Начни говорить правду

37. Судьбойные обычаи

Полностью готовые к боединку Мишка и Дед Убивень появились на арене битовальни почти одновременно. Эту покрытую сухой глиной прямоугольную арену окружали толстые гранитные стены, над которыми рядами располагались скамьи со зрителями. Зрители рассаживались по предпочтениям: злободская часть болела за Убивня, шан-трапейская — за Мишку. Различать сии предпочтения зрителей позволяли также благотипы на судьболках.

Посередине каждой из длинных сторон арены виднелись широкие стальные двери. За одной из них была построена большая печь, в которой помощники главного судьи раскаляли полуторапудовый мяч.

Порядок действий в судьбое установил ещё его основоположник, древний травматург Апчихов: боединок начинался наглейками, которые произносили задевалы.

Задевалой с Мишкиной стороны выступал шумник Олег Плохин, задевалами со стороны Убивня — братья Ругацкие.

Плохин взял в руки шумницу и, звукая на ней, исполнил переделку шумерзкого эпоса про купца Кулачникова, в которой побитой стороной выставлялся Дед Убивень.

Мишка посмотрел на тренера: Мао Дзюдон сморщил нос и покрутил головой — мол, начало так себе. Зрителям наглейка шуме́на тоже не понравилась: не раздалось ни единого рукоплескания даже от шан-трапейцев.

Ругацкие в ответ напомнили публике, что противник их бойца уже осенён злом, сочувственно назвали Мишку "Пострадамусом", которому сегодня суждено выполнить обязательную проиграмму, а затем под музыку "Убитлз" сообщили, что представитель Злободы берёт повышенное социалистическое обязательство: изуродовать Мишку до неузнаваемости.

— Наш боец пришёл не бороться за победу… — уверил зрителей старший Ругацкий.

— …Наш боец пришёл её праздновать, — докончил младший Ругацкий.

Настал черёд предварительного показа сил игроков: на арене уже лежало шесть камней весом от пяти до двадцати пудов — сии камни следовало поднять как можно выше. Победитель в этом соревновании, по древнему поверью, получал благосклонность духов судьбола.

Дед Убивень, по всему телу которого были вытатуированы изображения огромных багровых ран, одним движением поднял на выпрямленные кверху руки пятипудовый камень и пронёс по арене. Злободчане поддержали первый успех любимца ленивыми хлопками.

Для Мишки не было смысла браться за это же отягощение. Но Мишка не стал подходить даже к восьмипудовому камню, а взялся сразу за десятипудовый.

Благодаря помощи сыновей металлолома десятипудовый камень оказался на удивление лёгким. Но Мишка изобразил для публики напряжённую борьбу: сначала взвалил снаряд на плечо, потом передвинул на верх спины и подбросил усилием ног. Пока камень подлетал, Мишка оттолкнулся от него руками и мгновенно ушёл в подсед "ножницы". К сожалению, камень, вылетевший на прямые руки, удержать в равновесии не удалось, и он свалился на землю.

Публика разочарованно загудела.

— Подъём на плечи засчитан, подъём от плеч не засчитан, — ровным голосом сообщил в пространство Вычислав Назарбайден, главный арбитр соревнований.

К десятипудовому камню подошёл Убивень. По своему обычаю, он приложил правую руку к середине груди, точнее, к самой большой татуировке в виде глубокой раны с обнажённым красным сердцем, и долго стоял, настраиваясь на титаническую борьбу. А затем уверенно справился со снарядом, подняв его тем же способом, что и Мишка. Зрители — в том числе и многие шан-трапейцы — бурно зааплодировали силовому подвигу.

— Тринадцать пудов пропускаю, возьмусь сразу за шестнадцать, — сообщил Мишка судьям и отошёл в сторонку, ближе к своему тренеру.

Убивень криво усмехнулся: Мишка и в прошлый раз обыграл его в подъёме камней, но теперь стал действовать совсем нахально. К воеборцу Злободы подскочил его тренер, Роберт Допингеймер, и начал что-то втолковывать.

— Ишь, забегал, подсказатель… — фыркнул Мао Дзюдон, массируя Мишке трапеции. — Наверное, советует первым поднять до пояса шестнадцатипудовик — надеется, что ты не сможешь одолеть больший вес.

Тренер имел в виду следующее: при равном результате выигрывает тот, кто показал его раньше.

Убивень помотал головой, явно не соглашаясь с Допингеймером, и подошёл к двадцатипудовому камню. Но, как ни настраивался и ни старался, даже не оторвал его от пола. А смог лишь несколько раз перевернуть, перекатить по арене.

Теперь у Мишки был выбор: браться либо за шестнадцатипудовый камень, либо сразу за двадцатипудовый.

— Эх, была не была, где наша не пропадала — тоже берусь за двадцать пудов. — Мишка понюхал нашатырь для ясности в голове. — Тренер, благословите на успех…

Мао Дзюдон закрыл глаза, простёр к Мишке руку и произнёс древний заговор: "Против лома нет приёма, если нет другого лома…"

Двадцатипудовик имел форму толстой лепёшки диаметром около пятнадцати вершков. Сперва Мишка оторвал у камня одну сторону и поставил его на ребро. Потом, удерживая в стоячем положении, присел и наклонил на себя. Камень немного навалился на Мишку, но ему это и было нужно.

Взяв камень под низ, Мишка как можно шире развёл колени, чтобы они не мешали подъёму, осторожно встал с камнем и начал мелкими движениями подбрасывать его. От подбросов камень перемещался всё выше и выше, удерживаясь на груди, а Мишка всё сильнее отклонял голову назад.

Наконец середина камня поравнялась с плечами, и Мишка переместил хват с нижней стороны́ ребра на его боковые сто́роны. После чего согнул ноги в коленях и затем с силой разогнул. Камень подлетел вершков на пять, а Мишка ловко поднырнул под него, подставляя центру снаряда верх спины.

Теперь Мишка стоял с низко опущенной головой, камень же основной массой лежал на загривке. Особого напряжения во время подъёма Мишка не ощущал, но важно было выполнять все движения очень точно: ведь центр тяжести камня постоянно находился выше места опоры.

Мишка опять мощно подбросил камень ногами, ушёл в подсед "ножницы" и, упираясь ладонями, подставил подлетевшему снаряду выпрямленные руки. Тот замер, а Мишка затем короткими перестановками "собрал" ноги. Публика взревела.

— Подъём засчитан… — прошевелил губами главный арбитр Назарбайден.

Но победитель в подъёмах ещё не спешил опустить снаряд. Сохраняя равновесие и набирая скорость, Мишка пошёл к краю арены и с силой бросил камень в гранитную стену. Тот раскололся надвое, а зрители онемели от восторга.

— Вот мой остро логический прогноз: скоро я точно так же разобью о стену и этого слабака, — указуя на противника, сообщил Мишка публике.

— Дешёвомен, ты с чего такое о себе возомнил? — ухмыльнулся в ответ Убивень. — Камни-то драться не умеют…