Бесшумная буря

Глава 26

Когда он вышел из комнаты, Абби ждала снаружи. Она мгновенно заметила кровь у него на коже.

— Что случилось? — Она заглянула в комнату, заметив пятна крови на простынях, и слёзы на лице её сестры. — Что ты наделал?! — Она побежала проверять состояние Бриджид.

Тирион проигнорировал её, пройдя мимо остальных, собравшихся в передних комнатах по обе стороны коридора.

Кэйт последовала за Абби в комнату, вопросительно глянув на него, когда проходила мимо, но промолчала. Он услышал, как она ахнула, зайдя в комнату:

— Вся кровать в крови.

Остальные взволнованно смотрели на него, но он преградил им вход в комнату:

— Кровь не её, — просто сказал он. — Идите наружу, у нас дела.

Энтони Лонг уже был там, его рвало сбоку от парадной двери. Его эйсар бешено мерцал.

— Похоже, что кое-кто ещё пробуждается, — сказал Тирион. — Иди, приляг. К остальным присоединишься завтра, — сказал он парню, прежде чем оглядеться: — Где Лэйла?

— В другой спальне, — сказал Раян.

— Скажи ей, чтобы выходила, — приказал он, но затем передумал. — Хотя, не важно, я сам за ней схожу.

Вернувшись внутрь, но нашёл надзирательницу:

— Мне нужна сегодня твоя помощь.

— Ты сказал, что мне нельзя показываться без ошейника, — напомнила она ему.

— Я передумал.

— А если заявится один из Ши'Хар?

— Зайдёшь внутрь, и будем надеяться, что успеешь раньше, чем они что-то заметят.

Она нахмурилась:

— А если всё же заметят? Меня могут убить.

Тирион пожал плечами:

— Я готов пойти на такой риск.

Он наказал им заняться новыми упражнениями, вынуждая их растягивать своё воображение, представляя, как создают щиты всё более сложной формы. Лэйла сосредоточилась на Эшли, Иане и Вайолет, поскольку они позже всех обрели свою силу, и пока не были инициированы на арене.

Четверть часа спустя он снова обратился к ним:

— Занимайтесь ещё два часа, а потом я хочу, чтобы вы вернулись к работе над общежитием, кроме вас троих, — указал он на трёх подопечных Лэйлы. — Я хочу, чтобы ты их гоняла по основам до ужина, — сказал он ей. Затем отвернулся, и пошёл прочь.

— Куда ты? — спросила надзирательница.

— Мне нужно кое о чём позаботиться в роще, — ответил он, не оглядываясь.

Полчаса спустя он был глубоко в Роще Иллэниэл. Шагал он бесцельно, но ноги вновь привели его к дому Лираллианты. Поднявшись по огромному стволу, он обнаружил её платформу для сна, и лёг на кровать, которую так часто делил с ней. Лишь там он ослабил хватку на своих мыслях.

Его разум наполнили образы Бриджид, её яркие голубые глаза вновь жгли его своим взглядом — те же глаза, которые когда-то смотрели на него с благоговением, когда он играл на цистре так много лет назад. Она тогда была маленькой девочкой, играла с собакой его родителей, и улыбалась с невинностью, которой теперь уже действительно не стало.

Её ненависть обжигала. Она снедала его, отдаваясь холодом в животе и беспокойством в теле. Прожитые им среди Ши'Хар годы были по большей части лишены эмоций. Даже когда Тиллмэйриас только начал его дрессировать, хранитель знаний наказывал его с бесстрастной эффективностью. Единственная ненависть, с которой он сталкивался, принадлежала его противникам на арене, и никогда его не беспокоила.

Даже презрение Кэйт, сколько бы боли оно ему ни приносило, не беспокоило настолько сильно. Она не хотела его смерти, а Бриджид — хотела. Он вспомнил, как она смотрела на него с лицом, которое вполне могло бы быть его собственным, родись он женщиной, и в её сердце он не видел ничего сильнее желания положить конец его существованию.

«Я хотел, чтобы они меня ненавидели», — напомнил он себе.

Но Тирион знал Бриджид и Хэйли лучше остальных. Он знал их ещё до своего возвращения к Ши'Хар десять лет тому назад. С другими детьми он встретился лишь в последние несколько недель, но об этих двух девушках он знал. Он с ними встретился, они ему снились, и последние десять лет он надеялся на них.

Теперь же он готов был заставить одну из них убить другую, и она его за это ненавидела. Она презирала его даже без этого факта, и больше всего ей хотелось покончить с ним.

У него всё сжалось внутри. «Я ничего не чувствую».

Долгое бдение у постели дочери вымотало его, однако прошли часы, прежде чем он заснул, а когда тьма наконец поглотила его сознание, особого облегчения она не принесла. Его сны полнились кошмарами о том, что могло ждать его в будущем.

В Албамарл Тирион вернулся в середине следующего утра. Проводить ночь вне дома он не собирался, но у его тела появились на этот счёт собственные мысли, когда он впал в глубокую дрёму. Теперь его разум прояснился, а внутреннее смятение слегка утихло.

Он и не осознавал, насколько был вымотан, но теперь, когда он мог предстать перед миром без ментального тумана у себя в голове, ситуация казалась ему лучше. Теперь мысли о данном Бриджид обещании приносили ему любопытное чувство умиротворения. Он сделал всё, что мог. Он подготовит её, даст ей инструменты, которые ей нужны для победы. Достигнув этого, он сможет позволить ей забрать его жизнь лишь с небольшим сожалением.

Как только Хэйли не станет, шансы выжить у остальных значительно улучшатся. Некоторые могут умереть, но он не мог брать на себя ответственность за всё, что делали Ши'Хар. Большинство из них выживает, и в конце концов станет надзирателями, и больше боёв на арене от них требовать не станут.

Что важнее, он сможет избавиться от своей ноши. Его ненависть к Ши'Хар, за то, что они сделали с человечеством, с ним, с его детьми — он сможет сложить её, и позволить смерти стереть его прошлое, настоящее и будущее.

Не то, чтобы он хотел умереть, но если это требовалось, чтобы заставить Бриджид сыграть свою роль, то это была приемлемая расплата, которая к тому же ещё и избавит его от личных страданий. Он устал от гнева, устал от того, что отталкивает от себя людей, которые ему небезразличны, и более всего он устал вспоминать о своих грехах каждый раз, когда видел их лица.

Солнце уже наполовину прошло свой путь до зенита, ярко освещая окружавший его мир. Ветер пел в деревьях, шепча ему на уши свои тайны, в то время как пение птиц плыло мимо, создавая дружелюбный аккомпанемент для мира столь прекрасного, что у Тириона болела душа. Мир, который жил и дышал, чтобы служить Ши'Хар.

— Иди ты нахуй, — сказал он, обращаясь ко вселенной вообще, а затем улыбнулся.

— И тебе тоже доброго утра, мой лорд, — ответила Лэйла, только что подошедшая на расстояние слышимости.

— Вообще-то я обращался к остальному миру, — пояснил он, прежде чем добавить, — но можешь причислить к нему и себя тоже. Не хочу, чтобы кто-то чувствовал себя обделённым.

Она хохотнула, почуяв его хорошее настроение. Сам по себе юмор был для Тириона редкостью.

Он начал отбарабанивать приказы:

— Держи их сегодня в движении, во вчерашнем режиме. Два или три часа практики для тех, кто уже инициирован, для остальных — весь день. Начинай с Энтони тоже работать — он будет неуверенным, но кто-то из остальных сможет поработать с ним индивидуально, пока он не привыкнет. Я бы возложил эту обязанность на Абби или Эмму. После обеда опытные пусть снова работают над общежитием.

Лэйла впитала его слова, прежде чем ответить:

— Ты говоришь так, будто тебя здесь не будет.

— Сегодня я буду работать с Бриджид.

Надзирательница нахмурилась:

— Она всё ещё слаба после того, что пережила. Разве ей не следует отдохнуть ещё пару дней?

Ирония надзирательницы, предлагавшей снисходительность, почти заставила его рассмеяться, но Тирион подавил этот порыв:

— Особо ничего делать ей не придётся. Позже поймёшь.

У Лэйлы были вопросы, но она оставила их при себе — он часто жалел, что Кэйт и другие выходцы из Колна не развивают в себе такое качество. Оставив её позади, он пошёл к дому, но Раян Картэр подбежал к нему до того, как Тирион успел добраться до двери.

— Сэр, — сказал парень.

— Зови меня Тирионом, — сказал он Раяну. — Или, если хочешь быть формальным, «Лорд», — сказал он, и приостановился, прежде чем добавить: — Или, если хочешь быть формальным и фамильярным одновременно, то я даже согласен на «Отца», но только если ты готов принять на себя ношу наследника моего почерневшего сердца.

Раян уставился на него с отвисшей челюстью, неуверенный в том, как отвечать. Тирион говорил так, будто это было шуткой, но Раян уже научился никогда не строить предположения в том, что касалось этого мужчины. Ошибки могли иметь болезненные последствия.

Тирион сжалился над ним:

— Говори, что хотел сказать.

— Эм… мой лорд, общежитие продвигается, но нам нужны другие материалы, чтобы закончить его как надо, — наконец сказал парень.

— Какие материалы?

— Железо. Простой чугун подойдёт, и форма не имеет значения. Её мы металлу придадим сами, но с одним только деревом и камнем петли и арматуры дверей нам не сделать, — ответил подросток. — Ну, мы могли бы, но было бы гораздо лучше сделать их из железа. Я видел арматуры в твоём доме, но я не знаю, где ты брал металл.

Тирион кивнул:

— Сколько тебе надо?

— По меньшей мере сотню фунтов, — сразу же сказал Раян. — Но мы сможем употребить всё, что ты сможешь нам предоставить. Если есть больше, то я смогу найти применение для излишков.

«Всё, что я смогу предоставить, э?» — подумал Тирион. «Я почему-то в этом сомневаюсь».

— Утром он будет во дворе, рядом со штабелем древесины, — сказал он тощему пареньку.

Брови Раяна озадаченно нахмурились:

— Откуда ты его возьмёшь?

Тирион одарил его доброжелательной улыбкой, и молча пошёл прочь, войдя в дом, и закрыв за собой дверь. Оказавшись внутри, он почти сразу же столкнулся с Кэйт, и между ними повисло неудобное молчание, пока они пытались неуклюже обойти друг друга.

Остальные все были снаружи, кроме Бриджид, всё ещё занимавшей его спальню, поэтому они были совсем одни. Тирион заговорил первым:

— Вчерашнее я говорил не для твоих ушей.

Кэйт нахмурилась, неуверенная, почему он просит прощения за добрые слова:

— Мне не следовал подслушивать.

Повисла ещё одна пауза, пока он пытался понять, что говорить дальше.

— Я знал, что тебе будет трудно, когда мы приедем сюда, и я сделал всё ещё хуже, вмешавшись в ваши с Лэйлой отношения, но это был лишь способ избавиться от фрустрации. Она сделала лишь то, что я заставил её делать. Тебе не следует вменять ей это в вину.

Он знал, что эти две женщины не были наедине с тех пор, как он «позаимствовал» Лэйлу, и Тирион подумал, что было бы хорошо, если они смогут уладить свои трудности. Это стало ещё важнее теперь, когда он уже не ожидал, что будет рядом сколько-нибудь долго, хоть Кэйт пока об этом знать и не следовало.

— Что?

Он повторил сказанное.

Она одарила его взглядом, казавшимся менее чем льстивым:

— Думаешь, я злюсь на тебя за то, что произошло между вами?

Тирион рассмеялся, пытаясь скрыть своё внезапное чувство неуверенности:

— Нет, у тебя есть полно других причин на меня злиться. Я просто не хотел, чтобы ты вменяла ей это в вину. Друзья здесь — редкость, и она понадобится тебе, к…

Кэйт подняла ладонь:

— Просто заткнись на секунду. Ты занимался сексом с очередной женщиной, и волнуешься, что я буду злиться на неё? Я правильно поняла на этот раз?

Неуверенность его положения делала Тириона раздражительным. Он чувствовал себя уязвимым, разговаривая с Кэйт, а чувство уязвимости он со временем начал воистину ненавидеть:

— Ага, так и есть, — сказал он. — Я был разозлённым, ревнующим, усталым и возбуждённым, и я выместил это на тебе и Лэйле единственным известным мне способом, так что не держи на неё зла.

Её глаза сузились:

— Я отдала всё, чтобы последовать за тобой сюда — семью, сына, всё, просто чтобы я могла приглядывать за Бриджид, и, может, самую малость, чтобы помочь тебе. А теперь ты хочешь сказать, что я ревную тебя к очередному твоему завоеванию? После пятнадцати лет в Колне, после всех тех женщин, которых ты обрюхатил, ты думаешь, что я расстроена из-за Лэйлы?

Более лёгким тоном Тирион ответил:

— Голос у тебя точно разгневанный.

Её глаза сверкнули зелёным огнём:

— Я разгневана потому, что ты — полный осёл!

Ему бросили вызов, и он был более чем рад принять его. Гнев был ему понятен, гнев был его близким спутником. Гнев был ему определённо удобнее, чем смутные чувства и неопределённость:

— Нет, — настойчиво сказал он, — ты ревнуешь. Настоящий вопрос лишь в том, ревновала ли ты потому, что я ебался с твоей подружкой, или потому, что твоя подружка ебалась со мной?

Лицо Кэйт прошло через поразительную трансформацию. Разъярившись, она силилась удержать себя в руках, сжимая и разжимая кулаки. Она чувствовала, как у неё задрожала губа, прикусила её, и закрыла глаза, прежде чем сделать глубокий вдох:

— У меня есть ещё дела, — ровным голосом ответила она.

Тирион смотрел, как она уходит прочь. Гнев его пошёл на убыль, и он мысленно пересмотрел только что высказанные ремарки. Было ясно, что словами он воспользовался не самым лучшим образом, если в его намерения входило помириться с Кэйт. «Похоже, что я — худший извиняльщик в мире. Когда я в следующий раз задумаюсь о том, чтобы сказать кому-нибудь «прости меня», надо просто подойти, и ответить пощёчину. Так гораздо быстрее, а результат — тот же самый».

Тирион вошёл в свою спальню, закрыв за собой дверь. Подумав, он произнёс слово, чтобы ещё и запечатать её. Не следует никому их прерывать. Повернувшись к кровати, он обнаружил, что Бриджид сидела с краю, черпая что-то ложкой себе в рот из маленькой миски.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Движения больше не вызывают боль, — ответила она, — но голова ощущается хрупкой. Боли нет, но я с ней осторожничаю.

Тирион кивнул:

— Сегодня тебе не придётся делать ничего кроме как слушать, наблюдать, и запоминать.

Бриджид отложила миску в сторону, полностью обратив к нему своё внимание. Сегодня её лицо было яснее, лишённое сильных эмоций, свидетелем которым он был вчера. Ему было не по себе видеть, как она смотрела на него с таким серьёзным выражением лица, будто её истинные чувства не были настолько тёмными.

Тирион отбросил эти мысли, и начал:

— Мы вытатуируем у тебя на руках символы вроде этих. Я называю их «рунами», и у нас скорее всего уйдёт два или три дня, чтобы их закончить. Пока будем работать над этим, я объясню, что они делают, и как работают.

Пройдя в боковую часть комнаты, он открыл шкатулку, которую держал в одном из ящиков. Внутри было несколько бутылочек. В них содержались спирт, вода и пигменты, а также чашечка, в которой их следовало смешивать.

Иголки не было, эту часть работы он выполнял более точно с помощью своего эйсара.

— Магия, которой ты пользовалась до сих пор, является тем, что я называю «натуральной» магией. Она сырая, неочищенная, неограниченная, но ей также недостаёт перманентности и силы. Я показал вам, как использовать начерченные на земле линии и круги, чтобы улучшать ваши щиты, и как слова также могут улучшать конечный результат. Руны — следующий шаг в этом направлении.

Используя руны, можно создавать эффекты, которые действуют гораздо дольше, и обладают большей мощностью, но ты должна понимать смысл каждого символа, чтобы он работал как надо.

Используя свой палец, он начертил в воздухе линию синего огня, создав из неё треугольник с волнистой линией внутри.

— Это — руна воды.

Тирион в тщательно выверенной последовательности начал показывать ей руны одну за другой, пока в какой-то момент она не подняла руку:

— Откуда взялись эти руны? — спросила она.

— Я сам их придумал.

— Что, вот так просто? Ты просто решил «это — вода», «это — воздух»? Тогда почему они работают?

— Потому что я зафиксировал связь символа и концепции друг с другом у себя в голове. Как и со словами, важно значение, которое твой разум приписывает символу.

— Тогда почему у всех у них треугольники? — спросила Бриджид.

Тирион улыбнулся:

— Я сделал каждый из них внутри треугольника, чтобы можно было легко состыковывать их во время начертания. Эту часть ты поймёшь лучше, когда я объясню чародейство.

— А это — не чародейство?

— Нет, это — просто руны. Чары строятся из них, но если они не сбалансированы друг относительно друга с надлежащей геометрической точностью, то долго они держаться не будут. В итоге получится нечто, по сути являющееся очень сильным, долговечным заклинанием, такие заклинания я называю «уордами», но если их правильно состыковать, то они становятся перманентными, и гораздо более могущественными. Это и есть чародейство, — объяснил он.

Она с минуту обдумывала его утверждение, рассматривая татуировки у него на руках:

— Значит, это — уорды, поскольку они не перманентны?

Он покачал головой:

— Не совсем. Это — незаконченные чары. Поскольку я не хочу постоянно ходить с силовыми клинками на руках, или со щитом на всём теле, я оставил их незавершёнными. Я привожу их в действие, создавая завершающий символ примерно так же, как только что чертил их в воздухе. Заканчивать их действие я могу, убирая завершающую руну, когда они мне больше не нужны.

В глазах темноволосой девушки засветилось редкостное понимание. Тирион почти мог видеть, как её разум работал, раскладывая объясняемые им концепции по полочкам. Это заставило его гордиться, однако эту гордость он оставил при себе.

— Но они не обязательно должны быть на коже, так ведь? — задумалась она вслух.

— Нет, они могут быть на любом предмете, как я сделал с камнями этого дома, или с дверьми. В этих случаях обычно можно сделать их завершёнными и перманентными, — ответил он.

— Тогда почему бы тебе не наложить свои защитные чары на броню, а чары клинка — на меч? — спросила она.

Тирион кивнул:

— Я бы так и поступил, но когда я их делал, я был нормальным рабом, как ты сейчас. Ши'Хар не позволяют на арене ничего кроме твоего тела — ни оружия, ни вещей, ничего внешнего.

Бриджид немного подумала над этим, прежде чем указать на нижнюю часть его левой ноги:

— А эти что делают?

Он нахмурился:

— Это — просто часть защитных чар, покрывающих моё тело.

Она покачала головой:

— Нет, не те, что на коже, а те, что внутри, на кости.

Тирион пожал плечами, скрывая своё удивление. Он не ожидал, что она будет смотреть так глубоко. Руны, выгравированные на кости его голени, были неактивны, и их трудно было увидеть, если только не искать их намеренно. Спокойным голосом он произнёс:

— Это — эксперимент. Я им никогда прежде не пользовался. Почему ты смотрела мне под кожу?

Бриджид честно ответила с гладким лицом:

— Разве ты не изучаешь своих врагов? Ты же этому нас учил. «Изучай врага, изучай его полностью, чтобы найти его слабости или скрытые сильные стороны».

От этих слова по его спине прошла лёгкая дрожь. Она изучала его, чтобы убить. Глядя на прекрасную девушку, он думал: «она — несомненно моя дочь».

— Давай-ка вернёмся к насущной теме, — настойчиво сказал он. — Надо начать татуировку. Руны буду объяснять по ходу дела.

Она кивнула.

— Я могу заблокировать нерв твоём плече, чтобы остановить боль…

— Нет, — ответила она. — Не делай этого.

— Почему нет?

— Боль — моя, — ответила она. — Она поможет напомнить мне обо всём, чего ты заслуживаешь.