Группы как инструмент психологической помощи

Когда группа достаточно успокоится, психотерапевт может предложить членам группы в

течение какого-то времени поразмыслить о

339

нем, дабы они могли вспомнить и прокомментировать чувства, переживаемые ими в тот

момент. Во время подобных размышлений может происходить значительное научение.

Иногда такой эпизод может подвести человека к коррективному эмоциональному опыту, вынуждая его переживать чувства, которых он обычно избегает.

Поведение членов группы, невыносимое для окружающих и угрожающее дальнейшему

существованию группы

Иногда поведение членов группы является деструктивным или раздражающим для

внешнего окружения. Внешнее окружение, образно говоря, наносит ответный удар и, таким образом, дальнейшее существование группы подвергается угрозе.

Группа, созданная для трудноизлечимых пациентов психиатрического госпиталя с целью

улучшения их практических навыков, достигла того момента, когда пациентам было

предложено самим ездить на общественном транспорте в близлежащий город, чтобы

делать необходимые покупки. Однажды в полицию позвонила испуганная женщина, сообщившая, что кто-то бродит по аллее за ее домом. Оказалось, что это был пациент, и

полиция вернула его в госпиталь. Администрация госпиталя, обеспокоенная возможным

подрывом репутации госпиталя, настояла на том, чтобы психотерапевт прекратил

работать с этой группой пациентов.

Вполне понятной реакцией психотерапевта на подобное событие будет чувство злости по

отношению к администрации госпиталя за то, что она не сумела проявить понимание, не

захотела признавать, что, пытаясь выработать подобные навыки у госпитализированных

пациентов, необходимо идти на определенный риск. Однако озлобление едва ли послужит

основным интересам психотерапевта, состоящим в том, чтобы группа оставалась

жизнеспособной. Возможный образ действий — пересмотр своих планов в отношении

группы, так, чтобы гарантировать, что подобные эпизоды в будущем не повторятся. Воз-

можно, имеет смысл продлить период, в течение которого пациенты имеют

сопровождающих, или же четко разделять тех, кому разрешено и не разрешено

самостоятельно отлучаться из госпиталя. Следует признать, что и руководство, и

психотерапевт одинаково заинтересованы в поддержании репутации госпиталя и в

улучшении функционирования пациентов. Но руководство в гораздо в меньшей степени

готово было

340

поступиться былым ради грядущего. Полезно также помнить о том, кто обладает реальной

властью. В данном случае это руководство.

В следующем примере окружающие, о которых идет речь, не являлись членами

212

организации руководителя группы.

Два социальных работника были заинтересованы в организации группы для подростков, уже совершивших правонарушение и считающихся подверженными риску повторного

правонарушения. Одна общественная организация согласилась предоставлять им свое

помещение дважды в неделю во второй половине дня, после окончания занятий в школе.

Комната, которой пользовалась группа, находилась на верхнем этаже, и чтобы добраться

до нее, членам группы необходимо было миновать ряд работающих офисов. Эти походы

сопровождались шумом и хулиганскими выходками, что вызывало недовольство и

жалобы. Скандал разразился, когда несколько членов группы разукрасили стены комнаты, в которой собиралась группа. Группа была лишена права пользоваться этим помещением.

В данном случае поведение членов группы имело реальные последствия — они были

лишены места встреч. Бесполезно было уповать на то, что члены общественной

организации поймут (в смысле простят) поведение подростков. В подобной ситуации

крайне важно поставить членов группы перед лицом происходящего: их поведение и его

последствия в реальном мире. Дисфункционально делать это в виде наказания. Лучше

всего представить ситуацию членам группы в качестве совместной проблемы: хотим ли

мы, чтобы группа распалась? Если нет, то что мы можем сделать — для возмещения

ущерба и для того чтобы убедить людей, от которых это зависит, что группе следует

позволить продолжать пользоваться помещением? Если мы не сможем пользоваться

помещением, какая еще альтернатива у нас есть? Возможная ошибка — попытка

защищать группу, попытка встать между членами группы и последствиями их

собственного поведения. В ваших интересах — помочь членам группы осознать, что

поведение действительно имеет последствия. При подобном взгляде данный эпизод

является прекраснейшей возможностью это исследовать. Если существование группы

важно для ее членов, они сумеют выработать приемлемый образ действий. Вы можете

прийти к выводу, что подростки, как и душевнобольные в предыдущем примере, не

способны контролировать свое поведение. Если это так, то, вероятно, потребуется

реструктуризация группы, например, с большей ориентацией на занятия на откры-! том

воздухе (где меньше возможностей для деструктивного и раздражающего поведения).

341

Монополизирующее поведение одного из членов группы

Может ли один человек "монополизировать " группу? Данный термин приписывает

определенную мотивацию людям, которые очень много говорят в группе — хотят

обладать властью над другими или пытаются завладеть всеобщим вниманием. На самом

деле заголовком для этого раздела должны быть следующие слова: "Люди, которые много

говорят" (поскольку это описывает фактическое поведение). Имеющая здесь место

динамика оказывается разной при различных обстоятельствах.

В главе 10, содержащей примеры реагирования членов группы на вводное пояснение

психотерапевта, я отмечала, что когда человек очень много говорит в самом начале

работы группы, это можно считать ограничивающим решением. Оно поддерживается

другими членами группы: "Если Бернард говорит и идет на риск, то больше никому не

придется этого делать". Другой пример ограничивающего решения: "Посоветуйтесь с

Джеймсом, поскольку психотерапевт не готов что-либо сказать (пусть Джеймс заменит

психотерапевта)". Оба эти решения могут привести к следующему: будет казаться, что

один человек подчиняет себе или монополизирует группу. В самом начале такие решения

вполне обычны. В период устойчивого существования группы подобные решения

оказываются менее необходимыми членам группы, и вы значительно реже будете

сталкиваться с тем, что эти функции выполняет монополизирующее поведение. В

устойчиво существующей группе ее члены значительно меньше нуждаются в том, чтобы

один человек доминировал подобным образом. Вследствие этого они едва ли допустят, чтобы один человек удерживал столь центральное положение. Тем не менее, иногда люди

213

подчиняют себе или монополизируют группу и в период ее устойчивого существования.

Иногда подобное поведение проявляется у нового члена группы, которому, возможно, необходимо занять центральное положение, чтобы чувствовать себя в безопасности. Этот

человек мог утратить контроль над собой вследствие волнений, которые он переживает в

новой ситуации. Приведем пример.

Стефан присутствовал в группе для стационарных больных психиатрического отделения.

Первые десять минут он молчал, а затем начал быстро говорить, объясняя другим, что

оказался в госпитале только потому, что правительству необходимо, чтобы

психиатрические госпитали не пустовали, и оно потребовало от каждого предприятия в

стране поставить определенное число пациентов. Его самого взяли потому, что босс не

любил его, всегда имел на него зуб и т.д. По мере того как Стефан продолжал, 342

его речь становилась все более бессвязной и непонятной. Другие тоже начали проявлять

беспокойство, но, похоже, никто не знал, что сказать. Психотерапевт задал вопрос: "О чем

же на самом деле говорит Стефан?"

В этом случае члены группы оказались лицом к лицу с бредовым поведением, объяснить

которое, по-видимому, никто не мог. Вмешательство психотерапевта заставило членов

группы задуматься: Стефан, возможно, взволнован тем, что пришел в группу, в которой

он никого не знал, и пытался доказать, что у него нет никаких серьезных отклонений.

Похоже, Стефан сам был в какой-то мере рад услышать это объяснение. Члены группы

рассказали ему, что они тоже испытывали волнение, когда впервые пришли в группу, что

участие в группе вовсе не значит, что человек сумасшедший, и т.д. В данном случае

поведение Стефана не было основано на активном желании подчинить себе ситуацию, а

явилось выражением почти неконтролируемого волнения. Комментарий психотерапевта

побудил членов группы попытаться постичь значение психотического материала, что им и

удалось сделать. Члены группы сумели найти общую основу для разговора со Стефаном, и

его волнение постепенно улеглось.

Иногда члены группы позволяют одному человеку монополизировать группу, поскольку

боятся его.

Ральф разразился злобной тирадой. Никто в отделении никогда не обращает на него

внимания. Пища ужасна, постель слишком твердая, медсестры пренебрежительны и

безобразны, а "вы все хуже всех". Его голос возвысился, и он обвел пристальным взглядом

всех членов группы по очереди, большинство из которых отвели взгляд. Примерно через

пять минут психотерапевт сказал Ральфу: "А сейчас успокойтесь, Ральф, и расскажите

нам, что вас действительно злит". Сначала он ничего не мог толком объяснить, но

психотерапевт настаивал: "Должно же что-то быть. Вы ведь не всегда колотите вот так

направо и налево". Ральф в конце концов сказал, что его попросили перейти в другую

палату, новая плата ему не понравилась и он чувствует, что им помыкают.

В данном примере облегчающие высказывания Ральфа оказались выражением глубоко

уязвленных чувств, но в тот момент никто этого не знал. Психотерапевт посчитал, что

члены группы вполне понятным образом боятся, что если кто-то что-то скажет, Ральф

примется за них (что вовсе не исключалось). В приведенном случае психотерапевт должен

сам заняться человеком, поскольку никто больше на это не

343

способен. Как только Ральф рассказал свою историю, он действительно успокоился и

вместе с другими смог использовать этот эпизод в качестве основы полезной дискуссии на

тему: что человек испытывает, когда им пренебрегают в интересах других, и что здесь

можно сделать. Люди типа "да, но..." часто могут подолгу оставаться в центре внимания

группы и в этом смысле подчинять ее себе. В данной модели взаимодействия один

человек представляет проблему, а все остальные пытаются оказать помощь. Они

предлагают советы, только чтобы услышать в ответ: "Я уже это пробовал, и ничего не

получилось"; или: "Да, но если я это попробую, он (или она) совсем перестанет обращать

214

на меня внимание (еще больше меня возненавидит, совсем от меня откажется)"; или: "Да, но я забыл вам сказать, что..." Центральная личность остается таковой, отвергая любую

помощь и в то же время продолжая представлять себя в качестве нуждающегося в помощи

страдальца. Остальные члены группы остаются пленниками своего образа действий в

качестве предлагающих такую помощь, потому что не желают видеть этого человека

страдающим, а себя — не способными оказать ему помощь. Этот эпизод абсолютно

непродуктивен. Иногда подобные эпизоды рушатся под собственной тяжестью, когда

членам группы надоедает быть неэффективными. Иногда психотерапевту приходится

вмешиваться, например, излагая события. Он может сказать: "С самого начала сеанса, что-

то около получаса, Салли рассказывала нам о проблеме с матерью, и многие пытались ей

что-то предложить. Но ничего такого, что могло бы действительно помочь. Что каждый из

вас испытывает по этому поводу?" Подобного замечания может быть достаточно, чтобы

разрушить данную модель и заставить членов группы исследовать чувства, которые

пробудил у них такой эпизод, а также ту функцию, которую он выполняет и для Салли, и

для группы.

Группа с особенно уязвимым участником

Иногда в составе группы есть человек, который представляется другим настолько

уязвимым, что либо никто не отваживается на взаимодействие с ним из страха причинить

ему вред, либо члены группы постоянно испытывают чувство вины из-за того, что уже

причинили ему вред. Некоторые люди, считающиеся уязвимыми, уязвимы на самом деле.

Некоторые люди, считающиеся таковыми, не настолько уязвимы, как представляется

другим членам группы. Они получают подобное определение отчасти из-за того, как себя

представляют, но главным образом — поскольку другие питают фантазии в отношении

своей собственной деструктивной силы. Отделить реальность от фан-344

тазий одновременно и сложно, и необходимо. Дело осложняется еще и тем, что некоторые

люди представляют себя как крайне уязвимых. Главным образом для того, чтобы

настроить остальных реагировать на них каким-то особым образом. Другим может быть

довольно сложно судить о том, насколько в действительности близок к катастрофе этот

человек. В следующем примере член группы объявляет себя уязвимой личностью и ведет

себя так, что это вызывает у других чувство вины. Потребовалось немало потрудиться, отделяя зерна от плевел, чтобы с толком использовать данную ситуацию.

На двенадцатом сеансе амбулаторной группы несколько ее членов сказали Венди, также

участнице группы, что им уже трудно выслушивать ее постоянные жалобы, их терпение

уже иссякло, хотя сначала они относились к ней с большой симпатией. Похоже было, что

Венди с этим согласилась, но когда все уже собирались уходить, она сказала группе, что

несколько лет назад совершила попытку самоубийства и сейчас испытывает те же чувства.

На следующий сеанс Венди не пришла. Были высказаны опасения, что она и в самом деле

могла совершить самоубийство. Члены группы были в ужасе от того, что их комментарии

привели к несчастью. Психотерапевт поддержал дискуссию на тему "Кто в этом виноват?"

Была проведена большая полезная работа, посвященная обоснованному и

необоснованному чувству вины. Но все продолжали волноваться о Венди.

Венди вернулась в группу на следующий сеанс и была встречена со смешанным чувством

облегчения и злости. Венди рассказала членам группы, как разозлилась на них за критику, а они сообщили ей о дискуссии на предыдущем сеансе. Венди рассказала группе о

совершенной ранее попытке самоубийства, и все смогли разглядеть в ней большую

примесь мстительной злобы.

Правильное использование этой ситуации могло принести пользу практически всем в

группе. Разумеется, вопрос об обоснованном (в сравнении с необоснованным) чувстве

вины затронул каждого, у многих нашлись свои личные истории на эту тему. Когда Венди

вернулась в группу, все увидели, что заявление о собственной слабости может

представлять собой угрозу превратить слабого человека в очень сильного в смысле его

215

влияния на других. Сама Венди смогла использовать этот эпизод для лучшего понимания

своей прежней попытки самоубийства. Психотерапевт позднее признался своим коллегам, что был также напуган тем, что Венди могла на самом деле совершить

345

самоубийство, хотя во время сеанса он держал эти соображения при себе. Мы имеем дело

с тем случаем, когда собственные чувства психотерапевта помогли ему понять те сильные

отклики, которые пробудились в других в ответ на поведение Венди. Однако он сохранил

свою позицию психотерапевта и не усложнил проблемы членов группы, добавив к ним

свои переживания.

Данный эпизод мог развиваться и по-другому. Если бы на втором из этих сеансов члены

группы проигнорировали отсутствие Венди, психотерапевт постарался бы найти

возможность поинтересоваться вслух, как могло случиться, что никто не упомянул о том, что Венди отсутствует. Психотерапевт назвал вещи своими именами, когда все сви-

детельствовало, что никто другой не готов был это сделать.

В другой амбулаторной группе человеку, который воспринимался другими как уязвимый, было позволено долгое время подчинять себе группу. На каждом сеансе Рут начинала

рассказывать какую-нибудь непомерно длинную историю, со многими повторениями.

Хотя члены группы начали проявлять признаки недовольства, никто ее не перебивал. На

девятом сеансе группы произошло следующее.

Рут не умолкая говорила уже примерно десять минут, приходя во все более возбужденное

состояние. Другие обменивались покорными взглядами, но ничего не говорили. Наконец

Рут подняла руки и произнесла: "Знаю, что я вам надоела". И замолчала. После этого

дискуссия продолжилась, а Рут практически все время молчала.

После сеанса к психотерапевту в частном порядке подошли три члена группы и стали его

упрашивать как-нибудь повлиять на Рут, которая, по их словам, портила группу.

Психотерапевт объяснил, что такую ситуацию никто не может контролировать, но если

члены группы в этом заинтересованы, они, несомненно, найдут способ самостоятельно

справиться с Рут во время сеансов. Все трое запротестовали и заявили, что не могут

ничего сказать Рут, поскольку она этого не перенесет. Психотерапевт сказал, что уверен в

том, что они сумеют найти способ это сделать, и члены группы, раздосадованные, ушли.

Через десять минут после начала следующего сеанса Рут опять начала говорить в своей

неумолчной манере. Один из членов группы произнес: "Рут, послушай, мы все хотим

выслушать тебя, но ты говоришь так подолгу, что мы попросту начинаем терять терпение.

Для нас это стало настоящей проблемой". Рут вздохнула с очевидным облегчением и

заявила, что прекрасно понимает, что говорит слишком долго, но не знает, как

остановиться.

346

Психотерапевт спросил Рут: "Чем мы можем вам помочь?" Рут ответила: "Просто скажите

мне: «Хватит!»" Другие члены группы никак не могли поверить, что Рут согласится с тем, чтобы ее обрывали в столь резкой форме, но она настаивала. В следующий раз, когда Рут

опять забылась (это случилось на том же самом сеансе), кто-то прикрикнул на нее:

"Хватит!" Рут сказала: "Спасибо" и замолчала.

Этот пример показывает, что Рут на самом деле была уязвима, но члены группы

преувеличивали ее уязвимость благодаря своим собственным фантазиям. Если бы

психотерапевт пошел им навстречу и сам попытался бы контролировать Рут, фантазии

остались бы непроверенными. Члены группы сами нашли способ помочь Рут держать под

контролем свое поведение. Психотерапевт удовольствовался этим и не использовал

ситуацию в большем объеме. При этом он упустил возможность принести пользу.

Ситуацию можно было использовать полнее, рассмотрев обстоятельства, в связи с

которыми члены группы боялись сказать Рут о том, что чувствуют и по какой причине Рут

не в состоянии контролировать свое поведение сама.

Рассмотрев эти ситуации, можно прийти к некоторым общим выводам. Например, очень

216

прямо серьезно рассмотреть ситуацию, а не делать вид, что ее не существует; установить, кто какие чувства испытывает; чувствовать и проявлять уверенность в том, что члены

группы способны справляться с трудными ситуациями и личностями. Ситуация с Рут

показывает, насколько важно, чтобы ведущий не принимал на себя ответственность за

проблемы, которые принадлежат группе в целом и с которыми он в любом случае не

сможет справиться в одиночку.

"Козел отпущения" и другие формы нападок на одного человека

"Козел отпущения" (scapegoating) — термин, довольно свободно и неточно применяемый

в ситуациях, в которых один человек подвергается нападкам со стороны других.

Фактически этот термин имеет отношение к динамике, а не к форме поведения. Это

объяснение, а не описание. В действительности можно наблюдать, что один человек

подвергается нападкам, критике или обвинениям со стороны большинства или всех

членов группы. Лежащая в основе динамика может включать такое использование "козла

отпущения", но также и смещенные реакции или стремление справиться с девиантным

членом группы.

347

Кен Хип (Ken Heap) в своей статье "Роль «козла отпущения» в молодежных группах" дает

точное определение этому понятию. Он относит происхождение данного термина к

Ветхому Завету (Левит, гл. 16, стих 10 и 22) и показывает, что описанная там динамика

может быть выражена в современных терминах следующим образом: "Группа обладает

чувствами и желаниями, в которых она не может самой себе признаться, и обходится со

следствиями этого конфликта таким образом, что приписывает эти самые чувства или

желания отдельно избранному индивидууму, которого затем все избегают и презирают за

то, что они у него есть" (Heap, 1965).

В терминах фокального конфликта группы, использование "козла отпущения"

представляет собой ограничивающее решение. Оно защищает всех, за исключением

"козла отпущения", от необходимости признаться в поведении, которое рассматривается

как неприемлемое. Использование "козла отпущения" явным образом подразумевает раз-

деление ролей. Это исключено, если кто-то один соглашается занять положение

правонарушителя, а все остальные — ополчаются на него. Вопрос о том, вызываются ли

люди сами на роль "козла отпущения" или соглашаются с ней под нажимом, явился

предметом многих дискуссий. Один человек буквально вызывается на роль "козла

отпущения", а другой, оказавшись в этом положении, лишь немного отличается от других.

Нередко он оказывается в роли "козла отпущения" по чистой случайности.

В подростковой группе один из мальчиков был уличен другими в том, что мастурбировал

в туалете. Когда вся группа собралась, об этом было рассказано и мальчик стал объектом

насмешек и презрения. Социальный работник спросил: "Почему все ведут себя так, как

будто Дуглас единственный, кто когда-либо мастурбировал?"

Вмешательство в такой форме практически всегда ломает модель использования "козла

отпущения". Психотерапевту следует вмешаться в подобный эпизод, поскольку человеку, ставшему "козлом отпущения", деструктивные нападки могут причинить вред. Более того, с точки зрения группы, до тех пор, пока продолжается использование "козла отпущения", остальным позволено не признавать те же самые чувства у самих себя. Данный вопрос не

может обсуждаться применительно к другим членам группы. Вы нередко испытываете

соблазн осуществить прямое вмешательство, чтобы защитить "козла отпущения", поскольку тот не является такой уж очевидной жертвой, но оно определит его как слабого.

Другое не рекомендуемое вмеша-

348

тельство — удерживать "козла отпущения" в центре внимания, сделав его объектом

помощи. При подобных обстоятельствах помощь просто продолжает модель

использования "козла отпущения" в завуалированной форме.

Иногда динамика, наблюдающаяся в тех случаях, когда один человек подвергается

217

критике или обвинениям, приводит к смещению реакции. Гнев, испытываемый к одному

человеку, переносится на другого, поскольку в этом случае нападающие чувствуют

меньшую опасность оказаться покинутыми. В терминах фокального конфликта группы, перенесенное нападение представляет собой ограничивающее решение. Часто подлинным

объектом гнева может являться сам психотерапевт. Члены группы по той или иной

причине нередко злятся на ведущего, но не способны даже сознаться в этих чувствах, опасаясь высокого риска, с которым, по их ощущениям, связано проявление недовольства

или гнева. Члены группы могут бояться, что их надежды на получение помощи будут

разрушены психотерапевтом, который отомстит им критикой или обойдет их вниманием, составив себе неизменно отрицательное мнение. Подобные страхи могут быть более или

менее глубокими, более или менее упрощенными. Они вполне обычны. Поэтому

неудивительно, что бывают случаи, когда первым признаком того, что члены группы

разгневаны на ведущего, является нападение на кого-либо еще. Человек, выбранный для

нападения, и форма, которую оно принимает, как правило, дают ключ к пониманию, имеет ли место подобный перенос. Если человек, подвергшийся нападению, проявляет

поведение, подобное тому, что наблюдается у психотерапевта, или если общий контекст

указывает на то, что члены группы могут испытывать гнев к психотерапевту, имеются все

основания предположить (в порядке гипотезы), что происходит именно это.

Психотерапевт объявил группе, с которой уже какое-то время работал, что через две

недели собирается уйти в отпуск, его не будет в течение месяца. На это никто ничего не

ответил. Мэдж заявила, что за день до этого звонила своей матери и попросила ее побыть

с ней: на следующей неделе ей предстояло делать незначительную операцию. Мать

отказалась, отговариваясь тем, что занята и на самом деле Мэдж в ней не нуждается.

Мэдж очень разозлилась и расстроилась. Феб сказала, что ее мать не пришла даже

посмотреть на своего новорожденного внука, заявив, что живет слишком далеко. Но Феб

знала, что она приезжала в город за покупками. Психотерапевт рассмотрел все эти темы с

каждой женщиной в отдельности. После паузы несколько членов группы

349

повернулись к Роде, которая часто отсутствовала, говоря ей, что она никогда ничего не

добьется, если не будет регулярно посещать сеансы. Члены группы пытались помочь

Роде, но их "помощь" состояла в одних упреках. Психотерапевт присоединился к ним.

После десяти минут получения такой "помощи" Рода начала плакать. Один из членов

группы резко переменил тон и спросил: "Что это вы совсем заклевали Роду?"

Психотерапевт продолжил: "В конце концов, это я собираюсь уезжать". И группа стала

обсуждать, что чувствуют участники по поводу намечающегося отсутствия

психотерапевта.

В этом эпизоде психотерапевт, сначала допустив две ошибки, с помощью членов группы

исправил положение. Первая ошибка состояла в том, что он не сумел осознать, что

жалобы на матерей, хотя и вполне реальные, являлись также косвенным выражением

чувств к самому психотерапевту, который только что объявил о своем намерении уехать.

Вторая ошибка — присоединение к попыткам "помочь" Роде (а на самом деле — к

нападкам на нее). При этом психотерапевт увидел, что это было нападение, и не распознал

проявление перемещенного гнева. Только когда один из членов группы назвал это взаи-

модействие нападением, психотерапевт заметил, что происходит, и сумел помочь членам

группы исследовать чувства, которые те к нему испытывали.

Иногда нападение может быть перемещено на нечто фактически отсутствующее и

принимает характер метафоры:

Психотерапевт объявила, что через три недели оставит группу в связи с переходом на

другую работу; после этого с группой будет работать доктор Сэмюеле. Пациенты

расспросили ее о новой работе и поздравили с тем, что она получила такое предложение.

Следующие полчаса они посвятили тому, что довольно горько жаловались на местный

колледж, в который, по их словам, принимали почти всех, несмотря на очень низкие

218

отметки. А затем большой процент студентов отсеивался уже после первого года

обучения. По их словам, это было нечестно, поскольку администрация колледжа давала

обещания, которые не собиралась выполнять. Психотерапевт спросила, что они

испытывают, когда их подводят. Дискуссия коснулась многих личных примеров ра-

зочарований, не выполнения обещаний и т.д. Примерно через пятнадцать или двадцать

минут дискуссии психотерапевт сказала: "В данном случае подвожу вас я: это я не держу

обещаний". Да-

лее члены группы стали обсуждать чувства гнева и разочарования, которые испытывали

по отношению к психотерапевту.

В данном эпизоде первое вмешательство психотерапевта было направлено на то, чтобы

попытаться увести дискуссию от символического содержания сетований на колледж и при

этом не сразу же связывать ее с сиюминутной ситуацией в группе. Второе вмешательство

подняло вопрос о чувствах, пробужденных в пациентах заявлением психотерапевта о том, что она уходит.

В обоих этих примерах можно предположить, что чувство гнева к психотерапевту

присутствовало с самого начала, но на каком-то непризнанном уровне прямое его

выражение представлялось опасным. Нахождение иного объекта для гнева стало удобной

защитой, поскольку некоторые из сильных чувств могли быть выражены без страха за по-

следствия. Если бы в обоих случаях ограничивающее решение о переносе гнева на кого-

либо продолжало оставаться в силе, члены группы могли бы упустить пользу, которую

приносит прямое исследование чувств. Добавочным фактором в первом примере явилось

то, что человек, ставший объектом переноса, испытывал ненужные и все нарастающие

страдания.

Как правило, члены группы оказывают давление на пациента, не желающего

поддерживать нарождающуюся групповую норму (в терминах фокального конфликта

группы — совместное решение). Если большинство членов группы готовы согласиться с

тем, что у каждого из присутствующих имеются проблемы, а кто-то один придерживается

противоположной точки зрения; если большинство согласны в том, что зависть —

общечеловеческая черта и поэтому никому не следует ее стыдиться, а один человек

возражает против этого; если большинство членов группы признается в том, что

испытывают чувство негодования по отношению к ребенку-инвалиду, а кто-то один

противится этому, то человек, не признающий общую точку зрения, занимает в группе

девиантную позицию. В терминах фокального конфликта, группа находится в состоянии

конфликта решения, когда установка одного человека, занимающего девиантную

позицию, мешает большинству людей принять нарождающееся решение. Конфликты

решения нередко возникают, когда в группе появляется новая личность, оказывающаяся

не в состоянии принять какое-то уже установившееся групповое решение, образующее

рамки для совместного взаимодействия членов группы.

В одном из ранних исследований (Stock, Whitman and Lieberman, 1958), подтвержденном

более поздними наблюдениями, утверждается: первая реакция со стороны членов группы

на человека, ставящего

350

351

себя в девиантную позицию, состоит в том, чтобы оказать на него давление и заставить

подчиниться. Когда девиант не реагирует на подобное давление, что, как правило, и

случается, члены группы часто изменяют свой подход и пытаются понять, в связи с чем он

сохраняет свою позицию. В итоге девиантная личность вызывает некоторый сдвиг в

групповом решении и таким образом влияет на характер и развитие группы.

Давление с целью заставить подчиниться вовсе не обязательно принимает форму

нападения, хотя иногда может быть именно так. С наибольшей вероятностью это

происходит, когда девиантное поведение нарушает нарождающееся групповое решение, являющееся общепринятой нормой за пределами группы. Когда дело обстоит именно так, 219

другие члены группы, а иногда и сам психотерапевт, могут почувствовать, что эта

личность заслуживает нападок. В таком положении оказываются члены группы, ведущие

себя деструктивно или бесчувственно по отношению к другим, или личности, подрывающие устои. Строго говоря, такой человек находится в том же положении, что и

любой другой, кто не может принять групповое решение. Но отношение к нему со

стороны других будет гораздо менее терпимым, чем, например, к человеку, не способному

принять нарождающееся групповое решение о том, что недостатки есть у всех.

Член группы также может стать объектом нападения вследствие проявления

психотерапевтом особого расположения к нему. Разумеется, это ошибка. По-видимому, так может быть скорее в период становления группы, чем в период ее устойчивого

существования.

Нападки на ведущего и его коллег

Иногда ведущий начинает подвергаться нападкам со стороны членов группы. Пациенты

способны очень точно определять слабые места психотерапевта, а если разгневаны, то и

осуждать его за неопытность, недостаток внимания к группе, за то, что он слишком

благополучен, чтобы понимать членов группы и т.д. Если в этом есть доля правды

(например, психотерапевт действительно неопытен), ведущий может почувствовать

смущение и ему будет сложно справиться с этой ситуацией. Когда вы становитесь

объектом нападок, полезно задать себе вопросы: "Почему?", "Почему сейчас?", "Помимо

того, что я неопытен, что еще скрывается за этим нападением?" Члены группы могут быть

разгневаны из-за того, что ведущий не ведет себя так, как они того желают (например, не

дает советов), или, допустим, приводит в группу нового участника, с которым трудно

иметь дело).

352

Нападки могут быть проявлением страха. Члены группы боятся, что в группе произойдут

невообразимые или неуправляемые события, с которыми ни они, ни ведущий не смогут

справиться. Осуждение ведущего за то, что он слишком неопытен или слишком молод, фактически является проявлением этого страха. Члены группы могут также бояться, что

ведущий их отвергнет и подвергнет критике, так как не способен по-настоящему понять

их обстоятельства или чувства. Нападки на психотерапевта за то, что он слишком стар, слишком молод, слишком благополучен, никогда не был женат или никогда не имел

ребенка-инвалида (и т.д.) и в силу этого не способен их понять, как скрывают, так и

выражают подобные страхи. Если ведущий сумеет отказаться от защиты, он сможет

достаточно хорошо продумать данную ситуацию, чтобы составить себе какое-то

представление о том, что скрывается за данным нападением. Можно прибегнуть к помощи

членов группы, например, сначала ответив по существу, если ответ необходим, а затем

занявшись выяснением того, что скрывается за таким вопросом или комментарием. Далее

приводятся примеры подобных нападок.

На пятом сеансе группы госпитализированных пациентов один из них обратился к

психотерапевту: "Вы молодо выглядите. Сколько групп вы уже вели?" Раньше никто не

делал психотерапевту подобного упрека. Поскольку с самого начала группы он не слиш-

ком постарел, то, естественно, заинтересовался, почему этот вопрос возник именно

сейчас. Психотерапевт ответил по существу: "Я не располагаю большим опытом. Вы моя

третья группа. Но почему это так важно?" Из последовавшей далее дискуссии стало ясно, что несколько пациентов уже находились на грани того, чтобы сделать серьезные

признания в группе. Их сомнения были вызваны беспокойством, что психотерапевт

окажется не в состоянии управлять сильными чувствами, которые могут при этом

пробудиться. Немного позже, в ходе дискуссии, психотерапевт заметил: "Мы еще не

знаем, что получится и насколько тяжело это для нас будет. Я изо всех сил постараюсь

следить за тем, что происходит, и оказывать вам помощь. Это должно помочь, если мы все

постараемся".

В устойчивой группе произошло следующее:

220

Психотерапевт привел новую пациентку, Розу. Роза была настолько расстроена во время

своего первого сеанса с группой, что почти все время плакала, вновь и вновь рассказывая

о своих про-

353

блемах, казавшихся ей безнадежными. Другие старались помочь ей, но все предложения

были отвергнуты. На следующем сеансе Роза отсутствовала. Пациенты согласились, что

Роза не была готова к поступлению в группу. Кто-то спросил психотерапевта, косвенно

критикуя его за недостаток здравого суждения, почему он решил включить ее в группу.

Психотерапевт произнес: "Я вижу, у вас на меня зуб за это. Можете ли вы еще что-то к

этому добавить?"

В первом примере твердый и честный ответ ведущего мог привести к уменьшению

страхов (по крайней мере, он на это надеялся). Во втором примере ведущий упомянул гнев

(который был выражен лишь косвенно), а затем использовал данную ситуацию, чтобы

помочь членам группы исследовать свои чувства — как по отношению к новому члену

группы, так и по отношению к нему самому, за то, что он привел Розу в группу.

В группе с двумя социальными работниками или психотерапевтами нередко возникает

ситуация, когда один из них подвергается нападкам, или же один будет определен как

"хороший", а другой как "плохой". Причиной этих эпизодов могут служить различные

события и различная динамика.

Например, два ведущих представляют и ведут себя по-разному и, таким образом, вызывают у членов группы различную реакцию. Возможно, один из них проявляет

холодное, бесчувственное или унижающее остальных поведение или показывает себя

менее способным управлять возникающими ситуациями. Поведение и позиции членов

группы являются вполне понятными откликами на то, что они видят и слышат.

Другая возможная причина связана с сиюминутной динамикой группы. Быть может, двое

ведущих находятся в состоянии скрытого конфликта друг с другом. Членам группы

становится известно о нем благодаря мельчайшим знакам. Если это положение дел

остается скрытым и непризнанным, оно может таким образом повлиять на поведение

членов группы, что они начнут выражать за ведущих некоторые из испытываемых ими

(ведущими) чувств.

Порой фактическое поведение ведущих или сиюминутная динамика группы, по-

видимому, не являются основной причиной поведения или позиции членов группы по

отношению к психотерапевтам. В таком случае следует искать иных объяснений, связанных с тем, что приносят с собой в группу ее члены — с предположениями, которые

они делают о людях, обладающих властью или наставниках, а также с чувствами, которые

могут быть перенесены и спроецированы на них.

Члены группы могут испытать чувство гнева по отношению к обоим ведущим, поскольку

они им не помогают или не поддерживают их в той мере, как, по их мнению, должны. И в

то же самое время пациенты испытывают непрерывную потребность опираться на

психотерапевтов как на источники эмоциональных поступлений. Рассмотрение одного

психотерапевта в качестве "хорошего", а другого в качестве "плохого" выполняет

функцию ограничивающего решения. В первом случае члены группы сохраняют свои

надежды на наставничество. Во втором — находят способ выразить свой гнев. Метод

расщепления (splitting) позволяет членам группы избежать необходимости противостоять

своим амбивалентным чувствам.

Другое возможное объяснение заключается в присутствии лежащего в основе подобного

поведения желания установить особые отношения с одним или с обоими

психотерапевтами. Этого можно добиться, если между двумя психотерапевтами не будет

существовать особых отношений. Сами того не осознавая, члены группы постараются по-

сеять рознь между психотерапевтами, называя одного "хорошим", а другого "плохим".

Иногда вы сможете составить суждение о том, какое из этих объяснений наиболее

правдоподобно, рассматривая свидетельства, уже имеющиеся и в группе, и в ваших

221

собственных чувствах. Взяв сначала наименее разработанное объяснение, соведущие, оказавшиеся в подобном положении, должны, разумеется, рассмотреть собственное

поведение в группе и собственные чувства по отношению друг к другу, чтобы установить, не подходит ли к данным событиям какое-либо из первых двух объяснений. Иногда

можно составить себе какое-то мнение, исходя из содержания и времени враждебных

замечаний. Однако бывают случаи, когда нельзя прийти к какому-то мнению о событиях

или динамике их развития, пока в группе не выявятся какие-либо новые свидетельства.

Вмешательство, которое может прояснить подобную ситуацию, осуществляется в форме

вопросов, например: "Как могло случиться, что я сегодня нравлюсь всем, а Том не может

ничего сказать, не навлекая при этом на себя критики?" Упоминание ситуации является

полезным, а иногда и достаточным первым шагом, когда вы приступаете к более

непосредственному исследованию присутствующих чувств и резонансных переживаний.

Независимо от того, что окажется наиболее правдоподобной причиной подобных нападок, данную ситуацию следует использовать и помочь членам группы разобраться в своих

чувствах к психотерапевтам, а через это — и к другим людям, обычно родителям.

Возможно, оба родителя видятся как потенциальные наставники, но избегающие

наставничества, или один из них — как человек, препятствующий установлению

желанных отношений с другим.

354

355

Часто ко-терапевтам гораздо легче понять ситуацию, в которой один из них видится

"хорошим", а другой "плохим", как проистекающую из фантазий и потребностей члена

группы, нежели рассматривать подобные восприятия как точное отражение различий в их

поведении. Последнее может потребовать взглянуть в глаза неприятной правде о том, как

в действительности оба терапевта ведут себя в группе. Это ситуация, в которой

потребность психотерапевтов избегать открытого конфликта нередко приводит к тому, что они начнут безосновательно приписывать данную динамику членам группы.

Члены группы иногда критикуют коллегу-психотерапевта, не принимающего участия в

группе. Необходимо сразу же задать вопрос: "Что может скрываться за подобной

критикой?" Один из ответов: члены группы по-настоящему разгневаны на психотерапевта, то есть на вас, но прямое нападение считают небезопасным. Гораздо легче и безопасней

напасть на кого-то другого, здесь не присутствующего, но занимающего в данном

агентстве или учреждении аналогичное положение. Реагировать на это можно, задав

вопрос о причине нападения, критики или неприязни. После этого услышанное следует

выразить в общих терминах, абстрагируясь от исходной мишени, а затем — предложить

членам группы перенести эти чувства туда, где им надлежит быть. Например: Члены хорошо "устоявшейся" амбулаторной группы принялись обсуждать свой первый

контакт с данной клиникой. Вначале каждого из них принял сотрудник, который не

являлся ведущим в данной группе. Пациенты нарисовали картину человека, совершенно

бесчувственно отнесшегося к их надеждам и совершенно не желающего замечать, как они

страдают и насколько им необходима помощь. Психотерапевт сказал: "Вы говорите, что

не встретили понимания у того, в чьей помощи вы больше всего нуждались. Бывало ли

еще такое с вами?" В ответ последовали различные истории. Чуть позже психотерапевт

спросил: "Ну, а в нашем случае? В чем именно я вас не понимаю?" Пациенты нашлись, что ответить, после чего последовала дискуссия на тему, что разумно и что не разумно

ожидать от других.

Психотерапевт с самого начала понял, что нападение на его коллегу послужило заменой

нападения на него самого. Однако он предпочел, чтобы это оставалось не явно

выраженным, и отказался от прямой интерпретации, чтобы помочь членам группы

обсуждать свои чувства к нему.

Когда происходит нападение на вас или на вашего коллегу, вы можете не избежать одной

из нескольких ошибок. Вероятно, вы станете защищать себя или своего коллегу, упрекать

222

членов группы в несправедливых нападках или смутитесь настолько, что оцепенеете. Если

вы полагаете, что эти нападки справедливы (например, если вы сами считаете своего

коллегу бесчувственным), то использовать данный эпизод конструктивно будет гораздо

сложнее, чем в ином случае. Но тем не менее, это возможно. Вы все-таки можете сказать:

"Из сказанного следует, что вы не получили того, на что имели все основания надеяться.

Вас разочаровал кто-то, кто по своему служебному положению обязан оказывать помощь.

Что вы при этом почувствовали? Что предприняли?" Вы заинтересованы в том, чтобы

использовать данную ситуацию и принести пользу членам группы. Но им будет мало

пользы от того, что вы начнете защищаться, упрекать пациентов или радостно

присоединитесь к их нападкам. Вы сумеете уберечься от этих возможных ошибок, если

станете ожидать, что подобное нападение может в какой-то момент произойти. Тогда вы

не окажетесь застигнутыми им врасплох.

Упорно безмолвствующий человек

В группе, в которой один из ее участников упорно безмолвствует, практически всегда

найдется кто-то еще, кто предложит ему высказаться, спросит, почему тот молчит, о чем

думает и т.п. Подобное давление на молчащего человека происходит по нескольким

причинам: это может быть обычное дружелюбие; желание достучаться до человека и

сделать групповую ситуацию полезной для него; опасение, что он молча составляет себе

суждение о других; фантастическое предположение, что у молчащего человека есть

готовые ответы на все и он мог бы помочь, но не делает этого. Когда члены группы

понуждают молчащего человека говорить, его реакция покажет, способен ли он вообще

начать участвовать в работе группы. Если человек способен ответить, то проблема

решаема. Если нет, то я считаю: следует отказаться от дальнейшего давления.

Психотерапевт может быть несколько обеспокоен тем, что молчащий человек ничего не

получает от группы, но это необязательно так.

Женщина 35 лет была членом смешанной амбулаторной группы. Обычно она ничего не

говорила, а сидела, положив руки на колени ладонями вверх, пристально глядя на них или

на пол. Время от времени кто-нибудь в группе спрашивал: "Что ты ис-356

357

пытываешь по этому поводу, Лорен?"; "О чем ты думаешь?"; "Что ты делаешь на

Рождество?" На все подобные вопросы Лорен отвечала взглядом искоса, кивком головы

или невнятным "ничего" или "ничего особенного". Это продолжалось в течение четырех

или пяти месяцев. Однажды Лорен спросила, нельзя ли перенести время встречи группы, поскольку она больше не сможет ходить по четвергам. Когда ее спросили, почему это

время ее больше не устраивает, она сказала, что устроилась кассиром в супермаркете и ей

в это время нужно быть на работе. Члены группы согласились изменить время встреч.

Чуть позже Лорен рассказала группе, что в течение четырех лет лишь изредка выходила

из дома, занимаясь хозяйством и приготовлением еды для своего отца и брата. Брат всегда

привозил ее на групповые сеансы, а затем дожидался, чтобы отвезти домой. Внезапно она

почувствовала разочарование в такой жизни и нашла работу. Когда ее спросили, каким

образом она сумела найти работу, Лорен попыталась найти ответ, но не смогла.

Остается загадкой, что позволило Лорен совершить этот новый положительный шаг.

Возможно, здесь сыграл свою роль эффект наблюдателя, поскольку в ее жизни помимо

группы не было ничего нового.

На стадии становления молчание некоторых членов группы на первых сеансах — не такая

уж и редкость. Обычно это значит, что они чувствуют себя в достаточной безопасности и

остаются в группе, только если им позволено быть наблюдателями, а не участниками.

Зачастую наблюдая, как другие пациенты участвуют в работе группы, не вызывая при

этом в свой адрес критики, насмешек, не причиняя себе вреда чрезмерной открытостью, такие люди могут почувствовать достаточную уверенность в себе и начнут участвовать

сами. В группах, включающих травмированных или отрешенных душевнобольных, не-

223

которые люди могут хранить молчание в течение очень длительного времени — даже на

протяжении всего существования группы. Однако они продолжают приходить, и иногда

по их поведению в других контекстах можно видеть, что они получают определенную

пользу. В амбулаторных группах упорное молчание менее вероятно, однако время от

времени это все же происходит, и в таком случае оно может быть связано с необычными

жизненными обстоятельствами. Так, Лорен долгое время жила в замкнутом мире со своим

отцом и братом. В другой группе, которая велась в дневном социальном центре как группа

"познакомься со своими соседями", произошло следующее.

Присцилла, упорно молчавшая в течение восемнадцати месяцев, но при этом регулярно

посещавшая все сеансы, наконец рассказала, что в течение двух лет была больна (открыть

болезнь она отказалась) и за ней дома ухаживала мать. Они жили вдвоем, и в течение

всего этого времени Присцилла видела очень мало других людей. По какой-то причине, объяснить которую она не могла, женщина решила попытаться встречаться с другими

людьми и поступила в группу. Присцилла пояснила, что в течение долгого времени она с

трудом заставляла себя являться на встречи и уж ни в коем случае не могла заставить себя

говорить.

Как для Лорен, так и для Присциллы огромным достижением стал сам факт прихода в

группу. Это явно потребовало от них большого мужества. Понуждение любой из них к

активному участию раньше, чем они были к этому готовы, на мой взгляд, легко могло

отпугнуть их от группы. Поскольку этого не произошло, обе остались и получили пользу

от данного опыта.

"Проблема" молчащего человека — хорошая иллюстрация к тому, что весьма полезно

задуматься: "Для кого данное поведение является проблемой?" Часто оно не является

проблемой для самого человека, который, как правило, делает лишь то, что может и что

ему необходимо делать для сохранения чувства безопасности. Это может стать проблемой

для психотерапевта, которому не нравятся тайны, но если это так, он может заставить себя

сдержать свои чувства. Это нередко становится проблемой для других членов группы, которую можно позднее исследовать.

Частые отсутствия

Некоторые группы не способны обеспечить регулярное посещение. Хотя эпизодические

пропуски неизбежны в любой группе, непрерывность сохраняется, если они не будут

слишком частыми. Однако есть группы, где после каждого сеанса невозможно

предсказать, кто придет в следующий раз и наберется ли достаточное количество людей, чтобы полезная работа могла продолжиться. Группа вырождается либо во

фрагментированную группу, либо в группу с крошечным ядром и разрозненным составом

участников (fringe membership). Если вы намерены вести группу, требующую

непрерывности, эта ситуация приведет вас к огромным разочарованиям. Плохое

посещение можно объяснить двумя основными причинами: либо члены группы неорга-

низованны и не способны помнить и выполнять свои обещания, либо они находят данную

ситуацию угрожающей и поэтому пропускают се-

358

359

ансы. Только пристально наблюдая группу, психотерапевт сможет составить себе

суждение о том, какое из этих объяснений наиболее правдоподобно. Положим, у него есть

достаточные основания подозревать, что пропускам можно дать любое объяснение.

Неорганизованные личности легко отвлекаются от своих намерений или обязательств

самыми незначительными событиями. Или же отсутствует предварительное

планирование. Малейшая нерасположенность нередко служит причиной для пропуска.

Например, такой человек не обдумал заранее, как вовремя сделать все покупки, забыл

купить рубашку и т.д. Возможно, данный индивидуум просто "забыл" о встрече. Если

группа состоит главным образом из таких людей, то нереально надеяться на постоянное

посещение. Работающие с группами иногда решают эту проблему, заезжая за пациентами

224

на машине и привозя их в группу. Но даже это не является гарантией посещения, поскольку человека может просто не оказаться дома. Вместо того чтобы продолжать

надеяться на постоянное посещение, лучше реструктурировать группу таким образом, чтобы непрерывность от одного сеанса к другому не имела значения. Иными словами, группу следует спроектировать так, чтобы каждый сеанс проводился на собственной

основе и представлял бы собой самостоятельную единицу. Если более правдоподобным

представляется второе объяснение, значит, индивидуумы используют отсутствие в

качестве личного решения. Отсутствие является методом разбавления слишком

напряженного опыта. В терминах фокального конфликта группы, частые пропуски, особенно там, где они в основном принимаются, могут функционировать как ограничи-

вающее решение. Если психотерапевт подозревает, что дело обстоит именно так, он

может попытаться помочь участникам выяснить, что их беспокоит в группе. Если страхи и

ужасы, требующие отсутствия, будут высказаны и проверены, они зачастую утрачивают

часть своей силы, и можно ожидать, что пропуски станут менее частыми. Однако порой

часто отсутствующие участники пытаются точно оценить свою способность выносить

группу. Если дело обстоит именно так, то лучше всего реструктурировать группу таким

образом, чтобы регулярное посещение не было столь необходимым для обеспечения

полезности группы.

Безмолвствующая группа

Как долго должно продолжаться общее молчание, чтобы оно могло рассматриваться в

качестве проблемы? Группы устанавливают нормы в отношении молчания точно так же, как и в отношении всего

360

остального. Молчание, приемлемое в одной группе, является непомерно долгим в другой, поэтому рассматривать данный вопрос следует для каждой группы в отдельности.

Разумеется, не любое молчание составляет проблему, поскольку общее молчание может

иметь очень много значений. Есть молчание задумчивое, неловкое, защитное, молчание, выражающее общность чувств перед лицом какого-то общего несчастья, напряженное и

так далее. Прервать задумчивое молчание, в течение которого происходит полезная

индивидуальная работа, — такая же большая ошибка, как и позволить напряженному

молчанию нарастать до уровня паники. Если молчание продолжается долгое время и

психотерапевта начинает интересовать, какого рода это молчание, он всегда может

спросить: "Я не вполне уверен, что же это за молчание. Как вы думаете? Напряженное, задумчивое, комфортное, некомфортное?" Не исключено, что кто-то ему подскажет. Если

молчание выполняет полезную функцию, можно позволить, чтобы оно продолжалось.

Если нет, то следует помочь членам группы исследовать его и продвигаться далее.

Оборонительное

или

мстительное

молчание

часто

вызывается

поведением

психотерапевта, преждевременной интерпретацией (как было рассмотрено в предыдущей

главе) или ясно выраженным реагированием, не совпадающим с желаниями членов

группы. Если психотерапевт осознает, что его преждевременная интерпретация стала при-

чиной молчания группы, он обычно находит способ исправить свою ошибку. Например, можно начать рассуждать вслух: "Я подумал, что вам трудно говорить, поскольку я извлек

из некоторых ваших высказываний больше, чем вы согласны принять. Так ли это?" А

затем, независимо от того, последовала или нет какая-либо реакция на его высказывание, можно заметить: "Я постараюсь этого больше не делать. Если вы заметите, что я снова это

делаю, пожалуйста, скажите мне". Подобного заявления бывает достаточно, чтобы

побудить кого-либо нарушить молчание. Труднее всего осознать преждевременность

своей интерпретации. Ведущие, которые предлагают "запредельную" интерпретацию, представляющуюся членам группы неправдоподобной, часто бывают весьма довольны

собой, поэтому им бывает сложно признать ошибочность подобной интерпретации.

Причиной гневного мстительного молчания членов группы может стать неправильное

поведение ведущего.

225

Несколько членов амбулаторной группы обсуждали свое вероисповедание. Кто-то

спросил психотерапевта, какую религию тот исповедует. Психотерапевт, не пожелавший

делиться этой информацией, просто промолчал. После этого в группе наступило долгое

молчание, а затем члены группы продолжили разговор на

361

другую тему. Никто не упомянул об этом инциденте. По прошествии следующих

двадцати или тридцати минут стало ясно, что к психотерапевту относятся так, как будто

его здесь нет.

В период работы группы, организованной в госпитале в качестве переходной группы для

пациентов, практически готовых к выписке, в отделении было совершено самоубийство

(не члена группы). Вот что произошло на следующем сеансе.

Пациенты обсуждали, кто из них где находился в тот момент, когда произошло

самоубийство, как они впервые услышали о нем. Они свободно делились при этом своими

чувствами страдания и страха, а также гнева на сотрудников госпиталя за то, что они не

сумели предотвратить несчастье. Кто-то спросил психотерапевта: "А что же вы? Что вы

чувствуете?" Психотерапевт сказал: "Но ведь это, кажется, не относится к теме

обсуждения?" Один из пациентов злобно ответил: "Для нас одни правила, для вас —

другие". После этого группа погрузилась в гневное молчание, продолжавшееся

оставшиеся двадцать пять минут сеанса.

В обоих этих эпизодах поведение психотерапевта было ошибочным. Отказываясь

поделиться какой-либо информацией о своих чувствах (что можно было сделать на основе

разумного суждения о том, чем приемлемо делиться, а чем нет), психотерапевт в первом

эпизоде показывает себя как неотзывчивый и, возможно, безразличный человек. Во

втором эпизоде он, по-видимому, нарушил цредшествовавшую группе норму, которая, возможно, никогда явно не проявлялась, но тем не менее была в силе, что-то вроде:

"Когда обрушивается несчастье, мы должны быть едины". Фактически, он отказался

разделить боль пациентов и не захотел проявить человеколюбие. Возможно (хотя точно

сказать нельзя), он предстал холодным клиницистом, которому на самом деле все

безразличны (позиция, способная внушать и гнев и страх одновременно).

Кризис, происходящий с конкретным членом группы или с кем-либо во внешнем

окружении группы

В жизни людей вне группы также происходят события, и когда эти события приобретают

характер кризиса, они могут быть принесены в группу и потребовать особого внимания

ведущего, а также остальных

ее членов. От них будут требовать оказания какой-либо помощи. Например: В группе жен заключенных Шейла пришла на сеанс в подавленном и злом настроении.

Она сказала, что ее мужу было отказано в ожидаемом досрочном освобождении. Шейла

так рассчитывала на его возвращение, надеясь, что он сможет найти работу, и чувствуя, что до того времени она сможет как-нибудь справиться со своим одиночеством. Теперь же

все ее надежды рухнули, и она не знает, как ей жить дальше. Все ее заявления были

адресованы социальному работнику, как будто остальных вовсе не существовало.

Шейле потребовалось время и место, чтобы излить свои чувства, найти способ собраться с

силами и справиться со своим разочарованием. Социальный работник испытывал желание

ответить на эту потребность, и в то же самое время он должен был помнить о других

своих пациентах, сидящих в комнате. В данном случае социальный работник и все

остальные выслушали Шейлу до конца. Социальный работник, которому главным

образом предназначался рассказ Шейлы, нашел возможность признать глубину ее чувств, но вскоре стал прилагать усилия к тому, чтобы вовлечь в процесс и других, подавая им

невербальные знаки (заглядывая им в лица, обводя группу взглядом). Поскольку сила

повествования Шейлы стала убывать и она начала проявлять признаки расслабления, в

беседу вступили и остальные, предлагая свои советы. Шейла не могла принять советов, и

последовала дискуссия, отчего это происходит. Внимание переключилось на других уча-

226

стниц, которые поделились своим опытом рухнувших надежд. Под конец сеанса члены

группы спросили Шейлу, когда в следующий раз будет рассмотрен вопрос о досрочном

освобождении. Вся группа занялась рассмотрением того, с чем именно придется сейчас

столкнуться Шейле, как долго ей еще придется обходиться без мужа и т.д.

Иногда кризис одного человека внезапно резонирует с состояниями других членов

группы, так что вся группа временно приходит в состояние оцепенения.

Один из участников амбулаторной группы сообщил, что Бри-гита не придет, поскольку

она узнала, что ее отец получил серьезные травмы в автомобильной катастрофе, он при

смерти. Она поехала домой, чтобы находиться рядом с матерью и сестрой. Наступило

молчание, затем последовала продолжительная дискуссия о том, насколько бессмысленно

читать газеты и смотреть

362

363

новости по телевизору, поскольку кроме плохих новостей ничего услышать невозможно.

Все были единодушны, и психотерапевту ни разу не представилось случая вмешаться. По

прошествии получаса психотерапевт спросил: "Кто-нибудь из вас сейчас думал о

Бригите?" Один из членов группы с чувством ответил: "Нет! А вы?" Психотерапевт

сказал, что думал. Когда его спросили, что же он думал, он ответил: ему хотелось бы

знать, что сейчас чувствует Бригита. Члены группы начали обсуждать вопрос о болезни

родителей. Карл поведал, что его отец страдает от опухоли мозга, скорее всего

неизлечимой, а Кристина рассказала об очень серьезном заболевании своей матери, случившемся несколько лет назад. Пациенты поделились своими страхами.

В этом эпизоде новость, касавшаяся Бригиты, явным образом пробудила страхи, в данный

момент невыносимые для пациентов. Они прикрылись ограничивающим решением, принявшим форму совместного убеждения, что незнание защищает людей от боли.

Вмешательство психотерапевта, в тот момент показавшееся ему спонтанным, было на

самом деле вызвано (как позднее выявила запись) репликой пациента, сказавшего, что

если никогда не читать газет и журналов, можно пропустить что-нибудь очень важное.

Человек, который стереотипируется или изолируется другими

Иногда один человек ставится или удерживается в группе в таком положении, в силу

которого группа становится для него практически бесполезной. Это может произойти в

силу стереотипизации, когда какая-либо характерная черта принимается как выражение

всей личности, так что целостность и индивидуальность данного человека теряются из

виду, остаются скрытыми для других и не доступными для исследования.

В стационарной группе один мужчина, Дон, юрист по профессии, был старше всех

остальных и занимал более высокое общественное положение. В начальный период

существования группы, когда члены группы ожидали, но не получали определенных форм

руководства со стороны двух психотерапевтов, они стали обращаться за советом к Дону.

И он никогда на них не скупился. Даже когда группа миновала эту стадию, Дон продол-

жал оставаться в роли "эксперта". Говорил он мало, но всегда готов был откликнуться, когда группа обращалась к нему за со-

ветом. Но, несмотря на это, Дон оставался в группе совершенно неизвестным.

Данный пример является примером "ошибки бездействия" со стороны психотерапевта.

Пока группе было нужно, чтобы Дон выполнял функцию эксперта, оставалась причина

для невмешательства. В терминах фокального конфликта группы, следовало бы сказать, что Дон поддерживал ограничивающее решение, одобряемое группой в целом. Однако

Дон продолжал сохранять занятую позицию, и другие позволяли ему это. Для Дона роль

эксперта, несомненно, оказалась весьма почетной. Для других возможность обращаться к

Дону представляла собой резервное ограничивающее решение. Своим невмешательством

психотерапевт позволил Дону оставаться изолированным от группы, в связи с чем у него

осталось очень мало возможностей что-то приобрести из данного опыта. Психотерапевт

мог бы (в тот момент, когда к Дону обращались в качестве эксперта) предложить группе

227

подумать о том, как получилось, что Дона воспринимали именно в таком качестве, что

получала от этого группа, что получал Дон, что все они испытывали в связи с этим и т.д.

Позднее непременно появилась бы возможность указать группе на то, что Дон может быть

кем-то большим, чем просто экспертом, и как могло получиться, что группа выделяла

только одну сторону Дона? В силу того, что данное стереотипирование не было прервано, все упустили возможность провести полезную работу.

Вероятность того, что в группе будет происходить стереотипирование, может быть

значительно снижена, если избегать включения в ее состав только одного человека, явно

отличающегося от других — в данном случае человека значительно более пожилого, который до поступления в госпиталь к тому же имел престижную работу.

В группе также может происходить изолирование одного человека, когда группа

оставляет одного индивидуума вне своих интересов, внимания или участия. Физически он

продолжает быть членом группы, но не принимается всерьез, остается не услышанным, не

берется в расчет. А поэтому он остается изолированным от того опыта, который могло бы

дать ему более полноценное участие в группе.

В стационарной группе Макс постоянно жаловался, что никогда ни от кого не получал

достаточно — ни от своих родителей, ни от учителей, ни от работодателей. В разговоре

выяснилось, что на самом деле он получал значительные подарки от родителей. Его

родители мирились с тем, что он не пытался найти работу и материально зависел от них

до тридцати с лишним лет.

364

365

Другие члены группы сочли Макса испорченным ребенком и высказали ему это мнение.

Макс, в свою очередь, заявил, что группа для него ничего не значит и помочь ему она не

может.

В данном случае, как и в предыдущем, со стороны психотерапевта была допущена

"ошибка бездействия". До тех пор, пока Макс подобным образом оставался вне группы

(хотя и продолжал ее посещать), от нее ему было мало толку. В процессе работы

наверняка не раз возникала возможность исследовать те чувства, которые испытывал и

сам Макс, и остальные члены группы. Можно предположить, что другие испытывали

зависть, равно как и презрение, или что Макс способен был выразить какую-то жадность, которую другие испытывали, но не могли признать. Поскольку Макс оставался

изолированным в группе, другим не представилось возможности противостоять зависти

или жадности, а Максу — увидеть, по какой причине он никогда не чувствовал, что ему

достаточно — сколько бы он ни получал.

Возможно, психотерапевт был не в состоянии помочь группе разрушить эту изоляцию, поскольку также разделял чувство членов группы, что Макс не заслуживает общего

внимания. Тогда это было бы проявлением неприемлемой скрытой поддержки

психотерапевтом ограничивающего решения. До тех пор, пока к Максу не относятся как к

личности (разрешающее решение), остальные могут позволить себе не обращать

внимания на собственную зависть или жадность.

Эксцентричное поведение нескольких членов группы

Ранее уже приводились примеры неожиданных вспышек психотического поведения и

бредовых рассуждений в группе. Это происходит посредством некого сочетания

внутреннего напряжения и напряжения, источником которого являются групповые силы.

Вполне понятен тот факт, что вербальное и иное поведение может привноситься в

межличностные ситуации "не должным образом" (то есть без учета того, что в данным

момент происходит между людьми). Иногда можно наблюдать, что превалирующая

групповая тема является контекстом подобного поведения. Например, рассуждения

бредового характера об армии, полиции и т.д. нередко выходят на поверхность, когда

присутствует совместный страх оказаться под чьим-либо влиянием или контролем (иначе

говоря, страх утратить контроль над собой). Когда дело обстоит именно так, другие члены

228

группы находятся в достаточно хорошем положении, чтобы понять значение бредовых

рассуждений, поскольку сами они не разделяют данного бреда, но разделяют лежа-

щий в ее основе аффект. Таким образом, вмешательство типа: "Что же Том на самом деле

хочет сказать?" или: "Билл, давайте попробуем вместе со всеми понять, что вы чувствуете, когда говорите об армии", показывает членам группы, что бредовые рассуждения

заключают в себе определенный смысл, и побуждает их попытаться его отыскать. В по-

добных

обстоятельствах

члены

группы

часто

проявляют

необыкновенную

чувствительность. Если им удается постичь значение бредовых рассуждений, значит, они

совершают нечто как для себя, так и для человека, продуцирующего эксцентричный

материал: перед лицом опасности, угрожающей целостности группы, они заживляют

наметившуюся трещину, находят способ соотнести "сумасшедший" разговор с

сиюминутной динамикой; сообщают этому человеку, что он может быть понят, и

помогают ему добраться до тех чувств, которые были выражены через бред. Члены

группы не всегда могут с этим справиться, это тем более сложно, когда материал не

связан с группой или связан столь слабо или опосредованно, что эти связи трудно

различимы.

Не всякое внутреннее напряжение или беспокойство проявляется в видимой форме.

Например, пациент, который нехарактерным образом молчал на протяжении почти всего

сеанса, подошел к психотерапевту после его завершения и спросил: "Вы считаете, что они

знают мой секрет?" Психотерапевт не знал, что у пациента был секрет, и считал

нереальным предположение о том, что другие его уже разгадали, но было очевидно, что

страх разоблачения столь сильно тяготел над этим человеком, что в группе он пребывал в

состоянии полного оцепенения. Вполне возможно, что совместные страхи перед саморас-

крытием усилили его собственные страхи и вызвали такую внезапную реакцию.

Не существует единого мнения о том, что считать эксцентричным поведением. Оно может

быть определено лишь в терминах норм, устанавливающих, что является обычным, нормальным поведением, а что нет (как в общем случае, так и в контексте данной группы).

Следующий эпизод произошел в ограниченной по времени группе, целью которой стала

помощь профессиональным специалистам в осознании своего собственного поведения, его воздействия на других. В начальный период существования этой группы один из ее

членов, Фил, сказал, что крайне неохотно проявляет напористость по отношению к

коллегам и другим людям. Но эта идея не получила развития в период устойчивого

существования группы.

Сэм так резко поднялся со стула, что даже опрокинул его. Он подошел к Филу и попросил

его встать. Фил неуверенно поднялся. Сэм неожиданно начал бороться с Филом. Вначале

это было

366

367

похоже на забаву, но вскоре стало очевидно, что оба они борются изо всех сил и Фил

начинает все больше злиться, в то время как Сэм продолжал оставаться спокойным.

Примерно через пять минут Сэм внезапно прекратил схватку, и оба вернулись на свои

места.

За этим эпизодом, разумеется, изумившим всех своей эксцентричностью, последовало

подробное обсуждение чувств каждого из присутствующих. Сэм не мог объяснить, почему он повел себя подобным образом: он сказал, что просто испытал вдруг такое

желание. Те же, кто это наблюдал, включая и ведущего группу, почувствовали испуг и

неспособность к действию. Фил сказал, что сначала принял это за шутку, а затем стал все

больше злиться, и ему всерьез захотелось причинить Сэму боль. Он добавил, что хотя и

знал, что хочет причинить Сэму боль, но ему также было известно, что он не сделал бы

этого: "Я обнаружил, что как бы я ни разозлился, никогда не потеряю контроль над

собой". После этого Фил рассказал группе об ужасном опыте, который ему пришлось

пережить в 18 лет. Он подрался с одним своим знакомым и сбил его с ног. Падая, парень

229

ударился головой об острый бетонный выступ и почти мгновенно умер. Фил до сих пор

испытывал почти невыносимую душевную боль и чувство вины в связи со случившимся.

Он больше никогда и ни с кем не отваживался драться или даже ссориться из страха опять

причинить кому-то вред. Он описал почти самоубийственные гонки на мотоцикле, которые совершал ночью по пустынным дорогам. Ведущий понял, что такое поведение

было способом дать выход сильным чувствам и, возможно, навлечь на себя несчастье и

наказание. Данный эпизод в группе явился для Фила коррективным эмоциональным

опытом. Можно предположить, что внутренний конфликт — это нечто вроде дихотомии

"чувство гнева — страх собственной деструктивное™" с давно закрепившимся личным

решением избегать любых ситуаций, требовавших напористости. В данном случае

брошенный Сэмом вызов и последовавшие за этим события и переживания представляли

собой некую демонст-р: дню: как бы Сэм ни разозлился, он не сможет потерять над собой

контроль и никогда не причинит никому вреда. Как часто случается, после этого эпизода

Фил нашел множество возможностей (как внутри, так и вне группы), чтобы продолжить

этот опыт. Например, он начал участвовать в любительских матчах по гандболу, отличаясь одновременно своей агрессивностью и способностью контролировать себя. Он

также, впервые за все время, стал играть и устраивать веселую возню со своим маленьким

сыном.

368

Теперь вопрос о напористости, злости и самоконтроле стал темой для всей группы. На

какое-то время группа стала ареной исследования этих чувств, которые, как и следовало

ожидать, были важны не только для Фила, но и для всех остальных, хотя больше никто не

смог рассказать столь же трагической истории.

Интересно поразмышлять о том, как случилось, что Сэм затеял в группе борьбу и, в

частности, почему он выбрал именно Фила. Физический вызов никоим образом не

вписывался в нормы этой группы. Ведущий рассматривал Сэма скорее как неустойчивую

личность и был в какой-то мере обеспокоен тем, сумеет ли тот устоять под давлением

группы. Сэм и раньше проявлял эксцентричное поведение — и во время работы группы, и

после окончания сеанса. Казалось почти сверхъестественным, что он выбрал именно

Фила, чтобы затеять поединок, хотя имелся более ранний ключ (едва ли замеченный

большинством) к вопросу о неспособности Фила проявлять напористость. Сам же Сэм не

мог объяснить своего поведения. Получалось, что "бессознательное говорит с

бессознательным".

Люди, проявляющие эксцентричное поведение в группе, иногда пугают самих себя. По

крайней мере, они чувствуют, что вели себя нетипично и на более глубинном уровне

сильно встревожены тем, что проявилось, а также тем, что утратили контроль над собой.

В то же самое время другие члены группы могут испытать страх и даже оцепенеть

(ответная реакция). Задача ведущего здесь многогранна: сохранить группу; помочь ее

участникам сохранить, понять и принять человека, демонстрирующего такое поведение; помочь ему разрешить свои страхи, а также найти и сохранить место в группе. Эпизоды, связанные с эксцентричным поведением, хотя и бывают тяжелы для всех, но в конечном

итоге могут использоваться положительным образом.

Изменения в составе группы: приход и уход членов группы

В период устойчивого существования группы, особенно долговременной и открытой, время от времени происходят изменения в ее составе. Некоторые члены группы уходят, а

на их место приводятся новые. В кратковременных группах люди также уходят, хотя

новые могут и не появляться.

Члены группы нередко покидают ее, поскольку получили от данного опыта уже

достаточно, чтобы обходиться без него (они готовы к тому, чтобы уйти); или изменились

их личные обстоятельства (например, они переехали или выписались из госпиталя); или

уход из группы является единственно возможным для них способом противостоять

12 - 1480

230

369

неуправляемой угрозе (они боятся оставаться в группе); или группа не увязывается с их

собственным пониманием того, что им нужно или чего они хотят (они не видят в ней

смысла). Если человек уходит по последней причине, то, как правило, это происходит на

раннем этапе существования группы. Уход из группы как средство самозащиты также с

большей вероятностью происходит на начальной стадии, если происходит вообще, хотя

иногда при исключительных обстоятельствах люди уходят и из устойчиво существующих

групп. В большинстве случаев, участник, уходящий из такой группы, вероятно, делает это

в силу одной из первых двух причин.

Если кто-то заявляет о своем намерении уйти, психотерапевт обязательно должен

позаботиться о том, чтобы человеку была предоставлена возможность сказать еще что-

либо по этому поводу. Если он может поделиться своими чувствами и мыслями, это (а

также и отклик, который он получит со стороны других) должно помочь и ему, и другим

членам группы лучше понять, что подразумевается под его желанием уйти. Если он готов

к тому, чтобы уйти, это станет более очевидным. Если его побуждение уйти проистекает

из страха или является выражением гнева, то в данном случае исследование его чувств

может помочь ему взглянуть в лицо своим страхам, признать гнев и сделать для него

возможным дальнейшее пребывание в группе.

Когда становится ясно, что человек собирается уйти, следует назначить дату ухода, по

крайней мере, после двух или трех следующих сеансов (если позволяет запланированная

продолжительность группы). Имеющиеся причины, двоякие по своей сути, можно

открыто назвать в группе. Во-первых, человеку, который уходит, обычно бывает не-

обходимо располагать определенным временем для того, чтобы тщательно продумать, что

же в действительности означает для него уход, чтобы использовать остающееся время и

вынести на рассмотрение любые вопросы, имеющие для него значение, но до сих пор не

возникавшее. Во-вторых, тем, кто остается, полезно продумать, что для них означает

потеря уходящего человека. Как правило, подобное объяснение представляется членам

группы вполне разумным.

Иногда невозможно бывает предугадать, какой период времени потребуется для

обсуждения и обдумывания (например, если человек уходит, не объявляя о своих

намерениях, или если он отказывается несколько отсрочить дату своего ухода). Остальные

члены группы остаются со своими чувствами, предположениями и фантазиями, ассо-

циированными с внезапной потерей одного из товарищей. Эти чувства могут быть

особенно острыми, если человек уходит в гневе, отчаянии или с сетованиями на то, что

группа ему не помогла, что членам группы до него нет дела. В этом случае задача

ведущего со-

370

стоит в том, чтобы обеспечить остающимся членам группы возможность выразить и

исследовать свою реакцию на данное событие. Это важно как для выживания группы, так

и в силу того, что потеря члена группы может иметь особое значение для некоторых

людей в группе и резонирует с другими жизненными опытами.

Если группу примерно в одно и то же время покидают сразу несколько человек, может

встать вопрос о том, не является ли это подходящим случаем, чтобы завершить работу

группы в целом, или, может быть, в нее следует включить новых членов. В некоторых

группах психотерапевту следует принимать это решение самостоятельно, в других же этот

вопрос может обсуждаться вместе со всеми. Если достигнуто соглашение закрыть группу, то дату завершения следует установить так, чтобы иметь в своем распоряжении немного

времени и должным образом использовать возможности, возникающие в период

завершения (см. главу 13). Если принято решение включить в группу несколько новых

членов и продолжить ее работу, то потребуется также принять решение о том, кто будет

решать, каких конкретных людей следует пригласить. При некоторых обстоятельствах

ведущий захочет принять это решение сам и в таком случае объявит о своем намерении

231

группе, предоставив ее членам достаточно времени для того, чтобы выразить свои чувства

и мнения относительно появления в группе новых лиц. При иных обстоятельствах

ведущий принимает решение совместно с группой и поэтому выносит данный вопрос на

общее обсуждение. Результатом его может стать всеобщее мнение предоставить ведущему

самому принять данное решение, либо общая договоренность относительно количества и

характера людей в группе (но при этом ведущему предоставляется право принимать

окончательные решения), либо решение членов группы пригласить в нее каких-то

конкретных лиц. Любой из этих путей может быть вполне приемлемым в зависимости от

того, кто в труппе (только ли ведущий или ведущий и все члены группы) располагает

информацией о потенциальных источниках новых членов группы, что думает ведущий о

способности членов группы принимать такие решения и т.д.

Какое бы ни было принято решение, группе вскоре предстоит принять и обустроить

нового члена (или нескольких), а новому члену группы вскоре будет необходимо найти

свое место в новом окружении, имеющем свою историю, в которой он не играл никакой

роли. Приход нового члена едва ли потревожит группу, в которой связи между осталь-

ными ее участниками были незначительными, а границы все время оставались

проницаемыми. В некоторых случаях группа структурирована таким образом, что каждый

сеанс имеет самостоятельное значение. Для такой группы не характерна непрерывность, и

каждый сеанс

12* 371

проводится в несколько ином составе. Члены подобных групп едва ли замечают уход и

приход других людей. Однако в группах с более устойчивыми связями и более

стабильным составом участников чей-то уход и приход кого-то нового является

значительным событием для всех.

Члены такой группы выработали определенные нормы, направляющие их занятия и

формирующие контекст работы. В терминах фокального конфликта группы, группа

проживает историю, включающую в себя некую последовательность ограничивающих и

разрешающих решений, выработанных в ответ на совместную тревогу, берущую свое

начало в пределах самой группы или во внешнем окружении. Все ее участники помнят

некоторые прошлые критические события и понимают через них текущий опыт. Члены

группы знают, что они могут, а чего не могут ожидать от ведущего. Приходя в группу, новый человек ничего этого не знает, и, как правило, нет возможности рассказать ему это, поскольку нормы и ожидания подчас бывают неявными, а значение какого-то отрезка

прошлой истории выявляется только в ходе событий. Один мой коллега (Murray Horwitz) однажды привел образное сравнение: для человека прийти в новую группу — все равно

что войти в совершенно темную комнату, в которой расставлены различные предметы

мебели, кое-где острыми углами, но где они — неизвестно. Он также знает, что где-то

есть выключатель, но не знает, как его найти. Единственный способ найти дорогу в новой

обстановке — двигаться, натыкаясь, на препятствия и набивая себе синяки и шишки.

Новый человек в группе находится именно в таком положении. Как и любой другой, кто

приходит в новую группу, он будет стремиться найти в ней свое комфортное место.

Предпринимаемые им попытки могут согласовываться, а могут и не согласовываться с

уже установившимся в группе способом оперирования.

Если же поведение нового члена группы вступает в противоречие с существующими

нормами, то он находится в девиантной позиции и другие члены группы скорее всего

постараются заставить его изменить свое поведение или взгляды. Если подобная попытка

потерпит неудачу, поведение нового члена вполне может вынудить группу заново

обдумать и пересмотреть свой способ оперирования.

Новый член группы является для других неизвестной величиной. Он может стать

фигурой, на которую будут проецироваться различного рода фантазии: "Вот тот, у кого

есть ответы на все"; "Вот тот, кто не будет нас любить и станет презирать" и т.д. Иногда, просто в лишь силу того, что он новичок, которого привел в группу психотерапевт или

232

социальный работник, вновь приходящему члену группы другими уготована роль

нежеланного младшего брата. Помимо этого, временами не исключено, что новый член

группы и на самом деле про-

372

явит такие черты или свойства, которые легко могут привести к тому, что кто-то из

старых членов группы установит с ним значимые парные отношения. Например, в

долговременной открытой молодежной группе произошло следующее.

Мартин, новый член группы, приведенный психотерапевтом, очень скоро проявил себя

как весьма словоохотливый, умный и склонный к интеллектуальным рассуждениям

человек. Он активно участвовал в работе группы. В то время как всем было необходимо

искать Мартину место в группе, эта задача оказалась особенно сложной для Джин, которая (как позднее выяснилось) немедленно восприняла Мартина в качестве подобия

своего младшего брата, которого все в семье считали весьма преуспевшим. Джин, ранее

достаточно активная, погрузилась в нехарактерное для нее молчание, продолжавшееся в

течение трех или четырех сеансов. Все это время она твердо отклоняла любые

предложения высказаться и, хотя и не проявляла видимых знаков расстройства, но было

совершенно ясно, что ей абсолютно нечего сказать.

На все попытки вновь привлечь ее к активному участию Джин отвечала равнодушным

дружелюбием. Психотерапевту оставалось только ждать и надеяться, что внутренняя

работа и эффекты наблюдателя позволят ей в конечном итоге поделиться с группой

своими чувствами. Она сделала это на четвертом сеансе после прихода Мартина, когда

выразила крайнее недовольство поведением Мартина и негодование на психотерапевта за

то, что тот привел Мартина в группу. Когда это проявилось, то стало возможным

исследовать чувства всех причастных лиц. Данное событие послужило коррективным

эмоциональным опытом для Джин, которая впервые на опыте смогла убедиться, что мо-

жет переносить обостренные чувства злобы и негодования к своим родителям за то, что

они ввели в семью нежеланного младшего брата, а затем уже за то, что отдали ему

предпочтение.

Смена ведущих

В некоторых случаях покидать группу приходится психотерапевту или социальному

работнику. Этого следует по возможности избегать, '.но иногда психотерапевт заболевает, получает новую работу, переезжает в другой город и т.д. Чтобы помочь членам группы

противостоять такому событию и извлечь из него максимум возможного, их следует

должным образом о нем предупредить. Уход ведущего может

373

пробуждать острые чувства: люди будут считать, что их бросили, не выполнили взятых по

отношению к ним обязательств и т.д. Страх, злость, негодование, зависть — все может

здесь присутствовать, а для некоторых людей потеря психотерапевта или социального

работника резонирует с болезненными и до сих пор не разрешенными жизненными

переживаниями. Если заранее предупредить о своем уходе, то будет время признать, противостоять и исследовать такие чувства и их возможное значение для конкретных

людей.

Психотерапевт, принимающий группу после того, как из нее ушел предыдущий

руководитель, окажется в той же самой ситуации, что и ее новый член. Более того, ввиду

особого положения, которое он занимает в группе, новичок скорее всего станет объектом

целого спектра надежд и страхов. Например, члены группы могут связывать с ним

нереальные надежды, ожидая, что он сумеет добиться того, чего не сумел предыдущий

психотерапевт; либо могут испытывать к нему чувство злобы за то, что он не тот человек, которого они потеряли. Могут заново проявиться страхи, подобные тем, которые они

испытывали вначале по отношению к своему первому психотерапевту: боязнь, что он их

покинет, отвергнет или найдет недостойными любви. Они могут различными способами

проверять социального работника, пытаясь убедить себя в том, что он достаточно силен и

233

компетентен, чтобы справляться с все еще возникающими трудными ситуациями. Чувство

безопасности членов группы может оказаться под угрозой или быть поколеблено, и

необходимо проделать определенную работу, чтобы его восстановить. В период

становления группы нередки случаи, когда беспокойство проявляется в непрямых или

символических терминах. Как уже ранее рекомендовалось, наилучший образ действий в

данном случае — предоставить членам группы время на то, чтобы их собственное

взаимодействие могло привести к противостоянию страхам и к их разрешению. Можно

попробовать работать с метафорами, создаваемыми членами группы, или найти способ

облегчить страхи (см. главу 9, раздел о работе по установлению разрешающих, а не

ограничивающих решений, а так же примеры в главе 10).

Группа, утратившая свою полезность, по мнению психотерапевта

Время от времени социальный работник или психотерапевт начинают чувствовать,, что

группа, с которой они до сих пор работали, закоснела и утратила свой смысл и полезность.

Точка зрения "эта группа далее бесполезна" является своего рода ларцом, содержащим в

себе

374

утверждение о группе и выражение собственных чувств, сплетенные воедино. Чтобы

разобраться в данной ситуации, необходимо отделить наблюдаемые факты от чувств.

Психотерапевт может сделать это, задав себе следующие вопросы: "Каковы мои

чувства?"; "Как в настоящее время ведут себя члены группы?"; "Что, по моему мнению, чувствуют члены группы?". Отвечая на эти вопросы, ведущий отделяет чувства от

поведения, а себя — от других. Если ответ на первый вопрос содержит такие определения, как прискучило или разочарован, значит, ведущий едва ли работает с полной отдачей в

интересах членов группы, и его первая задача — признать свои собственные чувства и

попытаться справиться с ними.

Мне известны оказавшиеся в этом положении психотерапевты и социальные работники, которые продолжали работать со своими группами, либо находили причину передать их

кому-то другому. Некоторые из таких групп становятся бесконечными и последовательно

переходят к разным социальным работникам на том основании, что следующая группа

сможет предоставить полезную учебную практику студенту или неопытному социальному

работнику. Каждый новый ведущий, в свою очередь, начинает испытывать скуку или

отсутствие энтузиазма. Если вместо того, чтобы передавать группу кому-то еще, ведущий

прямо взглянет на свои собственные чувства, то обнаружится, что он возлагал на группу

нереальные надежды и сейчас испытывает разочарование, поскольку группа развивалась

не так, как он рассчитывал. Иногда подобное самопризнание вновь пробуждает интерес к

группе, поскольку ведущий приходит к иному пониманию состояний рубежа ее членов и

того, какого рода групповой опыт им подходит. Иногда подобное упражнение показывает, что группа чересчур долго остается на каком-то плато. Поэтому психотерапевт начал ис-

пытывать скуку. Если это плато можно определить, как действие какого-то

ограничивающего решения, то сами собой возникают новые возможности для

вмешательства.

Иногда внутренних соображений на основе доступных свидетельств бывает недостаточно.

Требуется дополнительная информация, которую могут предоставить только члены

группы. Социальному работнику или психотерапевту не возбраняется приступить к

пересмотру группы, независимо от того, было ли это заложено в структуру. Вы вполне

можете спросить: "Я подумал, будет полезно рассказать друг другу о том, как, по нашему

мнению, проходила работа в группе и что мы чувствуем по этому поводу". Дискуссия, которая за этим последует, должна дать новую информацию для всех. Если члены группы

предложат ведущему изложить свое собственное мнение, он может найти способ сделать

это, не "наказывая", например, сказав: "Последнее

375

время я думаю о том, что мы уже потратили уйму времени, а все еще топчемся на месте"; 234

или "Меня с недавнего времени беспокоит, что мы впали в какую-то рутину. Интересно, не возникает ли у других такого же чувства?" (Разумеется, психотерапевт не сможет

делать подобные заявления в нейтральном тоне, если по-прежнему будет испытывать

непризнанные чувства обиды или разочарования. Поэтому важно прежде всего признать

собственные чувства и попытаться выработать доброжелательную внутреннюю установку

в отношении группы.)

Приглашение поделиться чувствами, испытываемыми к группе, нередко служит тому, что

во всеобщем распоряжении окажется новая информация. Например, может обнаружиться, что члены группы испытывают скуку и неудовлетворенность, но продолжают ходить на

сеансы из чувства долга по отношению друг к другу или к социальному работнику; или

члены группы уже догадались о чувствах ведущего и сейчас испытывают облегчение

(возможно, гнев, обиду и т.д.) от того, что им представилась возможность поговорить о

них; или, услышав мнения пациентов о том, что они более всего ценят в группе, ведущий

сможет увидеть, каким образом она обогащает участников, и сочтет возможным вновь

посвятить себя группе. Иногда подобные дискуссии приводят к тому, что становится

очевидным: необходимо реструктурирование группы или ее закрытие. Если после таких

исследований члены группы все еще желают продолжать работу, а ведущий по-прежнему

находит ее до такой степени неблагодарной, что полагает невозможным нормально

функционировать в интересах членов группы, ему следует найти способ прекратить эту

работу. Его первым побуждением вполне может стать передача группы кому-либо еще, но

при этом он будет надеяться, что благодаря проведенным исследованиям сумеет сделать

это безболезненным образом, а не просто выражая свое непризнанное бегство.

Многие из ситуаций, описанных в этой главе, вначале воспринимаемые ведущим в

качестве проблем или особых задач, представляют собой возможность для отдельных

индивидуумов заняться полезной работой. Я указывала на то, что особые возможности

для извлечения какой-либо личной пользы очень часто возникают в условиях резонанса: события на уровне группы или межличностные события связываются с важными личными

вопросами, чувствами и переживаниями по поводу конкретных людей, помещая их при

этом в центр внимания. События уровня группы или межличностные события могут быть

связаны с личными чувствами и переживаниями совершенно разными способами. Один из

них— тема, важная для отдельного индивидуума, возникает как тема для группы в целом

в условиях разрешающего ре-

376

шения, допускающего широкий диапазон исследований. Это может послужить общим

контекстом для существенных личных продвижений, когда групповые силы и явления

поддерживают личные исследования и конфронтацию со своими проблемами.

Другая форма резонанса возникает, когда группа находится в состоянии конфликта

решения. Человек, занимающий девиантную позицию, побуждается исследовать, в силу

каких причин он не может принять нарождающееся групповое решение. Часто это ведет к

рассмотрению функции, которую выполняет для человека предпочтительное личное

решение, или к рассмотрению его происхождения в истории семьи данного человека.

Иногда групповые условия таковы, что индивидууму не позволяется сохранять личное

решение (человек по привычке сдерживает чувство депрессии, сохраняя за собой роль

эксперта, а групповая динамика не позволяет ему этого делать). Тогда необходимое

личное решение не может оперировать в группе и проявляются лежащие в его основе

побуждения и страхи. Для человека это сопряжено с определенным риском, поскольку

ему придется противостоять таким чувствам, прежде чем он будет к этому готов. Однако

если группа выработала какую-то основу из разрешающих решений, обеспечивающих

поддержку и придающих мужество, это поможет индивидууму противостоять тяжелым

чувствам, даже если ощущение угрозы возрастет. Другой способ приобретения

значительного личного опыта — возникновение в группе парных отношений, в которых

один человек воплощает в себе значимого другого или значимый класс других. Резонансы

235

иногда вызываются непредсказуемыми неподконтрольными событиями (см. предыдущие

примеры: несчастный случай с отцом Бригиты; Мартин, новый член группы, очень

похожий на брата Джин; покушение на самоубийство в отделении; неожиданное по-

ведение Сэма, устроившего схватку с Филом).

Ведущий — в силу своего поведения — может увеличивать или уменьшать вероятность

возникновения таких резонансов. Когда они все-таки возникают, он в состоянии их

распознавать и использовать или же не распознавать и не использовать.

В этой главе (а также в общей части предыдущей) я пыталась подчеркнуть, что

психотерапевт может обратить происходящее в группе на пользу участникам с помощью

прямых и кратких замечаний или вопросов, являющихся частью разговорного или

ассоциативного потока. Подобные замечания и вопросы иногда — хотя и не всегда —

предлагают альтернативные значения событий, но редко требуют привлечения

тщательных интерпретаций. Во многих группах их члены могут проделать (и

проделывают) большую работу по оказанию помощи друг другу. В таких случаях участие

социального работника или психоте-

377

рапевта мало что может к этому добавить. Однако психотерапевт является в группе

последней опорой и надеждой (the person of last resort), страхующим (the back-up person) человеком, которому никогда не изменяет мужество. И это значит, что наступят моменты, когда именно ведущий группу должен будет противостоять сложной ситуации, принять

весь удар на себя, быть в группе тем, кто называет вещи своими именами. Время от

времени возникают ситуации, требующие, чтобы ведущий более продолжительное время

занимался с одним или несколькими лицами.

Вернувшись немного назад (к главам 9 и 10), мы увидим, что задача ведущего состоит не

только в том, чтобы как можно полнее использовать особые возможности для принесения

пользы членам группы, но также и в том, чтобы создать в группе такие условия, когда

возможности принести пользу будут возникать особенно часто. В главе 8 я подчеркивала, насколько важно для ведущего находиться в постоянном контакте с событиями в группе и

сохранять их понимание, пользуясь этим как основой для проведения вмешательств (или

для принятия решений хранить молчание). Ведение в процессе работы группы по-

стоянного диалога с самим собой — важная предпосылка и сопровождение к проведению

полезных вмешательств и недопущению бесцельных, чрезмерных или несвоевременных.

Рекомендуемые упражнения

Семинары, посвященные конкретным проблемам', очень многому можно научиться

благодаря дискуссиям, проводимым в узком кругу коллег, посвятивших себя работе с

группами. Во время этих дискуссий проводится обсуждение последовательности

проблемных ситуаций или особых задач, вставших перед одним из коллег. Отталкиваясь

от проблемы в том виде, как ее впервые изложил психотерапевт, подобная рабочая группа

может помочь ему разобраться, кто что чувствует и кто что делает в данной ситуации. Как

правило, вначале проблемы излагаются таким образом, что происходит полное смешение

того, кто что чувствует и что делает. Данное упражнение помогает прояснить ситуацию

благодаря постановке и получению ответов на четыре ключевых вопроса: "Что я

(ведущий) чувствую?"; "Что я делаю?"; "Что они (он, она) делают (делает)?"; "Что, по

моему мнению, они (он, она) чувствуют (чувствует)?" Благодаря подобному разложению

на множители ведущему, как правило, становится понятнее, какова природа данной

проблемы, для кого это является проблемой и каков возможный образ действий. Это

упражнение невозможно проделать путем имитации, и

378

основываться оно должно на реальных ситуациях во всей их полноте и сложности. Оно

окажется полезным, только если данный круг коллег преобразуется в эффективную

рабочую группу, члены которой будут чувствовать себя в безопасности, и, прежде всего, если они не скатятся на формы взаимодействия типа: "А почему бы вам не...", "Да, но...".

236

Цель данного упражнения — помочь человеку, столкнувшемуся с ситуацией, которая

создает у него ощущение проблемы, более ясно и полно ее понять, чтобы прийти к

правильному образу действий. Упражнение можно проделать и самостоятельно, но при

этом утрачивается преимущество видения ситуации в различных перспективах.

Прослушивание записей, особенно в кругу коллег, как правило, является хорошей

возможностью для обучения. Запись можно время от времени останавливать и обсуждать

происходящее, давать каждому участнику время, чтобы, во-первых, сформулировать

возможное вмешательство, а во-вторых, сравнить их соображения о том, что мог бы

сказать или сделать ведущий в обстоятельствах, которые раскрывает данная запись.

13. ЗАВЕРШЕНИЕ ГРУППЫ И ОСОБЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЭТОГО ПЕРИОДА

Период завершения группы, предшествующий прекращению ее существования, — это

время, когда психотерапевт, социальный работник и все члены группы знают, что с

какого-то конкретного числа в недалеком будущем группа перестанет встречаться.

В группе, ограниченной по времени, дата завершения известна с самого начала. Фаза

завершения в ней начинается с того момента, когда ведущий (или кто-либо еще) напоминает группе, что остается только определенное время до того, как группа должна

будет кончиться. В группе, спланированной как неограниченная по времени, с приходом

новых членов по мере выбывания старых, периода завершения может вообще не быть, поскольку особенностью такой группы является постепенное изменение ее состава. С

другой стороны, подобные группы также иногда завершаются, обычно в силу того, что не-

которые люди готовы уйти примерно в одно и то же время, после чего достигается

взаимное соглашение о том, что пришло время распустить всю группу. О некоторых

близких к окончанию группах нельзя сказать, что у них в психологическом смысле есть

период завершения. Хотя грядущая дата закрытия группы и была объявлена, члены

группы вложились в нее не в такой степени (а в некоторых случаях этого просто нельзя от

них ожидать), чтобы приближающееся окончание группы затрагивало их лично.

Если группа изначально спланирована как ограниченная по времени, каждый с самого

начала знает, что она будет существовать, скажем, двенадцать сеансов, два года, пять

сеансов и т.д. В более долговременных группах эта информация, как правило, теряется из

виду в течение периода ее становления и на протяжении большей части периода

устойчивого существования. Ближе к концу серии сеансов членам группы следует

напомнить о том, что группа скоро заканчивается, чтобы предчувствие завершения могло

стать активной силой, влияющей на их способы работать и использовать группу в течение

заключительного периода ее существования. В какой именно момент можно сделать такое

напоминание, зависит от запланированной продол-

380

жительности группы. Если группа спланирована таким образом, что соберется только

четыре или пять раз, то о ее завершении достаточно напомнить на предпоследней сессии.

Если группа спланирована так, что будет встречаться в течение двадцати сеансов, вам

следует напомнить участникам о ее предстоящем завершении за три или четыре сеанса.

Если группа спланирована как более долговременная (например, на два года), то

напомнить группе о близком ее окончании следует за несколько месяцев до этого.

Если же в самом начале конкретный момент окончания не устанавливается или не

оговаривается, возможность завершения, как правило, возникает, когда примерно в одно и

то же время сразу три или четыре человека объявляют о своем намерении покинуть

группу. Если о своей готовности уйти заявляют несколько человек, из этого вовсе не

следует, что уход наилучшим образом отвечает их интересам, что если они действительно

уйдут, группа непременно должна прекратить свое существование. Тем не менее, завершение группы — один из нескольких вариантов, которые могут быть рассмотрены в

подобном случае (см. главу 12). Предположим, что после тщательного исследования

члены группы и ее ведущий соглашаются, что несколько человек готовы покинуть группу.

Также уместно будет закрыть ее вообще. После того как принято подобное решение, 237

следует избегать слишком резкого окончания. Лучше договориться о конечной дате, несколько отсроченной. Поскольку такое завершение чаще всего наблюдается в более