Как проиграть в любви

Глава 11

Даллас

«Если утром не вспомнишь ее имя, просто отвези ее в «Старбакс».»

— Дрейк дает советы по свиданиям своим братьям

— Что ты сделал?

Глаза моего брата расширились, ложка с хлопьями на полпути ко рту.

— Я пригласил домой Райан Уинтерс.

Дрю опускает ложку; она со звоном падает в стеклянную миску.

— Подожди… разве это не та цыпочка, которую ты бросил?

— Да. Как ты запомнил ее имя?

— Потому что у нее имя чувака. Такое не забывается. — Он продолжает есть, держа свою ложку так, будто это маленькая лопатка.

Я ставлю свою собственную миску в раковину.

— В любом случае, она будет здесь сегодня вечером, чтобы потусоваться, так что не веди себя как засранец.

— Я? С каких пор я засранец? Это твой титул.

Брат прав; он не засранец. На самом деле, Дрю — один из самых классных и порядочных парней, которых я знаю, и я говорю это не только потому, что он мой брат.

— Все, что я хочу сказать, не говори глупостей.

Я пригласил Райан к себе, чтобы обсудить условия и детали и заставить ее взять на себя обязательство помочь мне раз и навсегда.

— Я? Сказать какую-нибудь глупость? Это удел Дрейка, а его еще нет дома.

— Куда он пошел?

— К Тиффани и Шеннон.

— Кто такие Тиффани и Шеннон?

Дрю смотрит на меня пустым взглядом.

— Эм, соседки? Ты встречал их всего несколько десятков раз.

Если так, то это потому, что они как три мухи на дерьме, жужжат вокруг, используя любую возможность, чтобы пробраться в этот дом. Некоторые девушки, похоже, думают, что если трахнут одного из нас, то их волшебное золотое влагалище станет талоном на жизнь, полную покупок, дорогих сумок и VIP-люксов.

— Блондинки?

— Да.

— По-моему, они все выглядят одинаково. — И все они хотят одного и того же. — Может, им стоит попробовать новый подход.

Дрю пожимает плечами.

— Похоже, на Дрейке это работает.

— Я думал, он умнее. — Он не должен позволять им водить его за член.

— Ну, ты был не прав.

Я думал, что научил его лучшему; думал, что Дюк научил его лучшему. Мы брали с него пример, трое младших Колтеров, смотрели, как он продирался сквозь дерьмо, будучи старшеклассником, футболистом колледжа, а затем новичком в профи. Наш старший брат изо всех сил пытался найти время на отношения — настоящие отношения с настоящей девушкой — так что… у него никогда не было настоящих отношений.

И у меня тоже.

Дрю и Дрейк? Да, у них были девушки, но ничего серьезного.

Часто, когда они начинают встречаться с кем-то, и девушка понимает, как мало свободного времени у нас на самом деле есть, чтобы проводить с ней, что ж, тогда начинаются ссоры и споры.

— Я собирался заказать пиццу позже. Хочешь? — спрашивает Дрю с полным ртом хлопьев.

— Нет, чувак, мы только что ели пиццу. Давай что-нибудь другое.

— Хочешь, я закажу что-нибудь в «Глисон» до прихода той девушки, чтобы ты мог притвориться, что приготовил это с нуля? Стейки или что-то еще?

«Глисон» — единственный приличный стейк-хаус рядом с кампусом, и это стоит нам кучу денег, когда мы там бывали, обычно, когда Дюк приезжал в город, и мы хотели пойти в хорошее место.

— Нет, придурок. Я пригласил ее сюда не для того, чтобы произвести на нее впечатление.

— Тогда зачем она тебе?

Чтобы я мог убедить ее сделать невозможное: притвориться моей девушкой, чтобы я выглядел лучшим человеком.

— Я же сказал тебе, мы просто потусуемся.

— Типа пообщаетесь в гостиной?

— Нет. Наверное, в моей комнате. — Очевидно, мы захотим уединиться, чтобы поговорить о всяком дерьме. Мне не нужно, чтобы два моих брата вынюхивали, пока я пытаюсь сформулировать план, и уж точно не нужно, чтобы они повторяли этот план кому-то, кто собирается продать историю прессе.

— Итак, к тебе придет девушка, чтобы потусоваться в твоей комнате, и ты, вероятно, закроешь дверь, хотя между вами ничего не происходит, и ты не хочешь заказывать пиццу, но также не хочешь и стейк. — Дрю делает паузу. — Что-нибудь еще, что мы должны знать?

Я сжимаю челюсть. Ему обязательно говорить это так, будто я занимаюсь чем-то сомнительным? Или чем-то неправильным? Или на что он намекает таким тоном?

Может, он и мой младший брат, но иногда он чертовски придирчив.

— Это не просто какая-то девушка. Это Райан. — Я закатываю глаза.

— Это не просто девушка, это Райан, — передразнивает он. — Что, черт возьми, это значит?

Без понятия.

— Это значит, что мы просто… общаемся. Мы даже не друзья, так что не надумывай ничего.

— Даже не друзья? Тогда почему вы тусуетесь?

Черт.

Ладно, младший брат подловил меня на формальности, а у меня нет хорошего ответа.

— Оставь меня в покое, — наконец рявкаю я, не в настроении продолжать кружить вокруг да около, едва ли в настроении иметь компанию.

Сначала иду в спортзал. Пока чесали языками с товарищами по команде, имя Райан ни разу не упоминалось из уст Диего. Хороший знак, да?

Я никак не смог бы объяснить Диего, что использую ее.

Использую ее?

Хм.

Да, наверное, я так и делаю. Пока она в курсе плана, ничего страшного, верно? Открытость и честность, независимо от того, как эта честность выглядит — это мой стиль.

Срываю пластырь. Перехожу прямо к делу.

Никто — включая ее — не может обвинить меня в том, что я ввожу в заблуждение. Всем ли нравится такая честность? Нет. Эти люди могут отсосать, потому что я лучше буду откровенным, чем пассивным слабаком, ярким примером которого является Диего Лоренц.

Представьте себе, что вы такой слабак, что не можете порвать со своей собственной чертовой девушкой.

Как, блядь, стыдно.

Телефон жужжат, и я смотрю на него: имя Райан высветилось на экране.

Райан: Куда мне идти? Мне нужен твой адрес.

Сразу к делу — мне это нравится.

Я называю ей свой адрес и краткое описание:

Белый дом, синяя дверь.

Райан: Поняла. Увидимся через минут десять.

Я задаюсь вопросом, идет ли она пешком, затем думаю, не предложить ли мне заехать за ней, что сводит на нет цель ее приезда для переговоров, не так ли?

Тем не менее половина меня думает, что это вежливый поступок. Другой половине меня насрать. Райан — большая девочка; она наденет шарф, если ей холодно.

Я слышу звонок в дверь ровно через десять минут.

Слышу звук открывающейся двери и восторженное приветствие Дрю.

— Привет, заходи. Мы много о тебе слышали.

Какого хрена? Он ни хрена о ней не слышал, кроме ее имени и того, что Диего заплатил мне, чтобы я ее бросил. Чертов Дрю, уже вмешивается в мои дела.

«Тогда тащи свою задницу вниз, тупица».

Слишком поздно. Раздается нерешительный стук в мою дверь. Затем она открывается и там стоит Райан в шапке и варежках.

— Боже, почему ты так закуталась? Не похоже, что на улице метель.

Райан игнорирует меня, плюхается в мое рабочее кресло и поворачиваясь на нем к окну.

— Милая комната.

Милая комната? В моей комнате нет ничего милого, и она это знает. Серые стены, серая кровать, черная мебель. Она мужская, и большую ее часть я нашел на обочине в прошлом году, после того как все в кампусе выбрасывали ненужное им дерьмо.

Посмотрите на меня, я спасаю окружающую среду, живя рационально! Ха.

— Итак. — Райан скрестила руки и ноги, выглядя нелепо в своем громоздком пальто. — Давай перейдем к делу.

— Эм. Не хочешь сначала снять это пальто? Оно меня отвлекает.

— Как мое пальто может тебя отвлекать?

— Выглядишь так, будто тебе не комфортно.

— А тебе какое дело? — выпаливает она в ответ.

— Мне все равно.

— Тогда почему ты об этом заговорил?

— Ты всегда такая вздорная?

Райан снимает одну из своих варежек и бросает ее на мой стол. Поднимает один палец.

— Во-первых, ты пригласил меня в гости. — Она поднимает второй палец. — Во-вторых, это ты отвлекаешься на мое пальто, а не я. Как это делает меня вздорной?

Очень веский аргумент.

— Ладно. Неважно.

Смеясь, она крутится на моем кресле второй раз, снимая вторую варежку.

— Точно. Неважно. — Она вздыхает, снимает шапку с головы и кладет ее поверх варежек. Приглаживает свои волосы, убирает выбившиеся прядки, проводит рукой по длинным прядям. Проводит пальцами по волосам, как расческой, и до этого момента я не понимал, насколько они длинные, в основном потому, что я заперт с ней в своей спальне.

И цвет…

Не черный, но и не коричневый. Не знаю, как бы я описал его, и не знаю, почему я пытаюсь это сделать, учитывая, что вряд ли имеет значение, как она выглядит или какого цвета ее волосы. Или ее глаза. Или тот факт, что у нее веснушки на переносице.

И в этот раз она не кутается от холода.

«Только поэтому ты замечаешь это дерьмо, Даллас», — говорю я себе.

Очевидно, что Райан Уинтерс привлекательна — не то чтобы я не замечал, что она симпатичная. У меня есть глаза, не так ли? Но если сравнивать ее с соседскими девчонками, то это совсем другой вид привлекательности.

Так ли это?

Или дело в том, что я видел ее только закутанной?

В то время как видел соседских девчонок в бикини, черт возьми. Они такие ловушки для жажды⁵…

Стоп.

Нужно сосредоточиться.

Черные леггинсы выглядывают из-под пальто, высокие серые носки натянуты до середины голени. Она сняла ботинки или сапоги, чтобы быть вежливой, но ей не стоило беспокоиться, потому что я не помню, когда в последний раз я и мои братья мыли полы или подметали.

Эта девушка не любит, когда ей холодно…

— Итак, — начинает она, поднимая бронзовый кубок с моего стола и изучая его то так, то эдак. Читает мелкий шрифт у основания. — Третье место, Лига Пи-Ви⁶. — Райан поднимает взгляд. — Что это?

— Лига Пи-Ви.

— Я вижу, но что это был за вид спорта? Детский бейсбол?

Бейсбол? Не оскорбляй меня.

— Нет, футбол.

— Сколько тебе было лет?

— Я не знаю. — Я точно знаю, сколько мне было лет. — Может, семь?

Шесть.

Почему я лгу? Господи.

— Что такого особенного в этом трофее, что он единственный у тебя в комнате? — Она ставит его обратно на стол. — Это не может быть единственным трофеем, который у тебя есть.

Нет, это не единственный трофей, который у меня есть.

На самом деле, у меня их десятки. И да, это единственный, который кажется особенным, потому что когда мне было шесть лет… футбол был веселым. Я наслаждался им.

Это был мой первый год игры; это не было работой или обязанностью, или ожиданием, установленным моим отцом, и завоевание третьего места все еще было лучшим днем в моей жизни.

После этого? Все стало иначе.

Мы играли не за бронзу; мой отец хотел золото. Только первое место.

Он хотел, чтобы я был лучшим, и мои братья тоже. Нельзя забывать о них.

Его четверо атлетически одаренных сыновей.

Дюк всегда был золотым ребенком, но опять же, он самый старший и все делал первым чисто из-за иерархии. Пока отец был в разъездах, мама заставляла нас тренироваться, следила, чтобы мы гоняли мяч по двору, выполняли упражнения. Никогда не пропускали ни одной игры, даже когда болели.

Отец этого не позволял.

Он был просто помешан на контроле, если учесть, что бывал рядом только в межсезонье, да и то с трудом.

— Земля — Далласу…

— А? — Я смотрю на Райан, потерявшись в собственных мыслях.

— Я спрашиваю, что такого особенного в этом трофее, что он единственный у тебя в комнате?

Пожав плечами, я прохожу в другой конец комнаты и встаю рядом с книжной полкой.

— Наверное, потому что это первый трофей, который я получил. Ты всегда помнишь свой первый раз.

Первая победа.

Первый трофей.

Первый поцелуй.

Первый секс.

Некоторые из них особенные по другим причинам, ха!

— Как так получается, что мы все время отклоняемся от темы? — Сейчас она возится с ручками и карандашами в керамической кофейной кружке на моем столе — я не пью кофе, но по какой-то причине друг подарил мне ее на Рождество.

— «Извините, если оскорбил вас, используя факты и логику». — Райан читает вслух цитату на боку. — Тот, кто дал тебе это, хорошо тебя знает.

Почему такое ощущение, что мы вдруг оказались в тесном помещении?

Здесь жарко?

На какую температуру настроен термостат?

Подойдя к кровати, я сажусь на ее край, пока Райан трогает все мои личные вещи, совершенно не заботясь о моем пространстве или частной жизни.

— Ты выглядишь таким серьезным. — Райан поворачивается на кресле так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза, затем расстегивает молнию на пальто и снимает его со своего тела.

Вешает на спинку моего стула, как будто собирается остаться надолго.

Господи, помоги мне, если мой взгляд не перемещается с ее лица на шею и грудь.

Обтягивающая белая рубашка с длинными рукавами, настолько обтягивающая, что я вижу очертания ее лифчика под ней, приличного размера сиськи.

Какого черта.

Райан встает, подгибает одну ногу под задницу, когда садится обратно, выглядит очень удобно, сиськи подпрыгивают все время, пока она устраивается.

Конечно.

Отличные сиськи.

Узкая талия.

Длинные темные волосы.

Веснушки.

К черту мою жизнь. Может, это была не очень хорошая идея?

«Не очень хорошая идея? Ты издеваешься надо мной? У тебя есть работа, сынок, и никакая женщина не встанет на твоем пути — особенно та, на которую тебе наплевать».

Голос моего отца эхом отдается в моей голове, слова, которые я слышал, как он говорил моему старшему брату, снова и снова, пока они не укоренились не только в голове Дюка, но и в моей.

Райан кладет руки колени.

— Ладно, перейдем к делу. Мне нужно заниматься сегодня вечером, и уверена, что тебе тоже.

— Да. — Не совсем. — Я уже говорил тебе, что мне нужен кто-то, кто будет моим прикрытием.

— Твоей «бородой»⁷. — Она подмигивает. — Поняла.

— Нет. Не моей «бородой». — В чем, черт возьми, ее проблема? — Я не гей.

— Это была метафора. — Я вижу, как она сдерживается; у нее возникает искушение закатить глаза, но в кои-то веки она воздерживается. — Остынь.

Мне и раньше говорили остыть, но никогда женщина, и никогда — сидя в моем собственном чертовом доме, крутясь и вертясь в своем рабочем кресле, как будто все мое тело не вибрирует от нервов, напряжения и всего того, что еще чувствует мой желудок.

Голод, наверное.

— В любом случае. — Я смотрю на нее. — Не думаю, что это может быть так уж сложно. Мы несколько раз выйдем на публику, и позволим людям нас сфотографировать. Я могу достать тебе билеты на игру, если хочешь.

Райан кивает.

— Это сработает. — Прищуривается на меня. — Мне нужно было приехать, чтобы ты мне это сказал? Мог бы прислать мне эту информацию по смс.

Мой рот открывается.

Закрывается.

— Я подумал, что тебя будет трудно уговорить, и мне придется попотеть, чтобы ты согласилась.

Райан зевает.

— Тот факт, что я вообще здесь, должен о многом говорить. Как будто у меня нет других дел, которыми я могла бы заняться, например, взять дополнительную смену на работе.

— Ты же сказала, что тебе нужно учиться.

— Да. Только потому, что я здесь. Иначе я могла бы взять дополнительную смену на работе, а потом пойти домой учиться.

Я ей не верю, но неважно.

— Я хотела бы вернуться к одному вопросу… — Райан скрещивает свои длинные ноги. — Ты сказал, что я ничего не получу от этого, и мы оба знаем, что это чушь.

— Я не могу платить тебе.

— Кто говорит о деньгах? Не оскорбляй меня.

Не думал, что она из тех, кто откидывает свои волосы, но вот она здесь, перекидывает их через плечо, оскорбленная моим упоминанием о деньгах.

— Ты должен сделать что-то получше этого.

О чем она говорит?

— Я не буду с тобой спать.

То есть, я мог бы конечно.

Она не ужасна на вид, и я не трахался уже очень давно (три месяца, по крайней мере), так что переспать с ней в обмен на…

— Ты пытаешься вызвать у меня рвоту? — Райан смеется, скрещивая ноги. — Будь серьезным хоть на секунду.

Я и был серьезен.

— Тебя тошнит от мысли о сексе со мной?

Что за хрень. Никогда в моей чертовой жизни такого не было…

— Типа того. Ты не совсем в моем вкусе.

Райан Уинтерс сейчас явно врет. Не могу поверить, что она может сидеть там и говорить это с невозмутимым лицом. Не в ее вкусе, моя задница. Я, блядь, всем нравлюсь!

Даже парни хотят заняться со мной сексом!

Кого она пытается обмануть?

— Я не в твоем вкусе? — недоверчиво спрашиваю я. — А кто тогда в твоем вкусе? — Диего Лоренц, чувак с вялым членом и слабым хребтом?

— Почему тебя это волнует?

Потому что мне не все равно, черт возьми! Не потому, что она в моем вкусе, но все же.

— Меня не волнует.

— Тогда мы можем двигаться дальше. — Она машет руками в воздухе.

Мы могли бы двигаться дальше, но я не хочу. Я хочу знать, какой у нее тип, потому что очевидно, что Диего был экспериментом, который провалился.

— Назови мне что-нибудь из своего списка.

Кажется, она обдумывает это. Я вижу, как Райан обдумывает это в своем мозгу. Постукивает пальцами по моему рабочему столу, испускает долгий, тягостный вздох.

Как будто я доставляю ей неудобства.

— Наверное, он должен быть ориентирован на семью.

— В смысле, должен любить свою семью?

— Нет. Я имею в виду, что в какой-то момент он должен захотеть детей. Я хочу много детей.

Райан обхватывает свой живот, как будто она уже беременна, раскачиваясь взад-вперед в кресле.

Черт.

Она уже думает об этом дерьме в таком возрасте? Как, черт возьми, кто-то может знать, хотят они детей или нет? Нам по двадцать одному, что, если мои яйца разобьются во время игры и станут бесполезными?

Внезапно она разражается смехом.

— Боже мой, ты бы видел свое лицо, оно такое бледное. — Снова смех. — Ты подумал, я серьезно? — Закатывает глаза. — Нам по двадцать лет, черт возьми. Я не думаю о детях.

— Я так и знал. — Я усмехаюсь, лицо из бледного становится ярко-красным. — Ты задница, знаешь это?

— Да, да, это я здесь задница. — Она снова смеется. Прочищает горло. — Поскольку тебе явно трудно придумать какие-нибудь ласковые слова, позволь мне подумать секунду.

Она крутится еще немного, явно нуждаясь в занятии, чтобы подумать.

— Тук-тук, все прилично? — Не дожидаясь ответа, в дверь вваливается мой брат и встает перед гостьей, как воин, вернувшийся с битвы. — Привет.

Она медленно поднимает на него взгляд.

— Привет?

— Я Дрейк. — Он кивает в мою сторону. — Его брат.

— Я вижу сходство.

— У меня есть близнец.

Брови Райан взлетают вверх так же, как у всех, когда они узнают, что Дрейк и Дрю идентичны.

— Ты близнец?

— Это наша фишка. — Тупица не собирается уходить. — Чем вы здесь занимаетесь?

— Ну, знаешь, обговариваем условия фиктивных свиданий, или в чем там он хочет, чтобы я ему помогла.

Дрейк расширив глаза, уставился на меня.

— Чего-чего?

— Это была идея Элиаса.

— И она должна всем рассказывать?

— Правило номер один, — говорю я ей, — это секрет.

Она проводит пальцами по рту, как будто застегивает молнию.

— Понятно. Мои губы запечатаны.

— Ты проболталась первому, кто спросил, что мы делаем, проводя время вместе!

Черт, могу ли я ей доверять?

— Но… мне придется, по крайней мере, рассказать своей лучшей подруге.

— Так не хранят секреты.

— Да ладно, она не поверит, что мы встречаемся.

Мой брат фыркает.

— Разве ты не встречалась с этим придурком Лоренцем? Почему люди не поверят, что у тебя есть типаж, и это футболисты?

Я поднимаю руку.

— Не начинай про ее типаж.

— Я хочу детей. Много-много детей.

Она снова потирает свой плоский живот, круг за кругом.

Такая негодница.

Дрейк бледнеет.

— Она это серьезно?

— Нет, она шутит. — Я легонько шлепаю ее. — Райан, прекрати.

Она снова начинает смеяться.

— Вы двое такие податливые! Черт возьми, если это сработает, то будет весело.

Дрейк смотрит между нами двумя, туда-сюда, потом обратно.

— Я думал, что будет весело прийти сюда и поприкалываться, но вижу, что она делает это достаточно за нас обоих. — Он проводит рукой перед своей промежностью. — На самом деле, думаю, что мой член только что сморщился, а яйца вернулись внутрь моего тела от всех этих разговоров о детях.

Он медленно выходит из комнаты и закрывает дверь.

— Нет, не уходи! — тихо напевает Райан. — Вернись! Джек, вернись…⁸

Я ничего не могу сделать, кроме как уставиться на неё.