Bronza

Тот посмотрел на брата почти с жалостью. «Н-да, глупость не лечится… Силы нет, силенок едва хватит удержать ложку, зато гонора на троих… Храбрый портняжка… А ведь у мальчиков отменный слух!» – кивком головы Оуэн дал понять слуге, что не прочь отведать мясного рулета.

– Ши сейчас очень заняты… скоро Рождество. Но если ты уже соскучился без них… – помедлил он коварно, – думаю, они с удовольствием оставят все свои дела, чтобы немного поиграть с тобой! – Оуэн показал Марку пальцами, как кусается собака.

У того загорелись даже уши. Ужин продолжился в полном молчании. Лишь за десертом, уплетая за обе щеки кусок за куском, Марк, наконец, позабыл на него злиться. Шоколадный торт и впрямь оказался восхитительным.

После ужина они вернулись в спальню, опять держась за руки, но Марк уже не возражал. Забравшись под одеяло, не споря, дал себя привязать. Сытый и от этого слегка вялый, сонно позевывая, с нетерпением ждал, когда его оставят одного. Надеясь вскоре услышать удаляющиеся шаги заботливого «дядюшки» или «мамочки» – он уже плохо понимал, в кого там сейчас играет Ивама. Но вместо этого матрас вдруг спружинил под тяжестью присевшего на постель Оуэна.

– Эй, ты это… зачем? – уставился на него Марк с испугом. Приятную сонливость как рукой сняло.

Склонившись к нему, Оуэн требовательно сжал пальцами тонкое запястье.

– Марк, что ты знаешь о Заклятии Преображения? – спросил он строгим тоном учителя. Но, дожидаясь ответа, поглаживал Марка по бедру с каким-то пугающе похотливым выражением лица.

– Впервые слышу! – воскликнул Марк и заторопился: – И вообще! Убери от меня свои руки, понял! Не прикасайся ко мне, если хочешь, чтобы я выслушал тебя!

– О чем это ты? – удивившись с таким видом, как будто его правая рука знать не знала, что делает левая, переспросил Оуэн. Конечно, не стоило дразнить брата, но делая круглые глаза, Марк так забавно пугался, что удержаться от искушения было просто невозможно. Становясь вновь серьезным, он потянулся пальцами к его лбу.

– Хорошо, а теперь спи.

– Подожди! Подожди! – сразу разволновался Марк, уворачиваясь. – Не надо! Я не хочу спать!

– Тебе нужно набираться сил. Спи! – Оуэн остался непреклонен.

– Ну, пожалуйста! – голос Марка стал просящим. – Веревки, пожалуйста, развяжи их. Я не могу все время лежать на спине. Мне неудобно! – разнылся он плаксиво.

Оуэн задержал на нем взгляд, чуть склонив голову на бок.

– Ну, пожалуйста! Честное слово, я не убегу! – продолжал ныть Марк.

Тот вгляделся в него более пристально. У брата на лице было написано: броситься бежать со всех ног, как только его развяжут. В глазах Оуэна сверкнул озорной огонек. Щелчок пальцами – и веревки приобрели способность растягиваться, в пределах кровати, естественно.

– Так будет довольно, – сказал он.

– Но я действительно не хочу спать! – опять заспорил Марк.

– Не волнуйся, ты не увидишь снов… Обещаю, плохих снов больше не будет!

Спустившись вниз, Оуэн прошел в библиотеку. Слишком взвинченный, чтобы заснуть, он решил немного почитать на сон грядущий. Открыл «Mein Kampf» Гитлера. Подарочный экземпляр в янтарных «скрижалях» с личным автографом фюрера. Понадеявшись, что опус этого, так похожего на бесноватого, человека подействует на него усыпляюще, открыл книгу на первой странице, но чтение неожиданно увлекло его нестандартностью излагаемых автором мыслей.

Оказывается, поход по Европе с огнем и мечом – не желание тирана завоевать себе полмира, а благое намерение – очистить мир от скверны! Отделить зерна от плевел! Как скоро человечество додумается до мысли, что продолжение рода не обязанность каждого, а привилегия избранных? Вероятно, не скоро, а он уже сейчас задумался о контроле над популяцией человека разумного. Возложить на государственную машину заботу о чистоте расы. Вывести новую породу людей. Волками, «санитарами леса» поставить их надзирать за бесконтрольно размножающимся человеческим стадом. Задача по плечу лишь титану или гению. Сумасшедшему гению. «Да ты у нас Пахарь, Сеятель и Жнец!» – улыбнулся Оуэн наивному желанию альтруиста помочь Богу нести его ношу.

В дверь библиотеки заглянул дворецкий: до Рождества оставалось четыре дня, он хотел узнать, не нужно ли что-нибудь хозяину.

– Здесь недостаточно света, – слуга поставил на камин зажженный светильник.

Оуэн оторвался от книги, по лицу его блуждала задумчивая полуулыбка.

– Этого негодника следовало бы поставить в угол… на горох! – высказался Оливер.

– Не будем суровы к нему, Оли. Он старается, – смешливо хмыкнул Оуэн.

Слова дворецкого одинаково можно было отнести и к брату, и к автору книги, лежащей у него на коленях. Захлопнув книгу, он лукаво глянул на слугу.

– Ладно, уговорил, иду спать!

Дворецкий открыл перед ним дверь в соседнюю с хозяйской спальню. Теперь здесь была новая спальня господина.

– Да, Оли… – задержался на пороге Оуэн, – тебе придется утром позаботиться о нашем юном и таком несговорчивом госте… – улыбнулся он. – Знаешь, у меня просто не хватит терпения воевать с ним… еще и завтра. Я буду занят.