Зона поражения (СИ)

Глава 15. Вот, оставляется вам дом ваш пуст

На улице ощутимо похолодало. Газоны пожухли, цветочки тоже скуксились, держались только бархатцы и цинии — торчали, как будто им нипочем осенние ночи с холодной росой. Кирилл глубоко вдохнул сырой воздух и завернул за угол. Клетки были пусты. Возле хозблока Марат ковырялся в бензопиле. Кирилл постоял, оглядывая задний двор, и подошел поздороваться.

— Привет, Марат.

— Здравствуй, здравствуй.

Обычного радушия не было. Видно, и Марат знал о его «предательстве». Ну, или просто боялся, что вспомнят про регистрацию.

— А где собаки-то?

— На выставку увезли.

— Куда?

— А я знаю? Федор так сказал. Пришел, посадил в ровер и выехал. Мне-то какая разница? Только спокойней.

— Давно?

— В субботу.

Это когда Кирилл в калитку стучался да с Ростиком препирался, значит.

— А еще кто-то уехал?

— Саня с невестой уехали, но они еще раньше. Вера Сергеевна. Венера приехала с этим… бритым.

— Вера Сергеевна?

— Так она давно уже. Уволилась — и до свидания.

Уволилась. То есть работала за зарплату? Интересно как. Кирилл думал, тут все из любви к старцу вкалывают, а оказывается — нет. Может, еще и Костику за место сына божьего официально платили?

В зале Кирилл наткнулся на Дашу, придержал за руку, указал на скамью.

— А меня уже допросили.

Пока Кирилл возился с верхушкой секты, Пашка устроился в трапезной и вызывал к себе жителей второго этажа.

— Да я спросить, — успокоил Кирилл. — Помощь мне нужна, понимаешь?

Даша сразу смягчилась. Безотказность и доброта — Кирилл уже знал, на чем ловить.

— Костик сбежал, — озабоченно вздохнул он. — Дурачок. Сам себе хуже делает. Так бы свидетелем был, а раз скрывается, сразу под подозрением. Вот если бы его найти и объяснить, что в его интересах вернуться…

Даша кивала, слушала, и Кирилл надеялся, что до нужного человека его слова дойдут. И, чем черт не шутит, вдруг до Костика донесут. Или подскажут, где найти. Кирилл ведь хочет помочь, он же свой, пусть и бывший.

На парковке Кирилл остановился, увидев, как из знакомой машины выгружается Александр с сумками, Рыжая и — неожиданно — Дарья. Хотя почему неожиданно? Руслан же подписал ее заявление. Кирилл тогда вошел в кабинет невовремя, застал стоящую навытяжку Дарью, и услышал лишнего:

— … шарила в файлах!

— Я не шарила, — ровно сказала Дарья, но таким напряженным голосом, что Кирилл подошел поближе: вдруг свалится, придется ловить. — Я просто поболтала с Сашей за чаем.

Руслан рявкнул матом и чуть не отбил ладонь об столешницу:

— … твою мать! Говорили мне: не бери жену в секретарши! Язык без костей, а мозгов у вас у обеих нет! Так…

Он выдохнул и кивнул:

— Садись. Значит, он выкрал ключи и угнал машину.

Кирилл вместе с Русом тогда смотрел видео с камер парковки. Костик пикнул сигнализацией, спокойно сел в машину и укатил.

— Бери ручку, пиши заявление об угоне. Хоть будем знать, куда он подался.

— Он не угонял.

Оба развернулись к Дарье, не веря своим ушам. Она нервно пожала плечами и повторила: — Он не угонял. Я ему разрешила.

— Еще скажи — выписала доверенность!

Кирилл уже успел расспросить дежурного и примерно картину знал. Конечно, она могла специально уронить вещи и сунуть ему ключ. Но что она вытворяет сейчас? Зачем под статью подставляться?

— Дашенька, — смягчился Руслан, — ты понимаешь, что получаешься соучастницей? Даже если тебе он… небезразличен, времени прошло много, фора была достаточной. Не зарывай себя еще глубже. Пиши.

Дарья придвинула лист и решительно написала несколько строчек. Руслан прочитал и изменился в лице.

— Дура!

Кирилл осторожно окликнул:

— Рус…

— А ты почитай, почитай! Жанна Дарк, блядь! Зоя Космодемьянская! Пойдешь под суд, а он и думать про тебя забудет! Ты и нужна-то была, чтобы инфу сливать!

Кирилл подержал в руке заявление об увольнении, положил на стол и отошел к окну. Дарья молча ждала, и под ее взглядом Руслан подписал и заверил лист.

— До свидания.

— Пошла… вон.

Кирилл пошел тоже: Рус бесился, надо было дать ему остыть. Наверняка понимал: по сути предъявить Дарье нечего, ГИБДД без заявления торопиться не будет, а, значит, будут неспешно искать ее мазду, и, если повезет, найдут.

И вот она стоит со своим рюкзачком и теребит кончик шарфа. Александр радостно улыбнулся, Рыжая кивнула вполне дружелюбно. То ли не въехали в ситуацию, то ли не прониклись настолько, чтобы возненавидеть «Иуду» вместе со всей Семьей.

— Здравствуйте.

Кирилл кивнул и задумался: что ей сказать?

— Его тут нет.

— Я знаю.

— Он тебя подставил, ограбил и свалил в закат.

— Да.

— Даш, не нужно тебе сюда. Ехала бы домой, к мужу…

— Я развожусь.

Даша обошла Кирилла, кивнула стоящим у служебного бобика операм, Рыжая забрала ее рюкзачок, и женщины пошли к церкви. Александр пошуршал пакетами, что-то хотел спросить, но не стал, двинулся следом.

— Ты-то хоть как? — не удержался Кирилл.

— Норм. В январе свадьба.

Ну да, кто-то разводится, кто-то женится. И только Кирюшенька как цветок в проруби. Носится, ищет, ловит. А колобок-то давно ушел, сволочь хитрая. Ржет, небось, радуется: так надурил мента, так развел, только что вот не трахнул, но и это тоже почти получилось.

Хотелось поджечь тут все к чертовой матери. Церковь эту, скит их поганый. Кирилл представил, как из дверей выскакивают испуганные люди, рушится крыша, кругом все орут, горячий воздух бьет в лицо, обжигает… Хлопнул дверцей машины и выдохнул, будто с дымом, короткое и задушенное:

— Поехали.

Кирилл зашел к начальству просто так, в надежде на кофе и потрепаться. Ему не сиделось: у гаишников сегодня был уже дважды, в третий раз встретили бы матом. Отчеты написаны, заявления приняты, соседи по кабинету куда-то разбрелись, а нервы не давали сидеть на месте.

Руслану было не до кофе: он кивнул Кириллу на стул в углу, хотел что-то сказать, но в дверь постучали. Вошли старец и адвокат, в дверях показалась Наташа, но осталась в коридоре.

Старца усадили, адвокат крутанулся, заметил Кирилла, без всякого удивления кивнул и, наконец, представился Руслану:

— Добрый день. Федоренко Михаил Германович, адвокат.

Руслан, когда надо было, умел произвести впечатление. Царским жестом указал на второй стул, покровительственно кивнул:

— Здравствуйте. Чему обязан?

Адвокат раскрыл папку, достал какие-то листы, двинул по столу.

— Мой клиент хочет сделать заявление.

— И о чем заявляете?

— Мой клиент своевременно не донес до сведения органов правопорядка о несчастном случае, которому оказался свидетелем. Теперь он желает исправить свою оплошность.

Кирилл понял, что привстал от удивления, сел обратно. Ну-ка, ну-ка? Руслан пробежал глазами поданный лист, угукнул.

— А ваш клиент что, разучился разговаривать?

Адвокат снова полез в папку.

— Вот медицинское заключение. Евгений Виленович болен и выпущен из больницы под расписку, до вечера. Только чтобы подать заявление.

— Нет, — глухо возразил старец, — я могу.

Сидел он согнувшись и, насколько Кирилл мог видеть, выглядел действительно больным, но ласковые интонации остались. Его очень хотелось пожалеть, и Кириллу пришлось напомнить себе о «все, кто не с нами — умрут». Вот только кто-то может умереть раньше.

— Тут написано, что вы с потерпевшим не были знакомы, — уточнил Руслан.

— Не был. Я шел, потерпевший выскочил из-за башни, стал что-то кричать, богохульничал. Я даже не слушал, просто хотел уйти. Он схватил меня за руку, затолкал в дверь. Я испугался, побежал вверх по лестнице, наверху повернулся — он поднимался за мной.

Старец рассказывал монотонно, словно учил по бумажке. Адвокат внимательно слушал, чуть поводя головой в знак одобрения.

— Потерпевший схватил меня за одежду, тряхнул и начал падать назад. Я не успел его удержать. Он упал. Я спустился, проверил…

— Что? — перебил Руслан.

— Пульс.

— Как именно?

— Потрогал шею. На руке я не найду, не специалист.

— Ясно. Дальше.

— Дальше… Я вышел, прикрыл дверь и пошел домой. И только потом подумал, что нужно было, наверное, вызвать полицию.

— Шок, — вставил адвокат.

— Но не вызвали. Когда тело обнаружили, — нажал Руслан, — сотрудники полиции опрашивали всех. Почему вы…

— Простите. — Из папки появилась еще бумага. — Мой клиент во время следствия находился в больнице. Как раз ночью после происшествия ему стало плохо. Вот.

— Вы говорите — схватил за одежду. Во что вы были одеты?

Кирилл кивнул: молодец, Рус.

— В кофту. Знаете, такую, типа мантии. Не свою. У моего келейника взял.

— Биевского Константина Игоревича, — педантично уточнил адвокат.

— Ваш келейник, кажется, довольно субтильный юноша. А вы — нет.

— Оверсайз, — снова встрял адвокат. — У молодежи сейчас модно.

— У молодежи, — с нажимом повторил Руслан.

— Я… мне нравится этот стиль. — Старец смущенно хмыкнул. — Но, понимаете, в моем положении…

— И вы носили одежду келейника. Он не возражал?

— Нет.

— И что вы сделали с кофтой?

— Выкинул. Она порвалась. Я сказал Костику, что отдал ее паломнику.

— Он возмутился?

— Нет. Он не привязан к вещам.

— А зачем соврали?

— Наверное, не хотел, чтобы он касался произошедшего хоть как-то.

— Какие у вас отношения с келейником?

— Это к делу не относится! Евгений Виленович…

Старец покачал головой:

— Вы наверняка слышали эти сплетни.

— Это сплетни? И распространял их, кстати, тоже уже покойный гражданин. Вы говорили с Крыловым?

— Да.

Кирилл сидел так, что не мог видеть лица Вайса, а вот адвокат был как на ладони. И недовольно хмурился.

— О чем?

— Он пришел, жаловался на жизнь. Говорил, что уволили с работы. Я предложил пожить в монастыре, он отказался. Больше мы не виделись.

— А что делал ваш келейник в лесу?

— Девушку ждал.

Дальше старец изложил Костикову версию событий: про Васю и измену жене. Адвокат подрасслабился. Руслан, наоборот, выглядел напряженным, и Кирилл его понимал: старец явно выгораживал ученичка, сам готов был на нары, но и прижать его было нечем, даже убийство по неосторожности не пришьешь. Плюс диагноз, плюс покровительство сверху. От силы — домашний арест, а настоящий виновник — гуляй себе.

— Врет!

— Вижу, что врет.

Руслан выстукивал пальцами по подоконнику, рассеянно наблюдая, как старца усаживают в машину.

— А что мы можем сделать? Потерять заявление и сжечь протокол? Так у адвоката все копии есть.

— А Костик?

— А Костик твой теперь может гулять, где вздумается. Потому что ты как раз протокол не писал, а значит он тебе ни в чем не признавался.

— Но это же…

— Что?

Машина отъехала. Руслан повернулся и хмуро уставился на Кирилла.

— Что «это»? Оба утверждают, что не толкали. Эксперты, в принципе, согласны. Оба «не были знакомы», значит не имели причины, то есть в суде пойдет как неосторожность максимум. А бесишься ты, Кирюш, не потому, что хочешь виновного найти, а потому что тебя заело. Именно твое доверие обманули и хочется наказать дрянь. Так ведь? Как человек я тебя понимаю, а как начальник — ну, извини. Единственное, что могу сделать — поговорю с прокурором, расскажу все, что ты узнал, но сам понимаешь: решат передавать в суд — значит, будем передавать. Раскрываемость, мать ее. Да и с чего ты взял, что это старец келейника прикрывает, а не наоборот?

Кирилл хлопнул дверью, пролетел коридор и выхватил из стопки пустой лист. Все он понимал. И прав был Руслан: старец отделается условкой, Костик вывернется. И вовсе не жажда справедливости им сейчас крутит, а желание отомстить. А, значит, пора что? Правильно!

Кирилл проставил число и понес заявление Руслану. Хватит. Надо поискать себе спокойное место где-нибудь на проходной, чтобы сидеть, кроссворды разгадывать, пропуска проверять — и все.

Зачем он притащился в больницу, Кирилл и сам не знал. Злость так и бурлила внутри, требовала что-то делать, шевелиться, бежать. Только бежать было некуда, вот Кирилл и мотался. Старец был в палате один, выглядел бодрей и пригласил присесть.

— Добрый вечер, Кирилл Борисович. Что же вас привело на этот раз? — с улыбкой вопросил он, и Кирилл предсказуемо взбеленился.

— Вы зачем врете? Зачем покрываете? Тоже мне, спаситель: явился, наплел всякого, прикинулся умирающим — пожалейте!

— Ну, не совсем прикинулся. Второй инфаркт, знаете ли, мало кому удавалось пережить.

— Вы ж бог? — съехидничал Кирилл.

Старец не смутился.

— Вам знакомо понятие аватары? Умерло бы это тело, нужно приходить снова… лишняя суета. Да и Семья на этот раз очень удачная.

— Я вот смотрю на вас, — протянул Кирилл, — и гадаю: вы псих или притворяетесь? Ну нельзя в здравом уме…

— А что есть здравый ум?

— Хватит! Где Костик?

Старец уставился пронизывающим взглядом, помолчал, отрицательно повел головой.

— Я уже однажды отдал сына своего на поругание. Больше такого не будет!

— Ну что ты несешь, мужик? — не выдержал Кирилл. — Не знаю, кто он тебе, но он же тебя бросил! Всех вас! Смылся и оставил разгребать за собой! А ты его прикрываешь! Не обидно? И чем он вас всех берет? Дашка вон, тоже…

Старец неожиданно улыбнулся.

— Любовь милосердствует, не мыслит зла, все покрывает, всему верит.

— То есть можно позволять по себе топтаться?

— Все прощает, всему радуется…

Этой дверью Кирилл тоже хлопнул. Он вообще в последнее время уходил откуда-нибудь не пересравшись с собеседником и спокойно? «Любовь»!

А также надежда и вера. Хватит быть лопухом.

Кирилл сменил пароль в телефоне, собрал вещи и купил билет в Питер. Нерезиновая его бортанула, посмотрим теперь на Культурную, а не понравится — Россия большая.