Зона захвата

33

Когда он увидел ее во дворе, сердце тревожно и сладостно защемило. Именно с такой девушкой он всегда мечтал познакомиться. Андрей не помнил, была ли у него девушка, как она выглядела, если была, и как ее звали. Но эта мгновенно вызвала какое-то особенное чувство, необъяснимое. Ему так и хотелось воскликнуть: «Какая девчонка, а!» И вместе с тем душу наполнила тоска от понимания, что девушка не его.

Незнакомка стрельнула в сторону Андрея быстрым взглядом зеленых глаз и прошла мимо с маской равнодушия и отстраненности на лице. Она зашла в дом.

Проводив ее взглядом, Липатов увидел стоящего на крыльце Степаныча.

– Ты на Ленку не зыркай, – сказал дед, дождавшись, когда девушка закроет за собой дверь. – Я тебя за внучку в бараний рог согну. Всю жизнь так и проживешь, скрученный.

У Андрея вдруг заболела голова.

«Ленка… Ленка… Лена… Какое знакомое имя… Где же я его слышал?.. Кого я знаю с этим именем?..» – мучительно пытался вспомнить он.

– Эй, мил человек, что с тобой? – подозрительно поинтересовался старик.

– Голова что-то заболела, – признался Андрей, потирая затылок с приличной шишкой и коростой на месте рассечения кожи.

– Не беда. Трудотерапия тебе поможет. Эти дрова нужно сложить в поленницу. – Старый указал рукой на колотые березовые чурки. – Действуй.

Обреченно вздохнув, Липатов принялся за дело. Куча дров оказалась очень внушительной. Степаныч постарался, готовясь к наступающей зиме. Частично дрова уже были сложены под большим навесом, предохраняющим их от дождя летом и неизбежного снега зимой.

Пока Андрей складывал дрова, девушка дважды выходила из дома по каким-то делам, демонстративно не обращая внимания на незнакомца. И все же Липатов рискнул заговорить с ней, однако Лена, густо покраснев, убежала в дом, откуда опять вышел старик.

– Немая она. С рождения, – сказал он неохотно и добавил уже с нажимом: – Поэтому я тебе и говорю: не лезь к ней. Она и так Богом обиженная, от местных парней шарахается, стесняется своей немоты, а ты вообще чужак. Лучше вспоминай, кто ты и откуда, да про дрова не забывай.

Получивший взбучку Липатов вернулся к работе, однако образ девушки по-прежнему оставался у него перед глазами.

Кого-то она ему напоминала.

Ближе к вечеру, когда он наконец-то закончил с дровами, подмел метлой двор от щепы и тоже снес ее под навес, девушка вдруг сама подошла к нему. Ее лицо светилось тревогой и желанием быть понятой.

Андрей растерянно замер, пытаясь по ее отчаянной мимике понять, что она хочет. А девушка испуганно оглядывалась на темные окна и дверь дома и энергично жестикулировала, что-то показывала руками, махала в сторону леса.

– Я… Я не… Подожди, подожди, я не понимаю тебя! Что ты мне хочешь сказать?! – вполголоса шептал Андрей. – Ты боишься деда?

Девушка отрицательно замотала головой.

Тут Липатова осенило.

– Ты писать умеешь?

Лена радостно закивала.

– Ну вот!

Андрей разгреб ботинком щепу, освобождая небольшой клочок утоптанной земли, вручил одну щепку девушке.

– Пиши! – сказал он.

Девушка торопливо большими буквами написала и тут же стерла рукой: «Беги!»

– Беги?! Это почему?! – тревожным шепотом спросил Липатов.

Следующее слово было: «Дедушка». Затем она опять быстро стерла его ладонью, снова написала и торопливо стерла: «Хочет».

Так она и писала по одному слову и тут же стирала.

Получалось, что старик хочет продать Андрея в рабство. Он по рации связывался с Романом Георгиевичем.

Кто такой этот Роман Георгиевич, Липатов не понял, уяснил лишь, что очень плохой человек.

Утром его заберут. Ему нужно бежать сейчас в ту сторону – в подтверждение своих слов девушка махнула в нужном направлении рукой, – потому что в противоположной стороне болото.

– Спасибо тебе, Лена. Вовек не забуду, – с чувством прошептал Липатов. – Ты очень красивая. Очень.

Андрей быстро поцеловал ее в щеку, успев в сумерках заметить, как густо покраснела дико шарахнувшаяся от него девчонка.

Она убежала в дом, а Липатов, закусив в тревоге кулак, уселся на ворох щепы, откинувшись спиной на поленницу дров.

Когда стемнело, он сделал вид, что направился в уборную, стоящую на задворках небольшого, уже убранного огорода. Пахло картофельной ботвой, у Андрея вновь мучительно заболела голова, в который уже раз. Он помнил этот запах. Но откуда, при каких обстоятельствах запах так врезался в память, не сохранившую более ничего? Остановившись, Липатов приложил ладонь к затылку, стараясь легкими поглаживаниями унять пульсирующую боль. Только ее сейчас не хватало, когда он собрался бежать!

Вдруг от забора из плохо ошкуренных березовых жердей, укрепленных на березовых же столбиках, донесся шепот:

– Эй, парень!

Андрей посмотрел в ту сторону и увидел фигуру, плотно запахнувшуюся в камуфлированный бушлат с поднятым воротником, отчего головы и лица почти не было видно.

Он двинулся на зов, всматриваясь в темноту. Кроме звезд, на ночном небе никаких иных источников света более не имелось. Избы чернели небольшими квадратами окон без всякого намека на освещение. С наступлением темноты жители ложились спать, так как электричества в поселении не было.

Когда он подошел вплотную к забору, то увидел, что это Настасья – она опустила воротник, открыв лицо.

– Тебе надо уходить, парень, – сказала женщина тихо.

– А вы-то откуда знаете? – удивленно спросил Липатов.

– Да уж знаю!

– И все же, если не секрет?

– Да невелик секрет. Здесь уже появлялись такие вот, вроде тебя, – Настасья произнесла это несколько неприязненным тоном, – дезертиры. Их всех Степаныч сплавил Асмолову, все в деревне об этом знают, но никто не вмешивается, потому что Роман Георгиевич исправно рассчитывается за полученный «товар».

– Почему вы помогаете мне, ведь я, судя по всему, действительно дезертир? – недоверчиво поинтересовался Андрей. – А вы, как и остальные в деревне, презираете таких, верно?

– Ты на сына моего похож. Потеряла я его, когда мы сюда уходили. Он идти не захотел, сказал, что не станет прятаться. Если будет война, он пойдет воевать. Хоть бы живой был, Господи… – всхлипнула женщина, но быстро справилась с собой. – Уходи прямо сейчас. Не люблю я трусов, сын мой не такой. Ну да Бог тебе судья.

Настасья развернулась и пошла прочь.

Уязвленный до глубины души ее презрением, Липатов перемахнул заборчик и поспешил прочь от дома двуличного старика, у которого такая красивая внучка. Она тоже считает его дезертиром и трусом…

А он еще со своими признаниями лез к ней…

Вон как шарахнулась… Тоже презирает. Но помогла же. Может, не презирает, а стесняется своей немоты? Нет, она презирает его. Он – трус, дезертир. Он и сейчас бежит, спасая свою жизнь…

С этими тяжелыми мыслями Андрей скрылся в лесной чаще, обступившей деревню со всех сторон. В лес он углубился совсем немного, как вдруг услышал приглушенные голоса.

«Это за мной, – решил Липатов. – Как быстро…»

Он присел на корточки у дерева, притаился, почти не дыша.

Судя по голосам, прямо на него двигались двое.

Андрей сумел разглядеть между белыми стволами берез две темные фигуры. И опять послышался голос:

– Кирьян, пойдем спать. Ну его, этот дозор. Кто сюда сунется, ночью-то?

– Ладно, Митяй, пойдем. Но только утром надо пораньше встать. И смотри, больше я тебя расталкивать не буду, отоварю прикладом по ребрам, если сразу не проснешься. Не маленький, чай, уже, чтобы уговаривать тебя.

– Не боись, проснусь, еще раньше тебя встану, – отвечал тот, кого обвинили в лености.

План у Липатова созрел мгновенно. В значительной степени этому способствовали невыносимые воспоминания о презрительном тоне Настасьи и о шарахнувшейся от его искреннего поцелуя Лене…

Нет, он не трус. Не трус!

Его неожиданное появление произвело на парочку неизгладимый эффект. Оба заорали со страху. Андрей пнул в пах ближайшего. Тот, захлебнувшись криком, рухнул ничком. Второй, продолжая орать, бросился прочь и пропал между деревьями.

Липатов быстро разоружил поверженного, завладев его автоматом. Это был АКС-74. Андрей отчетливо вспомнил марку автомата. Нет, он точно дезертир, ибо такой же автомат ему уже приходилось держать в руках. И не просто держать…

Вдруг округу пронзил леденящий душу вой, отчего сердце ухнуло в пропасть, а голова опять мучительно разболелась: он уже слышал этот вой. Но где? При каких обстоятельствах?

Меж тем со стороны деревни донеслись крики ужаса, почти сразу оборвавшиеся. За ними следовали другие вопли, затихающие столь же быстро.

В деревне творилось что-то ужасное.

Ни секунды не раздумывая, Андрей бросился обратно, на ходу снимая автомат с предохранителя, передергивая затвор.

Ветерок сдвинул облака, открылась яркая бляшка луны.

И вот тут Липатов вдруг вспомнил, что ему напоминает этот леденящий душу вой. Так воют оборотни из фильмов-ужасов.

Казалось, мозг сейчас взорвется от этой боли. Остановившись у кромки леса, прислонившись к дереву, он стоял, стараясь унять боль. А она и впрямь начала отступать, еще пульсируя, но уже не пронзая насквозь, как несколько мгновений назад.

Он вспомнил все и сразу. Вспомнил, как попал сюда и что с ним сталось.

Яркая круглая луна позволяла рассмотреть очертания изб, другие подсобные строения. Нечто непонятное и стремительное металось от избы к избе, проникая в сонные жилища.

Где-то из окон, разбивая их вдребезги, где-то из дверей, со стуком распахивая их настежь, выскакивали люди, все они дико кричали, но всех настигала стремительная тень, выскакивающая следом, исчезающая в очередном доме…

Вот откуда-то бахнули несколько одиноких ружейных выстрелов, но ничего не изменилось. Быстро обрывающиеся вопли ужаса метались по ночным улицам лесной деревни.

«Что же это такое?!» – тревожно думал Андрей, спеша туда, где была Лена. Он боялся именно за нее, совсем не думая о том, что сам подвергается смертельной опасности от непонятной стремительной тени. В том, что непонятное существо убивает людей, у Липатова не было никаких сомнений.

Он был уже у самого дома старика, когда из-за бани выскочило оно. От близкого воя существа Андрей похолодел. Он нажал на спусковой крючок автомата одновременно с прыжком твари. Длинная очередь заставила тварь отскочить в сторону. Но, как только автомат замолчал, существо прыгнуло снова. И опять натолкнулось на разящий свинец. Издыхая, тварь продолжала рваться к Липатову, а он, высаживая последние пули, в исступлении орал: «А-а-а!!!»

Автомат окончательно замолчал. А тварь все еще продолжала ползти к Андрею.

Он пятился, не в силах оторвать взгляд от зверюги, продолжая нажимать на спусковой крючок. Прислоненные к стене сарая вилы как-то сами прыгнули в руки. Андрей что было сил всадил их под лохматый затылок существа. И только тогда оно перестало ползти, замерло и с последним рыком испустило дух.

Еще не веря в это, Липатов продолжал вдавливать вилы, пока не очнулся, дико глядя на поверженную тварь. Опасаясь ослабить хватку и отпустить вилы, он так и стоял, постепенно приходя в себя.

Окончательно убедившись, что тварь не подает признаков жизни, Андрей бросился в избу, но на крыльце поскользнулся на невидимой в темноте луже крови. Сильно стукнувшись, шипя от боли, он вдруг увидел через приоткрытую дверь светловолосую голову Лены. Лунный свет серебрил волосы и смертную маску на лице девушки.

В страхе попятившись, Липатов глянул на свои ладони. Они были в чужой крови. Будто пьяный, он побрел по освещенной луной ночной улице. Кое-где ему попадались останки человеческих тел. Затуманенное сознание жило лишь одним вопросом: «Неужели тварь убила всех жителей деревни?»

Он обо что-то снова запнулся, понял, что это ружье. Подобрал его, убедился, что двустволка заряжена. Владелец даже не успел выстрелить. Тварь, убившая его, оказалась быстрее.

«Надо уходить, – вдруг понял Андрей. – Скоро за мной придут, чтобы опять забрать в рабство».

Он направился в лес.

Очередной жуткий вой был столь неожиданным, что Липатов едва не выронил ружье. Еще одна тварь выпрыгнула из чащи. Андрей так и не успел сообразить: ждала ли она в кустах или спешила в деревню на страшное пиршество. Он выстрелил дуплетом, почувствовав зловонное дыхание, мощный напор и тяжесть чужого тела. Стукнувшись спиной и едва зажившим затылком о дерево, Липатов потерял сознание и уже не слышал нескольких автоматных очередей, заставивших тварь с воем отпрыгнуть в сторону. Он не видел, как существо в отчаянном порыве ярости пыталось достать хоть кого-нибудь, пока ее не накрыл свинцовый шквал. Она так и издохла, не причинив неизвестным никакого вреда.