Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

РАБОТА ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ХИМИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

В Госплане осенью 1921 года шла текущая работа по анализу всех отраслей промышленности, причем нам, членам Госплана, приходилось делать доклады о данном состоянии производства и о планах его дальнейшего развития. Конечно, я не в состоянии рассказать здесь, хотя бы и бегло, обо всех заседаниях Промышленной Секции Госплана, но могу сказать беспристрастно, что в общем эта работа была необходима и позволила наметить те меры, которые было необходимо принять, чтобы направить развитие промышленности по верному пути. Но, конечно, во время этой работы критикам не из промышленного лагеря пришлось многому научиться и отказаться от своих фантазий. В качестве примера я расскажу историю обсуждения в Госплане вопроса о концентрации резиновой промышленности.

Во время войны, при эвакуации из Риги различных заводов, оборудование завода фирмы «Треугольник» было перенесено в центр России, но за недостатком сырья завод бездействовал во время первых лет революции. Петроградский завод «Треугольник», самый большой из резиновых заводов, все время продолжал свою деятельность, но в виду недостатка сырья, конечно, принужден был сократить свое производство. В Москве находился третий резиновый завод фирмы «Богатырь», производительность и оборудование которого были гораздо слабее, чем у «Треугольника». М. А. Ларин, который по назначению правительства принимал большое участие в трестировании промышленности, но никогда не бывал на указанных заводах и не имел представления об их оборудовании, сделал заявление в Госплане, что Главхим неправильно трестирует эту промышленность и что необходимо перенести весь завод «Треугольник» из Петрограда в Москву на «Бога-тыр» ,и образовать только один завод. Мне не раз приходилось бывать на обоих заводах и я отлично знал, какое оборудование имеется на обоих заводах. Мне не трудно было разбить предложение Ларина указав, что его предложение связано с постройкой нового завода в Москве, так как оборудование «Треугольника» ни в коем случае не может быть установлено на «Богатыре» в виду отсутствия на его территории подходящих высоких зданий.

Другой случай с выступлением Ларина в промышленной секции Госплана был еще более скандальным. Ему был кем-то прислан донос на неправильное распоряжение Главхима по поводу трестирования жировой промышленности. Вместо того, чтобы передать его мне для ответа, Ларин внес его прямо в заседание Секции со своим нелепым заключением. Я попросил позволения приготовить исчерпывающий ответ на это заключение к следующему заседанию и получил на это согласие. По проверке оказалось, что приведенные в доносе данные представляют сплошную неправду. Чтобы не ставить Ларина в сугубо глупое положение в Промышленной Секции, я послал ответ Главхима ему лично с предложением взять обратно его заявление из Промышленной Секции. Дело, возбужденное Лариным, больше в Секции не разбиралось, и, насколько я помню, Ларин вообще больше не выступал в Госплане, — во всяком случае не выступал по химическим вопросам.

В Главхиме в то время шла очень большая работа по трестированию промышленности. Вместо бывших «главков» учреждались тресты, об’единяющие по несколько заводов, расположенных близко друг от друга, которыми можно было легче управлять и снабжать сырьем. Необходимо было организовать правления этих трестов, выбрать председателей и членов и урегулировать всю финансовую сторону. Избрание членов правления представляло иногда громадные затруднения, так как необходимо было их назначение согласовать с Президиумом ВСНХ, а также с профессиональным союзом химиков. Были такие примеры, что профсоюз отводил какого-нибудь члена правления, но при таком условии председатель треста не соглашался взять на себя управление трестом.

В особенности много затруднений встретилось с образованием Анилино-Красочного Треста, бывшего главка «Краска». Во главе прежнего главка находились приват-доцент Московского Университета Николай Александрович Козлов и Берков, бывший служащий в правлении филиала немецкой фирмы Бейер и Ко., главное управление которой находилось в Германии в Леверкузене около Кельна. С Козловым я познакомился уже во время революции, так как он предложил мне участвовать в заседании технического Совета, куда были приглашены также и другие профессора. Он произвел на меня впечатление очень энергичного человека, немного самонадеянного, очень молодого (ему было около 30 лет). Беркова я, как было упомянуто выше, знал во время войны, когда он, вместе с присяж^ ным поверенным Голдовским (юрист-консульт Бейера и Ко.) и членом Госуд. Совета Стишинским, посетил меня по делам реквизированного Московского завода красок, принадлежавшего фирме Бейер. По моему мнению, Берков был очень толковым человеком, способным вести коммерческие и финансовые операции треста. Главхим предложил кандидатами в Анилтрест следующих лиц: председателем — Н. А. Козлова, коммерческим директором — Беркова и членами правления — коммунистов Ильина и Эйхмана. Профсоюз заявил протест против назначения Беркова вместе с Козловым в Анилтрест; пришлось потратить много времени, пока не было достигнуто соглашение. Дело в том, что без Беркова Козлов не соглашался вступить в должность председателя.

Впоследствии оказалось, что профсоюз химиков был прав, возражая против назначения Беркова: года через два и Козлов, и Берков были преданы суду за нечестное ведение дела и мне пришлось выступать на суде в качестве свидетеля.

Из всех трестов, сформированных Главхимом, только этот один оказался неудачным. Оправдание в неудаче выбора правления треста можно было найти в трудности найти подходящих людей, так как производства красок к началу революции в России совсем не существовало, и все краски ввозились из Германии, примерно, на 80 миллионов рублей. Когда таможенный тариф на краски был сильно поднят, чтобы содействовать развитию национальной промышленности, то немцы, чтобы не потерять русский рынок, с’умели найти зацепки для обхода неумело составленного тарифа. Немецкие фирмы Байер, Фарбверке и Баденская анилиновая фабрика построили в Москве небольшие фабрики для приготовления красок, необходимых текстильной промышленности. Но главное производство в изготовлении красок составляет приготовление полупродуктов из сырых материалов, пошлина на которые была оставлена очень низкая, и потому немцы могли привозить в Россию полупродукты ‘И посредством простой операции смешения получали необходимые краски. Перед нашим Ани-лино-Красочным Трестом стояла трудная задача наладить изготовление основных полупродуктов надлежащего качества и с хорошими выходами. Во время революции в СССР совсем не было специалистов, которые могли бы поставить их производство, и Главхиму волей-неволей пришлось поставить во главе этого дела Козлова, хотя его молодость и неопытность несомненно порождали большие сомнения в его пригодности. Собственно говоря, в этом тресте был только один специалист — Роберт Карлович Эйхман (из волжских немцев), который долгое время был на службе в фирме Фарбверке и знал практически производство некоторых красителей; на его работу и было все упование со стороны Главхима.

К осени 1921 года организация трестов была закончена и им было предоставлено гораздо больше прав, чем бывшим главкам, — в особенности в отношении финансовых дел, так как они должны были работать на хозяйственном рассчете.

С введением НЭГГа возник важный вопрос об организации правильного функционирования Государственного Народного Банка, который должен был кредитовать промышленность. Для этой работы был приглашен старый финансист Н. Н. Кутлер, а директором Банка был назначен коммунист Шейнман, которому также была известна банковская деятельность, так как его отец имел банкирскую контору в Москве.

В Госплане разбирался также очень интересный вопрос о соотношении между заработной платой и количеством выработанной продукции. Один инженер-электрик Вашков, консультант Промышленной Секции Госплана, подсчитал, сколько производил в то время на заводе рабочий и сколько ему за это платило советское правительство; в заработную плату входило также и все натуральное довольствие и квартира, которые рабочий получал, причем все это было перечислено в золотые довоенные рубли. При сравнении оказалось, что производительность советского рабочего получается очень низкая по сравнению с довоенным рабочим, потому что рабочий пропорционально получает меньше заработанной платы. Этот подсчет не очень понравился начальству, и Вашков получил предостережение быть осторожнее в своих вычислениях.

В Президиуме ВСНХ был подвергнут обсуждению весьма серьезный вопрос, который был внесен по предложению самого Ленина. Дело заключалось в том, что американский коммунист Рид, большой приятель Ленина, сделал предложение относительно приезда американских рабочих из Соединенных Штатов со своим инструментом для производства работ в угольном районе Кузнецкого бассейна в Сибири, — главным образом, чтобы пустить коксовые печи для получения кокса и улавливания газов с целью добычи аммиака и ароматических углеводородов бензола, толуола, нафталина и пр. Рид имел намерение вести пропаганду в Америке относительно благоприятных условий работы в Советской России с целью, конечно, водворения в Соед. Штатах коммунистических начал. Как было указано выше, в Кузнецком бассейне во время войны мы стали развивать коксобензольное дело, и к концу войны первая батарея печей была уже почти готова, но во время гражданской войны все работы были приостановлены. Опытные рабочие из Америки да еще со своим инструментом, несомненно, помогли бы наладить в кратчайший срок эту важную отрасль промышленности и, казалось бы, Президиум должен был пойти навстречу этому предложению. Но при обсуждении оказалось, что в Россию приедут совсем не опытные рабочие и не инженеры, а какие-то случайные рабочие, ищущие хорошего заработка и, как говорили тогда, больше специалисты по портняжному делу, чем по коксобензольной промышленности. Мне лично, по поручению Президиума, пришлось говорить с представителем этой группы (Мр. Риддер), и я очень скоро убедился, что он не имеет ни малейшего понятия о том деле, за которое он и его группа берутся.

Обсуждение этого вопроса заняло два заседания и член Президиума Людвиг Карлович Мартенс, только что вернувшийся из Соед. Штатов, которому была известна вся подкладка дела, сообщил Президиуму, что эта группа рабочих вовсе не специалисты, а авантюристы, бывшие русские эмигранты, которые не прочь кое-что заработать в другой стране, так как в Америке в то время были плохие заработки. Мартенс был идейным коммунистом, получившим образование в России, в Техническом Коммерческом Училище; он долго жил в Америке и прекрасно владел русским, немецким и английским языками. При первом же знакомстве он произвел на меня впечатление серьезного и правдивого человека, и я никогда не изменил о нем этого мнения; я скоро убедился в том, что он вступил в коммунистическую партию по своему глубокому убеждению, а не из-за каких-либо корыстных целей. Мне придется не раз вспоминать о деятельности его, когда он был приглашен мною в НТО. Я знаю, что по приезде из Америки, откуда он был выслан в 1921 году, как опасный коммунист, он доложил подробно Ленину о своей работе в Америке и после этого он, вместе со мной, был назначен членом Президиума ВСНХ.

Когда возник вопрос о приглашении американских рабочих, Ленин снова вызвал Мартенса. В заседании Президиума Мартенс сообщил, что он сказал Ленину о нерациональности приглашения рабочих не-специалистов на такое ответственное дело. Присутствовавший на заседании член Президиума Куй-бывшев, наоборот, твердо стоял на том, что необходимо исполнить желание Ленина и сделать этот опыт. Председатель Президиума Богданов, желая угодить Ленину, не очень возражал Куйбышеву и воздержался от подачи своего голоса; все остальные члены Президиума голосовали против приглашения подобных рабочих, сознавая, что от этой авантюры не будет пользы ни для промышленности, ни для пропаганды. Несмотря на такое решение Президиума ВСНХ, Ленин все же решил, что для пропаганды коммунизма необходимо пригласить около 300 человек рабочих из Соед. Штатов. Мне, как начальнику Главхима, пришлось иметь много разговоров с представителем этой группы относительно организации работ в Кузнецком бассейне, и уже с самого начала было видно, что дело будет идти черепашьим шагом, неумело, и что мы не получим желаемых результатов. Через год или 1^2 пришлось послать особую комиссию инженеров из Главхима и треста Коксобензола для обследования причин аварий с коксовыми печами и плохого качества получаемого кокса. Комиссия обнаружила безобраз-нбе ведение производства, вследствие чего произошла порча коксовых печей, и констатировала плохие качества получаемого кокса. Вскоре пришлось ликвидировать всю эту затею и передать все коксовые печи в ведение треста, и только после этого было налажено первое в Сибири коксобензольное производство.

ГЛАВА ПЯТАЯ