Холод (СИ)

24

— … Купол блокировки пространства-времени, поле абсолюта, закрытая зона 4, радиус 14 километров. Защита тройная, разнонаправленная, сбалансированная. Отсечка временных и пространственных компонентов. Два шлюза — пропускника и белое пятно на картах. Вот в такое место мы и сунем свой длинный нос. Точнее — пять, носов. — Я сидел за штурвалом старенькой вертушки, что уже раз пять отработала свой срок, но магическое словосочетание «капитальный ремонт» дает надежды полетать еще хоть пять, семь лет. «Старая развалюха», как в ужасе окрестил это чудо американской конструкторской мысли, Георг.

«А ведь и вправду, старик…» — С тоской подумал я о вертолете, разглядывая землю, мелькающую под нами. — «Если сдохнет — вернуться назад станет весьма проблематично…»

— … Так как вы в первом рейде, то убедительная просьба не соваться в дома: пятнадцать лет срок для города не большой, но гарантий безопасности никто не даст. Завалит и тявкнуть не успеете. Так что, держимся плотной группой, смотрим по сторонам и внимательно нюхаем воздух. Как начнет пахнуть, сразу делаем шаг назад.

Вертушка бодро перебирала лопастями, неся нас к цели.

На душе скребли кошки и выли, не переставая, чувства.

Перед самым вылетом, Амина и Людвиг заявились прямо на аэродром и устроили тщательный досмотр.

Нервы не трепали, но и расслабиться, в последние минуты, не дали.

Только шеф, на прощание, сунул в нагрудный карман свою ручку с зеленым колпачком и потребовал ее вернуть, по возвращении.

— Первый шлюз расположен в горах, второй — на высоте в тысячу сто метров. По заданию, мы должны высадиться в горах и попасть в шлюз номер «един». Но тащиться от него, до нашего объекта больше трех часов, а потому, не интересно ни вам, молодым, ни мне — старику. Так что ждет нас шлюз два…

Пискнул зуммер, и голос робота-автомата предупредил о вхождении в запретную зону, закрытую для полетов. Стиснув зубы, что бы не послать этот голос, я положил вертушку на бок, отправил сигнал-разрешение и требование открыть шлюз.

Часть неба, под нами, заполыхала алыми сполохами, сдвинулась в сторону и внизу, заиграл застывшей водной гладью реки, закрытый город.

— Почти прибыли… — Я завел вертушку в шлюз и завис, дожидаясь подтверждения прохождения шлюзования.

По заметкам Генри, в случае «не подтверждения», мне предстояло очень шустро уносить ноги, иначе, установленная ПЗРК, угостит меня парочкой ракет, увернуться от которых, на этом махровом старье просто не реально.

Огонек на панели из желтого стал зеленым и я вдохнул.

По нервам ударил запах пустоты.

Один только вид этого города, заставлял меня плотно стиснуть зубы, удерживая звериный рык, рвущийся наружу.

«Ох… Как же я его ненавижу, то… Годы и годы прошли, а ненависть только крепчает!» — Удивился я, собственным чувствам.

— Приготовились… Ап!

На мгновение показалось, что вертушка взвизгнула, разваливаясь, как минимум, на три части.

Студенты пискнули.

Восприятие смялось, поплыло, разделилось, точнее — разбилось — на несколько частей и поплыло в разные стороны.

«Жребий брошен. Рубикон перейден…»

Двигатель взревел, датчики легли на «ноль», альтиметр принялся стремительно отсчитывать метры, оставшиеся до земли.

— Прилетели… — Голос Нэт показался мне каким-то испуганно противоестественным.

Ухнув на четыреста метров вниз, вертолет чихнул, вышел из авторотации и мотор снова загудел, доказывая, что не только русские умеют делать надежную технику. Пройдя на бреющем по-над крышами домов, я посадил машину на центральной площади, лысой и гладкой, как попка младенца.

— Уважаемые пассажиры! Просьба отстегнуть ремни и покинуть кабину вертолета, для продолжения нашей миссии! — Я усмехнулся, «глуша мотор». — Следующая цель — станция автоматического контроля номер 1.

— Эффектно. — Сантана осмотрелась. — И, Господи, как же убого-то!

— Санти, этот город закрыт почти пятнадцать лет. Фактически, он уже сдох и теперь разлагается, отравляя своими миазмами все, что к нему прикоснется. Еще чуть-чуть и, надеюсь, его не станет.

— Чуть-чуть? — Нэт покачала головой. — Не думаю. Выглядит довольно прочно.

— Что такое двадцать, тридцать, сто лет для истории… — Я вышвырнул на покрытый трещинами асфальт свой новенький рюкзак, набитый разной мелочевкой. — Так, пыль…

— Разгружаемся? — Георг, распахнувший дверь, замер, не решаясь сделать первый шаг.

— По инструкции положено сделать сканирование! — Аша продолжала возиться с коробкой сканера, пытаясь «достучаться» до оборудования станции контроля. — Сканирую периметр, ждите.

— Как-то мне не по себе. — Признался Георг, захлопывая дверь. — Не спокойно, тревожно и не уютно…

— Повышенный фон, но в пределах. — Аша пробежала глазами по распечатки. — Не смертельно, но когда вернемся, засунут в «чистилище», часов на пять. Минимум.

— Отлично. Разгружаемся. — Георг обернулся ко мне, ожидая подтверждения.

Я только рукой махнул и вылез наружу первым.

Горка вещей у вертолета, после «разгрузки», была печально мала: пять рюкзаков и длинный пластиковый тубус, что мне всунул Шеф, вчера, на совещании.

— Интересующий нас объект — на другом берегу реки. — Начал вторично вводить в курс дела своих студентов, я. — Прежде чем мы туда попадем, нам надо снять показания всех станций и отключить поддержку охранного периметра, затем активировать ворота и подъездной путь номер 1. Блокпост и станцию, поставили под одним из административных зданий, так что, придется полазить по подвалам вон той четырехэтажки. — Я ткнул пальцем в здание, расположившееся перед нами.

— А если…

— Типун тебе на язык, Санти! — Нэт суеверно сплюнула через левое плечо. — Давай, без твоего коронного «если»?

— Ну, а если все-таки — «если», — подмигнул я Сантане. — Тогда найдем другой путь. Более длинный, более грязный или даже опасный. Пошли, «уники»!

Пять фигур в городском камуфляже, закинули рюкзаки за спины и последовали за мной, вглубь, тень и тишину здания.

Повертевшись, припомнил расположение, свернул направо и через пяток метров уперся носом в обвалившуюся лестницу.

— Лифтовая шахта. — Скомандовал я, уже начиная сомневаться.

Сантана и Аша сноровисто раздвинули створки и сбросили вниз пару «светлячков».

— «Пробка»!

— Забито!

— Ну, не очень-то и хотелось… — Я пожал плечами. — Пес с ним, идем через гараж…

Мы вышли из здания, обошли по левой стороне и «нырнули» внутрь ограждения, на территорию.

Уже от ворот было видно, что целых хозпостроек нет. Только развалины.

— Отсюда мы никуда не попадем. — Нэт покачала головой. — Какое все ветхое…

— Это не ветхость. — Я опустился на одно колено, осматривая осколки. — Это — направленный взрыв. Кто-то очень не хотел, чтобы мы попали внутрь.

Я вертел в руках осколок кирпича, опаленный и потекший стеклом.

— Очень не хотел. — Кирпич полетел на груду своих товарищей по несчастью.

В голове выли сирены и крутились маячки. Мозги лихорадочно отсчитывали варианты. Последняя возможность активировать систему безболезненно и смыться на «серебристой стрекозе», накрылась бардовым тазиком. Все, чего мне хотелось на данный момент — это запихать всех в вертолет и убраться отсюда, на предельно разрешенной скорости.

— Если мы получили данные со станции, значит, у нас есть возможность удаленного оперирования… — Начала Аша, но ее слова перекрыл резкий звук взрыва, эхом отразившийся от деревьев и домов.

«Уники» кинулись было посмотреть, что случилось.

Пришлось тормозить — нечего крутиться рядом со свежевзорванным вертолетом. Тем более, раз взорвали, то и второй раз, могут долбануть!

— Здесь есть музей. Говорят, точнее — «говаривали», что там есть вход в старые тоннели, под городом. — Задумчиво пробормотал я, больше себе под нос, чем для того, чтобы заинтересовать студентов. — «Пришла пора проверить Вадовские сведения. Тем более что слышал я об этом не только от него…»

— Георг! Тебе тащить тубус! — Решил я, расстегивая куртку и проверяя, легко ли достаются пистолеты. — Так как у нас равенство полов… Через полчаса, отдашь его Сантане, потом Аша и Нэт, по очереди.

Покинув территорию административного здания, не торопясь прошли по центру улицы, держась как можно дальше от деревьев с яркое листвой и домов, до сих пор не потерявших своих стекол в окнах.

— Это бывший центр города. — Принялся объяснять я, изображая из себя экскурсовода. — До революции, по этой дороге ездили телеги, запряженные лошадьми. Дощатые тротуары, по которым, неспешно прогуливались по воскресеньям, простые смертные.

— Что, правда, дощатые?! — Опешила Сантана. — Как в кино?

— Не знаю. — Улыбнулся я. — Но ведь так хочется чуда…

Пока болтали, миновали перекресток и вошли в парк, усеянный золотыми листьями.

— Здесь — осень?! — Видимо, для Сантаны сегодня был день удивлений и потрясений.

— А там, — она махнула в сторону, откуда мы пришли, — там — лето! И, всего, два квартала…

— Лишь бы в зиму не угодить… — Поежился Георг и мысленно я с ним согласился: зимы в нашем городе хороши только на экране телевизора или фотографии.

— Город «завернули» в поздней весной, так что… Сами звезды не разберут, что нас встретит за углом! — В материалах Генри, ни о чем подобном не упоминалось, так что по возвращению, с конторой будут разборки.

Приземистое здание музея встретило нас пронзительным холодом, распахнутыми дверями, черными коридорами и пустыми экспозициями. В полной тишине, ступая как можно тише, слегка трепеща в душе, четыре танкиста и собака, простите, четыре студента и их бывший препод, прошли по залам, спустились по слегка влажной лестнице и замерли перед стальной дверью подвала, запертого на здоровенный висячий замок.

— А почему не заварили? — Практичная Нэт покачала головой. — Ай-яй…

Слегка коснувшись замка пальчиком, она мило улыбнулась. Наши фонарики мигнули, раздался тихий хруст и замок звякнул, упав на бетонный пол.

Толкнув дверь ногой, заглянул за нее.

Каменная лестница, винтом уходящая в темноту, вдохновила молодежь, но совершенно не обрадовала меня.

— Круто! — Георг поправил лямки рюкзака и вцепился в тубус. — Чур, я первый!

— Стоять! — На два голоса скомандовали мы с Нэт и замерли, изучая обстановку.

Я прислонился плечом к косяку, принюхиваясь и прислушиваясь.

Снизу веяло холодом, влагой и… Чем-то еще. Чем-то очень знакомым, мерзким и… Резкий, кисловатый запах. На задворках зашевелились смутные образы — грохот тяжелого рока, сотрясающий стены, качающаяся хрустальная люстра и дым, плотный табачный дым, висящий плотными клубами, уже до потолка. Осень. Концерт. Марихуана! Но и еще не все… Что-то кислое… Порох…Запахи свежие…

— Гасим фонарики. Идем тихо и не хрипим. Я — первый, за мной Георг, Сантана и Нэт, Аша — арьергард.

Черноволосая девушка дернула плечиком: тащиться в хвосте ее не устраивало.

А меня не устраивало залечивать переломы, знаю я ее торопливость!

— Аша, ты, если кто приставать будет, кричи громче! — Подмигнул Георг. — Помни, от тебя зависят наши нежные тылы!

Дождавшись, когда все перейдут на ночное зрение, тихонько подкрался к Георгу и дал ему подзатыльника, чтобы не обострял, впредь, ситуацию.

Пока студенты разбирались между собой, кто распускает руки, начал спускаться.

Влажные, бетонные ступеньки. Темнота и сопение за спиной.

«Подзатыльника мало…» — Понял я.

Студенты умудрялись общаться и выяснять отношения по лайну, не глядя себе под ноги и забив на мои предупреждения.

Пять витков, десяток… Запертая металлическая дверь и еще ступени вниз.

«Да сколько же тут?!» — Опешил я, прикинув, что мы спустились уже метров на двести.

Специально замерил высоту ступенек, не поленился, наклонился, испугав Георга — нет, обсчитался, меньше сорока.

Но и так, довольно глубоко.

— «Запасник?2» — Прочитала Сантана. — Зайдем?

— Иди. — Решил я. — Только мухой.

— Нет. — Сантана вздохнула. — Муха в темноте не видит… Может, я так, от порога посмотрю?

— Георг. Составь девушке компанию. — Я спрятал улыбку. — Пять минут. Время пошло.

Сбросив тубус, молодежь испарилась в темноте, выломав дверь без единого звука и пройдя по ней.

Через минуту оба вылетели разочарованные.

— Пусто там. — Санти тяжело вздохнула.

— А ты ждала золото-драгоценности?! — Моему удивлению не было конца. — Деточка, а ты историю внимательно изучала? Это восточная сатрапия, здесь все украдено до нас! История у подобных государств не в музеях, а в домах их правителей и членов их семей.

Еще пять витков и лестница вывела нас к очередной двери.

Запахи исчезли, словно отсеченные невидимым барьером.

Провел рукой по стене — если это старинная каменная кладка, то я — Папа Римский.

— Аша, открой дверь.

Мягкий пасс изящной девичьей ручки и массивная на вид дверь рассыпается прахом и ржавчиной, обнажая бетонный коридор с висящими на потолке лампами.

— Электричества нет. — Пожаловался Георг, пощелкав выключателем. — Грустно!

— Да ну ее… Здесь она нам и не нужна. Давайте-ка перекусим, по-быстрому, и дальше двинем. — Предложила молчавшая до этого Нэт. — А то, чувствую, останемся мы голодными, с такими поворотами судьбы!

Пол под ногами заходил ходуном и волосы под любимой бейсболкой, натянутой козырьком назад, зашевелились.

— Лампы ртутные! Бежим отсюда, а то нахватаемся, до глюков! — С этими словами Сантана метнулась по коридору, впереди меня.

Добрых пять минут мы наперегонки мчались по коридору, сотрясаемому самым натуральным землетрясением, пока, после очередного поворота перед нами не возникла она — стена.

— Тупик. — Нэт засопела. — Прибежали…

— Здесь нет стены! — Уверенно заявила Сантана. — Это — голограмма! Смотрите!

Остановить спешащую Сантану может только несущийся ей на встречу товарный состав, груженный бетонными плитами.

Едва она сделала шаг, скрываясь в голограмме, раздался дикий треск, волосы встали дыбом, запахло озоном и пепел Сантаны с легким шорохом осыпался на бетонный пол.

— Американская Самоуверенность Джона против Находчивости Русского Вани не работает… — Констатировал я, общеизвестный факт.

— Оптический приемник совмещен с конденсатором. Малейшее изменение и кондер разряжается. Проще паровой машины… — Георг продемонстрировал свою осведомленность.

Я усмехнулся: никто не будет ставить оптику во влагу и пыль. Обошлись обычным законом физики. Таким простым, что даже уникалу не пришло в голову отсканировать энергопотоки. Или это у меня такое уникальное ночное зрение, что я их вижу?

— Зато, теперь мы можем пройти… — Пожала плечами практично-циничная Аша.

Пройдя голограмму, мы оказались в шлюзе очередного контрольно-измерительного поста.

Две комнаты, напичканные оборудованием и пульт управления.

Разбитые, как корзинка с куриными яйцами.

— Добрались… На свою голову! — В сердцах я шваркнул кулаком по пульту.

От удара, «проснулся» один монитор.

«Не все так уж и плохо… Что-то работает…» — Пальцы привычно побежали по пыльной клавиатуре.

— До сих пор работат? Ни в жизнь не поверю! Пятнадцать лет… Невозможно! — Аша встала у меня за спиной и уставилась на экран, через плечо. — Это что — DOS?

— Почему «не возможно»? Знаменитый сервер «OOLL» не выключается уже больше двадцати лет. Сервер «Malina» — двенадцать. Вот такой вот показатель… «Не возможности»… — Я почесал нос. — Тем более что здесь не самая худшая операционка. Прямо скажу, эта — сдохнет вместе с винтом.

— «Linux»! — Сделал вид, что понял, Георг.

— Чудеса… — Пробормотала Аша себе под нос, так, чтобы кроме меня ее никто не услышал. Ее зеленые глазки мило блестели, а длинный носик так и мечтал влезть в то, о чем она и понятия не имела.

«Спокойно, Сайд. Ведь они дети. Страшные, жестокие, но все равно — дети. Поколение электронных игр. Даже к смерти Сантаны они отнеслись, как… Обычной, виртуальной…» — Я не знал, как реагировать и что сказать, злясь и на себя и на них, таких детей.

Упрямая операционка отказывалась давать доступ к сети.

На минуту замер, вспоминая все, что помнил о ней, по опыту собственных встреч и войн.

При отсутствии электричества и, как следствие, работающей вентиляции, присутствие четырех взрослых в маленькой комнатке, без притока свежего воздуха, сказывается очень быстро: стало душно, и по виску покатилась капелька пота.

— Проклятье… Опять «Guest» отключен! — Вырвалось у меня. — Ненавижу идиотов! И параноиков, тоже — ненавижу. Ну, не хочешь ты, чтоб твою машину лапали по сетке, отключи «сервер»…

Включив нужную опцию, перезагрузил компьютер, влез на сервер, находящийся где-то, у черта на рогах и вызвал управляющую программу. Поставил пару галочек, деактивируя защиту. Сделал копию полученных данных. Обрадовался найденному у пользователя «Teleport-у» и сделал клон еще трех директорий, что обычному копированию не подлежали.

— Это — «Винда»? — Нэт уселась рядом и внимательно следила за моими действиями.

— Да. — Строить «тайны» не было смысла, тем более что она собственными глазами видела стартовое окно. — Наверное, одна из самых долгоиграющих и надежных — Win2000. На ее основе, позже, вышло целое семейство.

Едва «Teleport» отработал свою задачу, выключил компьютер, выдернул системник из-под стола и вытащил жесткий диск.

— Всё. Здесь нам делать больше нечего. — Я облегченно вздохнул. — Часть проблем мы устранили, а до остальных топать еще километров пять — шесть.

— Сайд. А это что за кабель? — Георг ткнул пальцем в толстую кишку, вьющуюся вдоль стен и исчезающую в стене. — Рубануть?

Я включил фонарик и выматерился — бункер наполнился свистом, и с потолка сорвалось раскаленное докрасна лезвие, угодившее точно мне в плечо.

К духоте добавилась вонь горелого мяса.

Обжигая пальцы, выдернул железку и отбросил ее вглубь коридора, подальше от всех и всего.

— Давайте, я посмотрю? — Предложил Георг, уже сожалея, что такой глазастый.

— Пошли, пока на голову еще чего не упало. — Покачал головой я. — Или коридор не завалило, как это любят в киношках показывать…

Подхватив здоровой рукой свой тощий рюкзак, достал из него спецпакет и «запаял» в него винчестер.

— Что-то важное? — Нэт протянула руку, чтобы забрать пакет.

Умничка!

Дождавшись моего ответного кивка, она достала упаковку, сноровисто обмотала железяку и демонстративно убрала к себе в рюкзак.

Закинув рюкзаки на плечи, вернулись в коридор.

Уж и не знаю, кто догадался сделать резервный пост, причем сделали ведь точно — тайком, с нарушениями и «на том, что было», наставили ловушек, от подобных нам.

Найду — проставлюсь, как свет горит, проставлюсь!

Вот, дал самому себе обещание и вроде как смысл жизни появился…

Пройдя коридор, поднялись по лестнице, до валяющейся двери.

— Теперь моя очередь, проверить, что за дверью. Шагом марш, за мной! — Я подмигнул своим студентам, хотя в этой темноте, вряд ли они заметили мое мигание.

«Запасник» действительно оказался пустым, вылизанным и подметенным самой тщательной уборщицей.

Вывезли столы. Стоявшие вдоль стен стеллажи, разобрали и вытащили наружу.

А что это значит?

А это значит, что где-то есть нормальная лестница, а не это «головокружение от успехов»!

Нашлась и лестница, и даже грузовой лифт, сейчас спущенный вниз и стоящий печально, открыв пасть-дверцу.

Топая по нормальной, бетонной, квадратной, лестнице, загадывал, куда она нас выведет — по моим расчетам, территорию музея мы уже покинули, пока шли по запаснику.

— Сайд. Очень больно? — Расслышал я шепот Нэт, когда в очередной раз чертыхнулся, поправляя рюкзак.

— Не больно. Неудобно. — Признался я. — Рюкзак сползает, зараза!

Лестница закончилась в доме, напротив музея. Через дорогу.

Обычная, ничем ни примечательная дверь, изнутри — стальная, а снаружи — обычная китайская картонка.

Выскользнув обратно в осень, замер, привалившись к стене и настраиваясь на самолечение.

Совершенно случайно, взгляд зацепился за ветвистое дерево, склонившееся над простенькой скамейкой, перед входом в музей.

Пыхнув пламенем, дерево рассыпалось крупными хлопьями пепла, прихватив с собой на тот свет и лавочку с урной и кусок заваленного желтой листвой асфальта, оставляя ровный, черный, пятиметровый круг, от которого несло жаром.

— Сайд… Зачем?! — Георг оглянулся на меня и, сделав шаг назад, попытался спрятаться за девчонок.

— Было за что… — Я крепко сжал кулаки, чтобы не начать крушить всю эту улицу… — За все…

— Что дальше? — Нэт сделала вид, что не заметила моего выражения лица.

— Дальше — легкий завтрак. — Я осторожно поводил левым плечом.

«Конструкт» сноровисто взялся за лечение и теперь ему требовался «строительный материал».

Расположившись в недостроенном срубе, точно по центру парка, мы достали припасы и расселись, упираясь спинами в деревянные стенки.

— Сайд. Что ты сделал? Под что мы подписались? — Вопросы, посыпавшиеся как из рога изобилия, только отбили аппетит.

Каждый хотел знать ответ на свой вопрос.

— Что ты сделал с нами? — Вопрос Аши выпадал из общей обоймы.

— Ты о чем? — Сделал вид, что не понимаю.

— О нас. О Сантане. О городе, этом. О твоем поведении. — Аша загибала пальцы, перечисляя странности.

— Могу вас успокоить — я и сам не знаю, на что я подписался. И объяснить, толком, ничего не могу. Ощущения. Воспоминания. — А про себя, чтобы никто не услышал, добавил: «И ненависть…»

Ухоженный парк, с ровными плиточными дорожками и молодыми дубками, рассаженными вдоль них.

Не помню я его таким.

Для меня это все тот же, заросший парк, с лавочками, прячущимися в тени деревьев, глушащий шум редких авто, неторопливо проезжающих по дороге, от которой парк отделяет лишь невысокая чугунная ограда.

Здесь было шумно и весело.

Одиноко.

Студенты грызли галеты, запивая их водой из пластиковых фляжек.

И белесое осеннее небо над головой, как напоминание, как старый добрый знак, что все неприятности только начинаются.

— Отдохнули? Подкрепились? — Я сладко потянулся. — Тогда, пакуем мусор и идем дальше.

Хмурые лица студентов слегка оживились. Идти, это намного лучше, чем сидеть и ждать непонятно чего.

Георг и Аша даже принялись поддразнивать Нэт, у которой все шло к свадьбе.

Прислушиваясь к их разговорам, сам не заметил, как стал улыбаться — отмякнув от злости, что больше не накатывала волнами.

— Знаете, злостные вы мои студенты… А ведь она счастливей многих. — Вклинился я в разговор. — У нее есть то, чего, пока, нет у вас.

Ноги сами несли меня по знакомым улицам, ведущим к большому мосту.

— И, что же это? — Аша насторожилась, ожидая подвоха.

— Любовь. Взаимная, любовь. А это, злостные вы двоечники… Привет, приехали… — Я остановился, рассматривая вскинувшиеся вверх пролеты моста, словно неведомая сила разорвала пасть крокодилу, да так и оставила, чтобы другим было неповадно.

Трехсотметровый горизонтальный мост превратился в два по сто пятьдесят — по вертикали.

Центровых быков в воде не наблюдалось — они, противореча всем законам физики, остались на вздернутых пролетах, как редкие зубы.

А река, как назло — полноводная красавица, плещет свои воды, заливая набережную, ниже по течению.

— Вот и думаем, как будем перебираться…

— А, что, мост — единственный? — Георг начал проявлять зачатки рассудка, что не могло меня не радовать.

Да и пора бы уже. Пора уже выходить из тени девчонок, хоть и нравятся они ему, все трое.

— Выше и ниже по течению есть еще мосты. — Я замер, прищурив глаз. — Нижний, гарантированно смыло. Так что, айда вверх по набережной. Если и там пусто — уподобимся Иисусу и пойдем по воде, аки посуху.

Прогулка по набережной вышла какой-то кривой: сперва Аша подвернула ногу, свалившись в промоину; следом и я, перегнувшись через показавшееся целеньким ограждение, полетел в ледяную воду, откуда вылетел стремительной ракетой, оглушительно лязгая зубами и проклиная свою глупость.

И странное существо, что наподдало мне щупальцем пониже спины, вышвыривая из своего логова.

Щупальцем, судя по прорехам, снабженным короткими клыками или ороговевшими окончаниями…

Мокрые — я и Аша, злые — Нэт с Георгом, мы топали по набережной и молчали, словно наши голоса могли привлечь к себе внимание.

Через двадцать минут мы доползли до останков очередного пешеходного моста.

— Может, покурим? — Георг устроился на поваленном дереве, скидывая на землю уже порядком опротивевший ему тубус и рюкзак.

— Лучше — подумаем… Что дальше делать будем… — Аша, села рядом со мной и шмыгнула носом. — Сайд, послушай, а твой город… Он всегда был таким?

— Обычно, он намного хуже. — Я выстраивал «конструкт», о котором спал и думал последние пару суток. На бумаге получалось все гладко, а вот в реальности шло тяжело. Несмотря на мокрую одежду, мне было жарко. — В нем нечем дышать от выбросов. Люди прощаются со своим здоровьем, еще не успев родится, потому что больницы заражены стафилокком. Установленное на видном месте информационное табло вечно болталось между 18 и 39 микрорентгенами, а потом и вовсе было технично демонтировано, чтобы не «палило» обстановку. Каждый новый «городской» начальник приезжает с «одной рубашкой», а убирается от нас, с составом…

Чувствуя, что меня понесло, я замолчал, набрав полную грудь воздуха.

«Конструкт» заработал.

«Зонд-поиск», метнулся влево-вправо, отрабатывая начальные установки.

Замер и поплыл в сторону завода, напрямую, утаскивая за собой мое потрепанное сознание.

Территория предприятия, в зоне поиска выделялась угольно-черным пятном опасности и багровыми всполохами активированных охранных устройств.

Соваться туда не хотелось.

Серебристые жилы управления, на которые была огромная надежда, вились ранеными змеями, сплетались в мощнейшие жгуты и исчезали в черноте.

Полуприкрыв глаза, «перелил» себя в «конструкт» и втянулся в одну из таких жил. Волосы на голове встали дыбом, по телу пробежало ощущение холода и исчезло, оставив после себя состояние легкости и вседозволенности. Окутанный голубоватым дымком высокой энергии, я скользил по жиле. Вливающиеся потоки отмечались лишь по всевозрастающему давлению на кожу.

Все ближе граница завода, уже не скольжение, а продирание через многочисленные фильтры и ловушки-отсечки, понаставленные без всякой разумной архитектуры.

Вот граница. Внутрь. Дальше.

Входной щиток — ловушка, обойдем.

Дальше, дальше…

О! А вот и то, что надо — линия на комп управления. Хиленькая линия, но да спасибо и на этом.

Где-то на заводе, щелкнув монитором, ожил один из древних компов — монстров немецкой корпорации, поставлявшей оборудование, для слаборазвитых стран. И тут же умер.

Жилка потускнела.

«Сматываюсь. Хотя, позвольте, а это что такое?! Еще подключение? Тогда, почему не серебристое, а синеватое?! Запрещенное подключение? А линия хороша, «выделенная», свеженькая. Вот и проверю…»

Я, на мгновение оглянулся по сторонам, контролируя студентов. Все спокойно. Сидят, болтают.

Дернувшись, слегка перестроил «конструкт» и скользнул в новую линию. Содрогнулся, получив внушительный удар по нервам и ухнул синеву воронки-защиты.

Пришлось спешно подтягивать резервы и терпеливо ждать.

Воронка внушительных размеров затягивала «конструкт» и меня вместе с ним, все глубже, сжимала и растягивала, одновременно, проверяя на прочность.

«Ждать».

Вниз, все глубже и глубже. Нельзя бороться. Ждать.

Дно уже близко, только там воронка слабеет и появляется махонький шанс… Ждать!

Все. Вверх, сейчас!

Щелчок.

Компьютер.

База данных от…

Мамочки мои!

«Рабочий процесс приостановлен» — меняются единицы и нули двоичного кода.

«А теперь… Ваши яица замечательно приготовляюцца!» — Усмехнулся я, вспоминая рекламу, наших китайских друзей.

«Рабочий процесс возобновлен. Охранная система деактивирована.»

— Вон! — Ударил по мозгам странно знакомый голос. — Что-о-о?! Снова ты, мышонок-гурман!

— Упс. Не ожидал встретить старых знакомых. — Соврал я.

Соврал, потому что чувствовал, что знакомых встречу. Не верил и до последнего гнал эти мысли, вместо того, чтобы поделиться ими с руководством.

— Ну, теперь ты не уйдешь!

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, уйду! — Пробормотал я, лихорадочно меняя пароль и молясь, чтобы голова не пропустила очередность знаков, в моем старом и любимом пароле.

— Я — не волк! — В сознание стала прорываться фигура, закованная в латы.

Я дрогнул, вытаскивая «конструкта» из жилы. Фигура в серебристо-льдистом доспехе стала отдаляться, посылая вдогонку огненные стрелы.

— Мажешь, скотина. — Я не отказал себе в удовольствии поддеть противника, уже выбираясь из «конструкта» и развеивая его структуру. — И от тебя, Безобраз, ушел. Ну, «пока», ушел…

— Все в порядке? — Аша, «просушенная «конструктом»», уставилась на меня с испугом, действительно волнуясь за мое состояние.

— Сейчас я малость отойду… — Я принялся делать дыхательную гимнастику, которой учил последние два дня, Маршу. — И мы двинемся дальше, вверх по течению. Там есть еще один мост…

Договорить мне не дали: из пустоты стали выпадать паукообразные всех мастей и видов, напугав наших дам до «огненного салюта».

Плотный кокон огня окружил нас — Нэт пустила в ход свои способности. Аша прикоснулась к спине подруги ладонями, одновременно оттягивая боль и вливая свежие силы. Через мгновение, подключился Георг.

Поток арахнидов иссяк на второй минуте.

Кокон пламени распался и в нос шибанул запах горелого хитина и плавленого асфальта, в котором таяли последние «гости».

— Сильно устала? — Заботливо протянул девушке фляжку, Георг.

— Терпимо.

— Раз терпимо, тогда, пошли отсюда. — Решил я, подхватывая свой рюкзак на левое плечо, а тубус — на правое и прислушиваясь к ощущениям.

Вполне терпимо. «Конструкт» свое отработал, заживив рану. За что ему отдельное, «человеческое спасибо»!

Перепрыгнув асфальтовую лужу, повел студентов к дальнему мосту, построенному при царе Горохе и оттого, точно уцелевшему. Ну не может быть иначе — закон жанра обязывает!

Пнув себя в пятую точку, мысленно, разумеется, трижды сплюнул через левое плечо, потому как по закону этого же самого жанра, жарится нам тут, до второго пришествия…

Асфальтированная и разбитая до состояния «сплошная яма», дорога, провела нас мимо частного сектора с заросшими бурьяном, огородами и вывела к железной дороге, через шпалы которой уже вовсю соревновались в «кто больше вырос», цикорий с одной стороны и крапива — с другой.

Автомобильный мост смыло, а вот железнодорожный продолжал вздымать свои металлические конструкции над бурными водами, поржавевший, но не покоренный.

— Теперь по железке и на ту сторону. — Подмигнул я, любуясь круглыми глазами девушек. — Кто первый?

— Интересно, а «Там» нас ждут? — Аша с тоской посмотрела вверх, в сторону купола.

— А мы — уже там. — Обрадовал я компанию. — Через четыре минуты сорок три секунды, после входа. Или…

— Или нас там нет… — Вяло закончил за меня, Георг.

— Или — не все. — Жестко добавил я.

Перебираться по скользким и ржавым металлическим перекладинам — удовольствие для «экстримала». Или — идиота, что, зачастую, одно и то же.

А тут, таковых, аж четверо.

Внизу, под мостом, несла свои свинцовые воды река.

Георг, перебравшимся на другой берег первым, с удовольствием спрыгнул на твердую землю.

— Чисто! — Он помахал рукой и исчез, растворившись в пелене внезапно налетевшего тумана.

— Стойте! Подождите! Этот туман, он — живой! — Аша от ужаса вжалась в ржавые конструкции, отводя клочья тумана от моста, бешено разворачивающимся «конструктом». — Подождите, пожалуйста!

Словно кто-то из нас торопился…

Нэт, выставив огненный заслон, стала звать Георга.

— Нэт! Замолчи! — Потребовал я, стараясь вслушаться в удаляющийся туман. — Все. Его нет. Не зови мертвых.

— Ты… Ты — Убийца! — Вырвалось у Нэт.

— Профессиональный. — Признался я, почти не покривив душой. — И, если уж совсем четно, мне все равно, выживете вы или нет. Даже более того, мне почти все равно, выживу ли я. Можно подумать, я требовал «балласт». То, что Вы видели — это цветочки. Смерть Сантаны и Георга — быстрая и безболезненная. А там, куда мы идем — смерть страшная. Даже для меня.

Моя ярость вылилась в черный клинок, распоровший туман.

— Особенно для меня. При любом раскладе… — Едва слышно добавил я себе под нос, ни к кому не обращаясь.