гитару. Не церемонясь ни секунды, проиграл перебор, начиная с «Ми минорного септаккорда». Это одна из песен, которую я недавно вспомнил.

— В твоём парадном темно-о… Резкий запах привычно бьёт в нос. Твой дом был под самой крышей — в нём немного ближе до звёзд. Ты шёл не спеша-а-а… возвращаясь с войны. Со сладким чувством победы… с горьким чувством… вины…

Демонице явно понравилась песня Чайфа, так как сразу после первого куплета я почувствовал дрожащий ветерок. И мне было жесть как приятно, что кто-то может разделить со мной яркие эмоции от проигранных песен.

Как-то пытался поиграть жрецам, но они лишь хлопали глазами и говорили: «Неплохо. Но мы не понимаем», — вежливо улыбались и уходили по внезапно появившимся делам, что означало: «Мы не хотим тебя обижать, но ты задолбал со своим музыкальным говном».

Я пробовал даже перевести пару песен Сектора Газа на язык содружества, и Ханэи, сморщив нос, обозвала меня странствующим бардом из прошлого тысячелетия. Такую простую музыку у них уже не слушают. А я не могу слушать их электронные припадочные завывания, со смесью «драм-анд-бейса» и «техно».

Через час моих крутых серенад наконец появился Гур.

— Алк, твоё состояние стабилизировалось! — крикнул он, находясь в двадцати метрах от стены. — Выходи! Нужно оценить! — И растворился в воздухе.

Я опять повернулся к стене, с улыбкой подмигнул и, не закрывая глаз, провалился в себя.

— О-ох… Да-а… Намного легче, — прокряхтел я, открывая наконец глаза.

Передо мной стояла улыбающаяся жрица, а Гур вошел в «палату» спустя несколько секунд.

— Считай, тебя спас сок Риака, — сказала Ханэи.

— Я, конечно, знал, что это эликсир жизни, но не до такой же степени, — с иронией произнёс я, а жрица в это время нажала кнопку, и кушетка приподняла меня в полулежащее состояние.

— После переливания и препарата кровь сильно сгустилась. Тебя спас избыток жидкости в тканях и желудке. Кое-кто забыл указать, что нужно наполнить контейнер для подачи физраствора, — объяснила женщина.

— Ну… Всё хорошо, что хорошо кончается, — усмехнулся я и попросил: — Дайте мне обычной воды, пожалуйста.

Ханэи тут же подала мне литровую пластиковую бутылку, которую я выдул почти сразу.

Состояние было гораздо лучшее, чем до этого, но встать я был не в силах. Всё тело продолжало болеть, ощущалась дикая слабость. Жрица сразу же организовала мне поднос еды, и я вымолил у неё стакан бухлишка. Она бы его не дала, если бы я не напомнил ей её же слова о том, что это почти «эликсир жизни».

А как только я закончил трапезу и бухло хорошенько вдарило мне по мозгам, решил прояснить некоторые моменты со жрецами.

— Уважаемые клирики, — произнёс я на иврите, а они удивленно обернулись. — Наших… ммм… сожителей… нет на… этаже? — выдал я последнее слово на языке содружества.

— Орант и Тайи уже в своих комнатах. А что? — вскинул бровь Гур.

— Мне нужно кое-что рассказать, что касается только вас двоих… Без лишних… ушей, — сказал я последние слова на иврите.

Гур попросил подождать и быстро куда-то убежал. Я их похоже сильно заинтересовал, так как Ханэи с нетерпением ждала супруга. Через пару минут жрец прибежал с экранным планшетом и сказал, что военная парочка точно у себя.

Более смело я стал рассказывать обо всём, что знаю по поводу их дальнейшей судьбы. И даже объяснил, почему им сейчас не стоит убегать сломя голову, но оказывается, они и так это понимали.

— У меня точно нет причин не верить посланнику седьмого секретаря, — Гур поглядел на супругу. — Что думаешь? Неужели кто-то из соседей нас выдал?

— Если они объявили нас в розыск, то скорее всего, да. Только удивительно, что Менегусх связался с сайсканцами… — задумчиво протянула Ханэи и схватилась за подбородок.

— Постойте. Какие соседи? Наши сожители? И вас что, разве не сразу объявили в розыск? — начал я сыпать вопросами.

— Операция по моей ликвидации далека от законности любых государств, и нашего в том числе, — ответила женщина.

— Всех, кто связан с переводом фолианта, требуется устранить тайно, не привлекая другие стороны, чтобы не произошло утечки информации. Именно поэтому мы так спокойно прожили здесь целый год, — добавил Гур.

По их рассказу получалось, что большие шишки Датарока уже пошли на крайние меры. Во-первых, они по-любому теперь сотрудничают с Самкиром и Советом Фракций. А во-вторых, они скинули заказ по устранению каким-то группам наёмников из Сайскана. До недавнего времени жрецы были уверены, что старейшины пытались своими силами устранить нужных людей.

А вот что касается «соседей» — жрецы немного шокировали меня своей наивностью. Оказывается, вокруг нас, на двух высотках живут ещё люди, которым Гур постоянно помогает продовольствием.

— Да вам валить надо! Это же дебилу понятно, что кто-то связался с Сайсканом! — возмутился я после их рассказа и требовательно протянул пустой стакан Ханэи.

Женщина чуть прищурилась, но взяла стакан и, отойдя, налила мне ещё.

— Скорее всего, это не поможет, Алк, — вздохнул Гур.

— Да. Ты сам сказал, что мы не знаем конкретной причины, по которой они появились, — поддакнула жрица и дала мне полстакана сока.

— Я не знал, что тут в округе свидетелей как в столичном аэропорту в летний период!

— Они связаны с содружеством, но никак не с Сайсканом, — возразил жрец.

В общем, после недолгих препирательств они всё равно со мной не согласились. Ханэи сказала, что это всё нужно обдумать, а я спорить не стал, так как из-за полутора стакана и живого тела глаза у меня уже были в кучу. Как будто два литра выжрал. Да и дело было к ночи, а жрецы за сегодня устали со мной возиться. Так что я который раз за сегодня отправился в предмирье.

По уже сложившейся традиции я занялся тренировкой уличной магии. Но уже без остановки, методично отработал все заклинания и свёл количество ошибок к минимуму. Без малого пять часов на это потратил.

Следующим пунктом и до самого сна я вспоминал и тренировал базовые упражнения каратэ киокушинкай. Даже до курева мне не было дела, настолько увлёкся.

Если так пойдёт и дальше, то я стану не вечно молодым и вечно пьяным, а вечно здоровым с намыленной жопой. Меня это, конечно, не устраивает, но выбирать не приходится. Вот как призову Средство от Изжоги, так и буду отдыхать.

«Хе-хе! Да ла-а-адно — шучу я! Сейчас в реале встану на ноги, и ка-а-ак наеб…нюсь в свинище! И никто меня не остановит — им помешает густая стена дыма от сигарет!» — улыбаясь своим мыслям, я постепенно провалился в сон.

Мне снился сон, будто я нахожусь в тёмной комнате. В той самой «допросной», где демон вводил меня в курс дела и назначал мне наказание. И он там был, сидел так же напротив и что-то говорил. А потом его лицо исказилось в ярости, и оно превратилось в рыло изменённого гопника.

Он начал верещать, как тысяча коз, требуя у меня семки. Я визжал в ответ и, отпинываясь ногами, параллельно божился Средством от Изжоги, что у меня нет семок. И вообще, я убеждённый мясоед, и зёрнышки меня не интересуют.

Внезапно демон исчез, а я обрёл осознание окружения. На месте демона передо мной появилась клубничка Ванесса, от чего я растянулся в улыбке и ущипнул себя за руку — не больно.

— Это сон или не сон? — зубоскаля, спросил я.

— Был сон. Теперь это временная локальная область межмирья, созданная мной из твоих образов, — спокойно сказала демоница, но тут же исказилась в ярости. — Ты какого сатаниста натворил⁈

Она вытянулась через стол и, схватив меня за шиворот футболки, притянула к себе.

— Госпожа Версу… — промямлил я.

— Обращайся ко мне нормально! Бесишь уже, бестолочь! — перебила она меня.

Однако она чуть подвисла, видно, поняла, что я к ней обратился «нормально». Отпустив меня, она села в кресло и недовольно сложила руки на груди.

— Ты что, не понимаешь, что натворил?

— Не ту песню сыграл? — сделал я предположение, а демоница схватилась за лоб и, качая головой, выдохнула: «Ну долбо…б…».

— Ты зачем рассказал про итог судьбы датарохцам? — процедила она, поглядев на меня исподлобья. — Я тебе сказала, что этого делать нельзя, и толку от этого нет!

— Э-э… — растерялся я.

Я и правда некоторые моменты прослушал, увлечённо наблюдая больше за клубничкой, чем за сутью её повествования. Ну и параллельно думал о том, что нам с Гуром предстоит хорошенько нажраться накануне нападения «сиськанцев». Может, это поможет от них отбиться.

— К-хм… Госпожа Версус, я прошу прощения. Чёрт попутал. Постараюсь впредь такого не совершать, — пообещал я, решив пойти по пути наименьшего сопротивления.

Доказывать женщине, хоть и демонице, что я не мог поступить иначе — бессмысленно! Лучше уж сразу извиниться и признать «ошибку». Они как начальство, которому нравится, когда работник признаёт свои ошибки и обещает такого не делать. Сейчас поорёт да успокоится. Хе-хе!

И я не прогадал. Ванесса, сжав кулачки, встала и начала орать:

— Чёрт попутал⁈ Может, это ты меня имеешь в виду⁈ Да ты хоть понимаешь, что подставляешь не только меня, но и мою подругу — первого секретаря! Если архивариус узнает… — продолжила она кричать, а для меня звук опять отключился.

На фоне стала играть спокойная минорная песенка «Аллилуя» из «Шрека». Под ангельское звучание, при свете фонаря над столом, я наблюдал за красивым личиком, за вампирскими зубками и пухлыми губами, брызгающими слюной. А пылающие красным радужки глаз завораживали, так же, как и нахмуренные тонкие брови.

— … могут коснуться других людей. Реннион за это по голове не погладит! И что теперь делать⁈ ТЫ. ВООБЩЕ. СЛЫШИШЬ, О ЧЁМ Я ГОВОРЮ⁈ — прошипела она ещё громче.

Звучащая музыка остановилась, а я резко отвис.

— Я думаю, в честь нашего дела Великий и архивариус не предадут сильного значения такой оплошности. В мире, как бы, зомби-апокалипсис, — сказал я, улыбнувшись как осел из Шрека.

Ванесса фыркнула и, смерив меня разражённым взглядом, села в кресло.

— Может да, а может нет. Я ещё никогда не получала наказаний, — успокоившись, сказала она.

— Готов взять всю вину на себя.

— Сказал заказчик убийце? — вопросительно процитировала она мои слова, и улыбнулась уголком губ.

— Сказал мужчина дорогой ему женщине, — более серьёзно ответил я.

Клубничка сузила глаза и целую минуту сверлила меня пристальным взглядом, а потом резко встала из-за стола. Под мой слегка удивлённый мёрдерфейс она подошла почти вплотную и грубо схватила меня одной рукой за челюсть.

— Госпожа Версус, что… — хотел возмутиться я, но она меня перебила:

— Я сказала, Максим, называй меня нормально — Ванесса.

Нагнувшись, так же грубо поцеловала и, раздвинув ноги, села ко мне на колени.

По носу ударил приятный ягодный аромат женщины, а её удлинённый и горячий язычок сразу же обвил мой. Я с удовольствием потерял голову. Точнее, голова ушла в нефритовый жезл, который от напряжения чуть не порвал штаны, натираясь о её промежность. Вот только они всё равно не выжили — через несколько минут мы стали рвать друг на друге одежду.

В порыве клубничного поцелуя я даже не заметил, когда исчез стол, а вместо него появилась здоровенная резная кровать с чёрным балдахином. Ванесса уже не была так агрессивна, как в первый раз.

Оторвавшись от моих губ, она облизнулась и встала, показывая свою красивейшую грудь. Сексуальной походкой подошла к кровати. Наклонившись, она умопомрачительно подозвала меня хвостиком и своей попкой-ягодкой.

Вот же ж демоница! От такого я уже ничего не соображал!

Как пьяный, я подошёл, схватил её за узкую бархатную талию и стал целовать в горячую шею и спину, от чего у неё побежали мурашки. Нетерпеливо, но не менее нежно, я ввёл свой пульсирующий орган в её возбуждённую киску. Девушка застонала, выгибая спину, как кошка, а я улетел в горячие облака её нежного лона. Её хвост обвился вокруг моей шеи и в такт моим движениям подёргивал меня вперёд, требуя ускориться. Всего несколько минут, и мы одновременно взорвались оргазмом.

Сжав аппетитные ягодицы, я вынул чуть ослабший орган и направил его на такое возбуждающее колечко чуть выше, смазывая его нашими соками. Оно было даже горячее предыдущего места, от чего мой питон опять стал нефритовым жезлом.

— Эй! — возмутилась она, чуть отстраняясь, и перехватила мой член хвостиком.

— Хе-хе! Прости, клубничка, но я безумно хочу тебя всю и везде. За это могу продать тебе душу, на недельку, — усмехнулся я, ещё крепче сжав ягодицы.

— Ну нагле-е-ец… В этом мире адские контракты не работают, — улыбнувшись, хмыкнула Ванесса и отпустила хвостом член, который ударился ей по ягодицам.

Я не стал вдаваться в подробности, почему контракты не работают, так как она приподняла попу, давая мне разрешение на дальнейшее вожделенное действие.

«Мне кажется, или он стал чуть толще?» — мимолётно подумал я, поелозив по горячим ягодицам и направил остриё в колечко.

Член с натугой проник в запретное отверстие, а демоница шикнула, но привыкнув к моему размеру, стала сама потихоньку двигаться, не позволяя проникнуть слишком глубоко. Через минуту девушка задрожала и, обхватив меня хвостом за торс, с силой глубже притянула меня в себя под самый корень.

Похоть запылала потоком лавы во все стороны. Ванесса стонала и просила двигаться быстрее. Её хвост и область рядом оказались нисколько не меньшими эрогенными зонами, чем горошинка в правильном месте. Поэтому к тому моменту, как я наполнил её призрачным семенем, она дрожала в конвульсиях ещё два раза.

Вот только это было разогревом. Нам было плевать на время, за которое мы успели попробовать, наверное, половину поз камасутры. Причём вся инициатива была от опытной демоницы, которая на все сто знала толк в адско-плотских развлечениях. В этом поединке проигрывала уже не она, а я, причём всухую.

И я понял истину — удовлетворяющего секса с человеческими женщинами у меня больше не будет, ни-ко-гда!