Начни говорить правду

23. Металлоломово отродье

Мишка спустился с лысичника и стал продираться по валунистой местности сквозь кусарник, стараясь не сбиться с направления к гнезду жирафля.

Опять привязалась гипнозавра. Но теперь намного более крупная. И уже пожелтевшая — видимо, увядающая.

Эта гипнозавра была явно уродственна первой, ибо летела ровно, а жертву заморочивала тем, что откладывала яйца перед её глазами. Каждое вытолкнутое рептицей крылатое яйцо около минуты порхало, усыпляюще качаясь рядом с матерью. А потом нехотя оседало на землю. Чтобы со временем дать всходы стелющимися в подлеске безлистыми жгутами с алчными присосками, впиться ими в клён или ясень и переродить его в себя. Перерожденец же начинал плодоносить новыми рептицами.

Когда Мишка влез на дерево, чтобы не потерять направления к гнезду журнавля, репетица заметалась у нижних веток, явно недовольная исчезновением намеченной жертвы. И случайно заморочила оными метаниями сразу двух зайцекрылых моноголовов, которые принялись зачарованно повторять её движения. Обнаружив это, рептиска поманила пищащую пищу в ближайшую топь.

Лес и шуршавый подлесок постепенно теряли густойчивость, и гнездо чаровля Мишка стал видеть впереди уже постоянно. Из-под опавшей листвы всё чаще выглядывали испуглики — но сразу приятались, едва их начинал худосочить грызовик.

В конце концов живая растительность исчезла: впереди было кладбище сандалевых деревьев. Они высохли и полегли то ли от шедших из земли ядких испарений, то ли от соседства с металлоломовым отродьем.

Пока Мишка приближался к дереву с гнездом жмуравья, обычная мохонутая поверхность перешла в сверкальную глядь. И шагах в ста за этим единственным неповаленным деревом, похожим на осьминога, повернувшегося вверх щупальцами, Мишка наконец увидел круган — в самом деле тёмный и островерхий.

Готовясь заключить сдьяволку, Мишка достал листок со злоклинанием. После чего двинулся к кругану, прикидывая на ходу: какую точку занять, чтобы не помешать вызываемым явиться? Местным жутелям надлежало возникнуть, видимо, прямо из кругана — ибо тот, во-первых, был наиболее про́клятым местом, а во-вторых, содержал в себе много металла.

Мишке хотелось получше рассмотреть нечистых смуществ, которым, скорее всего, придётся заложить душу, поэтому он встал в паре шагов от края кругана спиной к заходящему солнцу. Потом перевёл глаза на листок со злоклинающими письменами и расправил его. А затем, пропустив на всякий случай вступительное сквернославие про поиски приключений на заднее место, начал громко читать написанное на листке:

Когда природная стихия

Подзвёздную колеблет твердь,

Когда божественна Мария

Молит того, кто милосердь…

После первых же злоклинальных слов раздалось голодное завывание, и круган зашевелился, будто оживший. Верхняя часть хлама, сваленного в круган, приподнялась, задвигалась, и оттуда стало расти чёрное человекоподобное существо. А его вой перешёл в довольный рык.

Существо всё росло и росло, вбирая в себя из кругана всё больше и больше металлического хлама. А когда остановилось в росте, то подскочило к Мишке, протянуло руку и вырвало листок. Затем поднесло его к горке над своими плечами, что плоходила на человечью голову, взошло обратно на круган и рыкливым басом продолжило читать злоклинание:

Тогда изгнанник рая мрачный

Трепещет и дрожит, стеня

О своей части злом столь злачной,

Гнев божий в дольности виня…

Из кругана тут же в треске мелких молний выросло второе человекоподобное существо, с виду совершенно ржавое. Оно отобрало у чёрной фигуры листок и стало читать дальше:

Тогда дрожат небесны сферы,

Чувству архангелы веси,

Тогда подъемлются химеры

Суть на земле и небеси…

Неподалёку от двух первых из мусора под звоны собрался третий сын металлолома, сверкающий полированной сталью. Отняв листок, он закончил злоклинание:

Тогда великие внушенья

Приемлем с трепетностью мы

И просим вышнего прощения

У света божества и тьмы.

Стих стих. Два первых сына металлолома одобрительно захлопотали в ладоши — и от каждого их хлопотка разлетались хлопья металлического хлама. Мир вокруг Мишки словно плясал, предметы излучали свои изображения, и те во всех направлениях носились по пространству.

Мишка совершенно не чувствовал себя мастером темнологии и укротителем нечистой силы, а потому побоялся произносить вслух полную охранитву. Но на всякий случай незаметно осенил бесиво буйкой нежити священным кукишем.

— Братья, рады ли мы освободиться от пребывания в разрозе? — вопросил стальной сын металлолома.

— Сил нет, до чего рады… — Два других существа закивали так, что на Мишку опять посыпался дождь из мусора.

— Уймитесь, злощитники, — цыкнуло остальное существо на братьев, — а то, не ровён час, зашибёте нашего освободеятеля.

— Сгинь, шабашно знакомый, — недовольно отозвались бранимые. — Мы и без тебя сможем выполнить желание благодателя. Расселянин, ты ведь ради этого пришёл сюда?

Мишка примиряюще поднял ладони и осторожно вступил в дьяволог:

— Спасибо за доброту, ребята, но только, пожалуйста, перестаньте ругаться: не хочу быть причиной ссор.

— Что? Нужно перестать ругаться? Всегда к этому готовы. — Существа радостно пожали друг другу руки. — Ну как, злоговорщик, твоё желание, значит, исполнено? Всё, больше просьб, надеемся, не будет?