Зримая тьма

ГЛАВА XV

Джи Джи собрал всех сотрудников в столовой. Он встал на скамью, обвел серьезным взглядом собравшихся и начал рассказывать о том затруднительном положении, в каком мы оказались.

Французские власти предупредили его, что лагерь может подвергнуться нападению. Гарнизон и все наличные силы полиции заняты в Эль-Милии. Очевидно, погромщики будут и дальше охотиться за арабами и уничтожать их, где только смогут найти. Хотя они сожгли дотла половину арабских домов в городе, но их явное намерение устроить погром и резню в общем сорвалось. Полиция считает, что в скором времени эти типы могут обратить внимание на наших арабских рабочих. Будем ли мы сидеть сложа руки и позволим им делать, что угодно спрашивал Джи Джи, или сделаем все, что в наших силах, чтобы, черт возьми, не допустить их в лагерь?

— Не допустим, — раздались голоса.

— Хорошо. Именно такого ответа я и ожидал. Но каким образом? Давайте поставим вопрос так: готовы ли вы, ребята, драться? Ведь дело принимает именно такой оборот.

На этот раз все промолчали.

— Ну так как же: готовы вы драться или не готовы? А может быть, хотите посмотреть, как орудуют линчеватели? Разумеется, мы этого не хотели. Кое-кто протестующе заворчал, но, по моему твердому убеждению, мало кто из нас верил, что такое действительно может случиться. Слишком уж это было невероятно. Память услужливо подсказала мне, что французам, как и всем латинским народам, свойственно по малейшему поводу поднимать панику.

— Некоторые из вас, ребята, ходят на охоту, не правда ли? — продолжал Джи Джи. — Значит, у нас есть, по крайней мере, несколько охотничьих ружей. Я не хочу сказать, что вам обязательно придется пустить их в ход. Я просто хочу знать, чем мы располагаем. На всякий случай. Кто из вас, ребята, имеет охотничьи ружья?

Нерешительно поднялось несколько рук.

— Так… пять или шесть. Ну что же, по- моему, бывают такие моменты, когда и охотничье ружье действует довольно убедительно. Ну, а как насчет руководства? Хотелось бы услышать, что кто-то из вас имеет военный опыт. Есть ли среди вас бывшие офицеры, которые показали бы нам, как полагается действовать в таких случаях? Если есть, прошу поднять руки.

Ни одна рука не поднялась, и никто не проронил ни слова.

— Как насчет вас, Джонстон? — спросил Джи Джи. — Ведь вы воевали в Корее?

Джонстон, техасец по происхождению, громко проглотил слюну.

— Я, правда, был в Корее, мистер Хартни, но боюсь, что если я там чему-нибудь и научился, так это только тому, как организовать регулярное снабжение пищей пехотного батальона. Это самое ценное, что я оттуда вынес.

Его ответ вызвал взрыв нервного смеха.

— Ну, а вы, Пабст?

— К сожалению, мистер Хартни, у меня нет никакого боевого опыта. Меня все время держали в тылу, на базе.

До сих пор у Джи Джи было довольно приподнятое настроение. Под влиянием опасности он даже как будто помолодел, и ему, очевидно, казалось, что он находится на высоте положения. Но теперь среди полной тишины Джи Джи вдруг почувствовал себя одиноким. Он стоял, поджав губы, и совсем был готов упасть духом.

— Господа, я настойчиво прошу того, кто считает, что может взять на себя подобную миссию, заявить об этом без ложной скромности. Должен же быть здесь кто-нибудь, кому приходилось бывать в подобных переделках раньше, кто воевал с фрицами!

Поднялся Вейс, работающий в группе сейсмической разведки.

— Разрешите мне выдвинуть кандидатуру уважаемого Хильдершайма. Майор Хильдершайм воевал в Западной пустыне. — Вейс поклонился и сел.

— Ну как, Хильдершайм? — спросил Джи Джи.

Хильдершайм встал, и все головы повернулись в его сторону. Я пытался составить себе мнение об этом человеке, но не мог найти в нем ничего примечательного. Это был один из тех незначительных людей, которые посещают любые политические, литературные или религиозные собрания только для того, чтобы, предварительно в отчаянии откашлявшись, задать докладчику какой-нибудь пустяковый вопрос. Трудно было представить, что этот человек с внешностью конторщика, когда-то одетый в военную форму, какую носят в пустыне, сурово и властно вглядывался в бурые горизонты Африки.

— Если желаете, — тихим, сдавленным голосом сказал Хильдершайм, — я могу заняться этим вопросом.

Десять минут спустя я зашел в кабинет Джи Джи.

— Могло бы быть хуже, — сказал Джи Джи, — но не на много. — Его голос опять звучал бодро, можно даже сказать, весело. Он смотрел на эти события так, как смотрел бы на серьезную помеху в работе одной из буровых скважин. — К чему же, в конце концов, сводится дело? Бандиты сожгли какие-то трущобы, но им нужна кровь. Они постараются попытать счастья у нас. Наш старый приятель Фиоре снова звонил по телефону. Он просил разрешения просмотреть именные списки наших рабочих — это, видите ли, позволит ему выявить всех подозрительных лиц, даже не видя их в глаза. Я ответил ему категорическим отказом. — Хартни протянул руку к телефону. — Попробую связаться со штабом Латура. А что, — вдруг спросил он, — Мэри действительно чувствовала себя хорошо, когда вы уходили?

— Прекрасно. Как будто бы ничего не произошло.

— И вы уверены, что с ней не обошлись грубо? По ее словам, ее даже пальцем не тронули, но она в любом случае сказала бы так. Мэри довольно-таки храбрая женщина.

— Она сделала все, что могла, чтобы защитить женщин; ну, ее слегка толкнули, вот и все.

— Кого-нибудь из женщин действительно изнасиловали?

— Нет, но банда местных бездельников посрывала с них платья. Полиция действовала гораздо лучше, чем можно было ожидать.

— Могло быть хуже. — В его голосе снова проскользнуло волнение. — Я только что узнал, что Латур должен вернуться раньше, чем мы думали. Командование посылает за ним вертолет. К тому же гарнизон получает подкрепление из Либревиля, но приходится ждать броневиков, потому что в течение прошлой недели на дороге были нападения. Вы все это время были в Эль-Милии?

— Мы выехали, как только отвезли Мэри домой, как раз когда начались поджоги.

— По словам Боссюэ, погромщики убили только двух арабов — одного полоумного итого парня, что содержит или, вернее, содержал кафе «Коммерс». Как его звали?

— Хаджи, — ответил я. — Неужели убили Хаджи?

— Да. Он был довольно своеобразный тип, не правда ли? Награжден во время последней войны, потерял обе ноги. Как говорят французы, Grand Mutilé. Наверное, не успел достаточно быстро выбраться из огня на своих деревяшках.

— Какой ужас! Зачем им понадобилось убивать Хаджи? Вы сказали, что убили еще полоумного?

— Так сказал Боссюэ. Может быть, у этого парня не хватило ума вовремя удрать.

Я представил себе этого дурачка, одетого, как одевались моряки полстолетия назад, представил, как вечная улыбка на его растерянном лице внезапно сменилась выражением нестерпимой муки, когда палачи отшвырнули мышь, с помощью которой он пытался их задобрить.

— Бедняга! — вздохнул я.

— Стив, а может быть, здесь существует закон, по которому мы не должны защищать своих рабочих и свою собственность. Если так. дело плохо. Ведь тут, в сущности, настоящий дикий Запад. Вы читали что-нибудь из американской истории?

— Первую главу «Ушедших с ветром».

— Так вот вместо «пионеров» читайте «колонисты». Колонисты пришли сюда первыми, и им не нравится, что мы стараемся раскрыть богатства страны. Тут дело не просто в столкновении национальных интересов. Это все те же старые пограничные конфликты между скотоводами и поселенцами.

«Он говорит под впечатлением ковбойских фильмов», — подумал я. Джи Джи не пропускал ни одного ковбойского фильма и был настоящим знатоком такого рода картин. Для него — реалиста — такие фильмы были все равно что волшебные сказки. Он читал «Петролеум тайме», «Майнинг уорлд», «Майнинг энджинир», заголовки газет, юмористические приложения и смотрел все ковбойские фильмы, какие мог. Такая диета позволяла ему оставаться молодым и противодействовала тому влиянию, какое оказывало на него чтение «Классиков мира в сокращенном издании».

В телефоне прозвучал голос мисс Брейсуайт:

— Майор Хильдершайм просит его принять, сэр.

«Майор! — подумал я. — Во всяком случае, он принимает это всерьез».

Хильдершайм вошел в кабинет. Сегодня он держался более прямо и выглядел несколько свежее, чем обычно. При взгляде на него у меня! возникло такое же чувство, какое я испытал много лет назад в Иране, когда ехал в дряхлом автобусе на нефтяные промыслы и вдруг узнал, что один из пассажиров — главный инженер фирмы «Мерседес Бенц».

Хильдершайм был педант.

— Мы должны вникнуть в психологию нападающих и спросить себя, каковы их намерения с психологической точки зрения, — заговорил он и посмотрел на нас испытующим взглядом, видимо не очень надеясь, что мы его поймем. Самой выдающейся чертой его лица был похожий на клюв нос. Сходству Хильдершайма с птицей способствовала и его привычка после каждой фразы вытягивать вперед шею, словно он намеревался клюнуть собеседника.

— Ну, что же, майор, — сказал Джи Джи, — продолжайте. Послушаем, что вы предлагаете. Расскажите нам, как вы решили действовать в сложившейся обстановке.

— Мы должны уделить необходимое внимание умонастроению рассматриваемых нами лиц, — заявил Хильдершайм. Он быстро клюнул невидимую пищу, расположенную в нескольких сантиметрах от кончика его носа. — Короче говоря, надо постараться встать на их точку зрения и определить, какова вероятность того, что они действительно попытаются прорваться в лагерь. Затем, если мы установим, что такая вероятность существует, нам надо будет решить, каким образом нападающие скорее всего попытаются осуществить свое намерение.

Он подкрепил свои рассуждения менторской улыбкой.

— Я уверен, что в этом мы оба полностью с вами согласны, — отозвался Джи Джи.

— Я думаю, у нас есть все основания предполагать, что они могут повторить тактику, примененную в Эль-Милии, тем более что эта тактика в общем себя оправдала, — продолжал Хильдершайм. — Следовательно, в любом случае надо ожидать нападения не с фронта, а с флангов или с тыла. Нет нужды говорить, что не исключается возможность тех или иных, так сказать, демонстративных действий и против нашей фронтальной позиции.

— Вы хотите сказать, что погромщики зайдут с тыла, со стороны леса?

— Таково мое мнение. Тем более что лес обеспечивает хорошее прикрытие.

— А что же будет потом, майор?

— Мы будем их поджидать.

— Сорок человек растянутся почти на два километра. Примерно один человек на каждые пятьдесят метров. Мне кажется, это довольно жидкая линия обороны, — усомнился Джи Джи.

— Если нападение совершится, — возразил Хильдершайм, — оно произойдет только в одном пункте.

— Это почему же?

— Кустарник подходит к нашей ограде только в одном месте. Во всех прочих местах он вырублен. Нападающие подойдут под прикрытием леса и в этом месте переберутся через ограду.

— А наши парни будут поджидать их. В укрытии, я полагаю?

— По правде говоря, это не совсем то, что я имел в виду. Простите меня, мистер Хартии, но меня больше беспокоит безопасность людей.

— Не понимаю, майор. Собираемся мы защищать лагерь или нет?

— Моя первая мысль, если мне предстоит командовать нашей обороной, позаботиться о том, чтобы у нас не было потерь. Как по-вашему, сколько человек могут принять участие в нападении?

— Если сюда явится из Эль-Милии вся компания— человек сто, а может быть, и двести.

— Как вы думаете, будут ли они вооружены?

— Мы должны считаться с такой возможностью, — кивнул Джи Джи.

— Сколько у нас охотничьих ружей?

— Пять-шесть, как мне сказали.

— Мистер Хартии, это будет избиение, все окончится в две минуты. Не думайте, что их удержит ограда, так как через нее перелезет ребенок.

— Что же вы тогда предлагаете, майор?

— Прежде всего займемся воротами. Мы заложим поперек дороги половинные заряды динамита. Повесим красный флаг и предупреждение. Мы имеем право сделать это на территории концессии. Если они приедут на машинах и попытаются прорваться через ворота, мы подорвем эти заряды. Кроме того, мы заложим заряды по четверть шашки у входа в лагерь и используем их как небольшие противопехотные мины в случае, если нападающие выйдут из машин и отправятся пешком

— А это не опасно для жизни?

— Нет, заряды будут небольшие. Мой помощник мистер Вейс сейчас их готовит.

— Вам не кажется, что это слишком крутая мера?

— Задача заключается в том, чтобы спасти наши жизни. Я не думаю, что нам следует особенно опасаться нападения на ворота.

— А в чем же состоит план отражения главного удара? Заложить больше мин?

— Нет, мистер Хартни. Здесь по различным причинам мы не будем применять динамит. Мне кажется, мы нашли более действенный, скажем, более гибкий метод, который предложил наш друг мистер Ферстрет.

— Тот, что работает с «пушкой Шлюм-берже»?

— Да. Мистер Ферстрет увлекается всякого рода баллистикой и на работе и в свободное время. Он охотится на уток и пользуется для этого самодельным крупнокалиберным ружьем. По его словам, во Флориде ему удавалось одним выстрелом сбивать до шестидесяти уток. Мистер Ферстрет уже изготовил такое ружье в наших мастерских, и сейчас его устанавливают на автомобильный прицеп. Ружье заряжают самой мелкой дробью, и убить из него человека практически невозможно, особенно на расстоянии более ста метров. Я думаю, это ружье придаст нашей обороне необходимую маневренность.

— Шестьдесят уток одним выстрелом! — воскликнул Джи Джи. — Подумать только! А разве вы не можете найти какого-нибудь применения нашим добровольцам, майор?

— Мистер Хартии, поверьте мне, я очень высоко ценю своих коллег, инженеров-нефтяников, геофизиков, петрологов, но не думаю, что они способны драться. У большинства из нас слишком большие животы и слишком слабые мускулы. В этом наша беда. — Хильдершайм сокрушенно покачал головой. — Годы нас не щадят. Может быть, мне удастся использовать человек десять в качестве резерва на крайний случай, что касается остальных… — Я понял, что в число бесполезных, физически хилых людей он включает Джи Джи и меня. — Лично я, если бы меня спросили, предпочел бы запереть их подальше от греха в сарае для инструментов вместе с арабами.