Две строки до востребования

Оркестр с апельсином

Наверное, погода все и решила.

Костя, как только проснулся и увидел залитые солнцем капроновые занавеси, так сразу и подумал о вчерашнем уговоре — вместо школы пойти на речку. Собственно, твердого уж такого уговора не было, просто он сказал «Посмотрим…». А на что смотреть? На погоду, больше не на что. Сам виноват: брякнул о погоде. А вон она какая — лучше и не придумать. Будто летом.

Теперь одна надежда: если Симка или Гринька сами пойдут на попятную. Но вряд ли отступят. Никаких «военных действий» против своих сыночков дома у них предпринимать не собираются. Да, положение…

Потом Косте вспомнилась (да так ярко, будто это сейчас происходит) вся та неприятная история с картами. Как же могло получиться, что не хватило одной карты? Костя и вчера вечером ломал над этим голову. Придя от Гриньки домой, он не удержался и, улучив удобный момент, шепнул на ухо сестренке:

— Про карты ничего не сказала?

Она чуть замешкалась, даже глаза, показалось Косте, потупила.

— Нет, — качнула косичками, — не сказала.

Эта ее нерешительность насторожила Костю, погрозил пальцем:

— Гляди мне! Обещала… А ты что с картами делала?

— Посмотрела просто, и все.

— И ни одной не брала? Не потеряла?

— Да ты что! — горячо заверила сестра. — Только взяла в руки и положила на то же место.

На то же место! Лежали слева, оказались в правом углу. Но вслух Костя не стал уточнять эти детали. Главное — не брала. Врать Ленка не станет. На всякий случай обшарил весь ящик. Не нашел. Значит, в магазине недодали. Костя даже подумал было — не сходить ли утром в универмаг? А потом резонно решил: это ничего не даст. Хоть бы и нашли ту несчастную крестовую десятку — толк-то какой? Карты давно в мусоропроводе.

Да, скверная история: деньги потратил, а вышло так, что выигрыш свой Гринька не получил. Как-то нехорошо. Вдруг начнет требовать? Он же не виноват, что карты в колоде не хватило. А рвать карты он не рвал. Это он, Костя, сам психанул.

Совсем растерялся Костя. Как поступить? Спрыгнул с кровати, нашел в ящике серванта увеличительное стекло. Чем плохая вещь? Во, палец в нем какой — пальчище! Извилинки как борозды на поле. Цена, правда, видна… Костя взял напильник и с легким нажимом поводил им по выступающим буковкам… Эх, только хуже сделал. И краешек зацепил, а «80 коп.» все равно прочитать можно.

Косте стало вдруг противно — хитрит, следы затирает. Разозлившись на себя, достал из портфеля трехцветную ручку. Отдать, и делу конец. Гринька будет доволен.

Не успел Костя позавтракать, а Гринька уже напомнил о себе.

— Хэлло! — услышал Костя в телефонной трубке. — Это мусьё Киселев?.. Поздравляю с хорошей погодой! На речку дернем?

— Слушай! — неожиданно и радостно крикнул Костя, сам удивляясь, как это ему не приходило в голову раньше. — Пошли прямо сейчас! До школы.

Из трубки несколько секунд не доносилось ни звука.

— Не пойдет! — наконец выдохнул Гринька. — Так не договаривались. Может, у Симки до сих пор губы синие, нельзя ему в школу. И вода в реке хоть немного согреется. Хочешь, чтобы я дуба дал?

— А что, — как-то сразу поникнув, сказал Костя, — все-таки будешь купаться?

— Пес я, что ли, брехать на ветер!.. Знаешь, давай приходи сейчас ко мне. Апельсином угощу, мать привезла… Слышишь, мусьё?

— Слышу. Готовь оркестр, — не очень весело пошутил Костя.

Гринька и в самом деле приготовил «оркестр». Еще и с сюрпризом.

Позвонил Костя, дверь открылась, а перед его носом на ниточке желтый апельсин качается. И в ту же секунду страшный грохот чуть не оглушил Костю — это за дверью Гринька по крышке выварки палкой колотил.

Не соскучишься с Гринькой! Друзья хохотали до слез.

— А мать где? — Костя посмотрел на дверь кухни.

— Не бойся. Маман уже к подружке подалась: какую-то кофту ей купила.

Съел Костя апельсин и подал Гриньке трехцветную ручку. И хотя бы сколько-нибудь жалко было — ни чуточки!

— Стержни три дня назад поменял. Попробуй, как пишет. А что малюсенькая трещинка вот здесь, так это ерунда. Парнишку портфелем треснул, ну и… Но она еще новая.

— А может, не надо? — сказал Гринька. — Ручка тебе и самому нужна. Ведь ты же карты купил мне.

— Где они? На помойке! Нет, бери, бери. И слушать не хочу. Долги платить надо. Сам говорил.

— Тогда и я подарю! — Гринька вскочил и достал из буфета узенький пакетик. — Мэйд ин Франс. Французские, значит. Три дня будешь жевать — не прожуешь.

— Где достал? — рассматривая пакетик, поинтересовался Костя.

— Где, да когда, да у кого… Государственная тайна.

— А вот и не тайна. Вавилон дал.

— Откуда знаешь? — опешил Гринька.

— Ты же вчера ходил к нему…

— Точно, — кивнул Гринька. — Он угостил… Кость, знаешь, какой он человек! Во какой! — Гринька поднял большой палец. — Машину водит. И вообще… — Тут приятель Кости замялся. — В общем, когда-нибудь расскажу тебе о нем. Может, даже и познакомлю… Потом. Если он захочет… Еще апельсин хочешь? Мать целую сетку привезла.

Съели еще по апельсину. Костя хотел хоть немного расспросить о таинственном Вавилоне, но Гринька отрицательно помотал головой:

— Больше ничего не скажу. Нельзя.

Потом жевали резинку. С хохотом вытягивали друг у дружки изо рта тонюсенькие нити, снова жевали.

— А как на речку, — спросил Гринька, — пойдем?

— Пойдем, — неожиданно легко согласился Костя. — Погода-то, смотри, — Африка!

— Пустыня Сахара! — в тон ему завопил Гринька.

— Тропики! — еще громче закричал Костя.