Хрономаг 2

Глава 6

— Хаган, отпусти нас, я готов делать всё, что скажешь, — Алан с жалостью смотрел на своего отпрыска.

Я слышал его сквозь шум собственных мыслей. Отгородился от них мощным щитом, повернулся к Туми:

— Принеси клятву.

— Что? — взгляд Алана стал растерянным.

Отец смотрел на меня удивлённо, но ничего не сказал. Ветер стал холоднее, дождь усиливался, где-то вдалеке сверкнула молния и раздался громовой раскат. Я готов был подождать ещё немного.

— Принеси клятву. Прямо сейчас. Клятву главы, на крови, — повторил я.

Поддерживать несколько техник я смогу ещё какое-то время — резерва хватит. Фил замерзал.

— Неро, — отец, наконец опомнился, — ты не можешь…

— Могу. Алан, принеси клятву.

Я сильнее надавил ботинком на грудь Фила. Я уже не отступлю, я уже знаю, что сейчас буду делать. Дождь из мелкого превратился в ливень, мой щит отгонял моментально образовавшиеся потоки грязи и воды. Если Туми и правда хочет того, о чём говорит, не важно, по какой причине — есть ли кто-то, кто уже взял его на прицел, или нет, он это сделает.

Клятва от главы, подтверждённая кровью, непреложна. Для неё не нужны ни законники, ни техники, ни документы. Такую клятву может принести только глава рода и только в самой крайней ситуации.

Алана колотила мелкая дрожь, отец смотрел на меня, будто видел сейчас кого-то совершенно чужого. Отчасти, так оно и было.

— Хорошо, — Туми, наконец, заговорил. — В обмен на жизнь сына. Я принесу эту клятву.

Алан подобрал с земли инструменты Фила. Я покосился на отца — может быть, тот принял моё решение? Сейчас он сильнее меня — разрушить мой щит, убрать меня от Фила в его возможности, но он только молча стоит, засунув руки в карманы дорожного пальто.

Алан снял перчатки, провёл скальпелем тонкую линию по узорам стигм. Выступившую кровь подобрал пальцами левой руки и сделал несколько шагов к отцу.

— Отец, прими клятву, — проговорил я.

Резерв пустел, но я мог стоять так ещё долго, просто потому что Фила Туми я никуда отпускать не собирался. Мне нужна была клятва.

Отец снял перчатку и протянул правую руку Алану. Тот размазал кровь по стигмам отца, и она потемнела, вступая в резонанс с энергией Потока.

— В обмен на жизнь сына, я клянусь, что ни один из рода Туми не посмеет навредить ни одному из Айонов, — тихо проговорил он.

Клятва была дана. Я сосредоточился, чтобы никто не смог пробить щит. Наклонился к Филу и положил правую руку ему на лоб.

— Прощай, Туми, — тихо сказал я.

От ладони, прямо под кости черепа потянулся холод, жидкости в мозге Фила остывали. Я всё равно убью тебя. Я уже так делал раньше. Кора головного мозга, полушария — всё что отвечает за то, что Фил — это Фил. Я не вижу куда пробирается лёд и как отмирают части мозга, но я знаю, как направить силу.

Слышу за спиной возгласы Алана и голос отца, но не воспринимаю.

Я уничтожал личность Фила по кусочку — он всё ещё хрипел и корчился от боли, теряя с каждой секундой способность связно мыслить, терял эмоции, воспоминания, свою личность. Фил Туми умирал, а я наслаждался каждым мгновением и миллиметром его погибающего сознания.

Ещё немного. Я должен оставить только низшие рефлексы и способность чувствовать боль от импульсов агонизирующих мышц. Навсегда, до самой его смерти — просто бесконечная боль среди пустоты бессознательного. Это ощущение я оставлю ему навсегда, но Фил не сможет даже нормально кричать.

Я даже не заметил, что слегка улыбаюсь.

Никто и никогда больше не разрушит мой дом и мою жизнь. Фил, я ведь правда хотел сделать всё иначе, но ты решил, что имеешь право врываться в дом, как когда-то сделали они — заговорщики. Их я тоже уничтожу, но изнутри, я заставлю их сожрать самих себя, а ты будешь куском мяса до конца своих дней.

Корка льда на ногах и руках Туми стала сжиматься, я снизил температуру до предела — их уже нельзя спасти. Ты уже мёртв, Фил Туми и никому не навредишь. Тебя нет, а обрубок тела, без личности, чувствующий бесконечную боль — не в счёт.

Я сделал то, что хотел.

Оттолкнувшись от Фила, я сделал несколько шагов назад — огляделся. Щит, напитанный энергией, пульсировал и подёргивался. Я перевёл взгляд на отца.

— Что ты сделал?

Я молчал, всё ещё не снимая щит.

— Пути меня к нему! — взмолился Алан.

Щит развеялся, и я смотрел, как Алан трясёт отпрыска, бьёт по щекам, что-то бормочет.

— Что Ты сделал Неро? Он ведь… Он ведь не соображает ничего, он ведь… Ты убил его! Я дал клятву, а ты убил!

— Он ведь жив, — я смотрел на это сверху вниз, — я не нарушил условий клятвы.

— Нет же, он ведь… Ему больно, но он ничего не соображает.

— Но он ведь жив, — повторил я.

Отец смотрел на меня с неподдельным ужасом. Я никогда не видел его таким. Да, отец, смотри какой я на самом деле. Смотри и запоминай. Если моё желание изменить историю, спасти род и заново построить свою судьбу соприкасается вот с этим, то я сделаю это ещё раз при необходимости.

Бойцы Алана подхватили Фила, запихали Элизу в одну из машин, и быстро ретировались с места событий. Всё произошло так быстро, словно мы с отцом и гвардейцами решили погулять в лесу под дождём.

— Это бесчестно, — наконец заявил отец.

Я промолчал, чувствуя, как по лицу и волосам стекает холодная вода. Я смотрел ему прямо в глаза. Тебе придётся признать меня отец. Придётся собрать совет совсем скоро, тебе придётся говорить со мной на равных.

— Давай поговорим дома, — выдохнул он, не дождавшись от меня ответов.

.

Мы ехали в поместье в полной тишине. Я смотрел сквозь затемнённое окно на проносящиеся мимо деревья, наблюдал за стекающими по стеклу каплями дождя.

Когда Туми ворвался в поместье, заканчивался ужин. Гвардейцы отреагировали моментально, мы же бросились в пункт наблюдения и там на мониторах я увидел Фила. Всё, что мне захотелось в тот момент — убить его сразу же. В голове моментально вспыхнули воспоминания — как во время вооружённых нападений на метрополию они приходили и в наш дом.

Это всё длилось недолго. Я возвращался в поместье после долгих лет отсутствия — оно единственное, что у меня осталось. Разграбленное, разрушенное и опустевшее. Если бы отец тогда принёс клятву кому-то из родов, что были нейтральны по отношению к Айонам, может быть, нас не смогли бы потопить. Но он считал, что это ниже его достоинства.

Я понимал, что приняв такое решение насчёт Фила, вступил в конфронтацию с отцом, что теперь мне будет гораздо сложнее, но в то же время, я испытал облегчение. Столько времени притворяться, терпеть и проявлять послушание — выводило из себя, мешало думать, связывало руки.

Он сделает меня наследником и даст право голоса. Если тогда он не смог взять себя в руки, проявить хитрость, твёрдость, дальновидность, то и сейчас вряд ли сможет, а я не хочу, чтобы всё снова повторилось.

Я не знал, почему телепорт сработал на Фила, но стоило мне выйти из пункта наблюдения и прислушаться к себе, представить, как я сбиваю его с ног, как лишаю жизни… Я хотел оказаться там, я осознанно хотел воспользоваться перемещением. Возможно, что телепортацию подпитывали эмоции и истинные желания, но самому разобраться было сложней, чем казалось на первый взгляд. Техника подчинялась, но пока работала неидеально.

Я понимал, что мне был дан шанс не просто так, что кровавый путь вряд ли осуществит мои желания, но я точно знал, что с Филом поступить иначе нельзя. Клятва Алана даст мне много возможностей, смерть личности Туми удовлетворила моё желание. Оставалась ещё та девка, что работала с Филом. Я не помнил её имени, а значит, она не из Тринадцати и вообще вряд ли знает, что Фила больше нет. Может, она ошивается на их явках, тогда убрать её не будет проблемой, с этим справится даже Оскар.

Я не заметил, как мы подъехали к поместью.

— Ожидаю тебя через час в своём кабинете, — сказал отец, выходя из машины прямо под дождь.

Я кивнул, но ничего не ответил. Сейчас у меня ещё не было слов.

Сейчас я хотел поговорить с Адорой, которая не вышла к ужину и, скорее всего, видела, что произошло. Я переоделся, вытер голову полотенцем и отправился к ней.

На этаже было тихо. Я постучался и долго не получал ответа.

— Адора, — позвал я. — Она вообще там?

Я посмотрел на гвардейца у двери, тот кивнул. Она просто не хотела со мной разговаривать, а может, просто не слышала.

— Адора, открой.

Дверь тихо скрипнула, и сестра молча впустила меня. Она была одета в домашний серый костюм, длинные волосы собраны в неаккуратный пучок, на лице очки для чтения. В её глазах читались смешанные чувства. Я завалился в кресло и немного помолчал. Устал. Резерв Потока ещё оставался, но я всё равно потратил много энергии.

— Как ты?

Адора присела на край кровати. И не сразу ответила на мой вопрос. Она уже поняла, что я говорил правду и что та истерика была глупой, но что теперь поделать. Сестра редко проявляла такие эмоции, и в тот момент, видимо, ей было это очень нужно. В ней говорила обида на отца, но я и его отчасти мог понять — вести разъяснительные разговоры, когда нужно решать дела и смотреть эмоции дочери, не самое лучшее решение.

— Не знаю, — она покачала головой. — Это было жутковато. Я думала, что у Фила хватит дури прорваться. Я могла бы побороться с ним, но не уверена, что вышло бы…

— Теперь он не угрожает тебе. Вообще никому не угрожает, — я хмыкнул.

— Откуда ты знаешь?

Она удивлённо посмотрела на меня. Да, она не могла видеть, как я переместился к Филу, она вообще ничего не знала про телепортацию. Да и незачем ей знать, что я сделал с Филом в действительности.

— Алан Туми принёс клятву роду Айонов, что больше никто из них не посмеет нам навредить. Фил Туми сильно пострадал и не в состоянии больше… Ходить, говорить.

Она прикрыла рот ладонью и покачала головой. Наверное, ей было тяжело принимать это всё — мир виделся ей куда более светлым и приятным местом, чем мне.

— Прости, что не поверила, — Адора вздохнула. — Я не привыкла к такому…

— Что маг может сойти с ума? Что он может стать убийцей? — я слегка наклонил голову.

— Не хотела думать об этом. Неро, ты не знаешь, что на самом деле думает отец по поводу Итона? Он пока не говорил со мной.

— Не вини его, ему непросто. Я скажу ему, что тебе нужен этот разговор. Они уже знакомы, они подталкивали дело Фила к рассмотрению.

— Правда? — в усталых глазах Адоры блеснул огонёк.

— Да. Правда, насчёт замужества, я не уверен. В этом решении я никак повлиять на отца не могу.

— Спасибо, братик, у меня камень с души упал, — она широко улыбнулась.

Вот и хорошо. Я немного сполз по спинке кресла и втянул полную грудь воздуха. Я сумел изменить это. Она не сойдёт с ума и не покончит с собой, сестра будет жить и, возможно, даже будет по-настоящему счастлива.

— Меня скоро ждёт отец, сыграй мне пока что-нибудь, — я откинул голову назад и прикрыл глаза.

— Хорошо.

Я слушал, как Адора встаёт с кровати, как подключает гитару к усилителю, как настраивает и регулирует звук. Полилась тихая мелодия и пение сестры — она пела о далёких землях и временах, когда маги только стали рождаться. О временах, когда ни один маг не был у власти, когда нас считали больными, бесноватыми, посланниками Тьмы и иного мира. Она пела, а я улыбался себе — так давно я не ощущал чего-то подобного. Спокойствие.

Мне пришлось перебрать несколько вариантов — от законного, до того, к которому я в итоге пришёл, но теперь у нас в руках был Алан и весь его род. В той жизни я убил Фила, как только узнал, что произошло с Адорой, я заставил Алана стать моим вассалом, когда вернул себе законное место. Я подчинил Туми тогда, и теперь добился того же. Похожим путём, но всё-таки иначе и намного, намного раньше. Чем это обернётся дальше — я не знал. Но нисколько не жалел.

Отец встретил меня напряжённым взглядом, сидя за столом, быстро набирая что-то с тихим стуком по клавиатуре. Я сел напротив и молчал. Мне не нужно было оправдываться.

— Объясни мне, Неро, — отец надел очки и поправил сбившийся с плеча плотный халат. — Что это было.

— Что? — я приподнял бровь. — Клятва была принесена, условия выполнены.

— Обманом, — он чуть повысил голос и интонации стали холоднее. — Это бесчестно, пообещать жизнь, а оставить тело…

— Оно живо, — вставил я. — Клятва была взамен на жизнь, я оставил «этому» жизнь.

— Это жестокий поступок. Я никогда не мог подумать, что ты способен на такое.

Я промолчал.

— Вместе с клятвой, я в том числе беру на себя обязанность сделать так, чтобы род Туми не угас.

— Не обязан. Клятва этого не предполагает, — я покачал головой.

— Моя честь не даст мне…

— Лучше поступить бесчестно, чем болтаться в петле.

Я резко замолчал, понимая, что сказал лишнее, но сейчас отец раздражал. Честь и честность, добродетель — основные его качества. Он посчитал унизительным обратиться к кому-либо из Тринадцати тогда и поплатился не только своей жизнью, но и судьбами всех родных и детей.

— Что ты сказал?

— Не важно, — я мотнул головой. — Так.

— Послушай. Ты не имел права ослушаться меня. Ты закрыл щитом от своего отца, от главы рода. Ты не имел права принимать такое решение, — он говорил холодно и чётко.

— Но я его принял. Я сделал то, что должно. Нельзя было поступить иначе.

— Мы же хотели, чтобы всё было по закону. Теперь мне придётся отзывать своё заявление.

— Он ворвался в наш дом. Этого было достаточно, — отрезал я.

Больше никогда, ни один сумасшедший, ни один маг, желающий Айонам зла не ступит дальше каменного забора.

— Неро. Ты ещё не получил права голоса и права решения. Ты даже не наследник, — отец нахмурился.

— Так дай мне это право, — я выпрямил спину. — Я официально прошу, отец, собрать совет старейшин. Накопилось много нерешённых вопросов. Я официально прошу признать моё право голоса.

Отец недоумённо смотрел на меня. Право голоса не даст мне полной независимости от рода, её я получу, как только мне будет позволена процедура эмансипации — в шестнадцать, но право принимать решения мне нужно уже сейчас.

Если мелкие вопросы вроде школы, тренировок и прочих прелестей юношеской жизни я мог слушать и проявлять терпение — это было отчасти приятно и даже полезно, то сейчас произошло то, что не терпело покорного ожидания.

— Ты действительно готов к этому? — отец посмотрел на меня поверх линз очков.

Я кивнул.

Он помолчал какое-то время. Наверное, размышлял о чём-то. В те мои пятнадцать я был просто парнем с амбициями, но никогда не стремился принимать решения, не стремился поскорей стать официальным наследником. Я знал, что Айоны меня защитят. Тогда я не знал, что всё, что скоро произойдёт уже запущено. Теперь знал.

— Я не могу пока объявить тебя наследником, — он покачал головой, — но…

— Это подождёт. Мне нужен совет старейшин не для статуса наследника, а для права голоса, — повторил я.

— Хорошо, — отец кивнул. — Сейчас ночь. Утром же я объявлю срочный сбор совета Старейшин.