Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей

РЕЖИССЁР СЕРГЕЙ ГОВОРУХИН

— Не страдаете ли вы комплексом вторичности, как сын известного отца?

— Как-то странно. У меня нет никаких ощущений вторичности, он сам по себе, а я сам по себе. Никаких по этому поводу комплексов никогда не испытывал и не испытываю. Он как человек старше меня, в силу возраста, безусловно, более раскрученный брэнд, чем я.

(Действительно, очень часто некоторым детям своих известных родителей приходится всю жизнь быть в тени своих известных родителей и доказывать, что если бы они не были их детьми, то всё равно стали бы такими же выдающимися. Это комплекс вторичности, который порой захватывает личность на всю жизнь и она страдает от него. Судя по всему мой пациент не страдает этим комплексом. Но так ли это на самом деле? Узнаем ниже.)

— Когда вы заговорили об отце, то я почувствал определённый разрыв между отцом и вами. Это мое заблуждение?

— Да, нет. Но самовыражаемся мы в совершенно разных направлениях. Ему ближе жанровое кино, для меня ближе покопаться внутри человека, потому что это действительно самое интересное из того, что нас окружает, что происходит внутри содержания у человека. Как вы помните, как говорил Кант: "Две вещи поражают мое воображение: звездное небо над головой и нравственные закон во мне". Я думаю, что всегда было интересно художнику до определенного момента, до возможности вот этих немыслимых свобод на те или иные темы, тем более было наложено определенное табу литература, музыка, театр и вообще, любые виды искусства были значительно выше по своему содержанию чем то, что мы имеем сейчас, к сожалению.

(Это психологическая защита интеллектуализацией.)

— И всё-таки, даже сейчас я чувствую в вас тень отца, та же основательность, медлительность, трубка. Дух Станислава Говорухина летает здесь, он в вас? Или это мне кажется?

— Мы с отцом практически не жили. Ну, конечно я наблюдал, отстраненно, со стороны, его настоящие мужские поступки. Может даже были бы важнее, если бы он был рядом со мной. Меня кроме отца вытаскивала мать и еще масса людей, поэтому здесь не надо делать из отца архангела Михаила, потому что он меньше всего в этой жизни принимал участие в моем воспитании, становлении и т. д. В моей судьбе ему должно быть отведено последнее место. Поэтому так долго муссировать его личность нет никакой необходимости. Я учился у других фильмов, у других режиссеров, у других сценаристов. Меня воспитала умная, интеллигентная, замечательная мама, которая сама по себе режиссер педагог, наверное, самый талантливый. Так что, какое то окружение, атмосфера того времени, ну уж в самом меньшинстве к этому причастен мой отец.

(Мой пациент достаточно эмоционально отрицает существенную роль отца в своей карьере и судьбе, хотя его отец действительно вытаскивал тоже. Более того, я почувствовал тревогу и элемент недовольства по поводу развития вышеприведённой темы.)

— Тогда скажите, чем вы кардинально отличаетесь от своего отца?

— Разница в том, что он режиссер игрового кино, а я документального. Вот я сделаю свою первую картину, если она, допустим, получится, то мой брэнд сразу проскочит на несколько ступеней выше, чем его. Для меня это совершенно не интересно, но, к сожалению, я считаю, что равноценно в области киноискусства документальное и игровое кино в мире важны, гораздо более знаковое событие. Допустим, я своим фильмом "Проклят и забыт", который в 1998 году побил все рекорды, которые можно было побить в документальном кино, прошла по всему миру, собственно, она и сделала меня известным. И не каких комплексов нет.

— Вы сказали, что всем тем, что в вас есть вы обязаны больше матери? Вы сейчас находитесь в диалоге с мамой.

— Находимся. Но это сейчас более сложный диалог, какой-то с возрастом становится. Мать моя Юнона Кареева — мастер курса Казанского театрального училища, без преувеличения, выдающийся режиссёр-педагог. Самый талантливый из режиссёров в нашей до оскомины режиссёрской семье. Она первый друг и учитель на всю жизнь. Одним словом мама…

(Действительно на сеансе моим пациентам, порой бывает достаточно трудно выразить свои чувства в отношении своих близких.)

— Но мысленный диалог есть с матерью.

— Ну, наверное, нет. Я уже, какого то достиг возраста, я старше ее и старше своего папы, причем намного. В отличие от них у меня жизнь была другая.

— Вы психологически ощущаете, что вы старше своих родителей?

— У папы какие-то вещи для меня уже просто не понятны. Они все еще в этом живут, у них пока еще все это нормально, странные детские забавы, переходящие в странные старческие забавы. Но так всю жизнь мы с матерью были друзьями, т. е. не было никакой дистанции. Никогда она со мной в школу не ходила, когда ее бесконечно тягали, никогда не заставляла, что бы я хорошо учился, потому что я вообще не учился, просто было не интересно. И ни в чем никогда с доктриной в руках надо мной не стояла. Свою жизнь построил сам, и все что нажил, тоже нажил сам в виде каких то творческих дивидендов. Поэтому, наверное, это тоже очень важно, чтобы ни кто, ни кого, ни в чем не насиловал и не принуждали детей ходить и заниматься с репетиторами, не нужным бесконечным английским языком, не решали за них судьбу. Это очень важный момент, чтоб родители своих детей не тянули за уши, особенно сыновей, хуже от этого становится только сыновьям и вырастают инфантами, ни на что не способными из-за участии их же родителей и их влиятельных друзей. У нас, конечно, была театральная режиссерская атмосфера в доме со дня моего рождения, может еще, потому что из не многих тогда была двухкомнатная квартира в Казани, была большая редкость. Со всеми условиями на Площади Свободы, а не какая нибудь коммуналка. В подавляющем большинстве актеры, молодые энергичные, полные творческого задора в те времена, во время оттепели, они собирались у нас. И я ту атмосферу 60-х годов, не взирая на то, что в 61 только родился, я испытал в детстве особую атмосферу того времени. Не то, что сейчас называют очередной революцией, демократией, потому что это все туфта, это всякому развязали рот, дали возможность потявкать, вот они и тявкают, а тогда люди действительно хотели, что то изменить в этой жизни. Вот это во мне все осталось по сей день. Тогда были заложены основы матери и окружения и вообще отношение к этому миру.

— Вы развивались сами по себе, вне отца прошли через все трудности?

— Но я еще раз повторяю. Основная моя деятельность это литература, т. е. это мне ближе, дороже.

— Какой-нибудь абсурдный сон могли бы рассказать

— Меня много лет преследует один и тот же сон, что я не сдал какую то курсовую, потом вторую, третью, четвертую, что мой курс ушел куда-то. Я знаю, что его не догоню никогда, ничего не сдам и не закончу, просыпаюсь. Первое время я просто просыпался, доставал из ящика стола свой диплом и думал, ну за, что мне это наказание. За то, что я так легкомысленно учился на сцене, в основном мы учились заочники сценаристы. Вообще то это и образованием нельзя было назвать. Он меня с такой маниакальной настойчивостью преследует 2–3 раза в год, почему не знаю.

(Анализ сновидения показал, что это сон о хронической несвободе моего пациента, вызванного противоречием и двойственностью моего пациента. С одной стороны, в моём пациенте есть сущность и природа, которая может быть и не связана с той профессией, с которой он связал свою жизнь, а с другой есть страх подвести династию, режиссёрскую семью. Это сновидение о нагрузке, которая для моего пациента была всегда не по зубам, но в силу определённых причин, мой пациент всегда «вытаскивался» из ситуации.)

— Может быть вы чего то должны, какой то проект, вы же в цейтноте всегда находитесь, что все время что-то надо сдать, сделать, что символический перенос на экзамен. То, что вы все время в хроническом каком то долгу перед своими, но я сказал бы заказчиками, а вы как бы не успеваете.

— Нет, как раз такого нет. Может быть, в долгу перед самим собой. Я понимаю перед своими близкими, то что мы тратили массу времени на то, что можно было бы не делать. Знаете, вот берешь ежедневник перечеркиваешь 10 дней, уедешь куда нибудь и выяснится, что ничего страшного не происходит, то что казалось неизбежным надо сделать завтра, можно сделать и через месяц. Но вот на это надо решиться

— Хорошо это еще какой-нибудь сон.

— Однажды мне в детстве, в юности приснился сон замечательный, который, видимо, оккупировал мое подсознание и в конечном итоге я стал режиссером, хотя никогда этого делать не собирался. Когда я вернулся с войны и написал сценарий к своему первому фильму "Прокляты и забыты". Я оглянулся в поисках режиссеров, которым я мог бы доверить этот материал, выяснилось, что таких нет в природе. Не было таких режиссеров, которые могли бы пропустить через себя и на свой страх и риск начал делать эту картину методом проб и ошибок, потом другую, а вот сейчас опять же будучи почти не погружен в процессию, я делаю свою первую игровую картину, считаю, конечно, гораздо сложнее. На днях приснился сон, откуда он вообще проецировался в моей голове, т. е. фильм ужасов просто отдыхает по сравнению с тем, что я видел во сне. Действие разворачивается на кладбище, оно находится около речки и все безумные какие то вурдалаки, упыри и черти. Я помню все время, они вылезали из могил, что-то такое происходило, кресты, как я помню, лежал мужик на берегу, из живота у него чуть ли не фонтан такой льется. Я чуть просто не получил инфаркт во сне этом и вдруг это все заканчивается тем, что примерно эта картина ночного кладбища и идут титры в полном их барабанном перечислении, сценарии, режиссер и т. д. и проснулся совершенно умиротворенном, как будто я во сне посмотрел кино.

(Это сновидение опять таки о непосильной нагрузке, опасностях, напряжении, в которых пребывает мой пациент. Он сильно страдает, но в конце-концов, всегда достигает своей победы и конечного результата, но ценой адских усилий и сопротивления.)

— Теоретически можно же рассчитывать вас как личность по вашему сценарию. Какой из ваших сценарий о вас самих, где можно понять кто же такой Сергей Говорухин? Этот скрытый язык ваш внутренний в вас самих, сущность ваша, в каком сценарии растворена, в каком фильме или там, где вас больше можно увидеть?

— Наверно в этой картине, которую я сейчас снимаю, где я может быть максимально автобиографичное, приближенно ко мне.

— По сути дела это ваше ваш некий монолог?

— Наверное монолог, желание таким образом обустроить окружающий мир, разумеется любым произведением с какой-то биографической подоплекой. Ну, конечно огромное нагромождение всего придуманного над этим так что, что-то там, какие то интонации мои уловить можно, но в основной массе всех произведений наибольшая часть придуманная, или сложены из различных кубиков других биографий. О чём этот фильм? Если перефразировать замечательные слова Шварца или попытаться использовать из "Обыкновенного чуда" когда он говорит, счастливы влюбленные отчаявшиеся любить, зная что всему этому придет конец. Благословенны солдаты, которые во имя любви к родине умирали, благословенны мудрецы, которые истинно не падают. Вот так о любви к женщине, о любви к родине, о любви к товарищам, о любви к какой то истине можно сформулировать.

— Это фильм о дефиците любви в настоящее время?

— Наверное, дефицит всякой любви. Мои артисты, которые у меня снимаются в фильме, безумно хотят у меня сниматься. Вот тоже парадокс, но парадокса особого нет, вот скажем, им всегда я говорю, девочки прибежите ко мне такие звездные, потрясетесь и готовы сниматься на любых условиях, за любые деньги, потому что вы хотите сыграть то, что не хватает в жизни, в любви. Кто вам мешает приобрести любовь, мешает одно обстоятельство, что за романтическим образом героя, помимо, что он весь из себя прекрасный рыцарь в длинной тунике, еще должно стоять финансовое основание, а так не бывает, как две параллели, которые не сходятся ни в одной точке меридиана. Либо человек зарабатывает деньги, либо он остается художником и человеком, это две разные субстанции, вы же не можете полюбить какого то нищего писателя, который сидит и ваяет "Мастера и Маргариту". Потому что не известно чем это все закончится и сколько он за это получит, они идут ко мне, потому что у меня любовь, не омраченная никакими финансовыми вопросами.

— А может быть в какой-то степени это ваше переживание, потому что и вы испытали дефицит настоящей любви?

— Нет, все в порядке. Еще раз повторяю, в моей картине ищут любви актрисы, а не герои. Моя картина исполнена с одной стороны любовью, с другой стороны отупляющее равнодушье.

— В этой картине может переживания не за себя, а о своей любви, а за других людей, которой у них нет.

— Вы пытаетесь разложить как — то творчески по полочкам, а это не так. Когда я сажусь писать я не думаю о том, как осчастливить человечество, я сажусь и пишу о том, что мне интересно в данном случае не за кого не переживая. Если в моей картине есть какая то тема, о которой я говорил в открытую, эта тема отношения своего отечества и своих граждан, солдатах которых убивают, вот это для меня тема болезни, понимаете. А полюбит ли после моего фильма актриса Марина Миронова, исполняющая у меня главную роль слесаря передвижника или нет, мне совершенно безразлично, вот о чем речь.

— Но все-таки ваше личное определение любви какое?

— Вот я сказал…

— А любовь это что такое на ваш взгляд.

— Не знаю, я сказал, что я могу, то, что я сказал словами Шварца. Определение любви величина не постоянная, потому что любви свойственны увлечения. Когда мы восхищаемся образом мыслей, телом, внешностью, к сожалению как любое увлечение проходящее. Так вот я всю жизнь ждал, что благословенны те, кто не заметили, что ушла любовь, но они успели прорости к друг другу корнями вот что самое важное, даже в браке. Вообще моя жена не испытает ни какого интереса к таким женщинам, как это было 14 лет назад, я ее знаю наизусть. Мы уже до такой степени успели прорости к друг другу корнями, что нас как сиамских близнецов разлучить очень сложно. Вот это я считаю важным. Сегодня выходил на работу, смотрю Леонид Куравлев. Он 44 года любит свою жену. Как можно любить 44 года, это не возможно по определению, потому что люди на определенном этапе становятся друзьями, единомышленниками, родственниками, но уже не влюбленными. Вот, наверное, что такое любовь. Ты либо влюбился, либо нет

Вот когда сидит там старый гей Виталий Вульф и рассказывает о любви… Раньше это было осуждаемо, и за это была статья. Теперь это модно, порой в том мире они смотрят друг на друга и не понимают, когда ты придерживаешься традиционных ориентации, это как то не правильно. Мы должны оградить общество от педерастов, потому что это не нормальное явление, потому что тяжелое порочное заболевание, куда они втягивают огромное количество людей. Огромное количество актеров и режиссеров. Да и все знали, что они не традиционной ориентации. С возрастом становится все больше и больше, пря выпирает из человека в творческом списке последних лет. Вот это прет отовсюду. В образах, которые они создают, в спектаклях или в фильмах, мне отвратительно. Наверное, с точки зрения высоко развитого демократического общества это имеет право. У нас я думаю в обществе дикарей, хотим мы этого или нет, право на жизнь на сегодняшний день не имеет. Проблема нетрадиционной ориентации уже и в армии тоже. Это же вред армии иметь таких офицеров, как они при этом заканчивают военное училище, не понятно. Вдруг выясняется в процессе службы, что он склонен мальчиками солдатишками пользоваться. Именно поэтому надежда вся на настоящее, на настоящую любовь, на настоящих мужчин, на настоящий характер

— Это все должно пропагандироваться, а у нас же пропагандируется совсем другие противоположные ценности. Иными словами это идея о том, что именно дефицит настоящего везде ощущается.

— Пишу конечно, меньше много сил отнимает кинематограф, но я надеюсь, мы закончим в апреле — мае, возьму большой таймаут, как я обычно брал между картинами по 3–4 года, потому что у меня какая то маниакальная потребность снимать кино

— У мужиков страх любви есть, у женщин нет, они бесстрашны

— Зато женщины, как не парадоксально более жестокие, как не странно загадка природы

— Не могли поделиться о своих последних чувствах и творческих переживаниях, планах?

— Основная моя работа, основное мое призвание в жизни — это литература, параллельно занимаюсь режиссурой, но только в том случае, когда понимаешь, что мне не снять на ту или иную тему. В данном случае я снимаю 3-ю свою картину, она же является моей первой мировой картиной. На сегодняшний день отснял где-то на 85 % материала, еще предстоит съемка, монтаж и т. д.

Картина моей же повести "Никто кроме нас". Вышла в числе других рассказов и повестей в «Молодой гвардии» в 2004 г. Эта повесть о любви, о нравственных выборах, о взаимоотношениях двух людей. Военный корреспондент, на каком то этапе оставляет свою любимую, уезжает на войну и далее уже открытый финал, зритель сам решает, остается он в живых или нет. Вот такая картина. Вышла она преимущественно о любви, потому что она о любви и к женщине, и к родине, в том классическом представлении, о котором мы можем говорить (94 г). И тогда еще можно было говорить о любви к Родине, а сейчас о ней говорить сложно, особенно тем, кто воюет, потому что за их спинами так таковой родины нет и произнести без патетического фразу и скорее всего не произнесенную политруком Клочковым: "Наступать некуда позади Москва". Я думаю, что, наверное, люди так не выражались, но все таки если взять ее за основу, то на сегодняшний день за спиной армии Москвы нет и отступать есть куда. Вот примерно этим живу и возглавляю продюсерские центры, которые собственно снимают эту картину при поддержки Госкино и частных инвестиций и фондов ветеранов вооруженных конфликтов.

— Лишь немногие из художников бывали на войне, в пограничной ситуации… Вы прошли через это. Какой след, какую травму оставила война в вашей психике?

— Я КАК ЧЕЛОВЕК, ПОБЫВАВШИЙ В ПОГРАНИЧНЫХ СИТУАЦИЯХ И БЫЛ В ПЯТИ ВОИНАХ В СВОЕЙ ЖИЗНИ, БЫЛ РАНЕН И Т.Д… ТАК ВОТ ЕЩЕ РАЗ ВЫНУЖДЕН ВАС ОСПОРИТЬ И СКАЗАТЬ, ЗНАЯ ВСЮ ЭТУ КАШУ ИЗНУТРИ, ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ОЩУЩЕНИЕ НРАВСТВЕННЫХ ЗАКОНОВ В ЭТОЙ ЖИЗНИ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ТАМ. ПОТОМУ ЧТО ТАМ ВСЕ ПРОЩЕ И ПОНЯТНЕЕ И ТАМ ТРУДНЕЕ СТАТЬ ПАДОНКОМ. САМА ВОЙНА И ТАКАЯ ЭКСТРЕМАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ, ОНА САМА СОРБИРУЕТ ЛЮДЕЙ, ОНИ ТУДА ПРОСТО НЕ ПОПАДАЮТ. ПОПАДАЮТ, КОНЕЧНО, НО ГОРАЗДО МЕНЬШИМ ПРОЦЕНТНЫМ ИСЧИСЛЕНИЕМ.

ПРОСТО В ПОГРАНИЧНОЙ СИТУАЦИИ КАК РАЗ ОСТАВАТЬСЯ БОЛЕЕ НРАВСТВЕННЫМ ПРОЩЕ. ПОТОМУ ЧТО УЖЕ НЕ ОДИН ЗА ТОБОЙ. ЛЮДИ И ЭТИ ЛЮДИ СМОТРЯТ НА ТЕБЯ. А ВОТ ОСТАТЬСЯ В МИРНЫХ НОРМАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ ЧЕЛОВЕКОМ, ДОСТАТОЧНО СЛОЖНО. Я НЕ ХОЧУ СТАВИТЬ НИ СВОЕМУ ОТЦУ ЭТУ ЗАСЛУГУ, НИ СЕБЕ.

Я НЕ БЕДСТВУЮ, НОРМАЛЬНО СЕБЯ ЧУВСТВУЮ В ЭТОЙ ЖИЗНИ, НЕВЗИРАЯ НА РЯД, НЕ РЕШЕННЫХ БЫТОВЫХ ПРОБЛЕМ. И ЕЩЕ РАЗ ПОВТОРЯЮ СВОЮ РАСХОЖУЮ ФРАЗУ, КОТОРУЮ ГОВОРЮ МНОГО ЛЕТ, КОГДА МЕНЯ СПРАШИВАЮТ, ЧТО Я ЧЕЛОВЕК ОТНОСИТЕЛЬНО НЕ ЗАВИСИМЫЙ, ВПОЛНЕ МОГУ НЕ ОПУСКАТЬСЯ ДО НАПИСАНИЯ ТАМ ИЗМЕНЯЮЩУЮ ДУШУ ИХ ТРИЛЛЕРОВ. ОНИ НЕ МОГУТ СЕБЕ ЭТОГО ПОЗВОЛИТЬ ПОТОМУ ЧТО ИМ НАДО НИЧЕГО БОЛЬШЕ КРОМЕ КАК СНИМАТЬ КИНО ИЛИ ПИСАТЬ КАКУЮ ТО ЛУБУДУ.

КАК ОДИН ИЗ НЕМНГОГИХ ХУДОЖНИКОВ, БЫВШИХ НА ВОЙНЕ СКАЖУ. РАНЬШЕ БЫЛО НОРМОЙ, КОГДА ХУДОЖНИКИ СЧИТАЛИ СВОИМ ДОЛГОМ БЫТЬ РЯДОМ СО СВОЕЙ АРМИЕЙ, СО СВОИМ НАРОДОМ, ОПЯТЬ ЖЕ ОНИ В НЕЙ ИГРАЛИ НА ЛИЦО, НА РЕАЛЬНОСТЬ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, КОГДА ПРО ТУ ЖЕ ПРЕСЛОВУТУЮ ЧЕЧНЮ СТАВЯТСЯ ДЕСЯТКИ ФИЛЬМОВ В ГОД, НО ПРИ ЭТОМ НИКТО НЕ ЗНАЕТ ЭТУ СИТУАЦИЮ ИЗНУТРИ, НИКТО НЕ МОЖЕТ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ ТАКУЮ РОСКОШЬ. ХОТЯ БЫ НА МЕСЯЦ ОТМЕНИТЬ ЭТУ СТИХИЮ И ВООБЩЕ, ПОСМОТРЕТЬ, ЧЕМ ТАМ ДЫШАТ И ЖИВУТ ЛЮДИ, ЧТОБ ПОТОМ НЕ СНИМАТЬ ВСЯКОЙ ТУФТЫ, НЕ СМЕШИТЬ ЛЮДЕЙ И НЕ ПОЗОРИТЬСЯ САМОМУ. ДЛЯ МЕНЯ ЭТО НЕ РАЗРЫВНАЯ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И НАСТОЯЩИМ.

Я НЕ ЗНАЮ, НАВЕРНОЕ, МЕНЯ ТАК ВОСПИТАЛИ, С ОБОСТРЕННЫМ ОЩУЩЕНИЕМ СВОЕЙ ЛИЧНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПЕРЕД НЕБЕСАМИ, ПЕРЕД ВЕЧНОСТЬЮ, ПЕРЕД СВОИМИ ТОВАРИЩАМИ. ЭТО НЕ ТО, ЧТО ЧУТЬЕ, Я ПРОСТО ПОТОМ САМ СЕБЕ РУКИ НЕ ПОДАМ ЕСЛИ НАЧНУ СНИМАТЬ ЭТИ СЕРИАЛЫ.

Мне не удалось глубоко прочувствовать личность моего пациента. Он, как и любой талантливый художник, во мне оставил некое противоречивое чувство. Оно и понятно. Ведь он для меня был прежде всего пациентом, а не художником со своим творчеством, с которым я не настолько хорошо знаком. Одно я могу сказать определённо, у моего пациента обострённо развито чувство реальности, настоящего, ответственности. У меня сложилось впечатление, что передо мной личность, которая отвечает за свои слова, за своё искусство. А последнего в нашей жизни так мало.