Холод (СИ)

15

«Если Вам дано общаться с истеричными женщинами, если вы понимаете бессвязный лепет алкоголика, если вы легко находите общий язык с «пушером», значит, Вам к Нам!» — именно такой лозунг я повесил на дверях нашего отдела.

Жаль, провисел он ровно семнадцать минут.

Предыдущий — «Не путайте аналитика и медиума!» — задержался на полдня. До этого был «Саможалость — хуже самосожжения!» и «Все там будем!»

С завидным постоянством я распечатывал и наклеивал лозунги, которые совершенно не по вкусу моему начальству.

За указ Петра I, меня даже вызвали на ковер — проходившему мимо невеликому чину с депутутской неприкосновенностью, показалось оскорбительным такое отношение к начальству.

Мне, шеф, оплатил премию, а депутута, с тех пор иначе чем «придурком» никто не звал.

Вот и сейчас я колебался, что же именно распечатать: «Весь мир — странный театр: декорации супер, а актеры — гавно!» или простенькое: «Осторожно! Мины!»

Победили мины.

Добавив к надписи летящего вверх сапера, отправил на печать и потер руки — ничего не должно меняться!

Фотографии двух девушек, продолжающие валяться у меня на столе, уже исчерканные на обороте возможными вариантами и намозолившие за пять часов глаза до полной тошноты, отправились в ящик стола.

— Во! Смотри! — Алекс Птичкин, то есть, конечно — Соколов, тьфу — Беркутов, блин, вечно путаю! — Продемонстрировал новую бумагу, самоклеющуюся, ослепительно белую и с возможностью печати на любом типе принтера. — Отрываем основу, прижимаем и — Вуаля! — фиг оторвешь!

— Саша… — Я потрясенно смотрел на белое пятно на своем столе. — На лоб, себе, приклеивать не пробовал?

— На лоб — нет. — Алекс ехидно мне подмигнул. — А вот спящему Усяну, на спину — клеили…

«Мужикам по тридцать пять, сорок пять лет, а они — все шутки шутят!» — Прикрыл я глаза рукой, представляя радость нашего восточного мачо, волосатого, как валенок…

— Я пошел? — Беркутов, поработал со мной всего полгода, перед моим переводом, но…

— В наказание, за порченный стол… — Я задумался, что бы такое ему навешать.

И отправил на печать плакатик: «Не входить — работают…»

— Значит так, Санечка! — Я не смог удержаться от улыбки и вручил ему плакатик с «минами». — Это — на кабинет Амине!

Глазки нашего гордого орла, подозрительно заблестели.

Миг и он испарился, а я пошел наклеивать прозаичное «не входить…» на входную дверь, в наш отдел.

В семь утра, наш отдел начал наполнятся народом. Кто-то, неосторожно разбудил Спицу, прикемарившего в комнате отдыха, кто-то обнаружил присутствие новой кофе машины, кто-то — отсутствие одноразовой посуды, а самые внимательные даже разглядели пулевые отверстия в столе и полу.

— Сайд… — Агни Паневка, наша заслуженная пенсионерка, которую отправить на пенсию ни у кого не поднимается рука, увидев меня, даже смахнула скупую слезу. — Теперь понятно, почему в комнате отдыха, все вверх дном…

Агни упорно считает меня поляком, так же как Хванченко — украинцем, а Амина — точно знает, что я еще тот «турксиб».

Ну не виноват я в том, что таким уродился, не виноват! Не моя вина, что если побрился — европеец. Сутки без бритья — уже русский, а неделя — «муджахед»!

За пять часов я проверил все варианты связи между Донкиль и Аммерсан.

Ничего!

Зато, нашлось много интересного на адвоката Аарона Шлеппана.

Думаю, полиция будет долго чесать затылок и морщить лоб, когда через пару часов на стол их начальству ляжет моя докладная записка, основанная на обычном просмотре поисковика, с вводом фотографии нашего адвоката, в качестве поискового запроса.

В век информационных технологий — тайн нет.

Там попал на фото молодоженов, здесь — на камеру общественного доступа.

Всемогущий поисковик, привычка к облачным сервисам и время, потраченное на поиск.

Что-то я забыл? Точно — знание иностранных языков!

— Сайд! — Спица, снова увешанный аппаратурой, словно из-под земли вырос перед моим столом. — Поехали?

«Давши слово — держись. Особенно если ты дал слово «Восточной женщине»!» — Это даже не аксиома, это…

Накинув свою куртку, потопал за Толиком к выходу.

Мое объявление все еще висело — Руководство не проходило, а свои лишь скалили зубы в улыбке, подтверждая старую пословицу — «Молчи да дыш — будет барыш!»

Полицейский участок? 857, на пересечении улиц Вейрсхольме и Куперштрассе, с которым мы тесно сотрудничаем вот уже… Постоянно, сотрудничаем, одним словом, встретил нас утренним усталым вздохом — «ночники» только отмываются после смены, а «дневники» только заливаются кофе, рассаживаясь по своим столам.

Добавилось тут молодых и незнакомых лиц — все течет, все меняется.

Расшаркавшись с начальником участка, передал ему свою «служебку» и тихонько утонул в кресле, впадая в сонное оцепенение. Толик тоже начал похрапывать и пришлось лягнуть его в лодыжку — не фиг, торжественность момента, на храп переводить.

— Значит — из свободного доступа, информация? — Отто Лайппи, здоровенный финн, уже поседевший на этой работе, довольно потер руки и хрустнул суставами. — На сколько, свидетельницу вызвали? На восемь?

— Решили не злобствовать. — Спица подавил зевок. — На девять. Через десять минут… Отослали напрямую адвокату, с уведомлением.

— Значит, через 25 минут, я смогу отправить патрульных, на… — Отто зажмурился и, воровато оглянувшись по сторонам, нажал на селекторе две кнопки.

Сразу заработала вентиляция и одновременно с этим — защелкнулся замок на входной двери.

— Курите! — Выставив пепельницу на стол, разрешил начальник. — Такое начало дня надо отметить!

— Это еще не все… — Я набрался духу и выпалил. — Через полчаса, здесь будет «ментат»… Официальный. Сертифицированный и регистрированный. Только — несовершеннолетний.

Толик чуть сигарету не проглотил.

Шеф полиции оказался крепче, но глаза загорелись так, что стало понятно — сегодня Сантана будет «облизана» с головы и до пяток. Неоднократно.

Пусть, как несовершеннолетней ей нельзя работать больше четырех часов, но… Зная своих «красавиц», пахать она будет до ночи, поглощая бешеное количество сдобы, пирожных и газировки.

Прибьет меня генерал-майор от скальпеля, за такое дело, прибьет и не правильно оживит…

Причем оживит только ради Марши.

Чем-то она зацепила его так, что на территории академии у нее появился «второй» папа.

А папа, для дочки…

— Сайд… Ты — человечище! — Отто сделал затяжку на половину сигареты и откинулся на спинку своего кресла. — А «ментат» — «свободный»?

Любой участок, европейской страны, за «ментата» в штате готов продать душу.

Я погрозил пальцем и развел руками.

— Понятно. Будем искать… — Отто слегка опечалился, но быстро оттаял. — И на «раз» — спасибо.

Я принюхался к тлеющей сигарете и «задавил» чадящий окурок в пепльнице.

— У-у-у-у, брат… Да ты не женился! Ты — «откурился»! — Толик заметив мое движение, сразу и правильно его истолковал.

Эта сигарета так и не стала первой, со дня свадьбы.

Просто — не хочу.

— Госпожа Донкиль по повестке не явилась! — Отрапортовал по селектору дежурный офицер и добавил. — На телефонные звонки не отвечает. Адвокат отказался объяснять действия своей подзащитной.

— «Патрульку-3» за ним и «патрульку-47» за ней. — Отто склонился над селектором с широкой улыбкой. — Сильно не бить.

— Отто! — Спица поднял вверх палец, — пожалуйста, без…

Шеф полиции отмахнулся, мол, сами с усами.

Проведя еще 15 минут в кабинете, вышли оттуда и заняли «позицию».

Долго ждать не пришлось — высокого и худого адвоката, в идеальном сером костюме, с каменным выражением морды лица и слегка растрепанными седыми волосами, провели мимо нас через десять минут.

Женщины-полицейские, что вели адвоката «под белы ручки», сияли и лучились добрейшими из добрых, улыбками. Вежливость, предупредительность и внимание к задержанному, так и перли из них.

Во все стороны.

Госпожу Донкиль привели еще через пять минут и посадили недалеко от нас.

Офицеры «патрульки-47», молодые и распустившие хвосты не хуже павлинов, усадили ее спиной к нам и принялись брать автографы и делать селфи.

Благодаря зеркалам, что по давней привычке развешаны по всем стратегическим местам участка, в «довесок» к камерам, я изучал личико госпожи Донкиль.

Бледное. Инфантильное. Нервное, даже нет — дерганное. Заторможенные движения невыспавшегося человека, чьи биочасы давно-давно от него свалили.

Если сравнивать Магду и Элен — Элен выглядит на много лучше.

Только на ретушированных фото, Магда кажется моложе. В жизни…

Обычная, потрепанная звезда.

Створки лифта открылись вновь и уже знакомая компания, обступила нас с Толиком.

Сантана, Аша, Георг и Нэт.

Если все сложится, эта четверка станет самой страшной силой в «Фемиде».

А уж я приложу все усилия, чтобы сложилось.

Быстро проведя молодняк в кабинет начальника участка и оставив их там, для получения «начальственных инструкций», снова вышли в зал.

Теперь наш выход.

Проходя за спиной Магды, словно продолжая беседу, выдал первую фразу:

— И кто такая, эта твоя — Магда Донкилль?

— Ты что! Это же — восходящая звезда! — Толик кусал губы, пряча улыбку.

— Три года потопчет на принудработах, станет — закатившейся звездой. Подумать только — вы с ней уже вторую неделю, вошкаетесь!

— Да. У нее адвокат — зверь! — Спица и я стояли полубоком к креслу Магды и дожидались одноразовых стаканчиков с кофе.

— … Нет! Права не имеете! Сам все скажу! Все расскажу! — Дикий вопль, донесшийся до нашего слуха, добавил нашей игре правдоподобия.

Орал адвокат Шлеппан.

— Думаю, ее адвокату светит лет пятьдесят… Судя по крикам… — Предположил я и сделал первый глоток. — Да и госпожу Донкилль, ждет от трех и до пяти.

— Она на своих соцсетях, нас с землей смешает… — Горестно вздохнул Толик и я успел заметить торжествующую улыбку, промелькнувшую на губах у Магды.

— ЕЕ аккаунты заблокированы. — Позволил я себе легкую улыбку. — Сейчас идет проверка, если подтвердится…

Магда схватилась за свой телефон и принялась в нем отчаянно рыться, теряя весь свой и так дешевый, блеск.

— Если подтвердится… То, к нападению при исполнении, нарушению гражданской ответственности…

— Ты что несешь! — Толик покрутил пальцем у виска. — Совсем?

— Нарушению гражданского законодательства, — поправился я, — добавим пособничество с террористическими организациями, припомним все приводы, скандалы… Да если ее адвокат, даже и отвертится — а он отвертится! — то… Уже, лет на семь, восемь наберем…

Смотреть на Магду, в зеркале, было забавно.

И без того не выспавшаяся мордочка, стала похожа на крысиную.

У многих женщин именно так: вот она — красавица. Но, стоит только внимательно на нее посмотреть, из-под всего макияжа, лоска и блеска, скалится на весь мир загнанная крыска.

Ну, как же! Последние сорок лет, им все только и твердят, какие женщины униженные и оскорбленные, как мужчины их угнетали все эти века. Как женщина сама должна строить свою жизнь. Как должна сама принимать решения.

Но стоит только такой… попасть в «залет», как мгновенно, становится во всем виноват — мужчина.

Нет уж, девочки-дурочки… Приняли решение — жрите сами! И ответственность, на мужчину, не перекладывайте — ешьте свою свободу и запивайте ее своими слезами, ибо единственное, в чем свободен человек — это в праве распоряжаться Собственной жизнью. Да и то — далеко не всегда.

— Сайд? — Спица подмигнул мне и ткнул в зеркало. — Процесс пошел!

Магда в отражении, вертела, трясла и крутила свой дорогущий, в стразах и висюльках, телефон.

Порывалась встать, но, окруженная вниманием господ офицеров, брала себя в руки на несколько секунд. И снова, все начиналось по новой.

— Я — пошел! — Улыбка Толика Спицы сверкала ярче электрической лампочки.

— Ни пуха! — От всей души пожелал я сделал еще глоток, уже остывшего кофе.

Вот уже и Магду увели в кабинет, а я все никак не мог допить холодный кофе.

Что-то разбередила, эта «крыска», в душе.

Именно таких, как она, любят искренне и бескорыстно, бросая им под ноги молодость, чувства, а иногда и здоровье. Именно после таких — в душе остается пустота и страх.

Именно такие — больше всех кричат о любви, даже представления не имея, что же это такое.

Гитарный перебор из незабвенных «джипси кингов», напомнил мне, что телефон, в присутственных местах, следует переводить на вибру.

— Сайд. — Амина, на том конце провода, подавила зевок. — Возвращайся. «ГХК» просят о встрече. Людвиг, ты и я.

Короткие гудки отбоя в трубке — «Краткость есть сестра таланта»!

«Проход» открыл, едва лифт сомкнул свои створки — стало интересно проверить одну «теорийку».

Проверил, на свою голову!

Из «прохода» вывалился мешком картошки, едва не потеряв сознание и решив для себя, что играть с движущимися «проходами» мне еще рановато.

Моя бумажка, на входной двери так и висела.

А вот бумажка на дверях Амины, претерпела значительные изменения.

Во-первых, теперь на ней значилось: «Осторожно! Амина!»

А во-вторых, взлетающий сапер превратился в человечка, получившего пинок под пятую точку!

Изменения сделал кто-то ручкой, с зеленой пастой, выполнив рисунок столь изящно, что захотелось его сохранить, для потомков.

Буквы тоже слегка подтерли, но вид — вид стал просто идеальным.

Жаль, когда Амина выйдет из кабинета, первым, кто пострадает…

Буду Я!

Едва я протянул руку к дверной ручке, как та растворилась сама, выпуская Шефа и Босса.

Людвиг и Амина.

— Сайд, не торопишься. — Шеф погрозил мне пальцем, пропустил вперед Амину, сунул мне в руки видавший виды планшет и подхватив Босса под ручку, потащил ее к входным дверям.

«Экзекуция» переносилась на более поздний срок, но особой радости от этого я не испытывал. Едва поспевая за этими живчиками и пытаясь одновременно ознакомиться с планшетом, воткнулся в открытую дверь, плечом и зашипел от боли.

Со всей этой спешкой я даже не обратил внимания, кто открыл «проход» — документы, что оказались на планшете были очень и очень даже занимательные.

Разумеется, я всегда подозревал — по молодости и твердо знал теперь, что все власть имущие… Не хорошие люди… Жадность, зависть, ненависть — все это у таких людей возводится в период и умножается на 1000.

Но вот такое…

Прибытие для меня стало жестким — точно между руководством, в спинку стула.

— Аналитика? — Потребовала Амина, с трудом пряча улыбку. — Выводы. Кратко!

— Десять лет расстрела! — Я «погасил» планшет. — Им. И 25-ть — нам, за ослабшие мозгой головы.

Амина поморщилась.

— Они — твои. — Шеф ткнул мне на стоящий чуть поодаль стул, за их спинами.

Спрятавшись за «каменной спиной» начальства, принялся «догрызать гранит» переданной информации.

За последние девять лет, «черный континент» разделили между собой три основные корпорации: «Группа химических корпораций», «Глобал повер компани» и «Геологические изыскания инк.».

Ни одна из трех компаний о населении не беспокоилась, кидая подачки местным царькам и переселяя целые деревни на новые места, «валовым» методом.

Как всегда — верхи жирели, низы тощали.

Семь лет тому назад, после очередного переселения деревни силами «ГХК», она оказалась на территории «ГИИ».

«Геологи» кормить лишние рты отказались и в сутки «перепнули» деревню обратно.

А деревенские, возьми да и прихлопни, сперва наемников «Геологии», а потом и наемников «Химии».

Собрав богатый урожай, ошалевшие от открывшихся возможностей, деревенские парни прошлись кровавым катком, вдоль границы обеих компаний, сбиваясь в разномастную банду.

Целый год велась «тихая война», пока наемники, не поставили к стенке группу негров, что приехали на историческую родину, на сафари.

По описанию — очень даже правильно поставили, оружия при них было столько, что «ЗиЛ-133», зарылся в песок по оси…

Раздражённая американская общественность, потребовала призвать к ответу наемников. Потом — отправила своих коммандос. Потом снова потребовала и снова послала.

В ответ, корпорации закрутили кран, посадив общественность на голодный паек и, заодно, проредили численность коммандос.

Дважды.

«А сколько у нас лет Лвани? Правильно — 16!» — Я мысленно погладил себя по голове и довольно хмыкнул.

Осталась такая малость, понять, кто именно «просрал» боеприпас. По логике вещей, разумеется, химики.

Еще раз изучив «карту разделения», покачал головой — с таким же успехом, заряд могли «конфисковать» и с территории «энергетиков». И тогда становится совсем интересно — нафига он им?

— Сайд. Мы уходим! — Скомандовал Шеф и встал со своего места.

Я покрутил головой, осматриваясь по сторонам.

В кабинете, помимо нас, стояло еще семь человек — дорогие костюмы, дорогие прически, дорогие аксессуары — «Элита» корпоративной верхушки.

Следом за Людвигом, к выходу направилась Амина, с каменным лицом.

— Стойте! — Услышал я голос одного из «Элитных», но было поздно.

Едва дверь в кабинет открылась, шеф открыл проход и вышел вон.

«Выкрик с места», услышал только я — Амина, сделала шаг, за мгновение до этого.

Помахав рукой на прощание, шагнул в проход и я.

— Уроды… — Шеф брезгливо передернул плечами и сделав шаг к стене напротив, привычно пнул автомат по продаже сигарет.

Красная пачка ««Maxim», соскользнула в лоток и оказалась в его руках.

— Людвиг… — Амина попыталась взять шефа за руку, но передумала.

Взяла предложенную сигарету и подкурила от зажигалки, протянутой мною.

Выдохнула и посмотрела мне в глаза.

— Буду у себя. — Понятливо ретировался я, недоумевая, что-же случилось.

В обед у нас всегда весело — кто-то приносит еду с собой. Кто-то — перебивается «автоматной жрачкой» или открывает проход до ближайшей кафешки. Звенят микроволновки, щелкают чайники, пыхтит кофе машина. Весело лязгают челюсти всех типов, хлюпают носы всех размеров, морщатся от кипятка, лица всех цветов и вот, миг блаженного насыщения, мгновение всеобщего покоя и сонного оцепенения.

Люди радуются жизни и через пару минут уже зажужжит вытяжка, и курильщики соберутся в кучку, вдыхая синий дым и выдыхая серый, оставляя в своих легких липкий яд никотина.

У меня на столе гордо лежала плитка шоколада, здоровенная, грамм на 200, горького, черного, с грецким орехом — «подгон» от Толика, за состоявшуюся беседу, надо полагать.

Две дольки и голод забился в какую-то щель и даже не вякал, пугая, что скоро вылезет оттуда и возьмет свою порцию. Шоколадом.

Потягивая кофе, продолжал внимательнее знакомиться с документами.

По которым получалось, что на второй год «конфликта», в аккурат изничтожив вторую волну коммандос, наемники устроили в глубине своих территорий тренировочные лагеря, обучая специально отобранную молодежь, убивать. Вчитываясь в строчки документов, увеличивая и разглядывая фотографии, почувствовал, что волосы стали дыбом. Идеологическая накачка, система поощрений, «круговая порука» и «вязка кровью» — самое малое, что привили своим воспитанникам наемники.

Дисциплина — строже, чем в армии.

Никаких наркотиков. Никаких сантиментов или колебаний. Общение — только на английском языке.

По данным разведки, только за последние пять лет, в таких лагерях прошли обучение двадцать тысяч человек.

Для Африки — армия.

Не дай боком, объединятся — полыхнет так, что за пару месяцев, ни от одного из царьков, духа не останется! Мало того — за каждого приведенного рекрута, прошедшего отбор и первичные тесты, полагается награда, и по меркам Африки — не маленькая.

Вот и встало на место, какую такую молодежь, собирался передать военным, вождь.

— Сайд! Курить пойдешь? — У моего стола замерла Агни, с пачкой в руках.

— Бросил я. — Признавшись самому себе, что больше не нуждаюсь в отупляющей вони сигаретного дыма, сразу почувствовал себя просто-таки монстром! Железным человеком и суперменом — одновременно.

— Не лопни! — Вернула меня на землю, наша пенсионерка, стукнув по ЧСВ.

Сотка задрожала, привлекая к себе внимание.

«У нас — ЧП! Толик.»

Планшет, документы, чашка с остатками кофе — все отправилось в ящик стола.

Зажав в руке шоколадку, набрал ответную смс: «Где?»

«Участок».

Проход открыл по последним данным.

Выматерился, открыл люк на крыше лифта, спустился в кабину и перекрестился, что лифт стоял этажом ниже.

Если бы выше — летел бы я, три этажа вниз… Олух.

В голове билась только одна мысль: «Только не студни — всех сожру!»

Двери лифта раскрылись только после второго удара по кнопке, выпуская меня в страшно тихий зал, в котором люди ходили подобно теням.

— Сайд! — Перехватил меня Георг и нехорошее предчувствие сжало сердце. — Ты, только не волнуйся…

— Георг… — Прошипел я и заметил, как молодой человек втягивает голову в плечи и, в самом прямом смысле этого слова, начинает скользить ногами по паркету, впечатываясь в стенку. — Говори.

— У нас все нормально! — Затараторил Георг. — Санти спит, Нэт и Аша — одна у криминалистов, другая у сыщиков…

— Георг! — Я заметил, что впечатывает в стенку молодого человека все сильнее и глубоко вдохнул и выдохнул, выпуская пар. — Что случилось?

— Адвокат повесился! — Выдохнул Георг и зажмурился.

Приоткрыл один глаз и осторожно посмотрел — будет или нет гроза.

— Да ну и хай на него! — Выдохнул я расслабляясь. — Одним крючкотвором больше, одним меньше… Это и все ЧП?

— Ну, он же после Санти, повесился… — Георг «отлип» от стены. — Вот она и… Расстроилась.

— Сильно расстроилась? — Уже понимая, что ЧП был только в голове у моих, теперь уже — бывших моих — студентов, позволил себе улыбнуться.

— 17 человек за два часа… — Георг покраснел. — Она тут столько всем рассказала, даже о том, кто по ящику что-то рассказывал, что они друг с другом и не разговаривают!

Угадаете, какое слово сорвалось с моих уст, едва я осознал степень проблемы?

Правильно — «Полярный лис», во всей его красе, глубине, напоре и очень ценном мехе.

Маленькие коллективы, не так страшны своими порядками, как своими тайнами.

А тут…

— Отто меня убьет. — Понимание проблемы, решению проблемы не поможет.

— Ага. Он так и сказал. И еще много странных слов, на пяти языках. Пару я даже понял — слышал от Вас, когда на палатку упала земля…

Обычно не особенно многословный, Георг словно с цепи сорвался.

— Тебе тоже досталось?

Ответом мне был тяжелый вздох.

Толик, вышедший из курилки, при виде меня спрятал трясущиеся руки в карман и повел в кабинет к Отто.

В кабинете начальника участка курило семеро.

Вытяжка, отчаянно верещала, скулила, но справится с семью паровозами, не могла — не хватало мощей…

— Отто. Прости. — С места в карьер, кинулся я, понимая, что виноват — бросил студней одних.

— Сядь и не пыли. — В глазах Отто светилась такая тоска, что я понял — то, что рассказал Георг, даже не цветочки, так, почки…

— Сайд. — Мужчина, сидящий почти вплотную к столу, поднял на меня тоскливый взгляд и с лучиком надежды в карих глазах, поинтересовался: — Сайд, а Ваш ментат, действительно — «законный»?

— Да! — Гордо заявил я.

— Тогда смотри! — Прорычал Отто и включил дисплей системы видеонаблюдения.

Сантана, чуть пришибленная вышла из кабинета, за ее спиной мелькнула знакомая физиономия адвоката, провожающего ее испуганным взглядом.

Замерла, уставившись на экран и, по ее остекленевшему взгляду я понял, что ее сейчас прорвет.

— Убийца. Вор. — Отчетливо перечисляла моя студентка, наблюдая за человеком на экране. Список его прегрешений оказался растянут на пару минут — на весь новостной сюжет.

— А теперь, посмотри, на кого она замахнулась! — Отто щелкнул кнопкой, переключая камеры.

Над головой Сантаны, с экрана улыбалась всемирно известная личность.

— И, что тут такого? — Пожал я плечами. — Вы уточнили, о ком она вела речь?

В глазах курильщиков зажглась надежда.

— Нет, я конечно понимаю, что «ментат» это — круто. Но обвинять в таких преступлениях Папу Римского… Вы не находите, что это слишком? Мне тоже не нравится как христианство, так и любая другая религия, но… Вы совсем, что-ли?

— Думаешь, зря я ее, того, в сон отправил? — Один из курильщиков, своей простотой, меня просто взбесил.

Снова глубокий вдох и выдох.

— Нет, не зря. — Принял я точку зрения мужчины. — Только коллектив, теперь, снова собирать придется…

— Да. Это — проблема. — Отто почесал макушку. — Когда она проснется, поинтересуйся, о ком она речь вела, хорошо?

— Больные? — Удивился я. — «Ментат» же них… Ничего не помнит, после транса! Защитный рефлекс организма… Придется Вам теперь самим искать, кого она «зацепила».

А вот теперь господ полицейских проняло, до мозга костей, до скрежета зубовного, до кровавых соплей — заявление ментата — есть. А преступника — нет.

— Ищите! — Подмигнул я полиции и улыбнулся. — Как пишется в Вашей книге — «Ищущие да обрящут!»

— Скотина ты, Сайд. — Отто задавил в пепельнице окурок и покачал головой. — Я, вот теперь, даже и не знаю — хочу ли в штат «ментата»…

Пожав плечами, вышел из кабинета.

Делать здесь больше нечего.

Из вредности, проход открыл почти у дверей в комнату допроса, где проходил — там и открыл.

Финиш получился жесткий — слишком много «путешествий» и слишком мало сна.

Получив весомый тычок ниже спины, отлетел к стене, удачненько приземлившись на диванчик.

Правда, головой.

— Оба на… Это я удачно вышел, погулять! — Немолодой, лет сорока на вид, мужчина, с браслетами на запястьях, в синей джинсе и черной, кожаной куртке, заинтересовано осматривался по сторонам. — Слышь, а мы где?

— В «Фемиде»… — Растянул в улыбке губы, я. — «Удачно», говоришь… Ну-ну… Проникновение на секретный объект, нападение на сотрудника…

— Эй-эй! Я тут не при делах! — Мужчина замахал руками. — Я всего-навсего, решил сходить до туалета!

— Прихватив по пути наручники?

— Так получилось. — Как любой, кто промышляет жизнью за чужой счет, человек напротив меня светился раскаянием и сожалением. Очень похоже на… Домохозяйки на таких клюют — только за уши оттаскивай!

Усмехнувшись, вновь открыл проход и загнал туда моего «нежданного попутчика», на всякий случай — сопроводив.

«Потеряшку» приняли очень горячо, по пути объяснив, что за побег ему слегка накинут. «Слегка» — потому что побег не удался, а «накинут», что бы и в мыслях больше не было бегать.

«Какой-то у меня бесконечно длинный первый рабочий день…» — Пожаловался я автомату с газировкой в «финишном» коридоре.

Пинать бедолагу не стал — по моим воспоминаниям, в столе должно стоять полчашки кофе.

Кофе в столе, может и стоял, только сейчас, за моим столом сидел шеф и зорким ястребом наблюдал за работой отдела «Н», что-то черкая на листке бумаги.

— Шеф? — Я оттащил стул от соседнего стола и уселся напротив. — Проблемы?

— Объясни мне, Сайд, почему, люди у которых все есть — перестают быть людьми? — Тяжело вздохнув, шеф снова «припер себе кофе» и с удобством развалился на моем стуле. — А из всех стульев в вашем отделе — самые удобные у Тебя и у Амины?

— Просто Вы, шеф — кот. А люди, у которых все есть… — Я замер, формулируя свои ощущения. — Им все равно. Ведь важно для них только то, что есть у них… У нас проблемы?

— Слегка. — Шеф сделал глоток и зажмурился, на мгновение действительно став похожим на кота. — Я так и не могу понять, какого черта, они приперли с собой на встречу — «кноккера»?

«Кноккер» или по сложному — «эмпат-транскодер», а по простому — взломщик мозгов, в формат нашей встречи как-то не вписывался.

Кому-то очень захотелось покопаться в головах высшего руководства «Фемиды»?

Или не покопаться, а «закопать»?

— Сайд. Анализ! — Отчетливо приказал шеф и вбитый в подкорку рефлекс заставил выдать на гора все мои размышления.

Пока говорил, заметил, что наш стол отделен от всех «сферой Хаоса» — «конструктом» бешено тяжелым и максимально эффективным.

Пока мы беседуем в «сфере», на нас можно сбросить ядерную бомбу и мы ее не заметим.

Утрирую, конечно.

Весь мой анализ уместился в три минуты, за который шеф успел выдуть весь кофе, сделать себе свежее и отвалится на спинку моего стула, прокручивая в голове мои слова.

Едва «сфера» распалась, у стола нарисовался Толик и вежливо поздоровавшись, отправил нас к Амине.

У меня уже глаза слипались и зевалось так сладко, что даже прикрываясь обеими ладонями, я вызывал ответные зевки у всех видевших меня, окружающих.

Амина, видя такое положение дел, недрогнувшей рукой указала мне на дверь, отправляя на отсып.

Шеф, понимающе кивнул и «сделал ручкой».

Отчаянно зевая, до слез, до вывиха челюсти, провесил очередной проход, вывалился в него, прошел в ванну, набрал ее и в ней и заснул.

Во сне бегал, прыгал и уклонялся — сперва от кофеварки, потом от человека, с головой дятла и зубилом вместо носа-клюва, который бегал за мной и орал: «Я все о тебе расскажу! Всем правду о тебе выложу!»

Да, когда мозг хочет, он так события вывернет, что мало не покажется.

Через, часа полтора, когда вода стала комнатной температуры и я едва не захлебнулся, соскользнув на дно ванны, все-таки проснулся, выбрался в комнату и рухнул на кровать, мокрый и все такой же сонный.

А тот, кто скажет мне, что спать на закате вредно — пусть идет в пешее эротическое путешествие, на пятой скорости.

И снова сны, сны, сны.

Меня перебрасывало из одного полушария в другое, мозг отчаянно пытался мне что-то сказать, подтолкнуть в нужную сторону, но я его не понимал.

Подсознание, видя такой вопиющий факт пренебрежения, обиделось и ушло в подполье.

А я — отлично выспался.

В 23:15 я снова был на работе, сидел за своим любимым столом и перечитывал дело Аммерсана, на этот раз, присматриваясь к нему с точки зрения полученных новых данных.

Несомненно, два этих дела пересекались, и несло от них пропастиной — с ног шибало.

А вопросов становилось все больше.

К папке Аммерсана добавилась папка пилота — Гарика Вильнева, 29 лет, бывший гражданин Польши, бывший военный пилот, бывший, бывший, бывший.

Ни родни, ни друзей.

По описаниям знакомых — пилот от Бога.

Жил только небом и для неба.

Посмотрел его летную карточку и завидливо покачал головой — «пилот всего на свете».

Физические параметры — круче только у космонавтов.

Добравшись до заключения комиссии, по поводу катастрофы и замер, вчитываясь в резюме.

«Ошибка при пилотировании, опасно низкая высота, критически малая скорость, не справился с управлением…» — Издеваются?!

От расстройства, пошел за кофе.

— Сайд! — Отвлек меня от неторопливого выбора кофе, Толик. — Как ты думаешь, кого «ментат» имел в виду? Неужто…?

Да, слухи распространяются быстро.

— Толик, а ты сам, как думаешь? — Я ехидно улыбнулся.

— Оператор — точно! — Толик сделал глоток и закашлялся, поперхнувшись горячим.

— Толик… А что, «бритву Оккама», уже отменили? — Я подмигнул Спице и, прихватив чашку, вернулся к себе за стол.