Кольцо Мерлина

7 Выжженная пустошь

Не успела рассеянная толпа воссоединиться, как снова началась возбужденная болтовня. Всадники перегруппировались в колонну по рангу и приоритету. Пока процессия ехала по разводному мосту, Гвальхмай взглянул на ров с водой.

Течение было быстрым, но жидкость была больше похожа на светящийся газ: она вздымалась большими медленными валами, которые катились далеко и неспешно, прежде чем опасть. В воде тоже царила веселая суета — сильфиды и нереиды скользили по этим валам, ныряли в них, купались и играли.

Казалось, все были беззаботны, однако в воздухе чувствовалось непонятное нервное напряжение, что привело Гвальхмая к мысли, что только внутри замка эльфы чувствовали себя в безопасности, только там они не беспокоились о двергах.

Между рвом и стеной люди спешились и передали лошадей мальчикам-конюшим, которые тут же увели их. Королева и ее дамы, похожие на живые цветы, прошли сквозь вторую линию укрепленных стен через ворота с поднятой решеткой. Гвальхмай, Хуон и сэр Перитон последовали за ними во внутренний двор замка.

Здесь была большая площадь, вымощенная ониксом и яшмой вместо булыжника внешних укреплений, защищенная барбаканом¹⁵, на котором несли службу эльфийские воины, вооруженные длинными луками и серебряными топорами. Здесь явно ничего не оставляли на волю случая.

Гвальхмая отвели в приготовленные для него комнаты. Изящная, но прочная мебель была сделана из стеблей травы, похожей на бамбук, а мягкая обивка мебели пахла лепестками роз, хотя была набита пухом одуванчика.

Сначала Гвальхмай принял чудесную освежающую ванну в морской раковине. Рядом удобно располагался столик с графином желтого, как лютик, вина и блюдом с печеньем, орехами и фруктами. Сам столик был сделан из половинки розовой жемчужины, отполированной до блеска, а три его ножки изготовлены из пурпурных шипов морского ежа.

Помня предупреждение Мерлина, Гвальхмай не касался угощений, однако не испытывал ни голода, ни жажды.

Свет в комнатах шел с потолка. Ламп не было, однако свет загорелся, когда он вошел, и погас, когда он вышел, чтобы спуститься по приглашению Хуона в банкетный зал.

Огромный зал был слабо освещен. Сначала Гвальхмай едва разглядел его дальний конец. Затем светящееся облако, скрывавшее высокий потолок, стало ярче. Похоже, это был обычный способ освещения в Эльвероне. Гвальхмай заметил, что вся страна была покрыта таким же плотным светящимся туманом, похожим по форме на защитный купол.

Он знал, что прошло много времени, но не мог сказать, была ли в этот момент ночь или день, потому что сквозь облако он не мог видеть ни звезды, ни луну, ни какое-либо более яркое свечение, которое указывало бы на положение солнца. Он чувствовал, что здесь очень легко потерять счет времени. Он уже не мог себе представить, сколько часов провел в этой заколдованной стране.

В качестве почетного гостя его посадили во главе стола среди его новых знакомых. Длинный стол заполняли деликатесы всех видов и форм. Среди этого изобилия Гвальхмай заметил жареные туши непонятного вида. Он решил, что это животные, которые водятся только в Эльвероне.

А вот фрукты он узнал, хотя они были огромного размера. Один эльф и его дама вдвоем пировали кусочком огромной виноградины. Бокалы непрерывно опорожнялись и наполнялись под оживленный гул разговоров, заполнявший зал. Как только тарелки из прозрачного янтаря пустели, они немедленно наполнялись новой едой.

Было видно, что эльфы — жизнерадостный, энергичный народец, который привык веселиться и наслаждаться хорошей жизнью. Хотя во время еды они оставались на своих местах, возбуждение, которое Гвальхмай заметил во время поездки, ощущалось и здесь.

За столом много шутили и смеялись, и Гвальхмай тоже получил свою долю озорных насмешек. Его поддразнивали за красноватый оттенок кожи; соседи высмеивали его из-за одежды, потому что после ароматной ванны он переоделся в наряд из бирюзового и алого шелка, сотканного пауком, и его неловкость в обращении с такими деликатными тканями была очевидна.

Его ближайшими соседками по столу были две изящные дамы. Слева сидела фея в радужном переливчатом платье, а справа — русалка в почти прозрачной ткани золотистых и изумрудных тонов. Они соперничали друг с другом, соблазняя его самыми вкусными угощениями, и красиво надували губки, когда он ничего даже не пробовал.

Если предлагали тост, он поднимал кубок, но не прикасался к нему губами. Как только он ставил его на стол, его немедленно уносили и заменяли другим вином. От аромата и букета этих вин голова его закружилась, как будто он действительно опьянел, и все вокруг он стал видеть сквозь розовую вуаль.

Конечно, он показал себя невежей, отказываясь от угощений. Искушение было очень сильным, но мысль об условиях, поставленных ему Мерлином, была сильнее. Чтобы подстегнуть свою решимость, он сказал себе: его компаньонки прекрасны, но он знает женщину прекраснее. За пределами страны эльфов она верит в него и ждет его возвращения.

Он ничего не ел и не пил, но улыбался и любезно кивал всем, кто желал ему удачи, и поднимал бокал за свое здоровье и успех своей миссии, потому что она была так же важна для эльфов, как и для него самого.

Тем не менее, никто не обижался. Фея Надара предложила ему засахаренные лепестки роз, но съела их сама, не уговаривая. И всякий раз, когда наливали новое вино, она описывала его качества, его ингредиенты и его вкус прилагательными в превосходной степени, что заставляло Гвальхмая сожалеть о вынужденном воздержании.

Русалка Сирена, самая вредная из этой пары, мучила его не раз, слегка ударяя его по руке, когда он притворялся, что пьет, из-за чего он пролил несколько капель на свою одежду и на стол. Ее собственное полупрозрачное одеяние было слегка усыпано каплями росы, как цветок перед самым восходом, когда первые лучи солнца украшают его прозрачными жемчужинами, ведь она была водным духом и не могла долго обходиться без влаги.

Поездка на сушу была для нее, очевидно, большим приключением, и она намеревалась в полной мере использовать то короткое время, которое могла пробыть вне воды. Она хлопала в ладоши и смеялась, когда падали винные капли, как будто это было именно то, чего она хотела все время, и все, кто смотрел на нее, смеялись вместе с ней.

Гвальхмай воспринял это маленькое веселье как должное. Здесь было весело и хорошо. Никто не питал зла. Жизнь была игрой, и он был окружен самыми веселыми людьми, которых когда-либо встречал. Он смутно осознавал, что смесь этих многочисленных паров опьяняет его, но до буквы был верен условиям заклятия. Он ничего не пил и не попробовал ни единой крошки.

Он гордился собой. Мерлин тоже мог гордиться им! Что касается Кореникп, он сомневался, что она поверит, как много силы и стойкости проявил он, чтобы противостоять такому количеству искушений в столь многих интригующих формах, в числе которых, как он ясно сознавал, были и Надара с Сиреной. Об этом говорили их томные взгляды. Он был совершенно пьян.

Наконец, пиршество закончилось. Еду убрали, вынесли новые кубки и графины. Музыканты настраивали инструменты, чтобы начать танцы.

В перерывах между танцами выступали жонглеры, певцы, рассказчики. Вина было выпито много; воздух стал густым от его аромата, потому что это было бездрожжевое вино. Вересковый эль подавали в огромных кружках, и с каждым разом компания становилась все более оживленной. И вот уже от одного или другого требовали исполнить свой номер, поскольку каждому, как оказалось, было что показать.

Надара исполнила танец, во время которого слой за слоем сбрасывала прозрачные одежды. Она отказалась снять последнюю, как страстно ее ни уговаривали. Несмотря на это, ее идеальная фигура просвечивала розовым так же ясно, как и у Сирены, которая, безусловно, не могла бы с ней соперничать.

После того, как все выпили за здоровье Надары, Гвальхмая тоже попросили выступить. Он уже обдумал, что делать в этом случае, и поэтому был готов. На стене зала висело множество щитов, расписанных геральдическими эмблемами их владельцев. Гвальхмай выбрал один щит и нашел глазами его владельца. После того, как рыцарь кивнул в знак одобрения, Гвальхмай осторожно повесил его на один из стеблей рододендрона, которые служили столбами крыши. Затем вытащил из чехла кремневый топор, который носил на поясе, как другие носили колючки-кинжалы, тщательно прицелился, бросил и с расстояния 50 футов разрубил щит на две равные половинки.

Рыцари Эльверона тоже в бою использовали топоры, но их топоры были сделаны из твердой древесины или раковин устриц; они были хороши для рубящего удара, но для метания им не хватало веса. Расстояние, точность и сила, продемонстрированные Гвальхмаем, поразили всех.

Глядя на растерянного владельца, который с сожалением теребил остатки щита, воины взревели от смеха и принялись стучать по столу кружками. Расстроенный эльф тоже рассмеялся вместе с остальными и решил, что все к лучшему.

Принесли восхитительные медовые конфеты и хлеб из золотой пыльцы, порезанный маленькими кусочками, к которому подали консервированные цветки жимолости, но Гвальхмай с сожалением отказался.

Пока Сирена декламировала длинную и запутанную историю о водяном, который приколол подгузник к спящему шмелю, и о последовавших печальных событиях, бокалы наполнили снова — на этот раз рубиновым напитком с ароматом амброзии.

Когда русалка закончила историю и села под смех и аплодисменты компании, Надара подтолкнула его и прошептала: "Ты, конечно, выпьешь за нее? Это самое редкое из всех вин в Эльвероне! Оно сделано из ягод Древа жизни и наполняет того, кто его попробует, жизнелюбием и бодростью. Если бы кому-то из мира людей было 100 лет, и он съел бы всего лишь три ягодки, то вернулся бы в возраст 30 лет. На вкус они как мед — но это вино! Ну, сделай хотя бы один глоток! Ради меня!"

Она поднесла кубок к его сомкнутым губам. В этот момент Сирена повернулась и увидела их. Она побледнела прямо-таки до оливкового цвета вместо своего естественного изумрудного оттенка и шлепнула Гвальхмая по руке, как делала раньше.

Жидкость выплеснулась из кубка, и, хотя Гвальхмай не собирался его пить, одна капелька попала ему на губы, и он инстинктивно слизал ее кончиком языка.

Это было действительно сладко, намного слаще всего, что он когда-либо пробовал! От этой единственной волшебной капельки эльфийского вина у него закружилась голова. Комната мчалась вокруг него, веселые голоса звучали в его ушах с музыкальной ясностью, все его чувства казались обостренными, все было залито новым великолепием. Его охватил восторг. Теперь он понял, что это — обычное чувство, которое постоянно испытывают все в Эльвероне, а сейчас оно усилено волнением этого конкретного события! Он понял их лихорадочное возбуждение. Он почувствовал, что слился с веселой пирующей толпой.

Русалка что-то сказала ему. Гвальхмай понял ее слова, но в этот момент они не произвели на него впечатления.

"Ах, сэр Орел! Что вы наделали? Фея сыграла с вами злую шутку! Древо жизни и рябина — это одно и то же дерево. Рябину называют "помощницей Тора", потому что с ее помощью Тор пересек разлившуюся реку Вимур; рябина наклонилась к нему, чтобы он мог цепляться за ее ветви. Должно быть, эта фея — подруга Тора. А теперь вы отдали себя в его руки!"

Гвальхмай собирался что-нибудь ответить, но его прервал шум, поднявшийся из-за стука кружек и аплодисментов. Хуон, очень популярный певец, встал, чтобы принять вызов и развлечь публику. Эльфы хотели услышать свои любимые песни. Некоторые выкрикивали название одной песни его сочинения, другие требовали иную.

Паж быстро сбегал за лирой. Хуон настроил ее на слух, затем провел рукой по струнам и выдержал паузу, чтобы наступила тишина.

"Что же мне спеть?" — спросил он.

Прозвучал чистый голос, заглушивший остальных: "Песню о женщине, которая ничего не замечала!" И Хуон запел, сопровождаемый дружным смехом:

Именно после этой песни началось настоящее веселье. Было много других выступлений, которые стоило посмотреть, потому что у каждого из пирующих был свой конек. Группа девушек в роскошных цветных нарядах подражала бабочкам, и затуманенному взору Гвальхмая показалось, что, размахивая развевающимися одеждами, они поднялись в воздух и летали. Был жонглер, который отменил законы притяжения. Акробат, подражавший зеленой ящерице, скользил по полу, и если он не был совсем без костей, то его кости, несомненно, были не такими, как у людей. Два эльфа фехтовали на дуэли, но это было соревнование таких мастеров, что ни один не получил ни царапины.

Все это время сэр Хуон и сэр Перитон чокались кружками через стол, опустошая одну за другой, довольные своим товариществом, и уделяли мало внимания дамам, которых они сопровождали.

Фея Надара надула губки и поднялась, чтобы покинуть стол, поскольку ее эльф уже храпел на полу, перед этим обильно утешив себя вересковым элем из-за того, что она им пренебрегла.

Гвальхмай едва мог стоять, но решил, что пора попрощаться, так как многие рыцари и дамы уже отодвигали свои стулья.

Он поклонился в сторону королевы, которая любезно ответила ему, и повернулся, чтобы уйти. В этот момент, пары эля и вина ударили так мощно, что он упал бы, если бы его не подхватили нежные ручки Сирены и Надары.

Поддерживаемый с двух сторон, он добрался до своих комнат и сразу упал на мягкую кровать, едва понимая, где находится. Он чувствовал, как маленькие ручки снимают пояс и топор, ботинки и верхнюю одежду. Светящийся туман постепенно угасал, и, наконец, наступила темнота. Были слышны два голоса, споривших шепотом друг с другом, а потом раздался звук пощечины.

Он был уверен, что только одна из девушек плача вышла из комнаты, потому что в это время другая нежно укрывала его покрывалом. Когда осветительный туман снова засиял, показывая наступление утра, у него осталось смутное воспоминание о том, что он был не один ночью, но так ли это было, и кто это был, и случилось ли что-либо, он никак не мог вспомнить. Да, гостеприимство Эльверона не знало предела!

Посмотрев в окно, Гвальхмай отметил, что небо выглядело так же, как всегда. Полагая, что его цвет может указывать на восход или закат, он пригляделся и обнаружил, что то, что он считал хрустальным стеклом, было тонкой пластиной розового кварца в золотой оправе. Он широко распахнул окно, и на него хлынул душистый ветер страны эльфов, освежающий, как горный воздух.

Голода не было, а голова была ясной. Он чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Видимо, он спал очень долго. Должно быть, сейчас вечер, подумал Гвальхмай.

В то время он не знал, что в Эльвероне всегда было лето и всегда ранний вечер. Но даже для эльфов, как он скоро узнал, вот-вот должна была наступить ночь.

Гвальхмай едва успел принять ванну и одеться, как пришел Хуон, чтобы пригласить его на аудиенцию к королеве.

Гвальхмай внимательно оглядел Хуона. Ночная пирушка никак не сказалась на нем. Без сомнения, у эльфов головы гораздо крепче, чем у людей!

Он нашел королеву Криду в тронном зале. Кроме нее присутствовал только принц Оберон, который встал и поприветствовал его. Несмотря на то, что Гвальхмай не был знаком с протоколами или королевскими обычаями Европы, ему было несложно поклониться молодому принцу и пожелать ему доброго утра как равному.

Королева не поднялась с трона, а продолжила сидеть, сложив руки на коленях и молча наблюдая за ним. Она улыбнулась ему так ласково, что Гвальхмай сразу же успокоился.

Он забыл сомнения и удачную потерю памяти о событиях искусственной ночи. Сейчас был новый день в мире, совершенно отличном от того, к которому он привык. Чем раньше он выполнит поручение Мерлина и вернется в свой мир, тем лучше.

По-видимому, королева была того же мнения. Жестом она пригласила его сесть на низкий стул рядом с ее троном. Сэр Хуон и принц остались стоять.

"Могу я увидеть ваше кольцо, сэр Орел?" — спросила королева. Ее мелодичный, подобный золотому колокольчику голос напомнил ему о другой женщине. С болью Гвальхмай вспомнил, что Кореника все еще ждет его с Флайном у входа в курган, в который они не могли войти. Он уже провел слишком много времени в Эльвероне.

Гвальхмай положил руку на подлокотник трона, и королева Крида внимательно рассмотрела кольцо. Наконец, она вздохнула. "О, да. Это кольцо моего дорогого друга. Однажды он сказал мне, что, если я когда-нибудь увижу его на пальце другого человека, это будет значить, что его больше нет. Он действительно нашел Страну мертвых, которой был так одержим?"

"Каждый человек, в конце концов, находит эту страну, ваше высочество, но не могу сказать, было ли это то, что он искал или где он ожидал ее найти. Я только знаю, что, повидимому, я видел его не так давно, и мне кажется, он рассказал мне о том, что я должен сделать. Кое-что из этого я уже сделал и, думаю, вы, как и я, знаете, что именно. Не так ли?"

"Это так. Я знаю также, что еще вам предстоит сделать, и мы поможем вам всем, чем можем, но на вашем пути есть некоторые препятствия, о которых я хочу вам рассказать. Следуйте за мной, лорды Эльверона, и вы тоже, сэр Орел! Я вам сейчас кое-что покажу".

В замке не было лестниц. Дамы в роскошных одеждах не могут скользить изящно и величественно, поднимаясь или спускаясь по лестнице, даже если ступени широки и невысоки, и даже если они сделаны из редкого мрамора или полированного дерева.

Поэтому покойный король Эльверона поручил своему архитектору спроектировать замок, в котором его любимая королева и ее фрейлины были бы главными драгоценностями. В результате все многочисленные этажи были соединены плавными пандусами, по которым прекрасные дамы скользили среди восхищенных взглядов.

Вся четверка поднималась по этим пандусам все выше и выше, пока не оказалась на продуваемой ветрами дорожке, которая шла по стенам с зубцами и бойницами. Здесь всегда стояли наблюдатели, которые следили за обширными болотистыми пустошами империи, а кроме них на всех стенах были расставлены эльфийские лучники.

Гвальхмай не видел такого множества бравых бдительных стрелков с тех пор, как покинул столицу отца Майапан, что было так давно.

Их аккуратное снаряжение вызывало восхищение. Они немедленно встали на караул, как только увидели любимую королеву. Маленькая процессия медленно прошла мимо.

Сказочная страна простиралась за стенами под куполом светящегося тумана. Теперь, когда Гвальхмай понимал собственный размер, с этого возвышения он ясно видел, что лес состоит из травы и цветов вместо деревьев. Но каких цветов! — и какая неразбериха в этой фантастической жизни!

Широкие, как озера, лужи от недавнего дождя сияли сапфиром в чистом воздухе, отражая переливающиеся крылья, которые сновали над ними. Драконы или стрекозы? Могло быть, что угодно. Гвальхмай видел и тех, и других одновременно. Что из того, что он видел, было правдой? Что было иллюзией?

По берегам озер паслись странные животные, питаясь растительностью, которая для них была травой, и чем-то микроскопическим для нас. Маленькие олени с настоящими заостренными рогами качали головами. Как антилопы импала, они бегали и играли, делая огромные прыжки. Гвальхмаю, который глядел на них, мир казался счастливым.

Но, как и везде, в этом мире таились опасности. Восьминогие существа — чешуйчатые, волосатые, клыкастые — преследовали травоядных. Гвальхмай видел, как они питались. Кто это, пауки или мантихоры? С телом льва, с человеческими головами. Это мог быть и восьмилапый Слейпнир — Конь смерти Одина, пасущийся здесь на зеленых лугах.

Вон, вдалеке проскользнуло блестящее, юркое нечто. Ящерка или василиск? Может быть, это была гусеница пяденицы, меряющая расстояние ритмичными конвульсиями? Тогда почему стадо бросилось в страхе врассыпную?

Хуон вскрикнул и указал на что-то. Красивое животное стояло возле воды, втягивая воздух раздутыми ноздрями. Оно изогнуло изящную шею, опустилось низко и пило без страха. Гвальхмай видел на картинах единорогов, но только белых, и ни одного такого атласно-черного.

"Мы поохотимся на него позже", — сказала королева. "Посмотрите дальше, сэр Орел, там пункт вашего назначения".

К северу от замка на много миль неизмеримо далеко тянулась мрачная опустошенная земля. Здесь здоровая живая зелень сменилась безжизненно серым цветом упадка и разложения. Рядом с этой областью Гвальхмай не обнаружил никаких признаков жизни, ни на краю этой пустыни, которая уходила вдаль по длинной дуге, ни внутри того круга, который она вырисовывала.

"Выжженная пустошь!" — с горечью произнесла королева. "В центре ее лежит меч Артура, за которым вы пришли. Мы действительно рады, что вы здесь, потому что вы сами можете видеть урон, который меч принес Эльверону, и цену, которую мы заплатили за дружбу с Мерлином. Вот что происходит, когда холодное железо касается страны эльфов!"