Холод (СИ)

22

— … Что у нас по «утечке»? — Шеф крутил в руках ручку с зеленым колпачком и строго смотрел на нашего начальника ВЦ. — Уже нашли?

— Ну… Здесь не все так просто… — Начал юлить Постышефф, старательно перекладывая бумажки в своей папке и отводя глаза в сторону.

— Каждый раз, когда я слышу «здесь не все так просто», то начинаю понимать, что из меня пытаются сделать лоха! — Рыкнул Шеф, а я едва не подавился минералкой, услышав из его уст свое собственное любимое изречение. — Итак?

— Факт утечки информации можно считать доказанным… А вот метод его утечки — остался не выясненным. — Признался Карл Постышефф, закрывая папку. — Наши программисты не обнаружили вредоносного кода, вирусных или иных, вариантов. СБ проверила весь персонал, имеющий доступ к данной информации. Был отстранен начальник архива. Информация продолжает пропадать.

— И что прикажете делать? Вызывать духов? — Судя по выражению лица, Шеф не знал смеяться ему или плакать. — Или, тратить на вас драгоценное время полевых агентов? Есть предложения?

«Прокладку поменять, чтобы не капало…» — Хихикнул я, вспоминая своего стародревнего директора, умеющего обрисовать ситуацию в двух, совсем не матерных словах, но так, что у окружающих сворачивались уши в трубочку.

— Ага. — Шеф уставился на меня. — Вот и «ответ», сам вызвался.

Постышефф нарисовал гостеприимную улыбку.

Генри, сидящий несколько особняком, спрятал голову в плечи.

Амина широко улыбнулась.

А я, вновь проклял свой длинный язык.

Давать задний ход было поздно, а сдаваться — рано, так что — еще побултыхаемся. Пусть я и не лягушка…

Остаток совещания прошел скомкано и непродуктивно. Первочередные дела были решены в первую очередь, а все остальное — лишь сотрясение воздуха, да Без Вазелиновая Случка Мозга, для наших программистов.

Волл дэ Марра, Шеф, кстати, вернул на работу, посмотрев на Вангу-Вангу Таким Взглядом, что будь я на ее месте — уже бы подтирал под собой лужу.

Раздав сестрам по серьгам, а братьям по ушам, Шеф выпроводил нас из кабинета.

Постышефф дулся, Генри радовался.

А я, топая за этой парочкой, начал задумываться, но было поздно: лифт ухнул на минус 24 этаж, в вотчину архивариуса по левую руку от лифта и на закланье нашим спецам от клавиатуры — по правую.

Пообещав Генри, что заскочу к нему поболтать, как только разберусь с проблемой, я развернулся и потопал в сторону скрытой двери, ведущей в логово моих бывших коллег по специальности.

Уж не знаю, что наговорил обо мне Постышефф своим подчиненным, но встретили меня, мягко говоря, в штыки.

«Да и нас рать!» — Привычно хрустнул пальцами, усаживаясь за кейборду, я.

Терминал, «скушав» мой логин\пароль, слегка подвис.

Антивирус что-то вякнул и пришлось сидеть дурень-дурнем, пока новейший «свинорез» не проверит мой рабочий стол.

«Добрые программеры» обрезали все разрешения, что я добивался для себя всеми правдами и не правдами.

Клавдий тоже делал вид, что меня не знает.

Спасибо, что хоть материалы дела переслали.

Чисто из вредности, отправил все полученное себе на принтер.

— Что, «анналитик Сид», это не аннализы собирать, в анналах, ковыряясь? — Подколол меня неизвестный герой, стоило мне выбраться из кресла и отправится в поисках кофейника.

— Ага. — Находясь еще в «прочитанном», я отмахнулся. — Анализы сложнее. Особенно, в костюме радиационной защиты.

Программиста отнесло от меня на полметра.

Я уже заметил, что любая шутка о радиации, вызывает у людей тихую панику. Даже у образованных. Точнее — особенно у образованных.

Кофейник нашелся. Пустой. Холодный. И не включенный в розетку.

Все нормально: нафига Варить кофе, если есть Растворимый!

Знаю, сам такой был, в начале «нулевых».

Спас меня Клавдий, сменивший гнев на милость.

Швыркая растворимый кофе, сидя друг напротив друга, мы перебрасывались фактами. Я строил догадки, а Клавдий их расстреливал, как охотник взлетающих бекасов.

Результативность — ноль, зато какой полет фантазии!

Через пятнадцать минут нашего дружного гомона, нас попросили заткнуться, а еще через пять — присоединились.

— … Нет. Трояны, кейлоггеры и прочая дребедень исключены! — Веско отмел мои варианты Клавдий, а его приятели дружно принялись вертеть носами, вешая мне ярлыки чайника и мастдая. — Порты — тоже под защитой. Можешь не пинговать — сеть закрытая, даже выхода на внешку здесь нет.

Пришлось продемонстрировать открытый поисковик, с обработанным запросом.

— Это у нас под контролем! — Поспешил заверить меня Постышефф, подтягивая свое кресло. — Ни одного левого байта, на сторону не уйдет, без нашего ведома.

— Если все так жестко… — Я припомнил умничку Акеллу, который не раз кунал меня носом в грязь, вытаскивая из задницы, куда я попадал. — Терминалы вскрывали?

— Зачем?! ЮСБ отключены… — Клавдий повертел пальцем у виска. — Любое постороннее устройство даст тревогу, сразу по подключении.

Пришлось демонстрировать воткнутую в порт флешку.

Постышефф сморщил нос и стал пялиться на меня так, будто это я ворую информацию.

— Сайд. — Клавдий допил кофе и поставил чашку на подлокотник. — Мы уже все варианты отыграли. Наружу информация не выходит.

— Пошли по кабинетам. — Предложил я, вставая. — Будем по месту смотреть. Если нет программного, значит — аппаратное. Если нет аппаратного, значит — пользовательское. Чудеса происходят, если очень хорошо поработаешь. Или вы их не локализовали?!

Постышефф широко улыбнулся.

— Локализовали. До четырнадцати кабинетов… — Утешил меня Клавдий. — На разных этажах. Все, кто работал с контрольной группой файлов.

— Веди. — Потребовал я, предчувствуя что-то.

Вояж по кабинетам прерывался дважды. На обед и на ужин.

Вместе еще с двумя программистами, видимо вызвавшими начальственное недовольство, я обшаривал кабинет за кабинетом, пытаясь поставить себя на место «добытчика информации».

Топая снизу вверх, переходя из кабинета в кабинет, мешая людям работать, я совал свой нос всюду, куда он мог пролезть. А куда он пролезть не мог — пихал носы программистов, безжалостно марая их в паутине и пыли.

Мы нашли даже остатки старой сети, так и не демонтированной и лишь закинутой за фальшстены, кольцами кабеля УТП.

— Этот — последний. — Взгляд Клавдия не предвещал мне ничего хорошего.

Еще один час и девственная пустота в итоге.

Приемная Людвига Ван Слоук.

Сидя на привычном месте, за столом, на котором был написан не один десяток объяснительных и рапортов, я принялся мусолить ручку.

Грыз меня червячок сомнений, грыз, родной.

Что-то мы упустили.

Распрощавшись с программистами, ушел на финиш, домой.

Марша, к моему удивлению, уже дрыхла, совершенно не позаботившись приготовить своему мужчине…

Тьфу, сам же позвонил и сказал, что останусь на вторую смену!

Заперевшись в кабинете, принялся медленно и методично вычеркивать варианты.

Первым делом отмел всю чертовщину и «конструкты» — для этого слишком много камер и людей, которые все это чувствуют.

Второй волной в корзину полетели все шпионские штучки — камеры в пуговицах, очках и прочая дребедень — все это требовало электричества, а значит, могло быть обнаружено.

Вот и получилось у меня, в сухом остатке, нечто и вовсе несуразное…

Проглотив очередную порцию обезболивающего, сел за стол и принялся рисовать схемы кабинетов, по памяти.

Чертыхнулся и выключив свет в комнате, вернулся на работу.

Отправленные на распечатку файлы, общим количеством 512 страниц (из коих последние восемь — набор точек и запятых, без букв, видимо, добивали именно до компьютерных 512), грустно лежали в лотке принтера, ожидая моего прихода.

Схемы кабинетов там были.

Отложив в сторону все подвальные, схватился за схему приемной и еще одного кабинета, чем-то мне не понравившегося.

В пять часов 47 минут утра, я нашел первого «шпиона» и радостно потер руки, представляя раздражение СБ и ИТ, прошедших мимо такого простого и изящного решения.

Придется, правда, делиться лаврами с нашим техническим отделом, разбуженным в пять утра, но это уже пустяки, дело житейское.

Вошедший в свою собственную приемную, Шеф, на секунду замер, пытаясь понять, какого пустынного животного, я делаю в приемной без вызова.

Вспомнил совещание, присмотрелся к моей самодовольной роже и…

— Нашел?

Я шмыгнул носом и кивнул, едва не расплескав кофе из одноразового стаканчика.

— Показывай. — Потребовал шеф и я ткнул пальцем в высоченный шкаф, почти упирающийся в потолок своей верхней крышкой.

— Как нашел?

Я достал из кармана маленький приборчик, детектор GSM сигнала и навел его на шкаф.

— Только один? — Шеф расплылся в хитрой улыбке, уже догадываясь, что моё сидение в приемной не просто так.

Я поднял вверх два пальца.

Через 15 минут Постышефф и Ванга-Ванга пролетели мимо меня, даже не поздоровавшись, бяки такие!

Понимаю, что рано, но, вон, шеф в шесть утра уже на ногах, а эти — спят!

«Сайд. Войди.» — Лайн Шефа пробился через моё раздувшееся ЧСВ и вернул на грешную землю, слегка стукнув, чтобы пыль выбить.

— Рассказывай. — В один голос потребовали оба начальника, а Шеф качнул головой, присоединяясь к их требованию.

— Шеф… А можно, кофе? Вашего, любимого? Из «Аллига — тор-а»? — Решил повыделываться, я.

Шеф грозно засопел, но серебряный кофейник возник на столе передо мной, вместе с махонькой кофейной чашкой.

Не дано мне понимать удовольствия пить кофе из наперстка.

Шеф мою недовольную мину расценил правильно и на столе возник нормальный кружак.

— Хорошо… — Выдохнул я, сделав первый глоток нормального, горячего кофе. — Все давно знают, что прятать лучше всего на самое видное место.

Ванга-Ванга поморщилась, но промолчала.

— Вот, перебирая варианты и перечитывая «контрольки», обратил внимание, что вся информация утекала мгновенно, стоило возникнуть ей на терминале пользователя. Отбросив вирусы, «левые» подключения и прочую шпионскую муть типа камер, микрофонов и яда в воротнике, пошел по самому простому пути. Включил блютус…

Поток матов, вырвавшийся из начальника компьютерщиков, заставил поморщиться всех присутствующих.

Поминая весь свой отдел, Карл то краснел, то бледнел, перечисляя все кары, что падут на головы подчиненных.

— …Так я нашел две мобилы. Есть еще один вариант, но там я мозгов не могу дать. Чую, что там, а вот как? Уже все кипит… — Закончил я рассказ, когда начальство успокоилось.

Ванга-Ванга сделала стойку.

Проглотив еще одну таблетку, почесал затылок, собираясь мыслями.

— Есть кабинет. — Я закрыл глаза, выстраивая четкую цепочку ощущений, но Ванга меня прервала.

— Пошли, покажешь.

Шеф махнул рукой, отпуская наши души на волю.

Подозрительный мне кабинет был на втором этаже.

Трое работников: молодой парень, девушка и женщина, далеко за сорок.

Все чисто, аккуратно и… подозрительно.

— Что тебе здесь не так? — Ванга, придержав Постышеффа за локоть, замерла на пороге. — Кабинет, как кабинет. Угловой и жутко не удобный. Весь день в тени, они даже жалюзи не закрывают… И вид из окна… Еще тот…

Вид из окна был и вправду удручающим: прямо через дорогу, виднелся унылейший из виденных мною пустырей. Весь заросший бурьяном и с печальными обломками разбитых скульптур, которые сюда, словно нарочно, свезли со всего города.

Пробежавшая стайка собак, на миг замерла перед парой камней, оставляя свои метки и неторопливо почухала дальше, зорко поглядывая по сторонам, как в ожидании манны, так и собачников. Которые, в последнее время, работали спустя рукава. Сразу за пустырем начиналась промзона, поднимающая вверх заводские корпуса и серый забор, высотой в два человеческих роста, обмотанный колючкой и утыканный камерами наблюдения, что огораживал завод, отсекая его от человеческого мира.

Ванга обошла столы, касаясь руками мониторов, мышек, даже села за каждый из столов, покрутившись на офисном стуле, каждого из работников.

Вобщем, повела себя как девочка Маша, в домике медведей.

Жаль, что не так эффектно и эффективно — ничего не поломала и не съела.

Я подошел к окну и попытался закрыть жалюзи.

Гиблое дело, они даже с места не стронулись, я лишь оборвал веревочку, судорожно дергая механизм.

Ванга, по очереди, включила все терминалы и, набрав личный пароль, просмотрела последние рабочие файлы.

— Слышь, Сайд… — Постышефф встал рядом со мной, у окна. — Как у тебя флэшка работает, на терминале? Мы же съемные диски запретили. Только клава с мышаткой, и то — через спецадаптер!

— Секрет фирмы. — Я совершенно не желал сдавать свою тайну и облегчать жизнь ИТ отделу. Да и вообще… Какое им дело, что моя флэшка — «глючная» и определяется системой не как «съемный», а как «локальный» диск.

— Ванга. Стой! — Постышефф рявкнул так, что уху стало больно. — Сядь, как было!

В отличии от меня, стоящего лицом к окну, Карл стоял лицом в комнату и мне стало интересно, что же он такое увидел, что начал орать, как потерпевший.

— Чего орешь? — Ванге тоже не понравился истошный вопль, изданный ее коллегой по программной безопасности. — Скажи спокойно…

— Сейчас, спокойно, подойди и встань на мое место! — Постышефф просто светился от счастья и заревом своим освещал комнату не хуже люстры, свечей, эдак, на полтораста.

Ванга подошла, заняла его место и…

— …! Сто лет требую сменить все окна на зеркальные!..! — Ванга ругалась от души, поминая бухгалтерию, постоянно зажимающую бабки на безопасность, начальство, считающее, что безопасность начинается с ее начальника и всех нас, простых смертных, чье чутье надо использовать в мирных целях, а не подставлять безопасность под БВСМ. — Всё. Теперь не отвертятся!

Едва Ванга отошла в сторону, я сдвинулся и присвистнул — в зеркале напротив окна был прекрасно виден монитор, с открытым на нем документом.

При наличии качественной оптики, снимок экрана получался просто идеальным!

— Может быть, случайность? — Я вновь полез на роль адвоката.

Постышефф, разглядывая зеркало, покачал головой и развернув, показал оборотную сторону, с прокладками, чтобы угол зеркала нельзя было изменить.

— Господа. Разрешите откланяться. — Сладко зевнул я. — Мавр сделал свое дело, мавру надо и поспать…

— Ты что, еще не ложился?! — Удивлению Ванги-Ванги не было конца. — Да ты монстр!

— Давай детектор, сам отнесу технарям. — Постышефф, понимая, что теперь за утечку отдуваться придется не только одному его отделу, сменил гнев на милость. — Спасибо, Сайд.

— Не во что… — Рискуя вывихнуть челюсть, ответил я, уже выходя из комнаты и сталкивая на пороге с девушкой, с васильковыми глазками. — Привет, Карина! А сказали, что ты — в реанимации…

Получив коленом между ног, я завалился на бок. И, сразу, куда только сон девался! Глаза, сразу, стали круглыми-круглыми! И зевота, сразу, перестала выбивать челюсть…

Мимо меня протопали Ванга и Постышефф, пустившиеся вдогонку за девушкой, убегавшей по коридору в сторону нашей пожарной лестницы.

— Я вас позже догоню… — Пообещал — прохрипел я спинам и начал медленно, по стеночке, собираться в кучку.

Было не столько больно, сколько обидно… Пропустить такой удар!

«Позорище!» — Ругал я самого себя. — «Полевой агент, называется!»

Минут через пять или десять, но никак не меньше пятнадцати, я наконец-то, собрался.

— Ушла, с-с-с… — Ванга появилась рядом со мной, выйдя из открывшегося прохода. — Ты как?

— Стыдно. — Я потупился. — Но уже не так больно, по крайней мере…

— А ты молодец… — Ванга внезапно хлопнула меня по плечу. — Любой другой, после такого удара, на месте в «личинку» согнулся, а ты еще в сторону отошел, освобождая проход! К врачу, сам сходишь или прислать кого, что бы проводили? Думаю, пару деньков, ты заслужил… Своими героическими действиями… Прости.

Вот, хоть Вангелия Ваен и… редкая, но человеческое ей не чуждо.

Дошкандыбав до лифта, нажал на кнопку нужного этажа и прислонился к стенке, прислушиваясь к ощущениям.

Ощущения были двойственными: душа пела и рвалась на волю, а вот между ног…

Ввалившись в «лазарет» и не узрев там никого, не придумал ничего более умного, чем постучать по дверному косяку.

— Му-мы-му-э-э-э-йк… — Донеслось до меня из-за ширмы странное, сдавленное мычание, словно кому-то заткнули рот кляпом. — Мы-мы-мым мык!

А потом погас свет, оставляя меня в темноте.

Боль впилась в висок, напоминая о своем присутствии и мир стал медленно вращаться вокруг меня, словно карта в старой компьютерной игре.

Первое, что я сделал — рванул что было сил под хлипкую защиту стола, дожидаясь, когда мое зрение придет в норму.

Из года в год, сколько мне не делали операций на глазах, самая моя первая гордость — способность видеть в темноте. Позже, когда «конструкты» начали безраздельно управлять моим сознанием, с операциями я больше не заморачивался, но «ночное» зрение холил и лелеял, «шлифуя» и «полируя», оттачивая и помалкивая.

Сейчас, для перехода на режим «ночь» мне надо всего семь секунд.

И девочка Карина мне их подарила!

Мой ночной мир не серый и не зеленый, в нем нет и красного. Преимущественно — оттенки коричневого, синего и желтого.

Синяя Карина старательно прижимаясь к желтой полосе стены, пыталась обойти меня со стороны лаборантской, в которой выделялись два фиолетовых пятна, дергающихся на скользком полу.

Из принципа, толкнул ей под ноги кушетку на колесиках и под шумок, достал пистолет и снял его с предохранителя.

Карина разминулась с кушеткой и вытянула в мою сторону правую руку.

«Бздынь» — Печально сказала стоящая на столе стеклянная посуда, пропуская через себя пулю.

И все. Не пламени, ни звука выстрела.

Судя по отсутствующему запаху — выстрел из пневматики.

А это значит — пластик и металлодетектор такой ствол просто не увидит.

Яркий свет из соседней комнаты, в которой расположилась новейшая игрушка Макса, больно ударил по глазам… Карине. А три моргнувших светодиода, информирующих о готовности аппарата, добили ее ПНВ, заставив сорвать его с головы.

Сложив ладошки «лодочками», хлопнул ее по ушам, со всей дури, злости и обиды.

Да и давно хотел так сделать, над кем-нибудь, если честно.

Только случая все не подворачивалось.

Вот. Подвернулся.

Карина прижалась к стене, ошеломленно хлопая глазами, открывая рот, как рыба и держась за уши руками, из-под которых текли струйки крови.

«Нежто — перебор?!» — Испугался я, выдергивая пояски с халатиков, висящих на вешалке, слева от входа. — «Впрочем, жить будет, а как ее будут допрашивать — меня уже не волнует…»

По дороге, снова включил свет в «лазарете».

Девушка начала приходить в себя, пришлось добавить еще раз, в солнечное сплетение и пока ее крючило, заломал руки и связал их за спиной, перехлестнув через горло. В случае чего — раньше сама себя задушит, чем освободится.

Пистолет, изящный и очень хищный на вид, нашелся под столом.

Щелкнул обоймой. Шесть шипастых шариков с резким запахом миндаля и еще какой-то химии, очень знакомой, но в горячке не вспомню, как ты меня не пинай.

— Мы-ы-ы! Му-у-у! «Хрясь и Бумм»!

«Блин! Точно! Что-то я забыл!» — Я стоял посреди лазарета и чесал затылок, вспоминая, что именно я мог забыть. — «А-а-а-а! «Тревога», черт ее дери!»

Аккуратно разбив «тревожное окошко», нажал кнопку и облегченно вздохнул.

«Танакан» становится все необходимей и необходимей…

И не надо говорить мне, что это просто последствие головной боли. Склероз, это замечательная болезнь, только надоедливая. Все постоянно напоминают тебе, что ты что-то забыл сделать. Даже если ты это делать был вообще не обязан!

— Мгум. — Ванга, примчавшаяся на «тревогу» буквально через полминуты, облегченно расстегнула верхнюю пуговицу форменной рубашки. — А этих, чего не развязываешь?

Макс и Жанна смотрели на меня, и в их взглядах читался смертный приговор, помноженный на отлучение от медицинского обслуживания во всех больницах нашей необъятной, плюс анафема во всех церквях, церквушках и соборах в радиусе поражения авиации дальнего действия…

Помотав головой, развернулся в сторону дверей, и, уже наплевав на все предписания, открыл проход.

Добрался до спальни, снял штаны и подрубленным деревом рухнул на супружеское ложе.

Мелькнула мысль о прикладывании холода, но сон приложил быстрее.

Проснулся я от кошмарного, совершенно не мелодичного звонка, установленного на Шефа.

Не открывая глаз, провел рукой по стеклу смарта, отвечая на звонок.

— Добрый день, Шеф. Проблемы?

— Ч-ч-ч-ерт, прости Сайд. Номером ошибся. — Шеф извинился и отключился, а я, от злости, впервые швырнул мобилу в стену!

Я так сладко спал! Мне снилось что-то хорошее, вечное, доброе…

А теперь и сна ни в одном глазу, холодный пот по всему телу и сердце бешено трепыхается на уровне горла, норовя выпрыгнуть и посмотреть воочию на того идиота, что оставил мобилу включенной!

Глядя на свое отражение в зеркале, пока брился, пришел к очень не утешительному выводу — надо в отпуск. Не на больничную коечку, в коих я проводил свои последние «выходные и проходные», не поездку, на скорую руку, а в нормальный, «полноформатный» отпуск.

Чтобы смена обстановки зависела от меня, а не от рабочего графика.

Вот уже и мешки под глазами…

Съев кофе — больше ничего не лезло, как ты не давись! — вышел из квартиры и оседлал «корветика». Меня ждала покупка нового телефона, как минимум.

А если благоверная заметит, то вечером, за «полет» ее подарка будет отдельный «разбор полетов».

Стоило поставить в новый телефон сим-карту, тут же раздался звонок.

— Сайд?

— Да, Макс. Слушаю. — Узнав в трубке голос Туарека, я расслабился.

— Ты это… Зла не держи… — Максу было сложно извиняться. — Сам понимаешь… Ну, погорячился я, с кем не бывает…

— Ага. — Я нажал на сброс и поставил его номер в «черный список», до лучших времен.

Мне начали надоедать люди.

Весь мой опыт, вся моя склонность к аналитике, подтверждала два общеизвестных факта:

а. Требуют терпения те личности, которые о терпении даже представления не имеют.

И,

б. Когда ты слышишь «с кем не бывает», можешь быть совершенно уверен — с говорившим такое происходит очень часто!

Запруженные по обеденному времени улицы, забитые людьми, машинами и вездесущими голубями, энтузиазма или хорошего настроения не добавляли.

Особенно голуби!

Взяв кофе на вынос, в кафешке напротив супер-пупер-маркета, где купил мобилу, устроился на водительском месте и принялся изучать снующую толпу.

Жаркий летний денек раздел девушек и напялил на мужчин самые бесформенные из тряпочных, шорты.

Зрелище не для слабонервных…

По велодорожкам рассекали скейтеры, самокатчики и прочие роллеры, едва не цепляя своими выступающими костями за проезжающие мимо авто.

Огромная надпись: «Демон! Ждем на пляже! Империя!», сделанная, по всей видимости, ярко-алой губной помадой, украшала глухую стену дома, прямо напротив пешеходного перехода.

Город жил, широко дыша грудью, торопясь и запинаясь.

Чувствуя, как губы разъезжаются в не прошеной улыбке, допил кофе и проезжая мимо урны, закинул в нее картонный стаканчик.

Вывернув из рычащего потока, сорвавшихся с цепи автомобилей, покатился по очередной пустынной улочке, обсаженной по обочинам гигантами тополей. Пирамидальных исполинов, спорящих своей высотой с местными небоскребами.

Поворот, еще один и еще и я оказался совершенно за границей города, когда впереди меня, лишь серое полотно пыльного асфальта уходило к горизонту, перечеркивая далекие возвышенности и бескрайние поля.

Замерев точно по центру дороги, на осевой линии, дважды рыкнул мотором.

Заглушил.

Отстегнув ремень, забрался в бардачок и через пару долгих минут, вертел в руках поцарапанный футляр для очков.

Открыл и достал на свет божий очки, чей возраст был старше меня, лет на пятнадцать — точно.

«Рокабилли»…

Спрятав глаза за очками, завел мотор, включил приемник и поиграл настройкой, разыскивая ту станцию, что будет в самый раз.

Довольно улыбнулся, услышав знакомый гитарный перебор, и нажал на газ.

Привычно вдавило в сиденье и дымный шлейф, в зеркале заднего вида добавил мне хорошего настроения.

Выдавив из двигателя стандартные 130 миль, расслабился и открыв окно, высунул в него локоть, придерживая руль одной рукой.

Второй, в это время, снова бегал по волнам.

Чем дальше от города, тем меньше радиостанций. Пришлось переключаться на память системы, набитую музыкой под все случаи жизни.

Права была Маргарет.

«Корвет СтингРэй», машина, самая что ни на есть «рок-н-ролльская».

Это не «фольксваген жук» и даже не минивэн от той же марки, что катался от фестиваля до фестиваля. Это — совсем другой рок-н-ролл.

Это — душа дороги с объемом в пять литров и корпусом из углепластика.

Дорога, с плавными поворотами и бесконечно длинными прямыми, так и подманивала нажать еще на газ.

Зеленые заросли по сторонам, ровные посадки снегозадержания и крутые кюветы, в которых окончил свой разгон уже не один десяток безбашенных водителей и их пассажиров.

За два часа, мне навстречу не проехало ни одной машины. Как по заказу — ровная, пустая дорога и я, летящий по осевой линии, словно в надежде поймать лепрекона и ухватиться за конец радуги, забрав себе его горшочек с золотом.

Ни человечка, ни пасущихся отар или стад.

Ровное, зеленое море, еще не успевшее выгореть от знойного солнца и асфальт, словно мечта идиота.

Выскочив на очередной холм, с замиранием сердца почувствовал, как колеса оторвались от дороги.

Непередаваемое чувство свободного падения, всего несколько секунд, ради которых стоит любить этот мир, со всеми его недостатками, идиотами правителями и дебильными законами, которые так сладко, послать.

Стрелка спидометра давно легла на ограничитель, а инстинкт самосохранения, нежно поддерживаемый здравым смыслом, принялся паковаться в белую простынку.

Очередной подъем на холм и вновь — невесомость в падении.

Упрямо встав на четыре колеса, «корветик» сердито рыкнул мотором и снова вцепился своими шинами в асфальт, подталкивая массу вперед, преодолевая сопротивление воздуха.

Длинный, пологий поворот, огибающий очередную сопку и вновь наверх, к голубому небу, в котором плывут белые облака, и сияет золотой, раскаленный шар Солнца.

«Твою!» — Взвыл я, когда под колесами взмывшего над дорогой «корвета», вместо ожидаемого асфальта оказалась разбитая в хлам и отсыпанная крупным щебнем, грунтовка.

А еще через мгновение, перед заваливающимся вниз носом «СтингРэя» открылся оранжевый проход, в котором легко бы поместился и старый, добрый «БелАз», с полностью засыпанным кузовом.

Проскочив «проход» «корветик» финишировал в каком-то странном помещении, сплошь уставленном каким-то коробками, контейнерами и… Надувными палатками?! Из которых, высунулось несколько голов.

Еще секунда и всем стало очень плохо.

Приготовившись к посадке на грунтовку, я успел, в кои-то веки, припомнить нужный «конструкт» и активировать его.

«Отвал» с температурной накачкой, что я препарировал в академгородке, на чистке снега, показался мне самым удачным вариантом — по моей рациональной мысли, он должен был подравнять дорогу, заодно, если что, подплавить верхний слой, для повышения сцепления. Резине, конечно, придет каюк, зато шанс выжить ощутимо повышался.

Теперь, раскаленные стенки «конструкта» старательно разбрасывали в стороны возникающие перед мордой машины предметы, заодно поджигая все, что могло гореть, плавить все, что могло плавиться и превращая поверхность в тонкий слой горящего нечто.

Температурную накачку я попытался было отключить, но тут уж что-то одно — держать машину или…

Через сто метров, «конструкт» выбил часть стены, и бездонная ночь огласилась воплем горящей резины.

И моим матом, который поддерживала толпа разъяренных, вооруженных мужиков, вываливающих из полукруглого ангара, в пролом, проделанный мною.

Судя по огненным бликам, в зеркале заднего вида, в ангаре уже хорошо горело, а добавив к бликам яркие вспышки, сложив, так сказать, «два и два», то еще и взрывалось…

«Корвет», на последних «инерционных», вкатился в неглубокую речушку и я, с испуга, что меня догонят — поддал газу.

Снова спас «конструкт», прошедшийся по воде перед нами.

Резину остудило, а вот облако пара, одновременно и демаскировало и спрятало от пуль, летящих нам вслед.

Почему «нам»?

Потому что теперь, хрен я кому скажу, что «Корвет СтингРэй» — не одушевленная, глупая железка!

Позади нас что-то ухнуло и даже сквозь клубы пара, стало видно, как ангар развернулся «цветочком», выпуская на волю ярость бушующего пламени.

Взрывная волна наподдала в спину.

Нам с «корветиком» — меньше. Мы успели форсировать речку и оказаться достаточно далеко.

А вот тем, кто бежал за мной на своих двоих, не повезло — они обогнали нас, пролетев над кабиной. Правда, уже в качестве обгорелого мяса, а не мужественных кого-то там, вооруженных чем попало…

Следом за первым, сверкнул второй взрыв, но уже ближе и нас развернуло, мягко уперев багажником в упругие заросли кустарника. По крыше пробарабанили твердые осколки…

Что могу сказать?

Выживших явно не будет.

На фоне бескрайнего звездного неба горел ангар, лишившийся своей крыши. Судя по теням и силуэтам, в нем догорали пара самолетов и, как минимум один — вертолет.

Несколько фигурок метались вокруг пожара, забыв обо мне, чему я был очень рад.

Изредка, в ангаре еще что-то взвивалось вверх и фигурки судорожно падали на землю, прижимаясь к ней столь нежно и трогательно, что становилось понятно — хорошо, что я далеко.

Снова ухнуло, и самолет лишился своего хвоста, заодно развалив боковую стену ангара.

Четыре дымных полосы, прошли параллельно земле, от пилонов вертолета в сторону дальнего от меня, конца ангара.

Снова что-то сверкнуло, точнее, конечно не «что-то», а очень даже «что» — четыре ракеты и судя по последовавшему взрыву никак не меньше чем противотанковые.

«Интересно, куда меня занесло?» — Я бешено хлопал глазами, только сейчас догадавшись снять солнцезащитные очки. — «Надеюсь, это не авиабаза наших заклятых друзей. Иначе будет даже не смешно…»

Пока рассматривал пожар, над головой пролетел еще один вертолет.

Замер в отдалении, словно тоже любуясь сполохами огня и взрывов, и развернулся в мою сторону, включив мощную фару.

Мир вокруг стал коричневым и рыжим.

Замелькали огоньки, под кабиной пилота.

Фонтанчики пыли потянулись в сторону машины, и я снова дал по газам, «воткнув» задний ход: калибр 20 мм заставит уважать себя любого.

Даже такого идиота, как я!

Что-то еще?

А. Да.

Адреналин хлестал из всех щелей, грозя разорвать меня на тысячи кусочков, совсем не хуже чем хомячка разрывает капля никотина.

Наверное, только поэтому я и открыл проход так быстро и так точно.

В гараж к Маргарет Марино.

Домой.

«Кто-нибудь, во имя всех Звезд, морских и небесных объяснит мне, что это было, как я в это вляпался, а самое главное, как я из этого выбрался?!»

— … Либо он не настолько закореневший, либо меч врет, как сивый мерин! — Богиня Справедливости задумчиво стянула повязку с глаз, прикусила ноготок и уставилась в невыносимую даль, что простиралась перед ней. — Вот, чувствую… Нюхом, чувствую!

— Э-э-э, ты это, на свое обоняние не надейся — нюх ты давно потеряла! — Тор мрачно стоял рядом, кутаясь в свой огненный плащ и помахивая молотом. — Может, Вой…?

Фемида покачала головой.

— Отец подтвердил, что с оружием все отлично. Что, еще варианты будут? Или будешь продолжать молчать, как об убитой хрюшке?

— Рыться в карманах — недостойно богини!

— Фи. Это всего лишь улики. Тем более что я… — Фемида тяжело вздохнула. — Их утаила от подруги! А судя по количеству крови, ты ее что, разорвал? И сожрал? Сырой? Сразу, на месте? Бедная хрюндя… Не посолив и не…

Тяжелый вздох бога сражений заставил Фемиду спрятать язычок за зубки, тем более что меч Правосудия мог и по ней стукнуть… Ему все едино, кто его держит в руках — он просто выполняет заложенную единожды, программу.

Которая, только что, на глазах у двух изумленных богов, дала сбой!

— Есть и третий, вариант. — Тор, которому надоело стоять посреди лысого холма, аки тополю на Плющихе, махнул молотом и перенес их в покои, но снова промахнулся, попав в покои Дианы, где гордая амазонка заливала слезами разбитое сердце и, одновременно, сорвавшуюся охоту. — Это все происки трех старых кочерыжек!

После ссоры с Воем, у этой троицы все валилось из рук.

Диана не могла попасть в стоящее в трех шагах дерево, а стоило подойти ближе, либо лопалась тетива, либо ломалась стрела. Один раз сломалось дерево, когда она попыталась воткнуть стрелу, руками.

Тор, уже несколько раз забывал свой молот, запинаясь об него ночью, по пути в туалет, постоянно просыпаясь в разных местах.

Фемида совершенно бестолку махала мечом, карая всех, до кого дотягивалась, но весы при этом продолжали болтаться, игнорируя божественное равновесие, а меч презрительно вспыхивал белым, отпуская грехи и даже не собираясь кого-то карать.

А Вой — пил.

Его благородный перегар, на молодецком выдохе (выхлопе), снес с ног даже кентавра, вместе с сидящем на нем Дионисом, которого троица отправила «замиряться». Похмеляли Бахуса всем Олимпом.

Пока не появились нетрезвые Юпитер с Одином и не разогнали всех, без объяснения причин и объявления времени окончания пьянки.

Бахуса оставили, как давнего компаньона, собутыльника и поставщика. И не только спиртного.

Да и пьян он был мертвецки, похмелившись на «свежие дрожжи».

— Кто ж нас так… — Диана вытерла слезки краем подушки и шмыгнула носом, выдирая из-под ног появившегося Тора богато вышитое одеяло, с собственным портретом, на давней охоте. — Поверить не могу, что Вой смог обойти все запреты и повести себя так!

— Руки не заламывай, не Деметра, однако. — Тор принялся решительно раскручивать свой молот. — Сейчас пойду и все узнаю!

— Стоять, Зорька! — Испуганно взмолились обе девушки, мгновенно припомнив, чем закончились несколько подобных попыток выяснения отношений.

Оторвавшийся ремешок, уже однажды связанный банальным узлом, снова не выдержал и молот «ушел в точку», оставив в стене миленькое грибообразное отверстие, причем на каждой новой пробитой стенке, ножка гриба была с разных сторон.

Диана тяжело вздохнула, радуясь, что ее замок со всех сторон окружен лесом, а не как апартаменты Фемиды — жилым массивом, превратившимся кровавое месиво, когда ремешок порвался в первый раз.

А потом молот вернулся и фарша прибавилось.

Обоим папочкам пришлось договариваться с Аидом, чтобы вернуть с того света, всех попавших туда, в результате несчастного случая.

Один даже грозился отобрать молот, но не смог его поднять. В отличии от лука, который Юпитер сломал об колено, когда пущенная в сторону оленя стрела, добавила Гее еще одну дырку для пирсинга.

— Может, на картах погадаем… — Осторожно предложила Фимка — Фемида, доставая заначенную колоду. — Обещали, что эти врать не будут!

Три головы — рыжая, блондинистая и чернявая, склонились над журнальным столиком, над «разброшенными» картами.

— Это кто? — Тор судорожно морщил лоб, пытаясь вникнуть в премудрости женского искусства.

— Валет. — Поясняла Фемида. — Только он тут лишний. Не может быть тут вальта… Валета. Тем более — Валета чаш. Он с папой, пьет…

— Почему же не может? — Опешил бог, запутываясь от хитростей карточной магии. — Он же есть!

— Сейчас уйдет, не переживай! — Утешила его Диана. — Это «шведский расклад» и мужчин тут быть не может, по умолчанию.

И тут на стол выпал король пик и кровожадно улыбнулся, демонстрируя раздвоенный язык и острые зубы.

— Он тоже — пойдет? — Предположил Тор.

— Вы у меня, сейчас, все трое пойдете! — Взвизгнул король пик. — Верните карты хозяйке, хулиганы!

— Расклад не сошелся… — Фемида быстро собрала карты в кучу и принялась их тасовать. — Может, под Диану положить?

— С чего это — под меня?! — Диана быстро сдвинулась в сторону. — Нашла крайнюю… Может, лучше под твоего… Засунем?

— Уже поздно. И именно потому, что он — мой! — Фемида облизала губки и подмигнула рыжему богу.

— Не поверишь… В моем случае — тоже поздно… — Диана коротко хохотнула и отобрала карты у подруги. — Но, есть и еще вариант!

Быстро раздав друзьям по шесть карт, показала шестерку треф, как козыря и сделала первый ход.

Колода таро, не выдержав подобного издевательства, мелко задрожала.

Король пик повесился сам.

«Все идет по плану!» — Улыбнулся Дионис, прикрывая дверь плотнее.

Проигранный Вою карточный долг, требовал отдачи.

Старшие боги все никак не могли протрезветь, молодые — оторваться от карт.

И всем им было точно не до одного человечка, за которого попросил Вой.

А значит — долг с лихвой возвращен!

Все совсем в стиле Вакха: и выпивки вагон, и женщины рядом, и закуска не теряется.

И странный человечек, идущий навстречу своей судьбе…