Зомби

Глава 15

Заходим в «местечко» Куклы. Я пропустил даму вперед, а то вдруг там кто-то прямо за дверью с оружием на изготовку стоит. Кукла зашла, а я, прежде чем переступить порог, успел быстро заглянуть. Сразу за дверью никого не оказалось. Захожу следом. Стены аудитории обвесили какими-то красными драпировками, судя по всему где-то натырили красных штор. Ага, понимаю, этакая претензия на улицу красных фонарей, портьер и альковов. Прохожу вглубь помещения, позволяя ловушке захлопнуться. И правда, Кукла прикрывает дверь, тут же начинает гаденько хихикать.

— Я же говорила, он поведется, — самодовольно заявляет Кукла, — Намекнула про минетик, он сразу слюни распустил. Бара-а-ашек.

Ага, вот и остальные участники разводилова для лошка крепдешинового показываются из-за портьеры. Оба молодца мне знакомы. Один из них пялил тогда Ириску, второй попросил презервативы и даже спасибо не сказал.

— А шашка где? — спрашивает у Куклы невежливый проситель резиновых изделий.

— У Ириски оставил, — деловито сообщает Кукла, — Совсем поплыл от радости.

— Раздевайся, — сообщает мне ирисовый пяльщик и помахивает… ух ты ж боже мой… «ипонской» катаной.

У второго в руках тоже какой-то меч. Не, если бы сегодня я не потерял Стрелку, а потом чуть было не потерял и Алену, когда та свалилась без сознания от истощения, я бы просто послал Куклу куда подальше, и дело с концом. Но должен же быть, блин, предел паскудности человеческой? Так что я зол и спускать на тормозах не собираюсь.

— А то что? — спрашиваю.

— Шмотье системное скидывай, — вызверился пяльщик.

— А что ты так вспылил? — спрашиваю, — Человека убить, тоже решиться надо, да? А ты еще живых людей не убивал пока, да?

— Ты, сука, первым будешь, — брызгая слюной, пролаял пяльщик и пошел на меня отводя оружную руку в замах.

Пришло мое время удивлять. Достаю щит и достаю шашку, что вернулась ко мне в инвентарь, как только я отошел от нее на десять шагов. Она ж ко мне привязана: ни продать, ни потерять… Наработанный замах… удар… кто там у нас теперь исполняет обязанности Майн Рида? Самое время написать бессмертное произведение «Пяльщик без головы».

Далее следует удар подоспевшего невежливого просильщика, который принимаю на щит… и мой ответный удар, в комнате появляется еще один безголовый персонаж. Майн Рида только ни одного нету. Не ждать же от Куклы, что она возьмется за перо и чернила.

Пинаю тела, мой инвентарь пополняется добычей, а тела развеиваются. Вот оно как! В случае обезглавливания утилизационная цепочка: человек — зомби — рассеивание, сокращается до: человек- рассеивание. Я только что совершил убийство, и убийцей себя не ощущаю. Я просто «зачистил» еще одно помещение от нечисти. Кстати о нечисти, поворачиваюсь к Кукле. Уж на что она тварь бездушная, но даже ее проняло. В глазах ужас, губки сахарные дрожат, коленочки точеные ходуном ходят.

— Ну что, Кукла, — говорю, — Значит намеки на минетик были наглой ложью?

— Вовсе нет, — Кукла облизывает пересохшие губы и включает заднюю передачу, — Недоразумение вышло.

— Разве? А я, дурак, решил, что все было тобою спланировано.

— Нет, что ты, — Кукла пытается унять крупную дрожь, — Эти мальчики… приревновали… а так-то я все серьезно… все сделаю в лучшем виде.

Кукла опускается на колени и как средство последнего шанса пускает из глаза одинокую скупую слезу. Противно, но сегодня я благородства проявлять не собираюсь. Пусть хоть разок ответит за свое паскудство. Я позволяю Кукле расстегнуть мне ширинку и сделать то, что она мне нашептывала по пути. А она умелая. Она делает не только то, что нашептывала, она еще и план перевыполняет. Вот и чудно, пусть, гадина, старается.

Я не сразу заметил, что Кукла не просто номер отрабатывает. Она и сама возбудилась дико. Страх смерти он такой, чувства сильно обостряет. Она даже не замечает побежавшей из уголка ее рта струйки слюны. Дышит громко, глазки блестят, ноздри трепещут. Кукла выпрастывает из декольте свою великолепную грудь и начинает мять сосок, другую руку запускает себе под юбку. Хриплый стон рвется из ее глотки.

Меня волна возбуждения накрывает с головой. Я не собирался в нее кончать, только хотел преподать урок, но… остановить эти конвульсии уже не в силах, хватаю ее за волосы и вжимаю в себя глотку ее луженую. Ее стон переходит в крик, я готов поклясться, Кукла точно так же, как и я стремительно несется по бурной реке возбуждения в водопад оргазма, падение в него уже неизбежно… и в этот миг дверь открывается.

— Витя, — зовет Алена и осматривается, — Опять я очнулась, тебя нет… мне сказали ты сюда…

Алена водит взглядом по комнате, и вот он останавливается на мне, узнает… потом ее взгляд опускается ниже. Именно сейчас, когда я неудержимо низвергаюсь в рот Куклы, а из самой Куклы рвется встречный крик сладострастия. Алена смотрит вроде бы спокойно, она дожидается, когда прекратятся мои конвульсии, и когда замолчит Кукла.

— Знаешь, Витя, — голос холодный, как хрустящий снег, голос снежной принцессы, — Я бы приняла это, если бы ты с кем угодно… но не с ней…

Алена выходит и бабахает дверью с такой силой, что предохранитель старого замка не выдерживает. Дверь защелкивается на замок. Я отталкиваю Куклу и пытаюсь бежать за ней, но запутываюсь в полуспущенных штанах. Падаю. Вскакиваю. Натягиваю штаны и подбегаю к двери. Кручу собачку замка и не понимаю куда крутить, чтоб открыть дверь.

— Ты собираешься сделать очень большую глупость, — раздается за моей спиной спокойный рассудительный голос.

Оборачиваюсь. Кукла успела подняться с колен и присела на краешек стола. Смотрит на меня прямо, собранно, не отводя взгляда. В один миг из похотливой недалекой девахи превратилась в расчетливую бизнес вумен с острым как бритва умом.

— А что ты так смотришь? — усмехается Кукла, — Ты меня переиграл. Не вижу смысла строить из себя наивную дурочку и дальше.

— Что ты там сказала про глупость?

— Бежать за ней прямо сейчас, — это будет большая глупость, — поясняет Кукла, — Ты конечно вымолишь у нее прощение, но ты ее этим сломаешь. Она тебя простит, но перестанет уважать сама себя.

— И что мне делать?

— Вы, мужики, совсем не умеете ждать. Терпением обладают только женщины. Займи себя чем-нибудь, кроши своих зомбаков. И жди подходящего случая.

— А он появится, этот случай?

— А я-то откуда знаю? Меня в свое время сломали… я простила. Я теперь — сломанная Кукла. От меня ждать чего бы то ни было бессмысленно.

Замок открылся так же неожиданно, как до этого закрылся. Я вышел и прикрыл за собой дверь. Кукла — девушка трагической судьбы? Чистый бред. А вдруг — не бред, вдруг она права? По большому счету то, что я сделал с Куклой равнозначно тому, что пыталась сделать с Аленой Жаба. И я могу сколько угодно убеждать хоть Алену, хоть самого себя, что в отличие от Жабы, я не шантажировал и не принуждал. Это с шашкой-то в руке?

Дошел до душевой спортзала. В баке еще осталось немного воды. Разделся и как мог, поливая себя из ковшика, вымылся холодной водой. А потом до самого утра лежал на матах, глядя в темный потолок. Утром сходил к гардеробу и выменял у Кота все лишнее добро, нахапанное в спорттоварах, на единственную маленькую сумку инвентаря. Я мог бы выторговать больше, но я просто хотел избавиться от балласта.

На кой мне десятки спальных мешков и ковриков, пуховиков и ботинок? Я хочу уйти без ненужного груза. Душа перегружена и без того. Меня выпустили через черный ход. Прошел через парк к восточным воротам. Здесь тоже боец дежурит.

— Откроешь? — спрашиваю.

Боец пожимает плечами и отпирает калитку. Как только делаю шаг за оградку, калитка за моей спиной с лязгом захлопывается. Вот и все. Я — один, мне не о ком заботиться, могу идти, куда захочу. Впрочем, независимо от того, куда я хочу, могу только в соседний двор. Дальше наша экспансия пока не продвинулась. Причем даже не идти, а бежать.

С той поры, как Стрелка вела отстрел зомбаков, времени прошло немало. Успели забрести новые. Несколько особей увязались следом. Во, и разомнусь заодно. Разминка переросла в хорошую такую тренировку. Зомби подросли в уровнях. Набегался по двору и шашкой намахался. Не, так дело не пойдет. Нужно искать более цивилизованный способ прокачки, я ж не варвар какой.

Ладно хоть взял восьмой уровень. Единичку — в телесную крепость, будем развиваться гармонично. Взял третью ступень сопротивления ядам, потратив на него два очка способности. Для шашки приобрел качество «востра как бритва». Зомби пошли крепкие, одного удара на них частенько не хватает.

Уровень 8

Сила напряжения — 16

Взрывная (резкая) сила — 20

Выносливая сила — 14

Сила телесной крепости — 14

Свободных очков характеристик — 0

Способности: сопротивление ядам 3, регенерация 1, рывок 1, каменная кожа — 1, метаболизм 1.

Свободных очков способностей — 0

Казачья шашка (системное оружие)

Уровень 8

Особые качества: востра как бритва; средний щит.

Свободных очков качества — 0

Прежде чем озадачиваться прокачкой, решил сначала определиться с жильем. А поскольку звонить риелтору нынче и нечем и незачем, направился к наиболее удаленному в этом дворе от универа жилому дому. Вот хочу я поселиться как можно дальше от опостылевших стен. Блажь у меня такая.

Решил, что угловой подъезд подойдет в самый раз. Дверь подъезда гостеприимно поддалась. Оно и понятно, электричества нет, домофонная система отключена. Вот и первый подъезд, на лестничной площадке три двери и все заперты. Поднялся на второй, та же картина. М-да. И почему я решил, что в эпоху апокалипсиса странствующий герой может с легкостью занимать любую подвернувшуюся жилплощадь?

Наверняка же в некоторых квартирах люди живут, вряд ли им будет приятно, если я начну дверь в их квартире выламывать. Постучал. Никто не открыл. Постучал в другую. Тоже никто не открыл. Оно и верно. Какой дурак будет дверь открывать в эпоху апокалипсиса? Только если он безмозглый зомби. Но тут иное осложнение, безмозглые зомби открывать двери не умеют.

Поднялся до верхнего девятого этажа в надежде отыскать незапертую квартиру. Наивный. В обычное время незапертых не встретишь, а в эпоху … Ну вы поняли. И тут взгляд мой уперся в железную лесенку, ведущую на чердак. Не, я не собираюсь селиться на чердаке, я ж не бомж какой. Но я не зря прихватил альпинистскую систему, карабины и шестьдесят метров веревки. Мне крыши крыть и на цеховых фермах работать приходилось; вязать булинь и делать из двух карабинов приспособу для веревочного спуска умею.

Поднимаюсь на крышу, вяжу веревку. Завязать ее не проблема, проблема ее потом развязать обратно, после того как провисишь на ней пару часов. Облачаюсь в систему. Пропускаю веревку под карабины, защелкиваю их и закручиваю муфты. Все, теперь пятимся назад до состояния свободного висения. Этот момент, когда вот только что еще опирался ногами, а в следующий миг ноги твои болтаются над пропастью, всегда самый волнительный.

А теперь начинаем потихоньку стравливать, спуск пошел. Здравствуй балкон девятого этажа. Что происходит в квартире не вижу совершенно. Мало того, что стекла бликуют, так еще шторы задернуты. Вот хотел в магазе лыжную палку прихватить, и не прихватил. Не проникся еще как следует духом крепкого хозяйственника. Сейчас бы не пришлось выгружаться на балкон. Палочкой постучал бы в окошко и сразу выяснил, есть зомби дома или нет.

Да и ладно. Спущусь на этаж ниже. На восьмом этаже балкон оказался открыт. Из балконного проема на меня смотрит нечесаный косматый дед и дуло его ружья. Хорошо, одна рука у меня свободна. Выхватил щит, прикрылся.

— Чегой тут лазиешь? — строго окрикивает меня дед.

— Санэпид служба, — говорю, — Вы что товарищ, не видите, что я в форме? — вру на голубом глазу. А что? Набор мотоциклиста — чем не форма?

— А-а, ето на кой? — выключать старческую паранойю и отводить от меня ружье дед не собирается.

— Как на кой? По квартирам трупы лежат. Скоро гнить начнут. Кто их захоранивать будет? Вы что, товарищ, хотите, чтоб по дому инфекция поползла?

— А ты сам-то без маски, — не очень уверенно ставит мне на вид дед.

— Я вакцинирован, — докладываю деду по всей форме, — У меня ковидный паспорт с синими печатями. Меня ни одна зараза не возьмет.

— А-а, ну тады ладно. Заходи что ли, — смягчается дед и опускает, наконец, ствол своей аркебузы.

И вот на кой мне заходить к этому деду? Раз дед живой и более-менее в своем уме, значит зомбаков он дома не держит. Жилплощадь его занята, а лясы с ним точить желания нету совершенно. Но я все-таки забираюсь к нему на балкон.

— Хворые, больные, сутулые в доме есть? — начинаю опрос с видом заправского соцработника.

— Окромя меня никого, — дед чешет пятерней нечесаную голову, отчего та становится еще неряшливей.

Проходим в захламленную комнату, насквозь пропитанную старческим кислым запахом. Я прошу у деда разрешения осмотреть квартиру. Мало ли что? Я теперь тоже параноик. Осмотр много времени не занял. Однокомнатная квартирка, совмещенный санузел и кухня. На кухне мы и рассаживаемся по старым и скрипучим как сам этот дед табуретам.

— Извини, малой, — дед разводит руками, — Даже чаю табе не предлОжу.

— С чаем решаемо, — заверяю деда и начинаю доставать из инвентаря всякие полезности: упаковку сухого спирта, заварку, сахар, печенюшки. Нечто я деда чаем не напою?

— Эвон чо, — поражается дед, видя, как прямо из воздуха в моих руках появляются предметы, — Это в росхвардии что ль таки технологие теперя?

— В ней родимой, — подтверждаю, не желая обламывать деда и ронять внезапно выросший в его глазах авторитет отечественного ВПК, — Вода-то есть?

— Не-а, — дед расстроенно машет рукой, — Вчера ишшо тонкой струйкой бежала. А седня шиш.

Достаю из инвентаря пятилитровку воды. Дедовы глаза лезут из орбит. Как бы его тут удар не хватил от гордости за росгвардию. Дед-то старый совсем. Его кастрюли мне не кажутся образцом стерильности. Достаю железную пол-литровую кружку, наливаю воду. На дедову плиту ставлю специальную подставочку, поджигаю таблетку сухого спирта, ставлю сверху кружку с водой. Дед смотрит за моими приготовлениями, оттянув нижнюю губу. Явно он впечатлен.

— Слышь, малой, — говорит мне дед, — Извини, ты, как я понимаю, по другому ведомству…

— Не смущайся, дед, спрашивай.

— А не знаешь, наборы продуктовые носить будут ишшо?

— Извини, дед, но на это не рассчитывай, — я догадываюсь, что дед голоден, только прямо сказать об этом стесняется.

Достаю буханку хлеба, колбасы пол палки, сыр, еще кой-чего по мелочи из запасов.

— Нарезай, дед. С одного чаю сыт не будешь. А мне еще целый день по этажам лазать.

Дед оживился. Достал из ящика нож, принялся нарезать бутерброды.

— Эх, при такой закуси и выпить не грех, — сообщает мне дед.

— Извини. Выпивку у меня гардеробщик-падлюка всю подчистую вымел.

— Эх, строго у вас… когда даже гардеробщики так лютуют. Но эт ничо. У меня есь, — дед залихватски мне подмигивает и лезет к кухонному шкафчику, извлекая из него початую бутылку водки и пару в меру пыльных граненых стаканов.

Дед оказался тем еще старым чекистом. Под водочку с бутерами он предоставил мне близкие к исчерпывающим сведения о населении подъезда. В каких квартирах точно пусто. В каких — еще есть живые люди. А также назвал номера квартир, в которых «черте чо творилось, тама такие вопли были…» что и без того не слишком подвижная кровь в дедовых жилах «чуть было вовсе в смолу не загустела». Одним словом, дед сэкономил мне массу времени и сверх того снабдил меня объемом знаний, которых сам я не смог бы добыть, прожив здесь хоть целый год.