Демон во дворце

Глава 5

И в этот раз мы подъехали к тому же входу во дворец. Снова сканирующие нитки сквозь карету, охрана на входе. Но шли по различным коридорам в этот раз гораздо дольше. Снова охрана на очередных дверях, но в этот раз не в красно-белых доспехах императорских войск, а голубовато-зелёные какие-то.

— Добро пожаловать! — Встречал нас пожилой мужчина в костюме из рюшечек. В руках он держал местный струнный инструмент, название которого я так до сих пор не узнал. — Дом Аэри приветствует таких дорогих гостей. Леди Таиселла, как я рад Вас видеть! — Тон его был радушный, но равнодушный. Плевать ему на леди. — С великим удивлением я узнал, что Вы в этот раз решили поучаствовать в моем приёме.

— Ах, маэстро Видуро. — Расплылась в ехидной ответной улыбке та. — А мне всегда казалось, что приём императорский. Надо будет спросить Федосиния, когда это Императорский Театральный Приём успели отдать Вам. И как могла такая новость пролететь мимо меня.

Судя по чуть-чуть сжатым губам «маэстро», шпилька достигла цели.

Если бы не эта пикировка, я бы тут же задал вопрос, при чём тут дом Аэри, если мы на императорский приём приехали, но в этой ситуации моё любопытство будет не к месту.

Ещё обсуждая с леди Таиселлой предстоящее мероприятие, я отметил, что мы не выиграем, если не привлечём к себе внимание. Но не просто так, а устроив чуть ли не скандал.

Сначала идея «скандальной популярности» её не завлекла. Они тут совсем отсталые в этом плане, не знают, что все артисты только так и становятся известными, а вовсе не за талант. Пришлось уговаривать, приводить аргументы.

В конечном счёте, она пошла на поводу моего обещания разговора с императором. Мы договорились разделиться на «доброго и злого». И кому достался «злой», можно сразу догадаться, ей «чёрный пиар» был не к лицу, а мне всё равно.

— Нет, что Вы, Театральный приём всё ещё Императорский, а вот Турнир Исполнителей поручили в этом году провести мне. — Искусственно засмеялся «маэстро». — Дом Аэри и я — только выполняем императорскую волю. — И он сделал торжественное лицо.

Леди Таиселла ничего не ответила, только ехидно сощурилась, а расфуфыренный, не дождавшись ответа, встрепенулся, словно только вспомнив, что гости-то в дверях до сих пор.

— Проходите, проходите. А ты, мальчик, проходи быстрее, не задерживай людей. Как зайдёшь, проходи в дверь направо, там все менестрели собираются. Только не ссоритесь мне там. — И шутливо пригрозил мне пальчиком.

Детский сад, штаны на лямках.

— Это кто вообще? — Повернулся я к леди Таиселле. — И с какой радости он мне что-то там приказывает?

— Баронет, только без дуэлей, я прошу. — Театрально закатила глаза леди. — Пусть это крыло дворца и под домом Аэри, но дуэли запрещены и тут.

Повернулся к мужику.

— Эй, маэстро. — Нужен скандал? Так я это могу устроить. Леди Таиселла уже показала мне, что этот человек — никто. — Быстро извинился, или получишь в морду.

Маэстро не испугался. Он откровенно поморщился, явно только сейчас осмотрев меня повнимательнее. А мне казалось, что серебряные нити видны хорошо.

— Баронет, я ни в коем случае не хотел Вас обидеть. — С очень театральным жестом он прижал правую ладошку к центру груди в районе солнечного сплетения. Похоже, крепкий орешек, давно в искусстве. Надо выбрать другую цель. — Но скажите, а где же Ваш заявленный исполнитель?

— Ослеп? — Решил я и дальше отыгрывать грубого подростка. — Вон же, с инструментом в руках. — И ткнул пальцем в Петелу.

Удивились оба.

— Она?

— Я? — Чего это девушка-то удивляется?

— Но это же совершенно невозможно! — Вскричал маэстро. Похоже, он не притворяется, а как раз из тех, для кого вся жизнь — сцена. — Я не дам портить свой конкурс.

— Не решай за императора. — Тут же снова поймал я его на слове. — Сначала сходи, спроси у него. — Сделал вид, что говорю совершенно серьёзно. А что, я подросток, мне можно. — И если он будет против, то я согласен поменять участника.

Маэстро почему-то не возмутился, а всерьёз задумался. Неужели, действительно сходит к императору? Мой расчёт был на то, что Федька по этому вопросу вызовет к себе родственницу. До конкурса или после — не так и важно. Я обещал, что мой план «чёрного пиара» позволит поговорить ей с императором наедине.

— Я прошу Вас пока что не представлять своего исполнителя. — Пришёл он к какому-то выводу. — Проходите к гостям.

— К герцогу побежал жаловаться. — Удовлетворённо заметила леди Таиселла, когда мужик скрылся с глаз.

— А тот что, может отказать нам в участии?

— Нет, конечно. — Удовлетворённо заметила она в ответ. Похоже, идея скандала ей самой начала нравится. — Ты или сам должен отказаться, или император своей волей может запретить, ты же его вассал.

— Сеньор Ганнидар де Летоно. — Несмело заговорила Петела. — Так Вы действительно хотите, чтобы я выступила на конкурсе?

— Я же тебе это говорил. — Удивило меня её удивление. — А для чего ещё все эти прослушивания, выбор песни?

— Ну, я думала, чтобы Вам было интереснее. — Засмущалась она. — Маги всегда не сразу в постель ведут, им надо разнообразие, Вы же давно живёте. Мне так казалось. — Засмущалась она ещё сильнее под нашими взглядами.

— Мне тоже семнадцать лет, как и тебе. — Как-то упустил, что для неё я маг, а они все выглядят молодо. — Ты споёшь на конкурсе, как я и обещал. Да, может твоё выступление и запретят. — Согласился я с сомнением на её лице. — Посмотрим. Ты ничего не теряешь.

Та ничего не ответила. Задумалась, взгляд затуманился. В мечтах вся.

Теперь понятно изначальное отсутствие у неё энтузиазма. Девочка считала, что ей только обещают, чтобы было интереснее в постель тащить. Такая молодая, а уже в мужчинах успела разочароваться. И когда успела? Десять дней назад она была сама неопытность.

Ждать возвращения этого типа мы не стали. Леди Таиселла тут хорошо ориентировалась, прошли в общий зал. Народу в этот раз было много, большое количество детей и пожилых, кого не было на прошлом балу.

Вообще, концерт с участием конкурсантов будет проходить на балконе, выходящем далеко на улицу. Выступающие будут стоять лицом к благородным, сидящим и стоящим внутри. Но и с площади каждый желающий мог полюбоваться на спину менестреля, или артистов, дающих ежегодный спектакль.

Мне, кстати, понравилось такое решение. Хочешь смотреть на актёров спереди — плати. Хочешь посидеть рядом с императором — плати ещё больше. Не хочешь — смотри издалека и со спины. Это как футбол смотреть с дерева, которое растёт за стадионом. Удобства минимальные, зато бесплатно. Когда был пацаном, частенько такое практиковал с друзьями.

В зале не было рядов с креслами, как я подспудно ожидал, тут стояли столы. Ложа императора тоже была уставлена столами, и была на отдельной возвышенности, туда был отдельный вход. На неё мы пока не пошли, до выступления и прихода императора заходить на этот подиум было нельзя.

— Идите все за мной. — Приказным тоном заявила леди Таиселла. — И не отходите от меня. Особенно это касается тебя, милочка. — И она серьёзно посмотрела на Петелу. — Сейчас будет решаться, участвуем мы, или нет, а ты можешь всё испортить. Баронет, присмотри за ней.

Отвечать ничего не стал. Даже кивать передумал, когда увидел, как к нам подлетела воздушная нитка прослушки и прицепилась к менестрелю. Ага, видел я такую уже. На первый взгляд все ниточки одинаковые, но сейчас про себя отметил, что уже могу определить, какое заклинание послало этот подарочек.

Пропустил женщин вперёд, а потом, вроде как случайно взмахнув рукой, оборвал нить. Жаль, обернуться и посмотреть, откуда нить, было бы совсем палевно.

Пришли мы не к столику, а к двум диванчикам. Они стояли углом, на каждом могли бы уместиться до четырёх человек примерно. А перед ними в кадке стояло дерево, похожее на то, какое я видел в прошлый раз у герцога. Скорее всего, это деревце поставлено тут не для красоты, а чтобы разговор не могли прочесть по губам.

— Вы садитесь туда, а вы — сюда. — Она села с Кристой, а я с Наталиной и Петелой. — Ждём.

Чего ждём — и так понятно, ждём реакции. И она не сильно и заставила себя ждать, посидели мы минут пять, не больше.

— Таиселла, как я давно тебя не видела! — К нам подошла пожилая матрона.

Двигалась она неспешно, словно с трудом. Лет ей было прилично, на вид я дал бы не меньше шестидесяти. Со здешней магической медициной ей может быть и все восемьдесят или даже сто. Сопровождал её молоденький мальчик лет десяти, на плечо которого она опиралась при ходьбе. — Мне сказали, что ты появилась, даже в меценатах отметилась, но я сначала не поверила.

Когда мы договаривались, как будем себя вести, решили, что надо придумать систему обмена знаками. Раз я собирался периодически устраивать скандалы, то мне нужно было знать, с кем это было можно сделать без вреда своему здоровью. Мы для этого и уселись вот так, почти напротив друг друга.

Условный уровень, который показывала рукой леди Таиселла, должен был давать мне представление, можно задирать собеседника, или нет. Сейчас уровень оказался максимально опасным.

Эту женщину задевать нельзя, смерти подобно.

— Да, совершенно случайно познакомилась с юным баронетом, который остался без опеки умных людей. — Леди Таиселла заметно напряглась после прихода этой женщины. — А теперь вот он изъявил желание поспособствовать одной девушке в её карьере менестреля.

— Ах, молодость. — Матрона погладила по голове стоящего рядом мальчика. Тот поморщился, но голову от руки не убрал. — Время безумных поступков. Познакомь меня с молодым баронетом.

— Ганнидар, познакомься, моя кузина леди Поинелли де Кавади. Поини, это баронет Ганнидар де Летоно.

Пришлось встать и коротко поклониться. Леди снисходительно улыбнулась и чуть-чуть склонила голову. Приседания тут были не приняты, а вот поклонов было великое множество. Они даже на мужские и женские делились.

— Рассказывай. — Леди Поинелли уселась рядом с Таиселлой, и вопрос вроде бы задала ей, но уставилась она на меня. — Моя душа жаждет подробностей! Я обожаю любовные истории.

Мальчик остался стоять. Почему его не представили, я не понял, но тут это в порядке вещей, исключать кого-то из разговора, не представив другим.

— Так ты же была знакома с Сетиной, моей подругой. Вот её дочь, Криста. — Только теперь Криста подскочила и поклонилась. — Её мама попросила меня приглядывать за девочкой иногда. Я никак не могла пройти мимо новой влюблённости дочери подруги, решила познакомиться. Ты разве не знаешь, что я представляла баронета на Балу Межсезонья?

— Что-то такое слышала. — Небрежно ответила Поинелли, всё так же не спуская с меня глаз. — Говорят, там был какой-то скандал с родственником графа де Трайна, виконтом де Элонки. Его даже за это услали в его имение вместе с кузеном, запретив появляться в столице.

Надо же. Общественности преподнесли легенду, что виконта услали, а не потеряли. Как удобно.

— Они оскорбили дочь моей подруги! — Очень громко и, по мне дак, не очень естественно, возмутилась леди Таиселла. — Я сама выгнала их с бала.

— Тогда правильно, что граф решил их отослать. — Закивала матрона, переведя взгляд на неё. — Баронет, скажи, ты давно в столице? Чем планируешь заниматься? — Странная тётка. Задаёт вопрос мне, а смотрит не на меня. А до этого было наоборот.

— Недавно приехал, собираюсь учиться в Академии. — Стараясь говорить ровно и вежливо, ответил я. Как себя вести с ней, я ещё не определился.

Бесило, что для меня все эти «де такая-то» ни о чем не говорили. Я помню размер Имперского списка потомственной аристократии, который я как-то смотрел. Себя я нашёл, а вот остальных только пролистал, прочитав поверхностно про семью императора. Да я этот талмуд и за всю жизнь не выучу! Почему бы им не представляться сразу по значимости, что-то вроде «вторая любовница двоюродного брата графа такого-то, это тот, что отвечает за такую-то деятельность». Я хоть бы знал, как к этому человеку относиться.

Вот эта женщина — «кузина леди Таиселлы». Кузина родственницы императора — обязательно сама родственница императора, это понятно. Но какое там родство — не понять, они же все кузины и кузены. Хоть двоюродные, хоть седьмая вода.

— Мальчик одарённый жизни. — С гордостью, как будто это её заслуга, заметила леди Таиселла. — Магистр Статос его проверял, говорит, что баронет — будущий архимаг.

А вот этой информацией я бы предпочёл не делиться ни с кем, но понимал, что поздно. Тот чернокнижник заявил это при куче свидетелей, а дворец — деревня. Слухи разносятся моментально.

— Так ты будущий маг! — С громким театральным восхищением и лёгкой заинтересованностью посмотрела на меня женщина. То, что эта информация раньше не была ей известна, понятно. Кто я такой, чтобы обо мне знала близкая родственница императора? Зато теперь она расплылась в откровенной улыбке, а не в той, что была раньше. — Да ещё и любитель искусства. — Она оглядела смущенную Петелу. — Тогда мне понятен твой выбор исполнителя. Молодец, в таком возрасте и быть меценатом. — Она покачала головой в условном восхищении.

— Да, я считаю, что людям искусства надо помогать. Особенно талантливым. — Сделал вдохновлённое лицо я. Нет, я не старался, чтобы тётка поверила в мою «одухотворённость». Она посчитала, что Петела — моя любовница? Так пусть дальше так считает.

Леди Поинелли удовлетворённо кивнула, поднялась, огляделась.

— Не буду вам мешать, мне нужно ещё кое с кем поздороваться. — И, коротко кивнув мне и леди Таиселле (каждому достался отдельный поклон). — Встретимся после конкурса. Желаю выиграть. — И она быстро ушла. Действительно быстро, а не с видимым трудом, с каким подходила.

Секунд тридцать мы сидели молча, потом я не выдержал.

— Кто это был? — Спросил я у леди Таиселлы, которая, похоже, собралась молчать до последнего.

— Двоюродная тётка императора. — Удовлетворённо ответила мне она. — Всё, мы точно участвуем и сидим с императором. Если бы она попросила снять наше участие, мы бы не смогли отказаться. По вопросам культуры император полностью полагается на её мнение, даже герцог де Ретолио с ней никогда не спорит, хотя и отвечает в герцогском совете за культуру и общественное мнение.

— Получается, с императором ты не поговоришь? — Не хотелось бы нарушать свое обещание. — Раз скандала не получилось, ему будет нечего улаживать.

— Наоборот. — Расплылась она в победной улыбке. — Твой скандал на входе показал, что ты уверен в себе и своих правах прямого вассала. Потому её и позвали, как голос императора, понимая, что герцог да Аэри тут не поможет. Федосиний теперь точно не откажется от разговора со мной. Он не любит выяснять вопросы родственников через других. По его мнению, в семье всё решается без посторонних.

Теперь я понял, почему маэстро Видуро задумался, когда я заявил, что кроме императора мне никто не указ. И побежал он жаловаться не к герцогу, а вот к этой леди.

Посидели молча ещё несколько минут и появился этот самый маэстро.

Свой проигрыш в нашем конфликте на тему «сам император пусть мне скажет» он вынес стоически. Точнее, он сделал вид, что ничего не произошло, попросил Петелу пройти с ним, к другим выступающим. При этом предупредил, что девочка будет выступать первой, как наименее именитая.

Логично, тут я придраться не мог, хотя и знал, что запоминается (и выигрывает), обычно, последний участник.

Посидев и поговорив на отвлеченные темы, мы всё же отправились к выходу, через который можно попасть на подиум, хотя император ещё не появился. Перед самой лестницей расстались с Кристой и Наталиной, которых посидеть с императором не пригласили.

Криста уже увидела своих подруг, так что аж приплясывала от нетерпения. Точно, ей же платьем похвастаться надо, а мы тут какие-то конкурсы, императоры. Махнул рукой, разрешающе, и она быстро утащила богиню, ухватив ту за локоть.

Повторился тот же вариант с коридором, со сканирующими нитями и магами, досматривающими меня отдельно.

Два мага были незнакомые, а вот третьим оказался знакомый чернокнижник, магистр Статос. Новенькие усердно пытались просунуть в меня водяные и воздушные магические нитки, а чернокнижник стоял и улыбался. Ему явно понравилось то, что его коллеги ничего со мной сделать не могут, потому что в его комментариях дважды проскальзывало упоминание о неверующей молодёжи. Подозреваю, что ему не поверили, поиздевались, а теперь его очередь.

— Этого человека подпускать к императору нельзя. — Наконец сделал вывод воздушник. — Он опасен.

Хорошо, что Наталина осталась в зале, не то двойной облом эти люди бы не выдержали.

— Император с ним уже встречался. — Не убирая легкого ехидства из голоса, как будто в сторону, заметил чернокнижник.

— Но в его теле явно какой-то непонятный амулет, блокирующий любую магию. Скорее всего, в нем ещё какие-то амулеты.

— В его теле нет никаких амулетов. — Уже открыто, не скрывая презрения, заметил чернокнижник. — Этот мальчик — одарённый жизни. Это сканирующие заклинания его тело не пропускает, а атакующие или диагностические — вполне. Его уже проверял магистр жизни, тело мальчика не имеет усилений, амулетов или проклятий. Случай редкий, но ничего необычного.

Воздушник переглянулся с водным магом, затем оба пожали плечами. Мне надо научиться пропускать или блокировать сканирование по своему желанию. Каждый раз устраивать такой цирк не очень-то и хочется.

Стол, за который нас проводили, был человек на десять. Таких столов было два, по бокам от стола императора метрах в двадцати, и чуть-чуть сзади. Стулья у столов стояли только с одной стороны, так что никому не нужно будет смотреть на выступление, оборачиваясь через спину.

Столы были пустыми, а я уже есть хочу. Как у них тут всё долго!

Повторился момент с вставанием императора в позу «смотрящего в будущее», и объявлением глашатаем начала театрального бала. Судя по эху и волне восторга за окном, данное объявление было слышно и на улице.

И только после этого начали подавать еду.

Справа от меня за столом сидела леди Таиселла. Ту, что слева, мне представили, но её имя мне ни о чём не говорило. Где там мой друг — призрачный граф? Тот всех помнил.

Оглядел всех остальных соседей по столу. Тут, смотрю, придерживаются принципа рассадки «мальчик — девочка». Не зря сюда приглашают только «мецената с сопровождением».

Конкурс исполнителей шёл первым номером этого театрального приёма. Сверху было хорошо видно сцену, но вот самого исполнителя будет видно не очень. Расстояние от нашего стола метров сорок, не меньше.

— Это конкурс исполнителей, а не танцоров. — Ответила мне леди Таиселла пару дней назад, когда я озвучил ей одну из своих идей. — Оценивают то, как менестрель поёт, только это.

Эх, отсталые тут люди. Не знают, что такое шоу поп исполнителя. И я просто предложил парочку движений, ей же не надо из рояля вылезать, или на коньках со скрипкой в руках кататься.

— Образ исполнителя создаётся из звука и картинки, а не только звука. — Снова начал я свои объяснения. — У неё хорошие внешние данные, но голос так себе. Значит, надо отвлечь внимание от голоса и переключить его на внешность. Для этого надо, чтобы девушка подвигалась и ноги позадирала.

— Показывать голые ноги выше колена — верх бесстыдства! — Тут же пожала губы пожилая леди, которая сама мне когда-то демонстрировала свои колени, сидя нога на ногу. — Нас выгонят за такое, и будут правы.

Хм… А если…

— А если её ноги будут одеты? — Чулки, вот чего не хватает этому миру! — В чулки. — Хотя, уже сообразил, что поторопился радоваться новому открытию, это слово в местном лексиконе уже есть.

— Тогда ей нужно будет другое платье. — Тут же заметила Криста, которая внимательно следила за нашим разговором. — Но у меня нет тёмных.

Должен заметить, что платье для выступления нашлось именно в гардеробе моей любовницы. Оно было светлым, с белыми рюшечками, а чулки в этом мире тёмные, плотные, чуть выше колена, потому что являются зимней одеждой. Эдакие длинные носки с начёсом.

Честно говоря, волосатые темные ноги, на мой взгляд, выглядят отвратно, но вот такая мода. Или не мода, а практичность?

— Тогда нужно заказать. — Отреагировал я на её слова. — Но не новое платье, а новые чулки. Не тёмные, а под цвет тела. И не тёплые, а тонкие.

Сознаюсь, сам я большой любитель чёрных кружевных чулок, но для выступления этот вариант точно не годился. Мы же не варьете с канканом устраиваем.

Чулки сделали в магической мастерской за полдня. Материал был, конечно, не нейлон, а кожа какого-то животного. Очень тонкая, беловатого цвета, и неплохо тянулась, так что я одобрил.

Местные тёплые чулки держались с помощью шнурков выше колена, а тут пришлось позвать мастера-мага, который и сращивал куски ткани, обеспечивая быстрое производство всех нарядов. Он и придумал на верх каждого чулка пришивать ленту из кожи какого-то животного. Кожа хорошо держала магический рисунок на основе воды, и прилипала к ноге, не мешая движению. Из-за материала и двух артефактор цена на чулочки вышла немаленькая, но тут от меня возражений не последовало. Не мне же платить.

Замечу, что сам процесс подачи заказа и мои корректировки заслуживают отдельного рассказа, но не буду углубляться. Я много спорил, доказывал, а некоторые вещи даже продавливал фразой «я так хочу».

Пришлось даже придумать легенду, что такие чулки — это специальная одежда благородных леди «для ожидания любимого». Что это не для «выхода в люди», а именно «интимная одежда». У нас как раз была выбрана песня под эту тематику.

Криста тут же заинтересовалась чулочками, а когда узнала, что мне этот аксессуар очень нравится, заказала себе.

Правда, после моего объяснения, чуть не случился обратный эффект. Она отчего-то решила, что какой-то там менестрель не может носить вещь, которая только для благородных, и что самое неприятное, её поддержала в этом и леди Таиселла. С трудом уверил их, что это только на выступление, ведь носят же артисты одежду королей. Только тогда они успокоились, строго приказав Петеле чулки потом вернуть, хотя на платье Криста сразу же махнула рукой, сказав, что дарит его менестрелю.

Главное, сделали то, что я просил. Бельё Петеле тоже пришлось купить, иначе задирать юбку ей было точно нельзя, а предполагалось использовать вариант «быстрого засвета». Для этого настоял, чтобы панталоны сделали покороче, оставив полоску голого тела от чулок до белья. Слова местных мастеров «никто так не делает, это неприлично» меня не впечатлили. Отмёл уже придуманным заявлением, что это одежда только для глаз любимого, и к общественной нравственности никакого отношения не имеет.

Песню подбирали долго. Девушка знала порядка двух десятков, но все были очень похожи, да и больше подходили для кабаков, а не высшего общества.

Сначала я хотел замутить что-то весёлое, но, как и предполагал, все весёлое было жуть каким прошлым. Остановились на романтическом страдании женщины, ожидающей своего любимого с войны.

Ждала она, ждала, но не дождалась. Тут не Голливуд, трагические концовки бывают в песнях довольно часто, но я сказал, чтобы она не пела последний куплет. В нем говорилось, что девушка вышла замуж за другого.

Нет, пусть в нашей песне будет недосказанность, хотя я и предполагал, что эту песню другие менестреля знают. Но выступление будут смотреть не только профессионалы, а и простые обыватели тоже. Решил сделать упор на них.

Вышел маэстро Видуро. Он поприветствовал всех присутствующих, отдельно императора, отдельно его жену и отдельно принца. Сказал о том, что в этот раз выступают самые лучшие, упомянул, что первой будет представитель баронства Летоно и свалил со сцены.

Петела вышла, поклонилась, поздоровалась. Мужчины зашевелились, не все были в курсе, что одна из исполнительниц женского пола. Женщины наоборот, как-то замерли. Скорее всего, именно женский пол является основным меценатом местного искусства, иначе, почему такая мода на слащавых, но безголосых?

Девушка села на стульчик, провела рукой по струнам. Звук эхом раздался на площади: это заработали магические усилители, которые не включали при речи маэстро.

Петела встала, достала два магических светильника. Один имел направленный свет, он должен подсвечивать её фигуру снизу, придавая некую неестественность и загадочность. Я долго его двигал и подбирал, чтобы освещение было наиболее выгодным. А второй светильник был небольшим, он изображал огонь в камине, к которому она и обращалась, страдая.

С её вокалом мне тоже пришлось поработать как следует, хотя я и не специалист ни разу. Эти местные завывания меня жутко бесили, а нормальное выделение голосом каких-то значимых мест не практиковалось. И они никогда не шептали, все же менестрели обычно не используют магические усилители, вот и орут, как коты по весне.

Ещё хочу рассказать, как тут голосуют. Тут нет голосов «за», только голоса «против». Если тебе не нравится выступление, ты рукой прикрываешь глаза. Почему не уши, не знаю, возможно, потому что это практиковалось именно при просмотре театральных постановок.

Выступление началось.

Сначала всё шло прилично: страдающая девушка обращалась к огню, разговаривая с ним и рассказывая о горе. На эту «статик паузу» я отвёл два начальных куплета, благо, песня была не такой уж и маленькой.

А вот потом пошли мои заготовки.

Первая из них была пауза в середине куплета. Да-да, тут не замолкали перед чем-то важным в песне. Так как тут не аплодировали, то я не боялся, что кто-то испортит такой акцент. И судя по тому, как некоторые вздрогнули от того, что песня продолжилась, нужный эффект был достигнут.

Вторая заготовка — движения в следующих паузах. Девушка крутила головой, «ища любимого», потом встала, сделал несколько покачивающихся движений в такт. Смотрю, некоторые тоже покачивают головой.

Третья заготовка — разный темп. Увеличение скорости перед кульминацией, а затем БАЦ! Пауза перед последней строкой куплета. И допеть его тихо и медленно.

А следующий куплет — снова скорость, метания по сцене. Вот тогда и пришло время мелькания взметнувшейся юбки и кусочка голого тела на ногах. Резкие развороты, даже спиной к основным зрителям и императору, когда она обращалась «к богам».

В конце песни девушка упала на колени, отставив инструмент в сторону, и как будто заплакала, уронив голову в юбку.

Тишина стояла с минуту. Так как в песне была парочка пауз, да и песня без последнего куплета, то все, вероятно, ждали продолжения, но его не было. Петела встала, поклонилась, поблагодарила за то, что её послушали, а затем повернулась и поклонилась публике снизу, той, что на улице. Это я сказал ей так сделать, замечать тех, кто внизу, было не принято.

Вот тут, как я и ожидал, её ждало настоящее признание. Такого одобрительного вопля толпы никто не ожидал! Сидящая рядом со мной женщина, даже шумно вздохнула в себя воздух. Петела смутилась, но потом, как я ей и советовал, низко поклонилась ещё раз толпе, показав императору симпатичную попку. И только после этого она развернулась к «судьям», открыто улыбаясь во весь рот.

А ведь она не верила, что стоящие внизу её поддержат. Говорила, что повернувшись туда, увидит только прикрытые лица.

Быстро оглядел местную публику. Несколько дам прикрыли лица, но все из пожилых, которых смутила пошлость мелькнувших голых ног. Остальные зрители были задумчивы, некоторые выглядели иронично, но почти все смотрели в мою сторону. Только сидящие за столом императора на меня не смотрели, подозреваю, потому что наш стол всё же немного сзади, а оборачиваться — не уместно.

Вышел маэстро, затем следующий исполнитель, и я наконец-то перестал быть центром внимания. Леди Таиселла зашевелилась и медленно выдохнула. Может, это не на меня смотрели, а на неё? Очень надеюсь.