Даллас
«Хотелось ли вам когда-нибудь обнять свою девушку и вдруг понять, что у вас ее нет?»
— Дрю Колтер
Почему Райан смотрит на меня так, будто я только что напортачил?
Неужели три раза трахнуть ее прошлой ночью было недостаточно? Нужно ли мне трахнуть ее еще раз, прежде чем уйти?
Сидя на диване, она терпеливо ждет, пока я снова надену свою одежду — футболку и штаны, в которых я был вчера, теперь сухие из сушилки.
Нечистые, но сухие.
По пути останавливаюсь в ее спальне, чтобы поискать свои носки, которые каким-то образом пропали.
— Что?
Она скрещивает руки.
— Я что-то сделал? — Лучше всего задать этот вопрос сходу, поскольку очевидно, что я действительно что-то сделал, чтобы заслужить такой гнев, но я не настолько глуп, чтобы спрашивать что-то глупое вроде: «Почему ты выглядишь так, будто кто-то нагадил в твои хлопья?
— Ты видел новости?
Нет, я не видел новостей, хотя мой телефон разрывался все утро, большинство сообщений от моих товарищей по команде и братьев, которые задаются вопросом, где я и почему не вернулся домой вчера вечером.
— Нет.
Эй, это не ложь. Я не видел репортажей, но чертовски хорошо знаю, что она имеет в виду: нашу фотографию разнесли по всем национальным новостям.
— Я думала, что они поместят мою фотографию на большом экране на стадионе, и на этом все закончится. Ты сказал, что так будет.
Я пожимаю плечами.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Ее глаза почти выскакивают из головы, когда она уставилась на меня.
— Что-нибудь! — Она поднимает руки вверх. — Ты знаешь, в какой ярости сейчас мои родители?
Я фыркнул.
— О, пожалуйста. Кому какое дело? Тебе двадцать один год. Ты спрашиваешь у них разрешения посрать?
Рот Райан открывается.
Закрывается.
Пар практически вырывается из ее носа.
— Конечно, я не спрашиваю у них разрешения посрать, но предупредить меня было бы здорово. — Она встает. — Вообще-то, предупреждение от тебя о фотографе тоже было бы здорово. Кто-то должен был знать об этом.
— Мой агент устроил это. — Я говорю это как можно более непринужденно, слова звучат для меня чужеродно и странно. Мой агент устроил это.
— Мне пришлось отключить телефон, — возмущенно заявляет Райан, как будто необходимость сделать это является нарушением ее конституционных прав.
— И? Хочешь, чтобы я тоже отключил свой? — Серьезно, что она хочет, чтобы я сделал прямо сейчас?
Ситуация находится вне моего контроля.
Она прищуривается на меня.
— Нет, я не хочу, чтобы ты отключил свой! Я не это имела в виду. Я просто имела в виду… — Ее руки взлетают вверх, затем опускаются по бокам. — Я не знаю, что я имела в виду. Я просто… напугана.
Она будет еще больше напугана, когда прочитает новости в Интернете, но мы перейдем этот мост, когда дойдем до него.
К этому времени все ее друзья — и мои друзья — уже видели новости, и почему это так важно для людей, я не понимаю. На самом деле, кому какое дело, с кем я встречаюсь или не встречаюсь, или с кем сплю? Какое кому-то дело до того, с кем я целуюсь на парковке после игры или везу домой к своим братьям?
Кому. Блядь. Какое. Дело.
Я пересекаю комнату и сажусь на диван позади нее, надеясь, что она тоже сядет, чтобы мы могли обсудить все рационально.
Я не хочу быть в этой переделке больше, чем она; если уж на то пошло, то этот взрыв еще больше привлекает внимание ко мне, в то время как я пытаюсь просто играть в футбол.
— Послушай, — начинаю я. — Я тоже был удивлен, увидев вчера вечером этого парня на парковке. Я, честно говоря, думал, что ты будешь на большом экране с надписью «подружка», как они делали с девушками других игроков, потому что толпе это нравится. Это правда.
— Но ты же видел того парня на парковке.
— Да, видел. Вот почему я хотел вытащить тебя оттуда, но к тому моменту было уже слишком поздно.
— Слишком поздно, — повторяет она.
— Да. Ущерб уже был нанесен.
— И что теперь?
— Полагаю, мы должны дать этому утихнуть.
— Мы все еще будем делать что-то вместе? Например, появляться на людях?
Я неуверенно потираю подбородок.
— Давай я спрошу у Элиаса, что он хочет, чтобы я сделал.
— Кто такой Элиас?
— Мой агент.
Ее рот сжимается в линию.
— О.
— Он неплохой парень и хочет только лучшего для меня.
Райан раздражается.
— То, что лучше для тебя, не то, что лучше для меня.
Я…
Не думал об этом в таком ключе.
Она права. То, что лучше для меня, не то, что лучше для нее — не сейчас, когда люди будут дышать ей в затылок. Ей нужно ходить на занятия, и она должна работать.
— Я просто хочу знать, что сказать родителям. Если скажу им, что притворяюсь, что встречаюсь с тобой, они подумают, что я идиотка. Я уже сказала маме, что мы не встречаемся, и она была потрясена, очевидно, она живет в 50-х годах, где девушка не может целовать мужчину, с которым она не обручена.
Ее мама звучит как строгая женщина
— Моя мама привыкла к таким вещам.
Райан приподнимает брови.
— Как это возможно?
— Мой старший брат Дюк играл за «Нью-Йорк», и когда его видели рядом с кем-нибудь, СМИ создавали впечатление, что они встречаются. Это мог быть кто угодно — его публицист, кузина, друг, стилист в магазине — так что моя мама привыкла к подобному дерьму. Не думаю, что она даже написала мне.
Во всяком случае, пока нет.
У меня никогда не было романтических отношений с кем-либо раньше, так что есть шанс, что она свяжется со мной позже.
— С тобой все будет хорошо, если я пойду домой?
Мне нужно в спортзал на дневную тренировку с моими братьями, и иногда наши помощники тренера любят просматривать записи игр перед тренировкой.
Райан пожимает плечами.
— Я буду в норме.
В норме.
Я ненавижу эти слова, но приму их, потому что мне действительно нужно уходить.
В моем животе образуется пустота, это маленькое раздражение, которое я привык называть чувством вины, но в данный момент я ничего не могу поделать — ни с ситуацией, ни с тем, что мне придется уйти.
Я не собираюсь опаздывать из-за того, что какой-то придурочный репортер показал мое лицо по телевизору.