Звёздный час профессора Минорки

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Попалась, Котлетка! А ну, выкладывай, каким ветром тебя сюда занесло? — приступил к допросу не кто иной, как господин Мясной Соус, фарш крупной провёртки, награждённый за отвагу орденом Крестцовой Кости первой степени. Фарш крупной провёртки, к вашему сведению, — это нечто вроде старшего воинского звания в табели о рангах среди мясников и торговцев рыбой.

— Прикончить её, и дело с концом! — с кровожадной ухмылкой потребовал Филе Сома. Меж рыбных торговцев он считался старшим, однако в объединённой мясницкой армии играл при Соусе роль второй скрипки, то есть был заместителем мясного фарша по рыбе. Этот не мог похвастаться боевыми наградами, не было у него ордена Крестцовой Кости ни первой, ни второй степени, зато он имел оружие — грозно сверкающую, обоюдоострую рыбу-саблю — и лишь искал повода пустить её в ход. Вот и сейчас он с готовностью выхватил саблю из ножен.

— Караул, на помощь, убивают!.. — в ужасе запричитала Дорка, мысленно проклиная тот момент, когда ей втемяшилось в голову выскользнуть из-под корзины и, покинув общество родной тётушки, профессора Минорки и феи Эмилии, отправиться на поиски флейты. Ведь едва она одним глазком заглянула под доски разломанных ящиков, как её тотчас же схватили и связали по рукам по ногам. Она и пикнуть не успела, как очутилась в мясницком стане, разбитом в дальнем конце рынка, и предстала перед судом двух отпетых головорезов.

— Сомнамбула, хромосома ты дефективная! Сомкну свои пальцы на твоей шее, и сомлеешь ничтоже сумняшеся! — заходился в крике Филе Сома, который находил особую радость в каждом слове, созвучном с собственным рыбным наименованием «сом», а потому иной раз прибегал даже к архаическим языковым оборотам.

— У дешёвого мяса и навар жидковат! — рявкнул на него Мясной Соус. Неясно было, как понимать его слова и к чему они относятся, однако заместитель по рыбе призадумался, нет ли в выпаде фарша скрытого оскорбления в его адрес. — Сперва послушаем, что она скажет, — добавил Соус, желая произвести впечатление предводителя сурового, но справедливого.

— Я… я прошто флейту швою ишкала… а тут меня как раж и шхватили, — шепелявя со страха, вымолвила Дорка.

— Чуднó ты говоришь, котлетка ты моя отбивная!

— Речь-то зашифрованная! Ежу морскому и то понятно — шпионка она! — с довольным видом возопил заместитель. — Теперь ей капец-рыбец.

— Да я ж флейту ишкала… — завела своё Дорка.

В этот момент раздались звуки флейты. Чья-то неопытная рука пыталась извлечь из инструмента мелодию, однако без конца спотыкалась, начиная по новой.

— Моя флейта! — На радостях Дорка даже позабыла про страх. — Её-то я и ищу! Отдайте мне флейту, и… только вы меня и видели.

Военачальник и его заместитель, заходясь хохотом, аж колотили себя по коленкам.

— Слыхал?

— Я-то слыхал. А вот ты слышал ли?

— Я? А то!

Когда приятелям становилось весело, их беседы неизменно протекали в подобной манере.

— Уйти она, вишь ты, хочет.

— Небось думает, это так-то просто.

— Слушай сюда, котлетка. Слушай и запоминай! — вновь посуровел Мясной Соус и поправил на груди свой боевой орден. — Когда тебе уйти и куда катиться — это мне решать.

— Верно сказано! Мы сами решим, когда тебе пора убираться.

— А флейта твоя останется здесь. У нашей армии нет марша, и маэстро Мордабелла аккурат разучивает его.

— На моей флейте?! — возмутилась Дорка.

— Вот именно, — кивнул Филе Сома. — Флейта — наш боевой трофей.

— Но ведь он играть совсем не умеет! От этого мяуканья скулы сводит.

— Пора эту наглую котлетку превратить в отбивную! — прорычал Мясной Соус. — В жилах маэстро Мордабеллы течёт итальянская кровь, а ведь всем известно, что у итальянцев музыка в крови.

— Всё равно ваш маэстро не способен отличить ноту «до» от ноты «фа». Ему явно медведь на ухо наступил.

— Ну, это уж чересчур! — грозно взревел зам по рыбе, но тут перед Мясным Соусом с унылым видом предстал какой-то мясник в белом фартуке.

— О, великий фарш крупной провёртки! — взмолился он. — Избавь меня от этой муки! Ведь я отродясь не брал флейту в руки, даже петь — и то не пел. Детство моё прошло вблизи аэродрома, а там у нас из-за рёва моторов все сплошь глухие. У меня и слуха-то нет.

— Придуривается! Отговорку ищет! — визжал Филе Сома.

— О-о, горячая рыбья кровь… — упавшим голосом взмолился Мордабелла.

— Велю провернуть тебя на фарш!

— Прошу о милости, великий предводитель…

— У меня есть дельное предложение, — вмешалась Дорка. Военачальники с подозрением уставились на дерзкую девчонку, а Мордабелла слегка воспрял духом. — Если пообещаете отдать мою флейту и отпустить меня, я разучу с вами замечательный военный марш.

Вожак и его заместитель переглянулись.

— Всем будет лучше: у вашей армии появится свой марш, я заполучу обратно свою флейту, и синьор Мордабелла избавится от страданий.

— Развяжи эту пигалицу и верни ей пищалку! — распорядился Мясной Соус.

Осмотрев флейту, Дорка с радостью убедилась, что инструмент благополучно перенёс вихри баталий.

— Что я должна разучить с вашими солдатами?

Предводители вновь переглянулись.

— Ты знаешь?

— Нет, не знаю. А ты?

— Я тоже не знаю.

Если вожаки сходились во мнениях, их беседы всегда протекали таким образом.

— Нам без разницы, — наконец принял решение главный вожак. — Лишь бы под твой марш ноги сами просились маршировать. Даёшь марш, а уж маршрут нам известен! Ясно? Тогда марш, за дело! — подтолкнул он Дорку.

В конце рынка тянулся длинный широкий проход. Там и расположилась лагерем армия мясников и рыбников.

— Всем в строй! — скомандовал Филе Сома.

Лагерь зашевелился, как потревоженный муравейник. Из палаток повылезали все специалисты по мясу-рыбе, на бегу прилаживая боевое снаряжение и занимая своё место в строю.

— Вот вам захваченный в плен музыкант! — зычным голосом начал Мясной Соус и выставил перед собой Дорку. Все дружно уставились на неё, и девочка почувствовала себя крайне неуютно. — Она разучит с вами боевой марш. Знаете, зачем нужен войску боевой марш? — продолжил он свою зажигательную речь. — Чтобы смело маршировать на войну. Без марша и война не война, как фарш без мяса не фарш. Ясно вам?

— Я-ясно! — наперебой загалдели мясники и рыбники.

— Что музыкант велит — выполнять беспрекословно. Чтоб у меня ни гу-гу! — Он сделал знак Дорке приступать к делу.

Мясницко-рыбное воинство уставилось на Дорку, а та нерешительно переминалась с ноги на ногу.

Минуточку, дайте-ка вспомнить, с чего начинался у них в классе урок пения?

Дорка прокашлялась — учительница пения всегда так делала. Затем постучала флейтой по шесту, поддерживавшему скат палатки. Помнится, учительница всегда стучала дирижёрской палочкой. И властно скомандовала:

— Прошу тишины! — В просьбе этой не было никакой нужды, поскольку все певцы молчали как рыба, но руководителю хора именно с этого и положено начинать. Хм… что же дальше? Ах, да! — Тем, у кого низкий голос, занять задние ряды, тем, у кого голос высокий, выйти вперёд!

Поднялась толкотня и неразбериха, а Мордабелла робко поинтересовался:

— Как по-вашему, высокий у меня голос или же низкий?

— В твоём случае это безразлично, ведь сам же признался, что детство провёл поблизости от аэродрома, а значит, глухой как пень. Так что отойди-ка, сынок, в сторонку, — рассудила Дорка. Согласитесь, любой руководитель хора на её месте поступил бы точно так же.

Мордабелла облегчённо вздохнул и ретировался, а в рядах бойцов произошла перестройка. Разбившись по голосовым партиям, они образовали прямоугольник. Только Филе Сома метался взад-вперёд, не находя себе места.

— А у меня какой голос? — наконец обратился он с вопросом.

— В таком шуме даже собственного голоса не слышно, — сердито заметила Дорка, сообразив, что и самой учительнице лучше не сказать. — А вообще-то у тебя бас, так что становись в последний ряд.

Филе Сома, покраснев от смущения, поплёлся в задний ряд.

— Ну, что ж, тогда приступим к заучиванию первых строк марша. Сперва я сыграю вам на флейте, потом пропою, а после того как запомните мелодию, будем петь вместе, строку за строкой.

И она начала. Проиграла мотив на флейте, спела со словами, а скопище мясников-рыбников с большим вниманием слушало.

Текст боевого марша звучал так:

«Все идёт как по маслу, — думала Дорка, разучивая с учениками песню. — Кто теперь осмелится сказать, будто бы каникулы мои прошли впустую?»

Вскоре хор исполнял песню более-менее слаженно:

— Молодцы! — одобрила Дорка. — Получается совсем неплохо. Только не зазнавайтесь! — она снова прокашлялась. — Теперь разучим вторую партию.

— Какую ещё вторую партию?! — взревел Мясной Соус.

— Какую такую вторую? — в тон ему отозвался Филе Сома. — Ни рыба ни мясо.

— Не нужна нам вторая партия!

— Мы во всём первые из первых!

— Наша партия первая, и мы никому первенства не уступим! Ясно?

— Ясно! — грянул хор.

— Хорошо-хорошо, тогда повторим первую партию. Кто позволил выйти из строя? — гневно обрушилась она на непослушных предводителей, справедливо полагая, что и учительница на уроке призвала бы нарушителей дисциплины к порядку. — А ну, марш на место! Во время спевки не разрешается расходиться!

Оба вожака побрели к своим местам.

— Кхе-кхе… Памятуя, что повторенье — мать ученья, споём ещё раз то, что успели выучить. Нет, нет, не вздумайте возражать! Первая и вторая партии, поём вместе! Раз, два, три, — продирижировала она флейтой, и хор дружно затянул песню.

Дорка мигом огляделась вокруг и, убедившись, что бравые вояки проникновенно поют, ускользнула. Никто не заметил её исчезновения, а девочка осторожно перелезла через забор, ограждавший лагерь, и вот уже она пробиралась по ничейной земле посреди рынка, хранящей следы недавней разрушительной битвы. С флейтой в зубах она уползала прочь, а вдогонку ей гремел боевой марш: