Колыбель кристальных душ

Глава 2

Он долго смотрел на облака. Лёгкие ветра месяца Дейтера с трудом толкали идущую с горизонта тучу. Скоро должен пойти дождь. Он не любил дожди в этот месяц. Мягкий тёплый воздух остужался дождём. Кости нещадно ломило в эти моменты. От сырого воздуха после дождя чувствовался лёгкий озноб. Появлялась грязь, плесень, а с ней и разные насекомые. В остальное время года он тоже не любил такую погоду. В месяц Клама чистое небо и вовсе было редкостью. Однако больше всего ему не нравилось, когда дождь портил теплоту и чистоту дня в любимое для него время года. В это время, в месяц Дейтера.

Облака ползли медленно. Дождь пойдёт явно только через несколько часов. А пока можно было наслаждаться нагретым солнечными лучами воздухом и запахом свежей травы. Если бы ещё он мог сделать хотя бы вздох без боли.

Он лежал на земле. Старался двигаться как можно меньше. Попытка встать окончилась для него судорогами в ногах, головокружением и болью в животе. Грудь медленно поднималась. Дыхание было растянутым, глубоким.

Времени он не считал. Солнце как оставалось вне его глаз, так и было по-прежнему там. Своим ощущениям решил не доверять. В такие минуты мозг часто вводит в заблуждение. Он не понимал, сколько пробыл в полудрёме. Единственное, о чём можно сказать точно – боль спадала.

Пока он лежал на земле, успел привыкнуть к новому тело. Очевидно, что его новое тело было достаточно молодым. По ощущениям он полностью здоров. Боли и слабость можно списать на последствия перехода и не обращать на это должного внимания. Его зрение и слух обладали чёткостью, от которой уже успел отвыкнуть. Зубы не такие ровные, как прежде, но хотя бы полностью здоровые. Телосложение по-прежнему оставалось худощавым.

В голове роились разные мысли. Он больше не Лантевит. Тот маг-регент теперь ощущался как иной человек. Если и говорить о нём, то как о герое легенд или детских сказок. Лантевит был таким же героем, который для этого мира не существовал.

Перерождённый пока не дал себе новое имя. В этом мире оно может быть оскорбительным или просто глупым. Неизвестно, на каком языке говорят местные. За три прожитые жизни в разных мирах он обнаружил, что большинство наречий сходны. Отличия присутствуют в обозначении уникальных вещей из этого мира: названий растений и животных или магии.

Миры эти связывает также и наличие общей религии. Культы и обычаи имеют отличия, но пантеон всегда один и тот же. Несколько королевств в каждом из миров признают этих богов. Они обозначают этот пантеон разными названиями, последователи и священные события разнятся, но даже имена богов всегда остаются одинаковыми. Все месяца годичного цикла в каждом из миров уникальны, кроме единого для всех месяца Дейтера.

За время раздумий боль порядком ослабела. Он медленно привстал на локтях. Тело пронзила тупая боль. Напряжённые мышцы горели. Такую боль он мог вытерпеть.

Если бы Лантевит спал на земле, подумал он, то его старые кости болели бы сильнее.

- Лорелас бы брезгливо плюнул, когда увидел таких дряхлых и слабых колдунов.

Свой голос он не разобрал за хрипотой. Горло пересохло от жажды. Ему хотелось откашляться, но в своём состоянии он не решился это сделать.

Сесть было гораздо проще. Вес перешёл с мышц спины и живота на позвоночник. Боль утихла и наступило облегчение. Появились силы для дальнейшего движения.

На ноги он вставал долго. Делал передышку, когда встал на четвереньки. Когда попытался встать на коленях, живот скрутило от спазма. Он сжал зубы от напряжения. Нельзя было позволять боли победить, отбросить его обратно на землю. Голову посетила мысль, что боль не пройдёт, если он будет лежать на прохладной земле.

На дрожащих ногах он пошёл не разбирая дороги. Нужно было лишь идти вперёд. Не важно куда, главное – идти.

Перерождённый шёл через заросший луг. Трава доставала до колен. На пути человека попались несколько нор полевых животных, куда тот провалился по щиколотку. Ногам возвращалась чувствительность. Человек в один момент осознал, что боль он испытывает лишь потому что к его штанам прицепились репьи, а в сапоги насыпались семена кустарника, отдалённо напоминающего сухоцвет красный.

Мысли о боли прошли. Ноги достаточно окрепли, а разум прояснился. Теперь можно думать, что ему нужно делать дальше.

Человек для начала решил осмотреться. По всей округе раскинулся дикий луг. В густой высокой траве виднелись кустарники. Всюду росли редкие цветы. Лёгкий ветер приводил бескрайнее море в движение.

В глазах перерождённого зарябило. Он перевёл взгляд на голубое небо. Помогло не сильно, но хотя бы глаза перестали слезиться. Благо, что голова не кружилась больше. Боль сносить он в состоянии. Быть немощным означало для него то же, что и быть ничтожным. Старый Лантевит всегда казался ему слишком мягким, уставшим. Даже в зрелые годы тот не отличался большим запасом жизненной энергии. В первое время мириться с этим было очень тяжело. До конца искоренить мягкотелость так и не удалось, как бы тот не пытался. Молодых годов у Лантевита не было, перерождённый знал только его в зрелости. Ему предшествовал Лорелас, который к моменту перехода уже обзавёлся сединой. Сейчас перерождённый снова молод. Как был некогда молод тот, с кем нет ничего общего для него, кто не был перерождённым.

Он остановился, чтобы вытряхнуть из сапог сор. Несколько красных муравьёв переползло к нему на руки. Перерождённый стряхнул их с обуви. Укусы у насекомых были болезненными. Довольно быстро у него начали появляться зудящие красные пятнышки.

Человек решил идти в сторону зарослей жёлтых ягод. Он не знал, ядовитые они или нет. Зато он слышал среди трескота сверчков и шелеста ветра едва уловимый шум воды. Единственный ориентир посреди бескрайнего луга.

Шум воды становился сильнее. Одежда путника покрылась жёлтыми следами от ягодного сока. Заросли ближе к водоёму становились гуще. Идея идти прямиком через заросли оказалась не такой уж хорошей. Он успел исцарапать руки об тонкие сухие ветки кустов. Впрочем, местность была ему не знакома. Обходной путь мог оказаться ещё труднее. Перерождённый тряхнул головой. Поздно думать об этом, когда половина дороги уже пройдена.

Вскоре он увидел водную гладь. Заросли остались позади. Идти стало заметно легче. Река имела крутые берега. Ему пришлось пройти ещё немного, пока он не нашёл низину.

Вода оказалось тёплой. Перерождённый как мог постирал одежду, а потом искупался сам. Пока одежда сохла, он успел рассмотреть собственное отражение в воде. Подбородок слишком закруглённый и маленький нос. В остальном же черты лица он находил приятными, но чего-то выдающегося в них он не видел. Лишь глаза оставались всё того же аметистового цвета. В этом Лантевит и Лорелас схожи с ним. Что-то общее для них, выделяющее их среди остальных людей. Был ли тот же цвет глаз до перерождения, он не помнил. Ему это было не важно. Всё равно это всего лишь цвет глаз. К тому же он встречал несколько людей с уникальными глазами. Потому и относился к этому без какого-либо трепета.

Когда одежда подсохла, перерождённый двинулся вниз по течению реки. Тучи шли плотной стеной. Близится закат, а с ним полная холодом и комарами ночь. В голове промелькнула мысль о своём облачении. Оно было поношенным, но в хорошем состоянии. Иных вещей при нём не было. А сам факт наличия у него одежды изначально он рассматривал по-философски. Одежда – это само собой полагающееся, ибо человек существует в мире только в одежде. Человек без одежды в мире – это либо дух, либо магическое создание.

Река петляла между холмами. Перерождённому повезло со стороной. Противоположный берег оброс чащобой. Лес обрезался речными протоками или вовсе уходил в болото. К реке с той стороны вышли волки. Они долго смотрели вслед одиноко бредущему человеку. Но до стаи ему не было дела. Человек шёл дальше по обросшему берегу в гордом одиночестве.

Перерождённый увидел вдалеке мост. Тучи обволокли половину неба. Серые комья облаков отдавали синевой. Человек слышал далёкие раскаты грома. Дождь пойдёт – в этом перерождённый не сомневался. Он отказался от идеи переночевать в лесу. Встреча с волками отбила даже мысли об этом. Теперь нужно искать кров. Мост через реку означает, что по этим местам передвигаются люди. Значит, вскоре он до них доберётся.

На первый взгляд конструкция была старой. Многие брёвна истрепались. Грязь перемешалась с трухой. Поручни немного покосились и выглядели так, что могут при небольшом усилии сломаться.

Тракт был небольшим. Повозок по этой дороге ходило явно немного. Он мог ошибаться, но среди вытоптанной земли виднелись свежие полосы. Кто-то совсем недавно прошёл здесь. Быть может, перерождённый сможет нагнать их, если направится в верную сторону.

Он решил не переходить реку. Вряд ли за мостом ухаживал тролль. Их он не боялся, хотя расплатиться в случае чего было нечем. За ним скорее всего никто не ухаживал. Просто этот берег реки внушал ему больше доверия. Идти через луг всяко приятнее, чем через болото или чащу.

Холмы кончились. За ней шла долина, окаймлённая цепью бескрайних лесов. Дорога шла вдали от деревьев. Огибала выступы, словно стараясь держаться на почтительном растоянии от леса. Перерождённого вполне устраивал такой путь. Леса полны диких зверей и не менее диких людей. Очень трудно сказать, кого из них он хотел бы повстречать меньше всего.

Вдали он увидел повозку. Возле неё хлопотал мужчина. Лошадь перестала щипать траву. Животное чувствовало приближение мага с такого большого расстояния. До них не меньше двух сотен шагов. А ведь и правда, подумал он, я совсем позабыл о магии.

Мужчина отвлёкся от повозки, заметив взволнованность лошади. Реакцию животного мужчина не разделил. На мага он взглянул лишь мельком. Перерождённый не видел, что тот делал с повозкой. Но телега занимала мужчину больше, чем бредущий в одиночестве путник.

Перерождённый подошёл к повозке. Мужчина с довольным видом выпрямился в полный рост. Он вытер об рубаху руки, оставляя на ней пятна от льняного масла.

- Мирной тебе дороги и теплый очаг в холодную ночь, путник, - первый произнёс мужчина.

Хозяин повозки подкрутил кончик уса. Руки у него были жилистые, кожа на ладонях обветрилась, на костяшках пальцев образовались небольшие красные трещины. Много работает руками. Крестьянин или мелкий ремесленник, подумал о собеседнике маг. Судя по одежде, он не зажиточный.

- Да хранит Дейтер твой дом и землю.

Ответ путника заставил мужчину задуматься. Не было похоже, что он был в замешательстве или как-либо оскорблён. Имя в почёте и в этом мире. Теперь Перерождённый убедился в правоте своих суждений.

- И какова воля Дейтера, раз он соединил пути крестьянина и колдуна? – Прервал свои раздумья мужчина.

Перерождённый не удивился словам собеседника. Распознать человека, имеющего магические начала достаточно просто. Однако маг решил спросить:

- Откуда тебе известно, что я колдун?

- Ну как же? Кобыла почуяла. Глаза у тебя такие, что только колдун имеет. Да и сам ты какой-то… Не простой, стало быть.

- Что же, прав ты. Я действительно владею магией. Но даже так не известна мне воля Дейтера, сводящего наши пути.

- Значит не трактовщик, - собеседник заметно расслабился, - так куда ты держишь свой путь?

- Туда, где я смогу остановиться на ночлег.

- Раз Дейтер свёл наши пути, то дальше можешь ехать со мной. Таково обязательство для меня.

- Дейтер не обязует следовать общему пути или подбирать незнакомых колдунов на дороге, - подметил маг.

- Зато дед мой обязал меня подбирать попутчиков.

Провести остаток пути на повозке было для мага не в тягость. Как и компания крестьянина.

Перерождённый забрался на повозку вслед за усатым крестьянином. Лошадь явно мешкала, скорее озадаченная, чем напуганная. Мужчина прикрикнул на неё. Повозка медленно тронулась. Маг растянулся на сене, решив немного передохнуть. Только сейчас он ощутил, как устал за день. От сена шёл крепкий аромат льняного масла, перебивавший запах пота.

- И кто же дед твой, что говорил быть таким добрым к путникам? – Продолжил разговор маг.

- Он разговорчивый был. Вдвоём, говорил, ехать всяко веселее, чем одному. Меня он учил этому. Штрасгер, дед мой, охотлив до споров был. Раз он как-то заговорил зубы колдуну Лотарю. Так тот приказал после смерти похоронить его в бочке с маслом. Или вот что ещё было. Господина его Дитрих звали. Сильно он лошадей любил. И дед ему что-то такое рассказал, что потом Дитрих маслом дедовым жеребцу любимому шерсть маслил. А когда по этим землям проезжал граф Кордис, то потом целый месяц его рыцари ходили в доспехах, что на солнце блестели – вот как намащены они были. Эх, да вот жаль только этому не обучил он меня. Из Штрасгера учитель не вышел. С трудом я продал две бочки на ярмарке за день. К темноте только домой поспею. И даром он отцу сказал назвать меня Олле. Но вот чему дед обучил меня – помню и как могу исполняю. Как дела вести не смог научить, но обучил, как к людям относиться. Не бросать их, хоть колдун он или нищий.

Крестьянин говорил на южно-имперском диалекте. Что самое забавное, его речь больше походила на говор местной аристократии, чем на крестьян из тех мест. Лантевит редко слышал их разговоры. Всё же южные имперцы в королевстве Аурорес встречались в основном во время войн.

- Добрый твой дед был.

- Верно это, - Олле бросил взгляд через плечо, - а тебя как звать?

Об этом перерождённый не думал. Да и считал скорее вредным. Если дать волю размышлениям на эту тему, можно прийти в тупик. Выбирать подходящее из окружения Лантевита или узнавать имена из этого мира – перерождённый не думал. Человеку нужно имя. Маг решил выбрать первое попавшееся:

- Меня зовут Лотарь, как и того колдуна.

- Может он предок твой?

- Нет, я вообще не из этих земель.

- Верно, говоришь ты чудно как-то. Откуда же ты?

- Разве ты знаешь много земель? О моей ты скорее всего и не слышал.

- Это тоже верно, - спокойно согласился Олле. – Куда же твой путь ведёт, раз ты зашёл так далеко от родных земель?

- Кто знает? – Лотарь усмехнулся, - сначала бы я дошёл до мест, где я нужен.

Крестьянин задумчиво закручивал ус. Он замолчал, но по его виду Лотарю было ясно, что тот просто не решается что-то сказать. Торопить Олле маг не стал. Лежать на повозке было несказанно приятно. От дремоты спасало только то, что заметно потемнело, а вместе с тем и похолодало. Маг чувствовал, что точно бы здесь и заснул, не став дожидаться окончания поездки.

- Ведь ты не первый колдун в наших краях, - внезапно заговорил Олле.

- И что же он? – С интересом спросил Лотарь.

- Да вот тоже появился считай из ниоткуда. Да вот осел у нас. Мы его поначалу побаивались. Колдун – он всякого натворить может. Кто знает, что у таких на уме. Может скот портить начнёт или девок.

- И не портил?

- Не портил, - кивнул крестьянин, - мы к нему привыкли потихоньку. Да и польза от него есть. К нему за помощью приходят люди. Так он советом или колдунством помогает. Ему за помощь и несут кто яиц, кто молока, одежду тёплую или ещё чего. Он считай этим и живет.

Лотарю было понятно, что это не пустой разговор. Крестьянин рассказывает о том колдуне явно со значением. Чего он хочет от мага пока не понятно. Очевидно, что в итоге разговор сведётся в определённое русло. Лотарь насторожился, но не подал виду.

- Неужели он вам помогать перестал?

- Да нет, помогает как может. Вот только тоска у него появилась лютая. И раньше видно было за ним, что гложет его изнутри что-то. Нам он душу не изливает. Живёт с нами рядом, а так ни с кем не породнился. Да жаль его. Видно, что чужие мы ему все. Да всё равно жалко его нам.

- Может случилось что-то у него? Потому и грустит.

- Да кто ж знает, нам он ничего не рассказывает. Да жалко ведь парня. От тоски он возьмёт и утопится в пруду. В том году Шпатен, сын гробовщика, на осине удавился. Перед этим тоже грустный ходил всё. Тот дурной и злобный был, да всё равно жалко.

Крестьянин обернулся. Он жевал в задумчивости ус. Лотарь столкнулся с тяжёлым оценивающим взглядом. Крестьянин думал. Что-то взвешивал в уме. Магу недоело с заинтересованным видом ожидать продолжения рассказа о том колдуне. Он принялся рассматривать серые тучи, стараясь придать себе как можно более беззаботный вид.

Вздох Олле прервал раздумия Лотаря. Маг приподнял голову. На него смотрели глаза маленького феодала, пришедшего к магу-регенту в поисках спасения. Лотарь по-настоящему удивился.

- Поговори с ним. Попробуй хоть выяснить чего стряслось у него. Видно же мается он. Ты поговори главное. А мы тебе кров и еду пока дадим. У тебя и сумы за плечами нет – дадим. Да хоть на кобыле довезу до деревни какой ближней или до города к рынку. Ты главное поговори с ним.

- Почему он меня слушать будет?

- Дак вы колдуны же. Свой своего всяк лучше понимает. Да и ты явно непростой, как и он. Вам и поговорить о ремесле своём можно. Он чуть старше тебя будет. Тоже не из этих краёв.

- Хорошо, поговорю я с ним, - Лотарь пожал плечами.

Усы крестьянина расплылись в довольной ухмылке. Он готовился получить отказ от неизвестного бродяги. От положительного ответа крестьянин развеселел. Слишком живо отреагировал на помощь колдуну, которого, как говорил Олле, было всего лишь жалко. Лотарь чувствовал за словами крестьянина особый интерес.

Видимой причины отказывать на предложение для Лотаря не было. Это первый шаг к освоению в новом мире. Всё складывается слишком удачно пока. Перерождённый явно ощущал в этом влияние бога хаоса на судьбу того, кому было уготовано это тело. С собой Лотарь не имел никаких вещей, но сейчас ему обещали ночлег и припасов в поход за разговор с неким колдуном. Тем более ему есть что с ним обсудить.

Колёса тихо скрипели. Сено шуршало от трения об доски телеги. Холодный ветер с шумом раскачивал деревья. Олле живо рассказывал истории из жизни его рода. Лотарь его не слушал. Серое небо полностью занимало его сейчас. Среди этих звуков перерождённый вслушивался в один звук. Наконец он раздался. Над долиной ударили громовые раскаты.