Герман Геринг. Железный маршал

Послевоенное похмелье

Несколько месяцев Геринг был безработным. Эмигрировавший в Австрию фон Эпенштейн ничем не мог помочь своему крестнику. Военной пенсии ему не платили: к власти в Баварии пришли коммунисты.

Выручил Геринга Антон Фоккер. Он построил авиационный завод в Голландии и хотел, чтобы Геринг, которого он знал как прекрасного пилота, испытал его новую модель — моноплан «Фоккер-II». Весной 1919 года Геринг отправился в Амстердам. На испытаниях он поразил всех своим летным мастерством, и ему предложили продемонстрировать летные качества «фоккера» на международной авиавыставке в Дании. Там Геринг потряс зрителей умопомрачительными фигурами высшего пилотажа. Благодарный Фоккер подарил Герингу аэроплан, здраво рассудив, что его полеты создадут хорошую рекламу фирме. Таким образом, Герман получил гарантированный заработок: за демонстрационные полеты в Дании и Швеции неплохо платили, тем более что публику привлекала репутация Геринга — одного из прославленных асов Первой мировой войны. Боденшатц вспоминал позже, что Геринг «почти целый год жил как чемпион мира по боксу в абсолютной категории. Денег у него было даже больше, чем он мог потратить, и самые шикарные «девочки» были в любой момент в его распоряжении».

«Предателей 1918 года» Геринг ненавидел искренне. Он говорил Боденшатцу, что немцы в 1918 году «опустили некогда славные знамена и не встали в ряды бойцов, с яростью сражающихся за возрождение Германии». Он сожалел, что ни один из германских генералов не рискнул поднять «знамя национального сопротивления», а также о том, что имущие классы «предпочитали отстаивать свои собственные интересы, а не интересы всего германского народа».

В конце лета 1919 года в Копенгагене Геринг возглавил полет четырех бывших летчиков эскадры «Рихтхофен». Это был настоящий триумф. Немыслимые фигуры высшего пилотажа привели публику в восторг. После выступления Герман познакомился с симпатичной датчанкой, у которой дома они провели ночь в ванне с шампанским, о чем Геринг написал Боденшатцу. Так что в первый послевоенный год Геринг находился в куда более благоприятном положении, чем миллионы фронтовиков, оставшихся без средств к существованию и не сумевших найти себе место в гражданской жизни.

В декабре 1919 года Геринг присутствовал на митинге в Берлинской филармонии, когда военный министр генерал Ганс Георг Рейнхардт зачитывал свой приказ об отмене в армии прежних погон и других знаков различия с монархической символикой. Геринг же демонстративно появился в парадной форме офицера ВВС с капитанскими погонами и со всеми орденами. Он резко возражал Рейнхардту:

Речь Геринга сорвала гром аплодисментов. Из зала его вынесли на руках. Но тогда политическая карьера Геринга еще не стартовала. В конце 1919 года он уволился из германской армии. На Нюрнбергском процессе Геринг вспоминал, что отверг предложение вступить в рейхсвер, поскольку «с самого начала во всем был противником республики, которая была установлена посредством революции».

Геринг не только выделывал на самолете цирковые номера. Он также зарабатывал на воздушных перевозках грузов и пассажиров и просто катал всех желающих, делая круги над городом.

Зимой 1920 года Герингу пришлось перевозить графа Эрика фон Розена из Стокгольма в его родовой замок Рокельстад в центральной Швеции. Был сильный снегопад, но граф, прославленный исследователь Арктики и Африки, предложил двойную плату за риск. Они с Герингом несколько раз сбивались с пути, блуждая среди лесов и озер, пока наконец не сели на лед озера Бавен, как раз напротив стен Рокельстада. Геринг, имевший слабость к замкам, с удовольствием принял предложение графа переночевать в Рокельстаде. И тут он встретил свою новую любовь — родственницу графа Карин фон Кантцов, высокую 32-летнюю брюнетку с ярко-голубыми глазами. Она была дочерью шведского барона Карла фон Фока и англо-ирландки Халдейн Бимиш. Мужем Карин был шведский офицер Нильс фон Кантцов, человек очень богатый. У них был восьмилетний сын Томас. Но Карин не чувствовала себя скованной узами брака, а Геринг тогда еще не страдал избыточной полнотой и был очень хорош собой.

Он с жаром рассказывал о своих военных приключениях, сетовал на союзников, с помощью Версальского мира стремящихся поставить Германию на колени. Карин была настроена прогермански, и Герман понял, что встретил свою судьбу. Перед отъездом он записал ее стокгольмский адрес.

Уже в начале 1921 года Карин пригласила Геринга на семейный обед. Томасу дядя Герман понравился. Он вспоминал:

Своей сестре Фанни Карин призналась:

Карин и Герман встречались на квартире родителей Карин и в небольшой фамильной часовне фон Фоков, где вместе молились. Англо-ирландская бабушка Карин основала женское религиозное общество «Эдельвейс», и во время первого совместного собрания членов общества Карин подарила Герману эдельвейс, который тот прикрепил к своей шляпе.

Карин не стала скрывать от мужа, что любит Германа, и предложила жить раздельно. Формальный развод она получать не хотела, хотя Геринг и предлагал ей руку и сердце. Карин знала, что Нильс будет против развода, да и работа Геринга, фактически выступавшего в роли «свободного художника», только не на земле, а в небе, и его доход зависели исключительно от конъюнктуры. Больше всего от разрыва родителей пострадал маленький Томас. Его отправили в замок Рокельстад, к дяде Эрику и тете Мари.

Герман и Карин, уже не таясь, сняли квартиру в Стокгольме и прожили там несколько месяцев. Нильс фон Кантцов все это время выплачивал жене содержание, которого хватало для безбедного существования. Но Карин с детских лет привыкла не просто к комфортной, а к роскошной жизни. Однако ради Германа она стойко переносила «временные трудности».

Геринг страдал оттого, что Карин отказалась просить о разводе. Их незаконное сожительство вызывало пересуды в светских кругах Стокгольма. Но Карин напомнила, что в случае развода сына наверняка оставит у себя Нильс, поскольку именно Карин будет признана виновницей расторжения брака. Сейчас же она хоть урывками, но могла видеться с Томасом. На большой перемене в школе малыш с радостью бежал в объятия матери и дяди Германа. Нередко он угощал их захваченными излома изысканными деликатесами, которые любовники не могли себе позволить.

Карин, тонко разбиравшаяся в музыке, живописи и архитектуре, привила любовь к искусству и Герингу, прежде ничего в этом не понимавшему. Они вместе обошли все стокгольмские галереи и музеи. Со временем Герман стал страстным коллекционером живописи и скульптуры, вот только удовлетворял он эту страсть, как мы убедимся позже, весьма недостойным образом.

В начале 1921 года интерес к воздушным полетам резко упал, и Геринг решил покинуть Швецию. Мать сообщила ему, что благодаря старым связям удалось договориться о его поступлении в Мюнхенский университет на отделение истории и политических наук. Карин поначалу отказывалась уезжать, не желая расставаться с сыном, но не выдержала и уже через месяц встретилась с ним в Мюнхене. Карин понравилась матери Геринга. Та настаивала на том, чтобы они вступили в законный брак, ибо в религиозной и патриархальной Германии на беззаконное сожительство смотрели косо.

Нильс поступил благородно — он согласился на развод, назначив бывшей жене денежное содержание, и, хотя сын, согласно договоренности, остался в Швеции, позволил матери регулярно видеться с ним.

3 февраля 1922 года Герман и Карин венчались в мюнхенской ратуше. На бракосочетании присутствовали мать, братья и сестры Геринга, а также старшая сестра Карин Фанни вместе со своей дочерью Дагмар. На свадьбу пришли и друзья Геринга, в том числе майор Карл Боденшатц, оставшийся в рейхсвере.

Медовый месяц молодые провели в охотничьем домике «Хохкройт», в окрестностях городка Байришцеля в Баварии, неподалеку от австрийской границы. Этот домик был куплен на приданое Карин. Здесь Герман прочитал так много книг, как, пожалуй, никогда прежде.