Комиссары

….Сергей Ефремович, слегка склонив напомаженную голову и высунув кончик языка, с большим старанием и не без удовольствия поставил свою подпись, распрямился и еще раз, шевеля губами, прочитал написанное.

«Его Превосходительству действительному статскому советнику Директору Иваново-Вознесенского реального училища…

Прошу Ваше Превосходительство принять во вверенное Вам учебное заведение моего сына, Бубнова Андрея Сергеева, родившегося 23 марта 1884 года…

Почетный гражданин города Иваново-Вознесенска,

член городской Управы, купец С. Е. Бубнов».

Вот и сподобил господь отдать в казенное учение Андрюшеньку. Пойдет по стопам старшего брата. Хотя… Тьфу! Прости, господи, прегрешения наши! О чем я? Ведь Владимир-то теперь… Реальное, впрочем, окончил он блестяще, послушным был, почтительным сыном, примером служил для младших братьев и сестер. А их, детей, Сергею Ефремовичу с Анной Николаевной ни много ни мало, а семерых бог послал: пять сыновей, да двух дочек… Ну а потом уже, как уехал Владимир поступать в петербургский Лесной институт, так и началось с ним… Политиканом стал, социалистом. И жалко, и обидно, и стыда ведь не оберешься. Сын члена городской управы — под надзором полиции, супротив царя-батюшки возгордился идти! Нет! Андрея Сергей Ефремович не упустит. Ему и дело передаст, когда время подойдет. Кто из сыновей лучше справится с текстильной фабрикой, с двумя домами, со всем немалым хозяйством Бубновых? Тут и гадать не надо. Да и другие сыновья в обиде не будут, если основное дело родителя возьмет в свои руки Дедка, как сами они прозвали Андрюшу за мудрые не по годам рассуждения.

Сергей Ефремович встал, перекрестился, еще раз взглянул на прошение и положил бумагу в папку.

Опасения отца оказались ненапрасными. Старший сын Владимир, приехавший без приглашения Сергея Ефремовича в родительский дом с женой-«социалисткой» и малолетней дочерью, быстро сошелся с младшими братьями. Особенно тянулся к нему любознательный от природы и рано пристрастившийся к книгам Андрей.

Как-то Андрей стал невольным свидетелем очередной стычки отца со старшим братом. А дело было так. Они с Владимиром разбирали привезенные им книги, когда в комнату вошел Сергей Ефремович. Подойдя к столу и прочитав название лежавшей сверху книги, отец насмешливо произнес:

— «Капитал». Что же, капиталы — дело хорошее. Но без трудов праведных их не наживешь, сколь ни читай толстых книжек, а только в поте лица своего да в смирении приобретешь состояние.

— Это, папенька, именно о том, как рабочий человек трудится в поте и грязи, а состояние наживает хозяин. О том, как фабриканты обманывают труженика, как дерут с него три шкуры, чтобы получить побольше прибыли.

— Занятно. А для кого ж писана сия премудрость — для хозяев иль для рабочих? Иль, как ни крути, для смуты писана?! Чтоб одних, значит, православных на других натравить, чтоб не по Христовой заповеди, а по какой-нибудь бусурманской жить, не возлюбить ближнего своего, а возненавидеть? Может, тут написано, что и я деру три шкуры с рабочих? Просвети, почитай!

Молчаливо державшему сторону брата Андрею показалось, что отец ударил без промаха. Все знают: папенька хоть и суров порой, но обращается с рабочим людом «по-божески», за большими прибылями по чужим костям не топает.

— Нет, папенька, тут не про вас пишут, и такого я вам сказать не могу, — пытался уйти от ссоры Владимир.

— А ты, сделай милость, скажи! Ведь вам, социалистам-политиканам, идеи дороже отца родного. Уж скажи, чего меня эксплуататора-аспида жалеть! Говори, деру я три шкуры?

— Ну уж, если говорить по правде, папенька, трех шкур вы со своих рабочих, пожалуй, не дерете.

Андрей перевел дух: кажется гроза проходит стороной. В глазах отца заиграли торжествующие искорки, губы начали складываться в подобие улыбки. Но в этот момент Владимир неожиданно для Андрея и Сергея Ефремовича, а может, и для самого себя добавил жестко:

— Вы две с половиной дерете!

— К… как? Как ты смеешь! — взвизгнул отец. — Вычислил, значит?! Тогда уж считай, сколько этих шкур идет вам, мои детки. Сколько их уходит на ваше ученье, на музыку Катеньке, на живопись Мишеньке, на представительство ваше в столицах. Может, полторы? Или все две?! Нам ведь с маменькой и половины хватит.

И, круто повернувшись, Сергей Ефремович обиженно засеменил к двери.

Спор Владимира с отцом впервые заставил Андрея задуматься о происхождении семейного достатка. Кто же прав, папенька или Володя? Ведь отец хоть и строг, но все же любит их всех. Содержит такую большую семью, прислугу. Но и Володя любит отца, живет, можно сказать, за его счет со всей своей семьей, а так ведет себя, так огорчает родителей. Странно.

…Младшие сыновья Сергея Ефремовича, как и многие их сверстники, увлекались голубями. Андрей поднимался на голубятню всегда с книгой. Здесь под воркованье и гульканье птиц удивительно легко и приятно читалось. Салтыков-Щедрин и Чехов, Пушкин и Некрасов, Тургенев и Успенский, Писарев и Белинский заполняли досуг учащегося иваново-вознесенского реального училища Андрея Бубнова. Большинство произведений проглатывались залпом. Лишь привезенный Владимиром «Капитал» читался совсем по-иному. Приходилось часто откладывать книгу, чтобы мысленно сопоставить прочитанное с окружающей действительностью или обратиться за разъяснением к старшему брату.

Однажды Андрей увидел у Владимира небольшой газетный лист с крупным заголовком «Искра». Левее названия три строки более мелкого шрифта: «Российская социал-демократическая рабочая партия», а правее: «Из искры возгорится пламя!»

— Это та самая «Искра»?

— Да, брат. Это первый номер нелегальной газеты нашей партии. Печатается за границей, но пишет на злобу российского дня. Охранка уже пронюхала о ее распространении. Поэтому нужна особая осторожность. Если «Капитал» ты можешь читать почти открыто — его правительство пока не запретило, то тут смотри в оба.

Через несколько дней Владимир пояснял брату содержание искровской статьи «Насущные задачи нашего движения».

— Организатор «Искры» и автор этой статьи Владимир Ульянов — брат казненного Александра Ульянова. Ты уже читал его «Развитие капитализма в России». Обрати особое внимание вот на эти слова: «Социал-демократия есть соединение рабочего движения с социализмом». А дальше говорится, что самые насущные задачи сейчас —.борьба против самодержавного правительства и завоевание политической свободы. Не за экономические уступки должны бороться рабочие, а за политическую свободу! А вот это прямо как про нас написано. На, читай и сам решай. От эпизодического изучения социализма пора переходить к систематической работе.

«Надо подготовлять людей, — вчитывался Андрей в ленинские слова, — посвящающих революции не одни только свободные вечера, а всю свою жизнь, надо подготовлять организацию, настолько крупную, чтобы в ней можно было провести строгое разделение труда… При крепкой организованной партии отдельная стачка может превратиться в политическую демонстрацию, в политическую победу над правительством… восстание в отдельной местности может разрастись в победоносную революцию».

То, что революции надо отдавать себя целиком и на всю жизнь, Андрей уже понял. Перед ним был наглядный пример старшего брата и его товарищей по борьбе. Но о том, что искра революции может вспыхнуть и разгореться даже в его родном Иваново-Вознесенске, он до чтения этой статьи как-то не думал. Как само собой разумеющееся отложилось в сознании, что центром революции и ее застрельщиком будет столица, а тут: «…в отдельной местности…»

— Володя, значит, теоретически и наш Иваново-Вознесенск может стать инициатором революции?

— Не только теоретически, но и вполне практически. Ты же знаешь, наш город не случайно называют русским Манчестером. Ты посмотри, что пишет «Искра» в девятом номере об иваново-вознесенских рабочих. На, прочти…

Вскоре Владимира арестовали и в январе 1902 года выслали на три года в Вятскую губернию. Перед отправкой в ссылку власти разрешили ему некоторое время пожить дома, надеясь установить его связи и знакомства. По поручению брата Андрей неоднократно отвозил революционерам города и окрестных поселков подпольную литературу и письма. Владимир познакомил брата с Федором Афанасьевичем Афанасьевым — «Отцом», Семеном Ивановичем Балашовым — «Странником», Николаем Николаевичем Паниным — «Гаврилой Петровичем» и другими профессиональными революционерами. Встречи и беседы с ними оказали большое воздействие на формирование мировоззрения Андрея Бубнова, на рост его политической активности.

Вокруг Андрея постепенно образовалась небольшая группа учащейся молодежи, интересующейся идеями социализма. Сначала это были однокашники по реальному училищу, потом появились единомышленники в других учебных заведениях. В женской гимназии при содействии Андрея организовала марксистский кружок гимназистка Маша Смирнова. Молодежь читала, обсуждала и передавала из кружка в кружок произведения К. Маркса, Г. В. Плеханова, В. И. Ленина.

Руководство ученическими кружками, распространение прокламаций и марксистской литературы, ставшие, по существу, первыми серьезными партийными поручениями, сделали Андрея Бубнова, несмотря на молодость, заметной фигурой среди социал-демократов Иваново-Вознесенска. Сразу же после II съезда РСДРП, в 1903 году, он становится членом партии и безоговорочно принимает большевистскую платформу. Учившийся с А. С. Бубновым в реальном училище П. А. Журов вспоминал: «Андрей увлекался химией… Но он рано встал на революционный путь, уже в последнем классе считал себя марксистом: приносил «Пролетарий», «Искру», очень убежденный человек был…»

В 1904 году, после окончания реального училища, Андрей поступает на инженерное отделение Московского сельскохозяйственного института. Знакомство с институтом новый студент начал с библиотеки. С радостным удивлением обнаружил там сочинения К. Маркса, А. Бебеля, К. Каутского, П. Лафарга. Андрей заметил, что студенты любят поговорить о революционных традициях своего учебного заведения. Однако дальше разговоров дело не шло.

— Институт, как ты заметил, все называют Петровкой, — разъяснял Бубнову его сосед по комнате Силантий Кожевников. — До 1894 года это была Петровская сельскохозяйственная академия, приносившая много хлопот властям по причине свободолюбивого духа как студентов, так и профессоров.

— Говорят, ее даже закрывали?

— Да. А потом, разогнав неугодных студентов и передовых профессоров, переименовали Петровку в институт. Называя теперь институт Петровкой, мы как бы подчеркиваем свою причастность к прежним славным делам и гордимся ими. Хотя… если откровенно, дух свободы повыветрился.

Однако после 9 января студенты заволновались. Приносимые в институт Андреем Бубновым и Силантием Кожевниковым большевистские листовки распространялись среди молодежи, вызывали дискуссии, перераставшие в митинги и сходки. Деятельностью Андрея стала интересоваться полиция.

А из дома приходили вести о растущем возмущении иваново-вознесенских ткачей, о произволе полиции и казаков, беспокойстве фабрикантов…Нарастала революционная буря. Партия большевиков взяла этот важный пролетарский район под особый контроль. В конце апреля в Иваново-Вознесенск прибыл студент Андрей Бубнов, досрочно сдавший ради этого экзамены за первый курс института. 6 мая в Иваново-Вознесенск приехал другой студент — большевик Михаил Фрунзе.

— Главная задача, которую мы сейчас здесь решаем, — вводил А. Бубнов нового товарища в обстановку, — это организованное начало всеобщей стачки. Чтобы выработать план действий, 9 мая собирается большевистская партийная конференция. Членов партии у нас более четырехсот человек. Но опытных работников мало. Так что твой приезд очень кстати. Остальное тебе объяснит «Отец». Сейчас я тебя отведу к нему.

9 мая, как и намечалось, в лесу за городом состоялась партийная конференция. Стачку решили начать 12 мая. Первой забастовала фабрика Бакулина, где действовала наиболее сильная партийная организация. Забастовка на фабрике быстро переросла во всеобщую стачку. Поддерживая иваново-вознесенский пролетариат, забастовали рабочие Шуи, Кохмы, многих прилегавших фабричных сел. Число бастующих достигло 70 тысяч человек. Стачка ивановских текстильщиков, по оценке В. И. Ленина, показала неожиданно высокую политическую зрелость рабочих.

С первых дней стачки вместе с Афанасьевым и Фрунзе Бубнов является одним из ее руководителей. Он выступает перед рабочими, изготовляет оружие, составляет и распространяет листовки, призывавшие пролетариат города к активной всеобщей борьбе за лучшую жизнь, за свое освобождение. Листовки были острыми, хлесткими. Вот названия некоторых из них: «Новый закон, или волчьи зубы и лисий хвост», «Кто идет под красным и кто под белым знаменем», «Кровавые московские дни», «Социал-демократия и черная сотня».

После того как губернатор запретил проведение митингов в городе, рабочие стали собираться в местах отдыха иваново-вознесенцев — на реке Талке. Большевики превратили Талку в своеобразный социалистический университет, куда в отдельные дни собиралось до 30 тысяч человек. Молодые представители интеллигенции, объединившиеся вокруг А. Бубнова, выступали перед забастовщиками с теоретическими вопросами. Рабочим разъяснялись марксистские положения о роли пролетариата как могильщика буржуазии, о неизбежности гибели капитализма и победы трудящихся, рассказывалось о борьбе российского пролетариата и деятельности большевиков. Это способствовало росту классового самосознания рабочих, расширяло их кругозор.

Для ведения переговоров с предпринимателями стачечники выдвинули от каждой фабрики и завода по несколько уполномоченных депутатов. С 15 мая начал регулярную работу Совет уполномоченных депутатов, который не только руководил стачкой, но и проявил себя как новая форма власти в городе. Это был первый в России общегородской Совет рабочих депутатов.

В целях поддержания революционного порядка в городе, охраны фабрик и заводов была создана рабочая милиция, а после первых вооруженных столкновений с полицией и казаками были организованы и дружины. Руководил их действиями М. Фрунзе. Непосредственное участие в обучении и вооружении дружинников Иваново-Вознесенска и Кохмы принимал А. Бубнов. Он возглавил лабораторию, изготовлявшую ручные бомбы, и получил за это партийную кличку «Химик». Андрей не только готовил взрывчатую смесь, но и сам испытывал свою продукцию, учил дружинников метать бомбы и обращаться с огнестрельным оружием. Ему часто приходилось отправляться в соседние города и села, порой пешком за 20–30 верст, имея при себе опасный груз. Через А. Бубнова осуществлялась связь с Москвой и Петербургом.

Полицейские ищейки чувствовали, что приехавший на каникулы студент Андрей Бубнов не стоит в стороне от революционных событий. Полицмейстер Кожеловский прямо говорил Сергею Ефремовичу, что члену городской управы не мешает посмотреть, не завелась ли вновь крамола в собственном доме.

24 июля, на следующий день после прекращения стачки, Андрея арестовали. Но прямых улик и компрометирующих вещественных доказательств не было. Подержали двое суток и отпустили под поручительство отца.

Родитель встретил сурово:

— Или за порог ни ногой, или чтоб духу твоего в доме не было. Выбирай!

Андрей вспыхнул и хотел уйти сразу, все равно придется рано или поздно уходить. Но, пожалев заголосившую мать, остался. Однако ненадолго…

Вскоре большевики Иваново-Вознесенска избрали его членом городского комитета партии и выдвинули в состав бюро Иваново-Вознесенского окружного комитета РСДРП. К этому времени численность партийной организации города достигла 600 человек. Кроме того, около 200 членов партии насчитывали социал-демократические группы Шуи, Кохмы, Тейкова, Середы, Вичуги. «Социал-демократическая организация имеет невиданный авторитет», — сообщали В. И. Ленину из Иваново-Вознесенска.

Власти предпринимали отчаянные усилия, чтобы ослабить большевистское влияние в городе. Кроме арестов, полицейских гонений и казачьего произвола широко использовался черносотенный террор. Были убиты руководитель иваново-вознесенских большевиков Ф. А. Афанасьев и юная революционерка О. М. Генкина. По городу покатилась волна еврейских погромов. Попутно расправлялись со всеми «красными». Предпринималась попытка разгромить и дом члена городской управы С. Е. Бубнова.

…Поздно вечером 29 октября М. В. Фрунзе, А. С. Бубнов и рабочий П. И. Волков возвращались с партийного собрания. Неожиданно налетел казачий разъезд.

— Стой! Кто такие?

— Мы…

Выслушивать задержанных не входило в расчет казаков. Засвистели нагайки. Затем арестованным накинули на шеи веревки, привязанные к седлам, и хлестнули лошадей…

Окровавленных, полузадушенных, их притащили в ямскую арестантскую, где вновь подвергли зверскому истязанию: стегали нагайками, били кулаками и поленом, таскали за волосы, топтали ногами. На всю жизнь на их телах остались шрамы — память о той страшной осенней ночи.

Через две недели, не добившись признания, охранка вынуждена была их освободить. Выйдя на свободу, А. С. Бубнов и его соратники увидели, что разгул реакции нанес серьезный урон большевистской организации. Многие были арестованы, часть революционеров, скрываясь от преследований, покинула город. Надо было срочно восстанавливать деятельность партийной организации. Сохранившееся ядро городского комитета партии (А. С. Бубнов, М. В. Фрунзе, С. И. Балашов, Ф. Н. Самойлов, Н. Н. Колотилов), несмотря на трудности, сумело быстро сплотить партийные силы. Вновь были налажены и укреплены связи большевиков с рабочими массами.

Окончательно порвав с семьей, А. С. Бубнов переходит на нелегальное положение. Он не имеет постоянного места жительства, ночует у друзей, у товарищей по партии, у старых знакомых. Скрываясь от полиции, он часто меняет вид и одежду. Пытаясь изменить походку, начинает сутулиться, за что получает у шпиков кличку для наружного наблюдения «Гнутый». Оттачивая приемы конспирации, учится быстро уходить от слежки, избегать ненужной опасности, вводить в заблуждение полицию и жандармов.

…Вечером 2 марта 1906 года А. С. Бубнов назначил собрание пропагандистов. Надо было рассказать им об итогах Петербургской конференции РСДРП, состоявшейся И февраля. Конференция приняла решение об активном бойкоте Государственной думы. Пропагандисты должны были срочно разъяснить рабочим, что Дума — это уловка, попытка царизма сбить накал революции, залить пламя борьбы трудящихся демагогическими обещаниями.

Едва начали собрание — вбежал Егор Соловьев, охранявший дом со стороны улицы.

— Расходитесь! Полиция!

— Спокойнее, товарищи, — скомандовал Бубнов, — выходить по двое, а на улице расходиться в разные стороны.

Но уйти успели немногие. Арестовали почти всех. Однако прямых улик не оказалось. Постепенно всех освободили. А. С. Бубнова выпустили почти через месяц, 31 марта…И вновь водоворот событий.

В начале апреля большевики Иваново-Вознесенска делегировали А. С. Бубнова, М. В. Фрунзе, Е. А. Дунаева и Н. А. Жиделева в Стокгольм на IV (Объединительный) съезд РСДРП. Из Петербурга А. С. Бубнов выезжал в составе одной из последних групп делегатов, в которой оказались Н. К. Крупская, К. Т. Новгородцева, П. Л. Тучапский и еще несколько человек. В работе съезда он участвовал под фамилией Ретортин, которая была ему дана как производная от партийного псевдонима «Химик».

В Иваново-Вознесенск вернулись в начале мая. Вскоре в лесу под надежной защитой дружинников состоялась партийная конференция, на которой делегаты рассказали об итогах съезда. Впечатлений было много. Ведь состоялось знакомство с такими замечательными революционерами, как Ф. Э. Дзержинский, К. Е. Ворошилов, М. И. Калинин, Л. Б. Красин, А. В. Луначарский, С. Г. Шаумян, Е. М. Ярославский. Но самое главное впечатление — это В. И. Ленин.

О Владимире Ильиче «Химик» рассказывал рабочим с особым воодушевлением, которое неизменно передавалось слушателям. Он подчеркивал, что ленинские взгляды на вооруженную борьбу пролетариата резко расходятся с позицией Плеханова. Плеханов выступает фактически против революции, прячется за спину буржуазии, заявляя, что рабочим не надо было браться за оружие. Ленин же зовет пролетариат к усилению борьбы, к вовлечению в революцию всего трудящегося населения.

Участвовал А. С. Бубнов и в работе V съезда РСДРП. Он возглавлял иваново-вознесенскую делегацию, в которую входили М. В. Фрунзе, К. Д. Гандурин, И. И. Коротков, И. Е. Любимов, Д. Д. Скороходов и другие.

На съезд из Иваново-Вознесенска уезжали группами по два-три человека. Вместе собрались в Москве. Дальше опять группами. Через Петербург, Белоостров, Гельсингфорс добрались до Копенгагена. Разместились в гостинице, считая долгий путь законченным. Но датское правительство запретило проведение съезда в своей стране. Через Швецию перебрались в Лондон. Здесь 30 апреля в церкви, арендованной у христиан-социалистов, открылся V съезд РСДРП. Церковь эта мало походила на многочисленные иваново-вознесенские: электричество, удобные сиденья для прихожан, высокая кафедра для священника, простота отделки. С радостью обратил А. С. Бубнов внимание товарищей на В. И. Ленина, присевшего на шаткий стул возле амвона.

— Андрей, — дернул за рукав Дмитрий Скороходов, — а этого, который рядом с Лениным, не знаешь? Высокий, в усах, ему еще аплодировали при входе.

— Это Максим Горький, — ответил за Бубнова стоявший рядом молодой человек, — а к кафедре сейчас направляется Георгий Валентинович Плеханов, ему поручено открыть съезд.

— А вы сами кто будете? — оглядев говорившего, спросил Бубнов.

— Кубяк Николай Афанасьевич, — протянул новый знакомый руку, — ваш сосед по номерам. Заходите вечерком, познакомимся поближе.

Много раз потом встречались Бубнов и Кубяк на партийных съездах и конференциях, совместно выполняли ответственные и сложные поручения.

После съезда А. С. Бубнов много ездит по иваново-вознесенскому промышленному району: разъясняет принятые решения, занимается организацией всеобщей стачки пролетариата, укреплением партийных организаций Кохмы, Шуи, Родников, Тейкова. Осенью 1907 года подвергается очередному аресту.

После выхода из Владимирской тюрьмы переводится на нелегальную работу в Москву, где избирается членом Московского комитета партии. Ведет партийную работу в Рогожском и Сокольническом районах, одновременно являясь агентом ЦК РСДРП по Центральной промышленной области.

В годы реакции и в период нового революционного подъема А. С. Бубнов вместе с другими большевиками-ленинцами ведет борьбу против ликвидаторов и отзовистов, за восстановление разгромленных охранкой нелегальных партийных организаций и их укрепление, за максимальное использование легальных форм революционной работы. Он способствует налаживанию связи партийных комитетов России с заграничным ленинским Большевистским центром, участвует в подготовке материалов для социал-демократической фракции Государственной думы, деятельно сотрудничает в «Правде», является редактором газеты «Поволжская быль» в Самаре. В 1908 году А. С. Бубнова избирают делегатом на V Общероссийскую партийную конференцию, а на VI (Пражской) конференции РСДРП выдвигают кандидатом для кооптации в состав Центрального Комитета партии на случай ареста кого-либо из членов ЦК.

С началом первой мировой войны Андрей Сергеевич активно разоблачает ее хищнический империалистический характер, клеймит предательскую позицию меньшевиков-оборонцев и эсеров.

Все эти годы царская охранка старается пресечь революционную деятельность А. С. Бубнова. Иногда ей это удавалось. Так, арест в 1908 году не позволил Андрею Сергеевичу выехать в Париж для участия в работе V Общероссийской партийной конференции. Потом был арест в 1910 году, опять годичное тюремное заключение, двухлетняя ссылка в Нижний Новгород, арест в Иваново-Вознесенске во время похорон матери, тюрьма, ссылки в Харьков, Полтаву, Самару… Но каждый раз, едва выйдя на свободу, А. С. Бубнов снова включался в активную революционную деятельность. Впрочем, он не прекращал ее и в тюрьме, и на этапе, и, уж конечно, в ссылке.

…1917 год он встречал в тюрьме. Позади тринадцать арестов. А что впереди? Что его ждет? Ну, на ближайшее будущее ясно — этап и четыре года ссылки в Туруханский край. Самое неприятное, конечно, — этап. Основную его часть они проделывают пешком, под усиленным конвоем, в кандалах. Не повезло им с Валерианом Куйбышевым: сговаривались бежать, да выдал провокатор, оказавшийся в камере. Теперь поведут в кандалах, сковав по двое.

25 февраля ссыльные добрались до Красноярска. После кратковременного «отдыха» в местной тюрьме заснеженным Енисейским трактом погнали дальше. Весть о свержении царя настигла их 6 марта в селе Бобровка. Всеобщее возбуждение, крики, смех, слезы. Некоторые не верили:

— Не может быть, чтоб так сразу!

Другие не ведали никаких сомнений:

— Да здравствует всеобщая свобода!

Несмотря на окрики конвоя, начали митинг. Недостатка в выступавших не было. Бубнов говорил минуты три. Его горячая, взволнованная речь усилила и без того непреодолимое стремление каждого к действию. Решили немедленно возвращаться в Красноярск. Но начальник конвоя рассудил по-своему:

Республика республикой, а служба службой! Потому господам ссыльным надлежит следовать, как предписано, а там ждать распоряжений.

Освободились через двое суток в селе Казачинском. Здесь их встретила колонна демонстрантов с красными флагами и транспарантами. «Мы свободны, — писал об этом позднее В. В. Куйбышев. — Публика узнала, что среди нас есть Бубнов и Куйбышев, и собрала большой крестьянский митинг. Было тысячи три народу. Мы с Бубновым выступали, причем, что особенно поразило ссыльных, мы выступали против войны. До этого никто там не решался об этом говорить». Уже через несколько дней они произносили антивоенные речи на митинге в Красноярске.

17 марта прибыли в Самару. Отсюда Андрея Сергеевича вскоре отозвали в Москву. С первых же дней пребывания в Москве А. С. Бубнов включается в пропаганду и разъяснение знаменитых ленинских Апрельских тезисов. Он становится членом Московского областного бюро ЦК РСДРП(б) — партийного центра, объединявшего большевистские организации 13 губерний Центрального промышленного района. Часто выступает на фабриках, заводах, в воинских частях.

С особым чувством приезжает он в родной Иваново-Вознесенск. В городе уже открыто работали вернувшиеся из тюрем и ссылок его друзья и соратники: бывший депутат IV Государственной думы Федор Самойлов, Павел Симонов, Василий Морозов, Вера Каравайкова и другие большевики. Здесь была могила матери, к которой ему в 1913 году не позволила подойти полиция…

Свою речь на заседании Иваново-Вознесенского Совета 10 апреля 1917 года А. С. Бубнов посвятил вопросу о власти, о возможности мирного перехода ее в руки пролетариата. Для жителей города он прочитал на следующий день лекцию «Мировая война и социалистическое развитие Европы».

— Победа пролетариата в России неизбежно ускорит выступление рабочих на Западе, — говорил лектор. — Взгляды же меньшевиков, считающих, что без революций на Западе российский пролетариат не победит, вредны и опасны.

Чтобы успешно бороться с меньшевистским влиянием, А. С. Бубнов предложил большевикам четко размежеваться с меньшевиками, создав для партийных организаций Иваново-Вознесенска, Шуи, Кохмы, Тейкова, Лежнева и других ближайших районов единый большевистский центр. Бубнов разработал и представил в парторганизацию города проект такого центра РСДРП(б).

Меньшевики, почуяв опасность, сразу же яростно выступили против этой идеи. Первый бой разгорелся 14 апреля на партийной конференции. Председательствовали по очереди А. С. Бубнов и Г. И. Ломов-Оппоков. Меньшевики получили отпор. Через несколько дней большевистская «Правда» писала, что работа иваново-вознесенской партийной конференции, все ее постановления пронизаны революционной энергией.

Вскоре московские большевики делегировали А. С. Бубнова в Петроград на VII (Апрельскую) Всероссийскую партийную конференцию. С большим волнением он вновь вслушивался в голос Ильича. Возможность мирного развития революции, отмечал В. И. Ленин, во многом зависит от большевизации Советов.

Как член Моссовета, А. С. Бубнов по заданию его провинциального отдела оказывает помощь большевикам на местах в создании и укреплении Советов. По его инициативе в Иваново-Вознесенском Совете рабочих и солдатских депутатов создается самостоятельная большевистская фракция. Работа А. С. Бубнова, Г. И. Ломова-Оппокова, Г. А. Усиевича и других коммунистов в Моссовете значительно подняла авторитет большевиков.

Однако после июльских событий, показавших предательскую сущность эсеро-меньшевистских Советов, Бубнов в числе других ленинских сторонников выступает за немедленное снятие лозунга «Вся власть Советам!». В его докладе и выступлениях на VI съезде партии решительно и страстно звучал прямой призыв к подготовке вооруженного восстания:

— Советы не имеют теперь никакой власти, они гниют. На этот счет не должно быть никаких иллюзий. Контрреволюция развивается, и неизбежно произойдет столкновение двух сил. И если раньше мы говорили о переходе власти, то теперь этот термин устарел, надо накапливать силы для решительного боя, для захвата власти.

Съезд высоко оценил деятельность А. С. Бубнова. Его избирают членом Центрального Комитета РСДРП(б) и переводят для работы в Петроград. Начинается один из самых ярких периодов революционной деятельности А. С. Бубнова.

При подготовке вооруженного восстания партия поручает Андрею Сергеевичу самые различные и ответственные задания. В дни корниловского мятежа он по заданию В. И. Ленина координирует взаимоотношения Московского комитета РСДРП(б) с представителями мелкобуржуазных партий.

— Большевики должны сохранить свою самостоятельную линию, — разъяснял А. С. Бубнов ленинскую позицию, — а не сливаться с Временным правительством и эсеро-меньшевистскими Советами, не превращаться в подсобный аппарат Керенского.

Вместе с другими членами Центрального Комитета партии А. С. Бубнов участвует в мобилизации рабочих и солдат Москвы на отпор корниловщине.

А 27 августа Андрей Сергеевич на экстренном заседании Петербургского комитета большевиков по поручению ЦК РСДРП(б) делает доклад о текущем моменте. Проанализировав ход борьбы с корниловщиной, он подчеркнул особую опасность, нависшую над Питером. От имени ЦК докладчик предложил все партийные организации города привести в боевую готовность, установить постоянное дежурство в горкоме партии, усилить контакты с районными Советами. Для улучшения связей с предприятиями и воинскими частями туда были направлены большевистские представители и агитаторы. Началось вооружение рабочих.

Большевики сумели придать борьбе с корниловщиной всенародный размах, и это позволило буквально за несколько дней смести выступление контрреволюции. Решительность и дальновидность, проявленные партией в тот критический момент, подняли ее авторитет среди трудящихся, показали несостоятельность Временного правительства и эсеро-меньшевистских Советов. Создавшееся после разгрома корниловщины положение позволило В. И. Ленину сделать вывод, что вооруженное восстание назрело.

10 октября для политического руководства восстанием образуется большевистское Политбюро во главе с В. И. Лениным. В числе семи членов Политбюро был и А. С. Бубнов. Военно-организационная подготовка восстания возлагалась на Военно-революционный комитет при Петроградском Совете, в который также вошел Андрей Сергеевич.

15 октября на экстренном заседании Петербургского Комитета РСДРП(б), обсуждавшем подготовку вооруженного восстания, А. С. Бубнов, выступивший с докладом, говорил:

_ Общая оценка момента такова: мы приближаемся к развязке, кризис уже назрел, и события начинают разворачиваться. Мы втягиваемся в схватку, стоим накануне выступления.

Он предложил всю практическую работу партии направить на подготовку восстания, приспособить к условиям момента массовую агитацию и проводить через нее идею о необходимости вооруженного выступления и взятия власти пролетариатом, привести в боевую готовность Красную гвардию, создать при райкомах партии боевые центры для подготовки новых рабочих отрядов, включить в эти центры представителей Советов, районных дум, воинских частей.

Основываясь на ленинском указании, докладчик подчеркнул, что восстание в Петрограде нельзя считать локальным. Его надо немедленно распространять на другие города, а для этого заранее следует направить на работу в профсоюзах железнодорожников и почтово-телеграфных служащих побольше партийных сил, так как именно эти союзы наиболее тесно связаны со всей страной.

После обсуждения доклада Петербургский комитет единодушно принял тезисы, содержавшие все конкретные предложения докладчика.

На следующий день для практического руководства ходом восстания был избран Военно-революционный центр (ВРЦ) из пяти членов Центрального Комитета партии. В состав ВРЦ вошли: А. С. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, М. С. Урицкий. При распределении обязанностей между членами ВРЦ А. С. Бубнову поручили поддержание политической и оперативной связи с железнодорожниками, а также непосредственное руководство захватом столичных вокзалов и установление контроля над транспортом.

Дни накануне восстания были наполнены особенно напряженной работой. Андрей Сергеевич, как и большинство членов ЦК РСДРП(б), спал не более двух-трех часов в сутки, забывая о еде и отдыхе. 20 октября он участвовал в работе заседания Военно-революционного комитета. Побывал в казармах… Потом на заседании Центрального Комитета вместе с другими ленинцами гневно клеймил предательское поведение Каменева и Зиновьева, раскрывших в печати большевистский план вооруженного восстания. На следующий день он с представителями Военно-гарнизонного комитета Петрограда занимался уточнением соотношения вооруженных сил в столице. Оно оказалось явно не в пользу Временного правительства. 22 октября проводился День Петроградского Совета, превратившийся в своеобразный смотр боевых сил революции. На заводах и фабриках, в учреждениях и солдатских казармах проходили собрания и митинги. Рабочие и солдаты с огромным вниманием слушали речи Бубнова, Володарского, Калинина, Коллонтай, Косиора, Луначарского, Свердлова и других большевистских ораторов.

Для непосредственного руководства боевыми действиями по взятию Зимнего был образован специальный боевой орган — полевой штаб. В него входили: В. А. Антонов-Овсеенко, Г. И. Благонравов, А. С. Бубнов, К. С. Еремеев. Н. И. Подвойский и Г. И. Чудновский. Андрей Сергеевич как член Центрального Комитета РСДРП(б) возглавил общее руководство деятельностью штаба.

«…В Смольном Владимир Ильич появился в ночь на 25 октября, — вспоминал А. С. Бубнов позднее. — …Владимир Ильич очень торопил со взятием Зимнего… твердо направлял дело к победе… был оживлен, весел, светился весь изнутри каким-то особенным светом, был непоколебим, уверен и тверд».

В ночь на 26 октября Зимний пал. Временное правительство было арестовано революционными солдатами и матросами под руководством членов полевого штаба.

Сразу после штурма Зимнего Андрей Сергеевич получает новое задание партии. В связи с тем что лидеры профсоюза железнодорожников (Викжеля) заняли антисоветскую позицию и призвали рядовых членов профсоюза к контрреволюционным действиям, А. С. Бубнову поручалось склонить железнодорожников к сотрудничеству с Советской властью. 26 октября Андрей Сергеевич выступил на пленуме Викжеля с разъяснением политики Советской власти и предложил участникам пленума признать решения 2-го съезда Советов. Однако руководство Викжеля отвергло это предложение и встало на путь открытой борьбы с властью трудящихся. Оно потребовало создания коалиционного правительства из представителей всех «советских партий» и смещения В. И. Ленина с поста Председателя Совета Народных Комиссаров. В случае отказа выполнить этот ультиматум Викжель угрожал всеобщей забастовкой на транспорте, что в условиях начавшегося мятежа Керенского — Краснова представляло серьезную опасность.

Капитулянтскую позицию по отношению к ультиматуму Викжеля заняли Каменев и его сторонники. В. И. Ленину и большинству членов Центрального Комитета партии — Бубнову, Дзержинскому, Свердлову, Сталину, Урицкому пришлось вести с ними ожесточенную борьбу. Первый бой капитулянтам был дан 29 октября на заседании Центрального Комитета. В. И. Ленин, поглощенный организацией обороны Петрограда, на заседании не присутствовал. ЦК отверг предложения о вхождении в Совнарком меньшевиков, правых эсеров и других контрреволюционных партий. Вместе с Берзиньш, Дзержинским, Иоффе, Коллонтай, Свердловым, Урицким Бубнов голосовал за линию ленинского ЦК.

Чтобы выбить почву из-под ног Викжеля и стоявших за ним партий эсеров и меньшевиков, а также остановить продвижение войск Краснова к Питеру, нужно было немедленно установить на железных дорогах власть советской администрации.

Утром 29 октября Андрей Сергеевич получил тревожную весть: Краснов занял Балтийский, Финляндский и Варшавский вокзалы. Однако, побывав на всех вокзалах, Бубнов установил, что слухи ложные. В Смольный он сообщил: «Сведения провокационные, но положение на вокзалах сложное. Служащие в основном настроены антисоветски, портят железнодорожные стрелки, не подчиняются советским комиссарам, ждут подхода Краснова».

Нужны были безотлагательные и решительные меры. На Балтийском и Финляндском вокзалах Андрей Сергеевич установил красногвардейскую охрану, отстранил саботажников-телеграфистов и назначил вместо них специалистов-солдат, заявив, что арестует любого, кто будет бойкотировать распоряжения новой власти. На Варшавском, где обстановка была спокойней, он избрал иную тактику. Собрав служащих, рассказал им о политике Советского правительства, об опасности со стороны Краснова и контрреволюционности лидеров Викжеля. Железнодорожники согласились сотрудничать с Советской властью и отказались от намерения начать забастовку. За попытки склонить железнодорожников к саботажу и забастовке А. С. Бубнов взял под стражу членов исполкома Викжеля Николаевской дороги, наложил домашний арест на бывшего товарища (заместителя) министра путей сообщения Тахтамышева. К 3 ноября все вокзалы столицы были в подчинении Советской власти. Это позволило своевременно отправить воинские эшелоны на отпор Краснову, на помощь революционной Москве, освободить вокзалы от лишних грузов и сомнительных элементов…

В середине ноября А, С. Бубнова по предложению В. И. Ленина направляют на Украину для оказания помощи украинским коммунистам в становлении и укреплении власти трудящихся. Перед отъездом состоялась беседа с Владимиром Ильичем. Украина, по словам В. И. Ленина, была тогда в числе наименее большевистских районов.

Несколько дней А. С. Бубнов работал в Харькове. Потом ЦК РСДРП(б) срочно посылает его на Дон. Положение там оказалось еще сложнее, чем на Украине. В Новочеркасске — ставке атамана Каледина — готовился «крестовый поход» на Москву и Петроград. Вокруг Каледина, как указывал В. И. Ленин, группировались собравшиеся со всех концов России контрреволюционные элементы из помещиков и буржуазии.

ЦК РСДРП(б) и Советское правительство разработали план разгрома Каледина. Прежде всего требовалось отстоять Ростов, чтобы не позволить противнику отрезать Центральную Россию от сырьевых ресурсов Юга. В Ростове А. С. Бубнов сразу же включился в руководство боевыми действиями наших войск. 28 ноября он телеграфировал В. И. Ленину: «Нападение юнкеров на Совет, организованное гетманом Потоцким, в ночь на 26-е явилось началом революционной борьбы в Ростове… В настоящее время идет борьба за станцию Ростов, где засели юнкера… Казаки в массе держатся нейтрально, заявляя, что с солдатами и рабочими драться не будут… Настроение наших частей твердое, бодрое. Бубнов».

Ожесточенные бои красногвардейских отрядов с войсками Каледина продолжались семь дней. Ростовский железнодорожный узел неоднократно переходил из рук в руки. Но революционным силам удалось отбить лишь первый натиск контрреволюции.

В марте 1918 года в составе большой группы партийных, советских и военных работников А. С. Бубнов вновь прибыл на Украину, оккупированную теперь немецкими войсками. Андрей Сергеевич был введен в состав правительства республики, а вскоре, после его преобразования в Повстанческий секретариат («Девятку»), возглавил военное секретарство «Девятки».

Основной задачей Повстанческого секретариата явилась подготовка вооруженного восстания против иностранных захватчиков и их пособников. Подготовку к восстанию начали с широкой пропаганды самой его идеи. При этом А. С. Бубнов подчеркивал, что большевики должны нацеливать трудящихся не на общенациональное восстание против оккупантов, а на классовое выступление рабочих и крестьян против иноземных и «своих» поработителей.

Коммунисты понимали, что успех борьбы во многом зависит от единого и твердого партийного руководства. Многопартийность и разногласия среди руководителей повстанческой борьбы отрицательно сказывались на ее результатах. В апреле 1918 года для подготовки I съезда Коммунистической партии Украины было создано организационное бюро. В него вошли: А. С Бубнов, Я. Б. Гамарник, В. П. Затонский, С. В. Косиор, Н. А. Скрынник и др. Съезд решили проводить в Москве. Перед его началом руководителей повстанческого движения на Украине принял В. И. Ленин. Беседа с вождем пролетарской революции по-новому осветила для А. С. Бубнова многие вопросы, связанные с организацией компартии Украины и подготовкой вооруженного восстания.

Съезд признал первоочередной задачей подготовку восстания рабоче-крестьянских масс Украины для восстановления власти Советов. Вместо Повстанческого секретариата в связи с этим создавался Всеукраинский центральный военно-революционный комитет (ВЦВРК). Председателем ВЦВРК стал член ЦК КП(б) У А. С. Бубнов.

Свою работу новый руководящий орган начал с объединения всех военно-революционных комитетов Украины в единую систему и налаживания повседневного конкретного руководства растущим повстанческим движением.

С помощью В. Н. Боженко, Н. Г. Крапивянского и В. М. Примакова А. С. Бубнов сумел сформировать в «нейтральной зоне» Украины две дивизии и несколько отрядов регулярных войск. Этим формированием было заложено ядро будущей советской украинской армии.

Большое внимание уделялось забастовочной борьбе украинского пролетариата. В июле ВЦВРК взял под свой контроль забастовку железнодорожников Украины и Юга России. По предложению А. С. Бубнова для ее руководства была создана специальная комиссия при ЦК КП(б) У. Руководимая большевиками забастовка нанесла серьезный удар по планам немецких оккупантов. Она надолго задержала вывоз в Германию продовольствия и промышленного сырья, усилила рост политического сознания трудящихся Украины, оказала деморализующее воздействие на германскую армию. Весной 1919 года В. И. Ленин писал, что немецкие империалисты «хотели вывезти из Украины 60 миллионов пудов хлеба, а вывезли всего только 9 миллионов и в придачу вывезли такую штуку, какую им не переварить, — вывезли большевизм».

ВЦВРК продолжил работу Повстанческого секретариата по созданию военно-революционных комитетов, партизанских штабов, органов разведки и снабжения, по сплочению революционных сил.

Гнев трудящихся Украины против оккупантов нарастал стремительно и грозил стать неуправляемым. ВЦВРК, стремясь придать организованный характер борьбе трудящихся, попытался оттянуть стихийный взрыв. Но 4 августа произошли столкновения между черниговскими партизанами и немецкими войсками. По принятому ранее решению в случае стихийного выступления на Черниговщине партизанам предписывалось начинать восстание по всей Украине. Поэтому ЦК КП(б) У и ВЦВРК, узнав о черниговских событиях, издали приказ № 1 о повсеместном начале вооруженного восстания. На помощь черниговцам устремились отряды из «нейтральной зоны». А. С. Бубнов, как и другие руководящие работники, надеялся, что к восставшим примкнут широкие массы трудящихся. Но вскоре стало ясно — восстание не удастся. Оно не переросло во всеобщее выступление даже на Черниговщине. 7 августа приказ № 1 пришлось отменить.

II съезд КП(б) У, состоявшийся в октябре 1918 года, оценив в целом положительно деятельность ВЦВРК, отметил слабость нелегальной работы на оккупированной части Украины. В связи с этим на ее усиление направлялся целый ряд ответственных работников партии. А. С. Бубнова послали в Киев. В городе сосредоточились сильные партийные кадры. Возглавлял Киевский подпольный обком партии С. В. Косиор. Андрея Сергеевича назначили начальником областного повстанческого штаба, председателем Киевского подпольного исполкома, членом подпольного обкома партии, ввели в состав редакции нелегальной газеты «Киевский коммунист».

В Киеве властвовал гетман Скоропадский. Ненавистный народу гетманский режим держался на репрессиях и силе немецких войск. Но в ноябре 1918 года в Германии произошла революция, и штык иноземных захватчиков перестал быть опорой гетману.

По Украине катилась лавина выступлений против оккупантов и Скоропадского. На смену обанкротившемуся «гетману всея Украины» германские империалисты спешно направили Симона Петлюру, организовав под его руководством «восстание» сечевых стрельцов против гетманщины.

Большевики решили взять антигетмановское движение на Киевщине под свой контроль. 18 ноября А. С. Бубнов направил в ЦК КП(б) У записку по этому поводу. Он докладывал, что продвижение петлюровских войск к Киеву и растущее крестьянское восстание вокруг города прямо ставят перед коммунистами задачу создания своих вооруженных сил и подготовку восстания.

Партийная организация Киева перешла на военное положение. Для руководства военной работой был создан ревком, рабочим органом которого стал областной штаб во главе с А. С. Бубновым. Штаб назначил во все районы города и области военных комендантов, поручив им ведение как чисто военной, так и пропагандистской работы.

Деятельность киевского подполья особенно активизировалась при подходе к городу Красной Армии. 19 января 1919 года состоялась нелегальная большевистская конференция. По докладу А. С. Бубнова «Гетманщина, Директория и наша тактика» была принята резолюция, определившая основную линию большевиков при организации восстания.

…4 февраля киевлян разбудил орудийный гул. Слышались пулеметные очереди и винтовочная стрельба. Войска Директории и ее учреждения в суматохе покидали город. В ночь на 5 февраля власть в городе взял Исполнительный комитет Киевского Совета рабочих депутатов во главе с А. С. Бубновым. Во всех районах были подняты красные флаги, начали открытую работу ревкомы и Советы. Утром в здании городской думы состоялось заседание Исполкома. В принятом на нем обращении говорилось, что в городе восстановлена власть Советов.

Вечером Андрею Сергеевичу доложили о вступлении в Киев первых частей Красной Армии. Ими оказались прославленные Богучанский и Таращанский полки, в формировании которых А. С. Бубнов в свое время принял активное участие. Командующий Украинским фронтом В. А. Антонов-Овсеенко, телеграфируя В. И. Ленину о вступлении советских войск в Киев, подчеркнул, что власть в городе находится в руках Исполнительного комитета во главе с А. С. Бубновым.

После освобождения Киева Андрей Сергеевич некоторое время продолжает руководить Исполкомом Совета, а в конце февраля избирается председателем Киевского губернского военного комитета и членом Киевского губ-кома партии большевиков. В качестве наркома продовольствия он, кроме того, входил в новый состав правительства Украины.

Во всей многообразной деятельности А. С. Бубнова в 1919 году превалировала военно-политическая работа. В этот сложнейший военный период он является членом реввоенсовета Украинского фронта и 14-й армии, входит в Совет Обороны и Президиум Совета Обороны Украины, в состав Всеукрапнского ЦИК. Под его руководством было проведено большое количество заседаний реввоенсоветов фронта и 14-й армии. Доклады и выступления Андрея Сергеевича в высших государственных и военных органах республики отличались глубиной и объективностью оценки военно-политического положения, он всегда подчеркивал неразрывное единство целей трудящихся Украины и России.

А. С. Бубнов никогда не был кабинетным работником. Он часто выезжал на места боев, участвовал в разработке операций, руководил мобилизацией рабочих и коммунистов. Особую заботу проявлял он о пополнении коммунистами и политработниками так называемых ненадежных соединений. К их числу прежде всего относились 6-я дивизия под командованием Григорьева и бригада, возглавляемая Махно.

Бывший штабс-капитан Григорьев после свержения царизма служил буржуазной Центральной раде, затем переметнулся к гетману Скоропадскому, потом перешел на сторону Советской власти, но, по сути, всегда оставался буржуазным националистом. Не меньшие опасения вызывал анархизм Нестора Махно, также в тот период провозглашавшего себя сторонником Советской власти. Только исключительно трудное положение Красной Армии заставляло терпеть Григорьева и Махно в качестве союзников. «С войсками Махно, — требовал В. И. Ленин, — временно, пока не взят Ростов, надо быть дипломатичным…»

Усилившееся наступление деникинских войск создало очень тяжелую обстановку на Украине. По предложению А. С. Бубнова Политбюро ЦК КП(б) У принимает решение: «…мобилизовать и снять во всех партийных и советских учреждениях до 50 процентов коммунистов и… нужное количество некоммунистов, пригодных для армии как специалисты». Во исполнение этого решения А. С. Бубнов проводит мобилизацию коммунистов аппарата Наркомвоенмора Украины. Он лично отбирает для 14-й армии 70 опытных политработников, распределяет их по соединениям и частям.

Центральный Комитет РКП(б) неослабно следил за происходящими на Украине событиями. 28 мая В. И. Ленин в телеграмме Совнаркому Украины потребовал: «Сосредоточить все силы на Донбассе… послать Пятакова, Бубнова в Харьков, Екатеринослав для поголовнейшей, энергичнейшей мобилизации рабочих для Южфронта…»

29 мая В. И. Ленин напоминает Совету Обороны Украины о необходимости ускорить мобилизацию рабочих. Обращаясь к одному из членов Совета Обороны — A. А. Иоффе, Владимир Ильич пишет: «Прочтите эту телеграмму Раковскому, Межлауку, Ворошилову, Пятакову, Бубнову, Квирингу и другим виднейшим работникам».

B. И. Ленин указывал на личную ответственность каждого работника за положение дел и обязанность всех «работать революционно».

Выполняя ленинские указания, А. С. Бубнов с 1 по 4 июня проводит мобилизацию рабочих в Харькове, а с 4-го по 17-е — в Екатеринославе. О ходе мобилизации он регулярно докладывает В. И. Ленину. 5 июня В. И. Ленин телеграфировал А. С. Бубнову: «Благодарю за подробные вести и за энергию, но надо довести дело до конца. Не полагайтесь ни на кого и оставайтесь лично, пока не будут подвезены до места назначения вполне готовые части или пока не будут влиты в фронтовые части. Ленин».

А. С. Бубнов последовательно и настойчиво проводил в жизнь ленинские установки. Мобилизация, проведенная под его руководством в Екатеринославе в июне 1919 года, дала Красной Армии более 9 тысяч бойцов и командиров.

В конце 1919 года Андрея Сергеевича отзывают в Москву. Закончилась его деятельность на Украине, где он внес существенный вклад в победу и упрочение Советской власти.

В 1920-м — начале 1921 года А. С. Бубнов возглавляет текстильную промышленность, входит в состав руководящих партийных органов Москвы, работает в комиссии по истории Октябрьской революции и Коммунистической партии (Истпарт).

В марте 1921 года А. С. Бубнов вновь в рядах вооруженных защитников Советской власти. По тающему льду Финского залива в передовых цепях наступающих войск он в числе трехсот делегатов X съезда РКП(б) штурмует мощные кронштадтские форты. Отмечая этот подвиг А. С. Бубнова высшей наградой — орденом Красного Знамени, Реввоенсовет Республики писал в своем приказе: «…участвуя в штурме фортов и Кронштадтской крепости, личной храбростью и примером вдохновлял красных бойцов, чем способствовал окончательному очищению Кронштадта от контрреволюционных банд».

В апреле 1921 года было принято решение о создании Северо-Кавказского военного округа. Образовывался он на базе Первой Конной армии. ЦК РКП(б) выделил в распоряжение РВС округа 15 ответственных работников и 500 коммунистов. Командующим войсками военного округа назначался К. Е. Ворошилов, а членом реввоенсовета А. С. Бубнов.

Условия работы на Северном Кавказе оказались более чем трудными: сложная политическая обстановка, бытовые неудобства. Недоставало продовольствия, одежды, обуви, жилых помещений. В условиях голода 1921 года на Северном Кавказе активизировался бандитизм. Местное казачество и богатое крестьянство зачастую оказывало помощь бандитам, пыталось влиять на войска создаваемого округа.

Коммунисты, политработники в этой сложной обстановке обращались к опыту гражданской войны, к указаниям В. И. Ленина о том, что «…где наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров… там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед».

«Роль комиссара в Первой Конной армии была громадной, — говорил позднее А. С. Бубнов. — Комиссар был прежде всего носителем духа нашей партии, ее дисциплины, ее твердости и мужества».

Повседневной задачей войск являлась борьба с бандитизмом. По неполным данным, на территории округа насчитывалось до 7 тысяч бандитов. При ликвидации бандитизма А. С. Бубнов решительно выступал против карательных операций.

— Расправы, — говорил он, — могут вызвать недовольство и злобу даже у лояльно настроенных казаков и горцев.

При выборе форм и способов борьбы с мятежниками он требовал учитывать их классовую неоднородность, веками складывавшиеся особенности быта местного населения, националистические пережитки и религиозные предрассудки.

— Даже среди бандитов, — подчеркивал член реввоенсовета, — есть заблуждающиеся и обманутые люди, которых следует отделять от действительных врагов Советской власти и нейтрализовывать.

Как член Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) и Донецкого обкома партии, представитель военного округа в Экономическом совете Юго-Востока России, А. С. Бубнов внес определенный вклад в борьбу с голодом, в ликвидацию холерной эпидемии, в решение многих народнохозяйственных и социальных вопросов данного региона.

В мае 1922 года А. С. Бубнов назначается на ответственную должность заведующего Агитационно-пропагандистским отделом Центрального Комитета РКП(б). Это назначение совпало с резким обострением идеологической борьбы внутри страны, вызванной условиями нэпа.

…В субботу с утра повалил мягкий густой снег, но затем поднялся злой ветер, и вскоре по всей Москве яростно заплясала и вызывающе завыла метель. Остановились трамваи. Дворники, бросив расчищать заносы, ибо дело это было безнадежное, разбрелись по домам. На службу Андрей Сергеевич пошел пешком. Он любил такую погоду. После нее всегда, как после боя, наступает ясность. Либо ты, либо тебя. Он верил в свои силы и испытывал почти удовольствие, ввергая себя в круговорот страстей и событий. Боялся он только за друзей и близких. Ведь именно сейчас, как никогда, осложнилась обстановка внутри партии. Ильич тяжело болен. Советское государство переживает большие экономические и политические трудности. Воспользовавшись этим, вновь подняли голову троцкисты. Считают: настало удобное время, чтобы изменить ленинский курс РКП(б), протащить в руководящие партийные, советские и военные органы своих людей. Красную Армию пытаются вывести из-под влияния партии, хотят перетянуть на свою сторону как можно больше авторитетных, зарекомендовавших себя истинными революционерами людей. Даже Владимир Александрович Антонов-Овсеенко запутался в их сетях… Нет, отсиживаться преступно, надо идти непогоде наперекор, не отдавать ей друзей, крепить ряды единомышленников.

22 января 1924 года газета «Красная звезда» сообщила: «Приказом Союзного Реввоенсовета начальник ПУРа тов. Антонов-Овсеенко освобожден от занимаемой должности. Вновь назначенный на эту должность тов. Бубнов вчера приступил к исполнению своих обязанностей».

Вместе с М. В. Фрунзе, К. Е. Ворошиловым, М. Н. Тухачевским, П. И. Барановым и другими виднейшими военными деятелями А. С. Бубнов возглавил борьбу армейских коммунистов с фракционерами. «Для меня единство партии — это не пустой звук, — заявлял он в письме XIII съезду РКП(б), — для меня всякая оппозиция представляется делом вредным, а всякие попытки организованной оппозиции делом, безусловно, антипартийным, то есть преступным».

С большим вниманием в партийных кругах встретили это письмо А. С. Бубнова, а также его статьи «Как тов. Преображенский опровергает тов. Преображенского» и «Фракционная перепутаница», опубликованные в «Правде». В них автор резко отмежевывался от всевозможных фракций, выступал за единство партии, показывал несостоятельность взглядов лидеров оппозиции.

А. С. Бубнов активно боролся против попыток троцкистов исказить и принизить роль В. И. Ленина в создании Коммунистической партии, Советского государства и Вооруженных Сил. Большое значение для пропаганды ленинизма, отпора троцкистским выпадам имела работа комиссии Реввоенсовета СССР по увековечению памяти В. И. Ленина под председательством А. С. Бубнова.

Разоблачению троцкизма способствовали также многочисленные доклады, научные труды Андрея Сергеевича, написанные им в 1924–1925 годах. 27 марта 1924 года он выступил против фракционности на собрании партийных ячеек Военной академии РККА, в мае подверг резкой критике сторонников Троцкого в докладе на IX Всекрымской областной партийной конференции, в августе разоблачал троцкизм в докладе на партконференции Ленинградского военного округа…

Решительный бой троцкизму в свете требований XIII съезда РКП(б) армейские коммунисты дали на совещании начальников политорганов, проходившем 17–22 ноября 1924 года под председательством А. С. Бубнова. Заслушав и обсудив доклад Андрея Сергеевича, совещание определило, что троцкисты стремятся свести на нет роль партии в военном строительстве. Троцкизм был квалифицирован как разновидность меньшевизма. Совещание обратилось в Центральный Комитет партии с просьбой рассмотреть на ближайшем пленуме ЦК вопрос о троцкизме и пребывании Троцкого на высших военных должностях. Предложения совещания совпали с мнением Московского комитета партии, их поддержали парторганизации Киева, Минска, Баку, Тифлиса и многих других городов.

Учитывая мнение армейских коммунистов и крупнейших партийных организаций страны, январский (1925 г.) пленум ЦК РКП(б) освободил Троцкого от должности председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора СССР, назначив на эти посты М. В. Фрунзе. В соответствии с указаниями пленума Политуправление Красной Армии специальным циркуляром предложило политорганам продолжать работу по разоблачению троцкизма.

Андрей Сергеевич считал, что усиление партийного влияния на все стороны жизни и деятельности войск должно стать самой существенной чертой начавшейся в 1924 году военной реформы. В связи с этим он требовал укреплять и повышать роль политорганов и партийных организаций в Вооруженных Силах. Называя партию вождем Красной Армии, А. С. Бубнов подчеркивал: «Наша армия крепка именно потому, что крепка наша партия и наша военная партийная организация. Заслуги партии и всех партийно-политических органов в армии в деле политического воспитания командного состава громадны. Именно в силу этого мы должны и можем инициативу дальнейшего проведения единоначалия взять на себя и осуществлять ее таким образом, чтобы укреплять руководящее значение Коммунистической партии в Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

Противники усиления партийного влияния в армии и на флоте выступали за передачу отдельных функций политорганов местным комитетам партии, а порой требовали даже полной их ликвидации, вывода коммунистов из состава армии и флота. Протестуя против этого, А. С. Бубнов говорил, что система руководства Вооруженными Силами со стороны Коммунистической партии не может быть ликвидирована. «Внутри этой системы могут происходить различные изменения (например, упразднение института комиссаров, повышение роли комсостава и пр.), но сама она, ее предназначение, цель, основа, содержание сохранится незыблемо. Если «Советы без коммунистов!» — это контрреволюция, то и Красная Армия без коммунистов — это тоже контрреволюция».

Предложения А. С. Бубнова вошли в разработанный под его руководством проект постановления Оргбюро ЦК РКП(б) «О взаимоотношении политаппарата Красной Армии и Флота и парторганизаций», имевшего большое значение для укрепления армейских партийных организаций и политорганов.

На дальнейшее повышение роли партии в Вооруженных Силах влияли и такие мероприятия: введение в сентябре 1925 года в действие Положения о Политуправлении РККА, согласно которому ПУР получил права отдела ЦК РКП(б); включение на XIV съезде ВКП(б) в Устав партии специального раздела «О парторганизациях Красной Армии»; избрание начальника ПУ Ра А. С. Бубнова секретарем Центрального Комитета партии и другие.

Укреплению партийных организаций Красной Армии и Флота способствовали I и II Всеармейские совещания секретарей партийных ячеек, проведенные в 1925 и 1928 годах под непосредственным руководством А. С. Бубнова, при участии М. В. Фрунзе и К. Е. Ворошилова, Отныне эти форумы армейских коммунистов стали традиционными.

В период нахождения А. С. Бубнова на посту начальника Политуправления РККА много нового было внесено в теорию и практику партийно-политической работы в войсках. Так, своеобразным итогом деятельности политорганов под руководством А. С. Бубнова по совершенствованию партийно-политической работы можно считать введение в 1927 году (впервые в истории) в «Боевой устав пехоты РККА (часть II)» специальной главы «Политическая работа в боевой обстановке». В 1929 году глава «О политическом обеспечении боевой деятельности войск» вводится в «Полевой устав РККА».

Важное место в системе партийно-политической работы среди личного состава стали занимать возникшие вскоре после гражданской войны Дома Красной Армии и Флота. Широкое, повсеместное создание окружных и гарнизонных Домов Красной Армии приходится на 1924–1928 годы. В марте 1924 года А. С. Бубнов возглавил комиссию по созданию Центрального Дома Красной Армии (ЦДКА) в Москве, а с апреля 1927 по сентябрь 1929 года он руководил Советом ЦДКА имени' М. В. Фрунзе. Один из сотрудников ЦДКА вспоминал: «Андрей Сергеевич был основным и главным инициатором по созданию и организации ЦДКА и сил с энергией Андрей Сергеевич положил гораздо больше на ЦДКА, чем кто-либо…»

Большой вклад внес А. С. Бубнов в осуществление партийных решений о введении единоначалия в Вооруженных Силах, что являлось одним из основных мероприятий военной реформы. По поручению Центрального Комитета партии он в феврале 1924 года глубоко изучает этот важнейший вопрос военного строительства, приходит к выводу, что к введению единоначалия Красная Армия вполне готова, что вводить единоначалие надо постепенно, по мере подготовки командиров и политработников в каждой части.

Эти адресованные Центральному Комитету партии предложения были разосланы для ознакомления многим видным военным и политическим деятелям, а в дальнейшем послужили основой для ряда руководящих документов. В тоне 1924 года А. С. Бубнов назначается председателем комиссии Оргбюро ЦК РКП(б) по военным вопросам, на которую в числе других важнейших задач военной реформы возлагалось введение единоначалия.

2 марта 1925 года пленум Реввоенсовета СССР заслушал его доклад о подготовке к намечаемой реорганизации. Обсудив сообщение, Реввоенсовет издал приказ о введении единоначалия, в который вошли основные положения разработанной при участии Бубнова в декабре 1924 года инструкции по этому вопросу. Введение единоначалия продолжалось до конца 1928 года. Одним из завершающих его моментов стало утверждение Реввоенсоветом СССР подписанного А. С. Бубновым «Положения о военных комиссарах, командирах-единоначальниках и помполитчасти».

Единоначалие значительно укрепило Вооруженные Силы, повысило авторитет, активизировало инициативу командиров и политработников в обучении и воспитании советских воинов.

Под непосредственным руководством А. С. Бубнова Политуправление РККА ставило и решало многие другие вопросы военной реформы. Только за полтора года между XIII и XIV съездами партии по просьбе и предложению Политуправления Центральный Комитет РКП(б) рассмотрел более 90 принципиальных вопросов советского военного строительства.

Большое внимание Андрей Сергеевич уделял армейскому комсомолу.

— Вопрос о молодежи, о партийном обучении и политическом воспитании ее в духе большевизма, — подчеркивал он, — должен быть поставлен партией в сотни раз резче, серьезнее и шире, чем это было до сих пор. Для этого потребуются и силы, и средства, и люди.

А. С. Бубнов считал, что комсомол в середине 20-х годов начинает в жизни армии новую историю и что его роль будет постоянно возрастать.

Бывая в войсках, начальник Политуправления РККА всегда интересовался, чем живут комсомольцы, какие трудности испытывают, какое влияние оказывают на несоюзную молодежь. Он не мог не видеть, что в некоторых частях и соединениях комсомольцев приравнивают к членам партии, в других, наоборот, к беспартийной массе, что уровень политической подготовки комсомольцев зачастую еще низок и часть членов РЛКСМ по причине малого стажа и отсутствия серьезной воспитательной работы практически не отличается от красноармейцев, не состоящих в комсомоле. Политорганы, не имея четких руководящих установок, порой упускали из виду особенности работы с комсомольцами. Нужно было срочно организовывать и налаживать систематическую и планомерную работу с воинами-комсомольцами.

В октябре 1925 года при участии А. С. Бубнова было подготовлено «Положение о работе среди членов РЛКСМ в Красной Армии и Красном Флоте». Политуправление в этом Положении называло работу среди комсомольцев неотъемлемой частью партийной работы и требовало проводить ее под непосредственным руководством политорганов и партийных организаций воинских частей. Андрей Сергеевич подчеркивал особую важность крепкого организационного «привязывания» армейского комсомола к партии. Он считал, что руководящая роль партии по отношению к военному комсомолу должна проявляться уже в воспитательной работе с комсомольцами-допризывниками. Еще летом 1924 года Бубнов и секретарь ЦК комсомола Васютин направили комитетам РЛКСМ циркуляр о работе с допризывной молодежью. Циркуляр закладывал организационное начало комсомольской работы с допризывниками, укреплял связи местных комсомольских организаций с армейскими политорганами.

Начавшаяся планомерная работа способствовала как количественному, так и качественному росту военного комсомола. Отмечая большие воспитательные возможности армейского комсомола, Андрей Сергеевич подчеркивал, что по численности комсомольцев в армии в два раза больше, чем коммунистов, и рост их рядов будет продолжаться. В связи с этим он требовал шире использовать комсомол как проводника, как форму связи и влияния партии на беспартийную массу. «Комсомольцев ни в коем случае не надо смешивать с беспартийной массой, — подчеркивал Андрей Сергеевич. — В отношении членов РЛКСМ надо руководствоваться лозунгом: «Не политграмота, а ленинская большевистская учеба и выучка».

Еще в 1922–1923 годах, будучи заведующим Агитационно-пропагандистским отделом ЦК РКП(б), А. С. Бубнов много сил отдал совершенствованию партийной и военной печати в стране. В конце 1923 года Центральный Комитет партии поручил А. С. Бубнову подготовить проект постановления ЦК РКП(б) о главнейших очередных задачах партии в области печати. В феврале 1924 года было принято соответствующее постановление. На основе указаний партии началась реорганизация всего литературно-издательского дела и в Красной Армии. По указанию А. С. Бубнова Политуправление подготовило подробный план проведения реформы военной печати.

Параллельно с проблемами военной печати в целом Андрею Сергеевичу пришлось особо заниматься становлением центральной военной газеты «Красная звезда». В декабре 1923 года оп был назначен одним из редакторов этой газеты и принял активное участие в ее создании. Первый номер газеты вышел 1 января 1924 года. А спустя три месяца А. С. Бубнов, уже являвшийся начальником Политуправления РВС СССР, стал ответственным редактором «Красной звезды». Одновременно его назначили заместителем председателя Высшего военно-редакционного совета (председателем был М. В. Фрунзе). Этими назначениями, произведенными в период острейшей борьбы с троцкизмом, партия признавала высокий авторитет А. С. Бубнова в военных вопросах, надеялась на его политическую зрелость и богатый журналистский опыт. Ответственный редактор регулярно лично подводил итоги работы «Красной звезды», проводил совещания и заседания редакции, особо останавливаясь при этом на нерешенных вопросах и недостатках. Критикуя работников за малейшие упущения, Андрей Сергеевич в то же время не забывал об их нуждах и запросах, заботился об их быте.

«Красная звезда» испытывала большие трудности в финансировании, обеспечении кадрами, в привлечении подписчиков, в распространении тиража. Чтобы поддержать газету материально, А. С. Бубнов попросил через Оргбюро ЦК РКП(б) предоставить ей единовременную субсидию. От имени Реввоенсовета СССР он вступил с ходатайством перед Совнаркомом СССР об уравнивании «Красной звезды» в финансовом отношении с «Правдой» и «Известиями». В результате газета была подчинена специально созданному издательству «Красная звезда».

Качество газеты, а вместе с ним и ее авторитет у воинов Красной Армии быстро росли. А. С. Бубнова очень интересовали оценки «Красной звезды», даваемые армейскими работниками. «Газету высоко ценят до двум причинам, — говорил командующий войсками Украины и Крыма А. И. Егоров, — за богатое содержание, за ценный военно-научный материал, за статьи по учебе, технике, партполитпросветработе. «Красная звезда» проникла в толщу комполитсостава Украинского военного округа. По подписке на нее УВО стоит на нервом месте». А М. В. Фрунзе в конце 1924 года отмечал: «Несмотря на столь краткий срок своего существования, газета стала очень заметным и влиятельным фактором в жизни и деятельности Красной Армии и Флота. Этим она обязана прежде всего тому вдумчивому и серьезному отношению к своему делу, которое отличало работу редакции за истекший год».

Политуправление РККА проводило также большую работу по подготовке редакторов красноармейских газет и начальников издательств. Значительное внимание уделялось стенной печати и подготовке военкоров. А. С. Бубнов подчеркивал, что как военная печать в целом, так и степные газеты должны находиться под постоянным партийным влиянием: стенгазеты надо создавать только в тех частях и подразделениях, где имеются крепкие партийные организации, их редакторов следует не выбирать, а назначать.

С 1925 года начался мощный подъем военкоровского движения. В некоторых округах число военкоров только за год увеличилось почти втрое. В апреле 1925 года во всех Вооруженных Силах насчитывалось 15 864 военкора, а через два с небольшим года их стало 73 744 человека. В военкоровском движении участвовало до тринадцати процентов личного состава Красной Армии.

Политуправление РККА поддерживало тесные связи с журналистскими кадрами страны, рассматривая их как резерв для пополнения отряда военных журналистов. В письме выпускникам-журналистам 1929 года Андрей Сергеевич писал: «Политуправление Красной Армии шлет братский красноармейский привет новому отряду журналистов-ленинцев… Помните, что на вас лежит обязанность постоянно укреплять обороноспособность Советского Союза, а в случае войны — мобилизовать трудящиеся массы для отпора врагу. Повышайте неустанно свою военную подготовку, будьте готовы по первому зову партии перейти в ряды журналистов Красной Армии».

По инициативе А. С. Бубнова в военной печати сотрудничали многие известные писатели и поэты. Сохранилась его переписка с М. Горьким, Д. Бедным, А. Серафимовичем, с другими литераторами о вовлечении их в работу военных газет и журналов.

Усилия Коммунистической партии, Политуправления РККА по реорганизации и укреплению армейской и флотской печати в годы военной реформы дали хорошие результаты. В апреле 1926 года А. С. Бубнов докладывал отделу печати ЦК ВКП(б), что военная печать значительно улучшила свою работу. В Вооруженных Силах имелось 11 ежедневных газет (9 окружных и 2 флотских) общим тиражом 65 тысяч экземпляров. Кроме того, издавались пять еженедельных территориальных газет общим тиражом 100 тысяч экземпляров. В центре выходила газета «Красная звезда» и значительное количество военных журналов.

В начале 1926 года Центральный Комитет ВКП(б) направляет Андрея Сергеевича для выполнения ответственного задания в Китай. Там второй год бушевало широкое антиимпериалистическое движение, вошедшее в историю под названием китайской национальной революции 1925–1927 годов. Борьба китайского народа находила искреннее, горячее сочувствие у советских трудящихся. В адрес правительства поступали многочисленные письма и телеграммы, где люди разных возрастов, профессий и национальностей просили, а иногда и требовали направить их добровольцами на оказание помощи борющемуся Китаю. Получал такие просьбы и А. С. Бубнов. Обычно он отвечал, что специальной кампании по набору и отправке добровольцев Советское правительство не организует.

Однако СССР не мог быть безучастным к судьбе трудящихся соседнего государства, страдающих от империалистических угнетателей, господства милитаристов и феодалов-помещиков. Советский Союз оказывал Китаю моральную и политическую поддержку, помогал в подготовке руководящих кадров.

В начале 20-х годов в Москве открылся Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), в котором обучалось и сравнительно небольшое количество китайских революционеров-политэмигрантов. В числе других деятелей партии Андрей Сергеевич преподавал там курс истории РКП(б).

Стремительное развитие национально-освободительной борьбы китайского народа вскоре потребовало создания учебного заведения специально для трудящихся Китая. Организовать его в самом Китае было практически невозможно. На помощь опять пришли советские люди. Поскольку в период китайской революции осуществлялось тесное сотрудничество двух партий: коммунистической и гоминьдана, то идею создания в Москве университета для китайских трудящихся поддержали и ЦК Компартии Китая и ЦИК гоминьдана. Для ведения всей подготовительной работы в 1924 году образовалось общество содействия университету. Руководителем совета общества содействия университету трудящихся Китая имени Сунь Ятсена избрали А. С. Бубнова, членами были: Л. М. Карахан, С. Катаяма, Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, Е. М. Ярославский и другие.

По просьбе руководителей революционного движения Китая туда в качестве военных советников стали направляться командиры Красной Армии, имевшие большой опыт боевой и политической работы. Готовили их, как правило, на восточном отделении Военной академии РККА. А. С. Бубнов, являясь одним из преподавателей этого отделения, принимал самое непосредственное участие в их подготовке.

Так что партия не случайно направляла Андрея Сергеевича в Китай. Высокая компетентность позволила ему возглавить авторитетную комиссию ЦК ВКП(б), которая прибыла в Пекин для изучения вопросов, связанных с помощью Советского Союза китайской революции.

В комиссию ЦК ВКП(б), кроме Андрея Сергеевича, входили: И. И. Лепсе, Н. А. Кубяк — секретарь Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б), Р. В. Лонгва — командир РККА.

Комиссия в полном составе собралась лишь во Владивостоке. О поездке в Китай не знали ни родные, ни близкие, ни сослуживцы. Комиссии предписывалось ознакомиться с работой советских военных специалистов, изучить перспективы китайской революции и выработать предложения по оказанию помощи Гуанчжоускому правительству в организации Северного похода Национально-революционной армии (НРА) Китая. План похода, вылившегося позднее в революционную войну против северных милитаристов, разрабатывался на месте при активном участии советских военных специалистов во главе с В. К. Блюхером.

Прибыв в конце февраля в Пекин и подробно ознакомившись с положением дел, комиссия пришла к выводу, что вопрос о Северном походе практически уже решен. В армии только о нем и говорили: и рядовой и командный состав — все были убеждены в его необходимости. Некоторые разногласия возникли лишь при определении сроков похода.

Комиссия предложила начать организацию похода с обучения Национально-революционной армии Китая действиям в полевых условиях, так как без этого на просторах Среднего Китая она не могла рассчитывать на успех. Интенсивно проведенная подготовка позволила начать знаменитый Северный поход НРА уже в июле 1926 года.

Важным вопросом было изучение перспектив всего национально-революционного движения в Китае. Хотя революция, по его мнению, вступила в фазу относительного затишья, А. С. Бубнов предположил скорую возможность следующего подъема. А потому, считал он, надо начать заблаговременную подготовку к нему. Для этого необходимо глубже проанализировать поведение купечества, буржуазной верхушки, учитывать объективную возможность классового расслоения национального движения. Кроме того, подчеркивал он, очередной революционный подъем может привести к прямому военному вмешательству международного империализма во внутренние дела Китая, и пособниками интервентов при этом могут выступить замаскировавшиеся силы китайской реакции.

Элементы расслоения национально-революционного движения, наличие которых предположил А. С. Бубнов, начали проявляться уже во время работы комиссии. 20 марта 1926 года командир 1-го армейского корпуса НРА Чан Кайши предпринял попытку военного переворота в Гуанчжоу (Кантон), выступив против Коммунистической партии Китая и левой части гоминьдана. Он изгнал коммунистов из частей 1-го корпуса и из военной школы в Вампу (Хампу), которая также находилась под его командованием. Чанкайшисты блокировали помещение, где жили русские советники и комиссия А. С. Бубнова, фактически взяв представителей СССР под домашний арест. Выступление контрреволюции хотя и предполагалось советскими специалистами, но все же было неожиданным. Тем более что накануне комиссия посетила школу в Вампу, осмотрела ее учебную базу, побывала на занятиях, Андрей Сергеевич беседовал с курсантами, командованием, с работавшими в школе советскими военными специалистами.

Попытка переворота, однако, не получила широкой поддержки у армейского руководства, и уже вечером 20 марта Чан Кайши начал отступление. Встретившись с А. С. Бубновым, он лицемерно заявил, что события произошли против его воли, принес свои извинения Андрею Сергеевичу и обещал на следующий день извиниться перед всеми советниками. Блокада с помещений советских специалистов была снята, но Чан Кайши высказал пожелание, чтобы комиссия во главе с А. С. Бубновым и ряд советников покинули Кантон.

24 марта 1926 года комиссия ЦК ВКП(б) на пароходе «Память Ленина» отбыла на Родину.

А. С. Бубнов буквально по горячим следам вскрыл социальные корни событий 20 марта. Назвав их маленьким полувосстанием, он увидел в них отражение противоречий между централизованной государственной властью и милитаризмом, между мелкой городской буржуазией и пролетариатом, между левым и правым крылом гоминьдана. А. С. Бубнов считал, что левое крыло гоминьдана выражает интересы мелкой городской буржуазии и очень условно — крестьянства, а правое — интересы буржуазных верхов, которые являются политическими компрадорами Гонконга. Реакционному выступлению Чан Кайши, отмечал А. С. Бубнов, способствовали крупные ошибки в военной работе и политическом руководстве. Возникший внутри национального правительства кризис нашел отражение и в армии. Высший и старший офицерский состав НРА был недоволен централизацией военного руководства, проводимой к тому же очень быстро, без учета психологии и навыков китайского генералитета, привыкшего больше повелевать, чем подчиняться. Централизация власти поставила генералов под чрезмерный контроль, из-под которого они стремились вырваться. По образному выражению А. С. Бубнова, на китайского генерала было надето пять ошейников: Главный штаб, Управление снабжения, Политуправление НРА, комиссар и советник. Это совершенно не соответствовало бытовавшим в китайской армии традициям и нравам.

Андрей Сергеевич считал, что сдерживающим фактором для подобных контрреволюционных выступлений может стать Северный поход Национально-революционной армии.

— Национальная революция, — говорил он, — не может окопаться на Юге Китая. Северный поход нельзя рассматривать как чисто военное мероприятие. Поход неизбежно затронет крестьянские массы и самые широкие слои китайского населения.

А. С. Бубнов рекомендовал китайским коммунистам в связи с этим выработать четкие и вполне определенные политические лозунги, отметив, что КПК за последние четыре-шесть месяцев сделала большой шаг вперед в этом направлении и значительно пополнила свои ряды рабочими.

Вообще комиссия использовала максимум возможностей для ознакомления с деятельностью Коммунистической партии Китая. 2 марта в Шанхае состоялась встреча А. С. Бубнова с Генеральным секретарем ЦК КПК Чэнь Дусю, который подробно изложил взгляды китайских коммунистов на важнейшие проблемы национальной революции.

Опираясь на огромный опыт партии большевиков, Андрей Сергеевич дружески советовал китайским коммунистам усилить связь с пролетариатом, не допускать сектантских тенденций и чрезмерного увлечения военной работой, глубже анализировать соотношение классовых сил в национальной революции, избегать навязывания боевым отрядам пролетариата — рабочей гвардии не свойственных им полицейских функций.

Вернувшись на Родину, А. С. Бубнов провел специальное заседание редакционной коллегии газеты «Красная звезда», на котором обсуждался вопрос об освещении в военной печати китайской революции. По предложению Андрея Сергеевича иностранный отдел «Красной звезды» стал регулярно рассказывать читателям не только о военно-политической обстановке в Китае, но и об организации, структуре, техническом оснащении и тактике Национально-революционной армии. От начальников политуправлений военных округов и флотов Андрей Сергеевич потребовал, чтобы систематическое разъяснение хода китайской революции, ее значения для мирового революционного процесса стало важнейшим элементом интернационального воспитания красноармейских масс. Опыт китайской революции, считал А. С. Бубнов, имеет также немалую значимость для многих стран, борющихся за свое освобождение. Он призывал изучать, сравнивать и обобщать результаты революционных войн других колониальных и полуколониальных народов (Марокко, Сирии) против империализма.

ЦК ВКП(б) придавал большое значение китайской революции 1925–1927 годов и развернувшемуся среди советских людей движению по оказанию ей всесторонней помощи. Обсудив мероприятия партии по укреплению солидарности с пролетариатом Китая, XV съезд ВКП(б) записал в своей резолюции: «Съезд признает совершенно правильным лозунг защиты Советского Союза и китайской революции… как центральный лозунг текущего момента». В решении этой интернациональной задачи партии принимали участие многие видные политические и военные деятели Советского государства, в числе которых заслуженное место принадлежит Андрею Сергеевичу Бубнову. Он один из тех, кто стоял у истоков советско-китайской дружбы, зародившейся в ходе совместной борьбы с империализмом.

Являясь активным участником многих исторических событий, А. С. Бубнов вместе с тем был одним из первых советских историков и организаторов советской исторической науки. Когда в 1920 году по указанию В. И. Ленина была создана комиссия по истории Октябрьской революции и Коммунистической партии (Истпарт), в числе девяти ее членов закономерно оказался А. С. Бубнов. Его историко-партийные произведения, начавшие выходить в свет уже в 1920 году, встречались широкими партийными кругами с большим интересом. Некоторые из них стали первыми учебниками по истории Коммунистической партии. «Ваша брошюра «Основные моменты в развитии Коммунистической партии в России», — писали Андрею Сергеевичу из Одесского губкома РКП(б) в сентябре 1924 года, — стала необходимым пособием при изучении истории партии и ленинизма в кружках и партшколах… брошюра выдержала за короткий срок три издания в издательстве Одесского губкома «Коммунист» и разошлась полностью». Губком просил автора дополнить или снабдить предисловием готовящееся четвертое издание и разрешить печатание работы на украинском языке. Всего же эта брошюра издавалась более 20 раз в различных городах страны. В 1924 году по заданию ЦК партии Андрей Сергеевич существенно ее переработал и выпустил в свет под названием «Основные вопросы истории РКП(б)». Книга быстро завоевала популярность и выдержала четыре издания. Всего перу Андрея Сергеевича принадлежит более 200 печатных работ.

А. С. Бубнов входил в состав руководящих органов таких важнейших научно-исследовательских центров страны, как Институт Маркса — Энгельса, Институт В. И. Ленина, Коммунистическая академия, Истпарт, Военно-научное общество и других.

…В апреле 1933 года широко отмечалось 50-летие народного комиссара просвещения РСФСР А. С. Бубнова. Газета «Правда» посвятила ему всю третью страницу под общим заголовком «Путь старого большевика». Через центральную печать и лично юбиляра поздравляли К. Е. Ворошилов, Г. К. Орджоникидзе, С. М. Киров, С. В. Косиор, П. П. Постышев, Я. Б. Гамарник, Д. Я. Мануильский, Н. К. Крупская, Г. М. Кржижановский и многие другие соратники и друзья. Поздравляли организации и учреждения, пионеры и воины, учителя и деятели культуры.

К тому времени уже четвертый год возглавлял Андрей Сергеевич Наркомат просвещения. Чего только не было за это время! И критика была, и споры с корифеями педагогики, и нападки недоброжелателей. Введение всеобщего обязательного начального образования, например, — это целая полоса сражений с победами и неудачами. В ходу была «левацкая» теория «отмирания школы». Он же, Бубнов, считал наоборот: в стране надо создавать единую и четкую систему народного образования. Как подчеркнул состоявшийся летом 1930 года XVI съезд ВКП(б), боевой задачей в тот период было проведение всеобщего обязательного начального обучения и ликвидация неграмотности.

Со свойственной ему страстностью и основательностью приступил А. С. Бубнов к решению этой огромной по масштабам и исключительной по важности проблемы. Выступая на XVI съезде партии, он отметил, что только в течение одного учебного года предстояло обучить грамоте 17 миллионов детей, переподготовить 50 тысяч учителей, разработать и издать огромное количество новых учебников и пособий.

Андрею Сергеевичу удалось привлечь к проблемам народного образования внимание виднейших специалистов самого различного профиля. Среди них были: А. М. Горький, Г. М. Кржижановский, Н. К. Крупская, академики A. Д. Архангельский, Э. В. Брицке, педагоги-новаторы С. Т. Шацкий, И. И. Барсуков, Н. И. Стриевская, B. Н. Шульгин и многие другие.

«Дорогой Алексей Максимович, — писал Андрей Сергеевич А. М. Горькому, — посылаю Вам предварительный проект о преподавании литературы в средней школе, это для ребят 5—10-х классов, с 12 до 17 лет. Надеюсь, Вы не забыли о выставке детского рисунка. Обязательно надо посмотреть».

А. С. Бубнов старался постоянно расширять и как-то «узаконить» участие общественности в делах школы. По его предложению Совнарком РСФСР утвердил Совет при народном комиссаре просвещения для рассмотрения наиболее важных, принципиальных вопросов.

В результате проведенных мероприятий уже в 1930/31 учебном году школы сумели принять всех ребят, нуждавшихся в начальном обучении. Со следующего года дети, окончившие начальную школу, в обязательном порядке стали зачисляться в пятые классы. С большим удовлетворением А. С. Бубнов заявил в 1934 году с трибуны XVII съезда ВКП(б), что задача введения всеобщего начального обучения, поставленная XVI партийным съездом, выполнена.

— Нам пришлось, — отметил он также, — по директиве Центрального Комитета искоренить «левацкую» теорию «отмирания школы», которая имела большое хождение в наркомпросовских кругах.

В те же годы Наркомпрос столкнулся и с другим чуждым пролетарскому государству явлением — уменьшением количества детей рабочих среди старшеклассников семилетки.

— На наших глазах, — с негодованием говорил делегатам XVII съезда ВКП(б) нарком просвещения, — происходит, можно сказать, «вымывание» детей рабочих из школы!

Благодаря своевременно принятым мерам положение вскоре выправили.

А. С. Бубнов требовал от работников комиссариата просвещения и органов народного образования постоянного совершенствования стиля работы. Особенно нетерпим был он к любым проявлениям бюрократизма, косности, неорганизованности. Нарком был очень требователен к себе и сотрудникам, взыскивал за каждое упущение в работе. За своей спиной он порой слышал упреки в излишней придирчивости, педантизме и администрировании. Но люди, знавшие его ближе и заботившиеся об улучшении дела, думали иначе. «Новый нарком, — писала о нем Н. К. Крупская, — весьма вникает во все по-литпросветские дела, здорово нас поддерживает, вызывает к себе работников — чувствуется организатор».

С первых дней работы в новой должности Андрей Сергеевич взял себе за правило часто бывать в школах, техникумах и институтах, посещать занятия, оказывать на месте практическую помощь работникам народного образования и культуры. Наркома знали в лицо во многих учебных. заведениях страны. В нем покоряла искренность и отзывчивость, чувствовалось, что он горячо переживает за состояние дел. Увидев недостатки, он говорил о них прямо, без лишней дипломатии, порой резковато.

…— Сколько вам лет? — неожиданно спросил он преподавателя института, у которого только что был на лекции.

— Тридцать два, а что?

— Можно подумать, что все восемьдесят два, настолько сухо и бесстрастно вы излагаете материал.

Жгучая заинтересованность в улучшении народного образования, прямота суждений наркома вызывали доверие собеседников. Поделиться своими проблемами к Андрею Сергеевичу шли даже школьники.

«Уже стемнело, — вспоминала Н. К. Крупская. — В Наркомпросе идет важное совещание. Выходит из подъезда работник Наркомпроса. Видит — у подъезда стоят трое ребят, жмутся от дующего ветра.

— Вы что, ребята, тут стоите?

— Бубнова ждем, у нас до него дело».

В 1933 году по инициативе Андрея Сергеевича в аппарате Наркомпроса была проведена широкая реорганизация. Были введены новые структурные подразделения, более четко определены направление их деятельности и обязанности сотрудников.

Нарком просвещения решительно выступал с критикой таких ошибочных направлений педагогики, как «дальтон-план» и «метод проектов», которые принижали воспитательную и организующую роль школы и учителя, недооценивали систематические знания. Он требовал всемерно развивать и совершенствовать содержание и структуру учебно-воспитательного процесса, укреплять связь школы с жизнью, с потребностями строительства социализма.

Одним из важнейших путей укрепления этой связи он считал политехнизацию школы. Основываясь на ленинском учении о политехнической школе, А. С. Бубнов разъяснял, что политехническое обучение должно базироваться на высоком уровне общеобразовательной подготовки учащихся, и поэтому требовал, чтобы в курсе школьного обучения правильно, гармонично сочетались образование, производительный труд и общественно полезная работа. Политехнизация школы способствовала, по глубокому убеждению Андрея Сергеевича, своевременному решению больших и сложных социально-политических и экономических задач.

— Но политехницизм мешает специализации, — возражали А. С. Бубнову, — нам нужен рабочий-специалист, а не всезнайка, нахватавшийся верхушек.

— Вот мы и хотим иметь такого рабочего, который не был бы всезнайкой, но который обладал бы специальными знаниями, будучи металлистом, слесарем и т. д., и в то же время имел бы такую сумму общеполитических и культурных знаний, которые позволяли бы ему решать на предприятии целый ряд важнейших задач производственно-технического порядка. Это даст только политехническая подготовка.

— А сумеем ли мы совместить несовместимое?

— Почему же несовместимое? — недоумевал Андрей Сергеевич. — Нужно точно очертить круг систематических знаний, так построить программы политехнической школы, чтобы они давали возможность соединять обучение с производительным трудом, теорию с практикой, чтобы они делали наших школьников участниками социалистического строительства.

— Надо идти дальше, не останавливаться на полпути. Никакая политехнизация не сможет подготовить нам квалифицированного рабочего. Школа должна стать цехом завода. Только такой, истинно революционный, подход позволит решить задачи культурной революции!

— Так это у вас получается опять же «отмирание школы», только наизнанку — школа растворяется в производстве. Мы в Наркомпросе считаем, что лозунг «Школа — цех завода» — это прожектерство. Учить труду можно не только на заводах.

А. С. Бубнов настаивал, что наиболее эффективными формами общественно полезного труда школьников является их участие в культурно-массовой работе среди населения и прикрепление школ к предприятиям для вовлечения ребят в совместную трудовую деятельность с рабочими. Оп искренне радовался каждому известию об успехах школьников в трудовом обучении. Однажды в 1932 году Надежда Константиновна Крупская получила от ребят из Магнитогорска вместе с письмом модель экскаватора, выполненную десятилетним мальчиком. Андрей Сергеевич так восторгался поделкой и способностями мальчика, что Надежда Константиновна решила оставить модель в кабинете наркома. А. С. Бубнов видел в этом маленьком экскаваторе глубокий смысл, своего рода символ.

Качество всей учебно-воспитательной работы А. С. Бубнов ставил в прямую зависимость от личности учителя, которого считал центральной фигурой в школе. При этом Андрей Сергеевич подчеркивал, что дети не должны чувствовать, что их учит учитель. Педагог должен действовать так, чтобы ребенок считал, что учится сам. Хороший учитель обязан лишь тактично руководить учебным процессом. Нарком просвещения побуждал учителей добиваться наглядности и занимательности преподавания, расширять общий кругозор ребенка, закладывать у него основы нового, социалистического мировоззрения. А для этого, считал Андрей Сергеевич, сам учитель должен неустанно заботиться о своем профессиональном росте и идейно-политическом просвещении. Последнее было особенно важно еще и потому, что перестройка работы советской школы проходила в условиях обострения классовой борьбы. «Мы имеем, — подчеркивал А. С. Бубнов, — культурный фронт как фронт ожесточенной классовой борьбы. Школа и учитель принимают на этом фронте… самое активное участие».

Особое внимание уделял нарком просвещения строительству национальной школы: обучению детей на родных языках, созданию учебников и пособий, подготовке педагогических кадров из числа лиц нерусской национальности, подъему общей грамотности нерусских народов страны, развитию их культуры.

Андрей Сергеевич постоянно подчеркивал, что без дальнейшего совершенствования педагогической науки провести коренную перестройку общеобразовательной школы невозможно. «Без революционной, пролетарской, неустанно разрабатываемой педагогической теории, — говорил он, — нам не суметь возглавить того огромного педагогического движения, которое развертывается в нашей стране…» При непосредственном участии А. С. Бубнова в 1930 году была создана Российская ассоциация научно-исследовательских институтов марксистской педагогики и психологии (РАНИМП) под председательством Н. К. Крупской, образована целая сеть новых научно-исследовательских центров.

Работа научно-педагогических учреждений велась в тесной связи с практикой общеобразовательной школы. Нарком просвещения привлекал внимание теоретиков и практиков к изучению и обобщению передового педагогического опыта. Он требовал тщательно взвешивать на «точных весах марксистского метода» каждую кроху массового педагогического опыта для того, чтобы по-настоящему обогащать учителя.

Деятельность А. С. Бубнова на посту народного комиссара просвещения не ограничивалась вопросами образования. Она охватывала широкий круг проблем культурного строительства. При его непосредственном участии решались многие принципиальные вопросы развития советской литературы и искусства. Направляя и координируя по заданию партии деятельность творческой интеллигенции, Андрей Сергеевич широко использовал опыт своего предшественника на посту наркома А. В. Луначарского, часто советовался с А. М. Горьким, Н. К. Крупской, многими деятелями советской культуры.

— Собирал недавно у себя живописцев, — делился А. С. Бубнов с А. М. Горьким, — вот каша-то в головах у людей — прямо-таки поразительная для нашего времени! А желание работать есть, да и умение (в своей области) тоже имеется. Это о «стариках». А молодежи живописной надо прежде всего изучать приемы своего ремесла.

— Да, на молодежь нам не надо жалеть ни сил, ни денег. Взять хотя бы братьев Кориных — очень талантливы. Послать бы им в Италию долларов триста, пусть еще поучатся, — говорил Алексей Максимович.

Согласившись, что таким художникам, как братья Корины и Федор Богородский, надо продлить срок пребывания в Италии, А. С. Бубнов отметил, что этим все-таки проблему обучения молодых художников не решить.

— Надо создавать нам Художественную академию. Без этого не поднимется наша живопись. Нужна и стан-новая картина, и стенная живопись, и фрески, и рисунок, и виньетка, и плакат, и прочее, и тому подобное.

В 1932 году увенчались успехом старания А. С. Бубнова по созданию Всероссийской академии художеств, преобразованной позднее в Академию художеств СССР. А на XVII съезде ВКП(б) нарком просвещения докладывал партии о создании в 1934 году Академии художеств в Ленинграде и Архитектурной академии в Москве.

Глубокой партийной убежденностью были проникнуты мысли и слова А. С. Бубнова о том, что искусство является мощным средством социалистического воспитания советских людей. Он выступал за то, чтобы открыть широкий доступ трудящимся к сокровищам отечественного и мирового искусства, за пополнение музеев и картинных галерей современными произведениями, отражающими социалистическую действительность. С большевистской непримиримостью критиковал он работников центральных и местных музеев за оторванность от современных проблем и отсутствие в экспозициях связи с задачами социалистического строительства.

Так, однажды при посещении Третьяковской картинной галереи он обратил внимание администрации на то, что в экспозиции нет картин советского периода.

— Товарищ Кристи, — говорил он директору галереи, — я считаю громадным пробелом то, что у вас не отражено ничего из достижений советского искусства за все годы пролетарской диктатуры.

— Да, мы сами уже начали чувствовать этот пробел, Андрей Сергеевич.

— Надо срочно ликвидировать это упущение, уже в этом году представьте все основные этапы развития советской живописи и скульптуры.

— Уже сделаны некоторые заказы на госпокупку ряда современных полотен…

— Добейтесь также, чтобы и политическая карикатура от периода гражданской войны до наших дней была представлена в Третьяковке, при этом обязательно в лучших оригиналах.

А. С. Бубнов неустанно добивался, чтобы в произведениях каждого вида советского искусства в полной мере отражалась правда жизни. Он внимательно следил за репертуаром ведущих театров страны, за политическим содержанием и художественным уровнем готовящихся спектаклей.

— Театр нашей эпохи, — говорил он, — должен убеждать и вдохновлять, клеймить и осмеивать, заражать бодрым смехом победы и удесятерять силы миллионов искрящимся весельем. При этом театр должен не зарываться в мелочах, не быть копировальщиком и регистратором фактов текущей злобы дня, а, не отрываясь ни на секунду от этих «мелочей», живя жизнью сегодняшнего момента, сливаясь с его боевым потоком, подниматься на высоту больших художественных обобщений, углубляющих понимание жизни и ее задач, облегчающих ее познание и помогающих великому строительству социализма.

Особое внимание работников культуры Андрей Сергеевич обращал на эстетическое воспитание детей и юношества. При его участии в Москве был создан Центральный дом художественного воспитания детей. При помощи творческой интеллигенции дом проводил большую работу по организации детских театров и кинозалов, музыкальных школ, художественных выставок, руководил их деятельностью, внося существенный вклад в дело эстетического воспитания молодежи. Летом 1934 года дом организовал Международную выставку детского рисунка, имевшую большую популярность как в СССР, так и за рубежом.

Вместе с А. М. Горьким, Н. А. Семашко, А. И. Ульяновой-Елизаровой, Г. М. Кржижановским А. С. Бубнов стоял у истоков специализированного государственного издательства для детей — Детгиза. 9 сентября 1933 года ЦК ВКП(б) принял постановление «Об издательстве детской литературы». В составленном при участии А. С. Бубнова проекте этого постановления были определены основные цели, задачи и особенности детского издательства. Уже в первый год своего существования Детгиз выпустил 168 книг общим тиражом 7 миллионов экземпляров. Трудно переоценить роль Детгиза в развитии литературы для детей.

Активное участие принял народный комиссар просвещения в подготовке и проведении Первого съезда писателей. Так, один из номеров редактируемого им журнала «Книга и пролетарская революция» в середине 1933 года был специально посвящен предстоящему съезду писателей. На съезде А. С. Бубнов единодушно был избран в состав президиума.

Деловые и товарищеские отношения связывали А. С. Бубнова со многими советскими писателями — М. Горьким, Д. Бедным, А. Серафимовичем, А. Толстым, М. Кольцовым… Перу Андрея Сергеевича принадлежат работы о творчестве А. С. Пушкина, А. М. Горького, Н. А. Добролюбова, Гёте, Фирдоуси. В своих статьях и выступлениях А. С. Бубнов подчеркивал, что советские писатели, создавая и развивая литературу социалистического реализма, не должны игнорировать художественные ценности и прогрессивные идеи предшествующей отечественной и зарубежной литературы.

С 1934 года по инициативе А. М. Горького начинается широкая подготовка к 100-летию со дня гибели А. С. Пушкина. Председателем Всесоюзного пушкинского комитета ВЦИК СССР назначил А. М. Горького, а заместителями А. С. Бубнова и А. С. Щербакова. В 1936 году, после смерти А. М. Горького, председателем Пушкинского юбилейного комитета стал А. С. Бубнов.

При подготовке к юбилею великого русского поэта Андрей Сергеевич проделал большую и разностороннюю работу. «Алексей Максимович, — писал он в январе 1936 года, — пушкинские дела накануне утверждения. На днях будут подписаны все наши планы и заявки. Сюда входят план издательства на 1936 г., выставка, реставрации (в ограниченном размере, т. е. самое важное — Пушкинские горы, Болдино, Москва, Ленинград) и памятники (в Ленинграде и Москве). Памятники, конечно, придется только заложить».

Способствуя широчайшей популяризации имени А. С. Пушкина и его литературного наследия, Горький и Бубнов были непримиримы к любому проявлению пошлости и безвкусицы в этом деле. По предложению Алексея Максимовича газета «Правда» опубликовала заметку Демьяна Бедного «О пошлости», где автор едко высмеивал красующуюся на углу улицы Горького надпись: «Кафе Пушкин».

В отличие от подобных необдуманных способов популяризации имени поэта Наркомпрос РСФСР находил простые и порой очень оригинальные решения. Так, он сумел издать многомиллионным тиражом и дать в руки буквально каждому школьнику гениальные пушкинские строки, не затратив на это ни одного дополнительного листа бумаги. Напечатаны они были… на обложках ученических тетрадей, там, где ребята привыкли видеть таблицу умножения.

В середине февраля 1937 года во всех советских республиках и во многих зарубежных странах торжественно прошли пушкинские дни. 10 февраля Бубнов присутствовал на 25-тысячном митинге у памятника А. С. Пушкину в Москве. Вечером того же дня под его председательством в Большом театре состоялось торжественное заседание, посвященное юбилею великого поэта. В числе участников вечера находились руководители Коммунистической партии и Советского правительства, представители дипломатического корпуса, внуки, правнуки А. С. Пушкина.

При участии Андрея Сергеевича готовились и проводились также мероприятия, посвященные 75-летию со дня рождения А. П. Чехова, создавался Государственный литературный музей.

Более восьми лет народный комиссар просвещения Андрей Сергеевич Бубнов возглавлял по заданию партии культурный фронт борьбы за социализм. Марксистско-ленинский подход к разрешению всех стоящих проблем обеспечил жизнестойкость тех преобразований, которые были начаты при его жизни. Многие его слова, мысли и идеи, касающиеся идеологической, военно-политической, воспитательной работы, актуальны и по сей день.

В самом расцвете творческих сил и способностей трагически оборвалась жизнь этого замечательного человека, несгибаемого большевика-ленинца, видного деятеля Коммунистической партии и Советского государства. Имя его, навсегда оставшись в памяти народа, продолжает верно служить делу коммунистического воспитания советских людей.

В 60—80-е годы по ходатайству партийных и советских органов, представителей общественности и трудовых коллективов имя А. С. Бубнова было присвоено улицам городов Киева и Иванова, теплоходу Черноморского пароходства, Ивановскому медицинскому институту, пионерским отрядам в Москве и Кинешме.

Интерес и глубокое уважение к личности А. С. Бубнова, равно как и к другим представителям славной когорты большевиков-ленинцев, понятен и закономерен. На их примере советские люди учатся бороться и побеждать, решать крупнейшие созидательные задачи, укреплять экономическое и оборонное могущество социалистической Родины.

Иллюстрации

А. С. Бубнов. 1903 г.

Семья С. Е. и А. Н. Бубновых. Нач. 1890-х гг.

«Дело» А. С. Бубнова из картотеки полицейского управления. 1916 г.

В. И. Ленин с делегатами IX съезда РКП(б). А. С. Бубнов — первый справа во втором ряду. 1920 г.

А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный в годы гражданской войны. 1919 г.

А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный среди бойцов Первой Конной армии. 1919 г.

А. С. Бубнов — начальник ПУРа в рабочем кабинете. 1924 г.

М. В. Фрунзе, А. С. Бубнов, С. М. Буденный во время военного парада на Красной площади в Москве. 1924 г.

А. С. Бубнов на встрече А. М. Горького, приехавшего из Италии. 1928 г.

Нарком просвещения РСФСР А. С. Бубнов с пионерами. 1934 г.