Нарты. Эпос осетинского народа

Поляна игр у нартов — Зилахар,

В степи, где ветер умеряет жар.

Там молодежь симд танцевала свой

И развлекалась пеньем и игрой.

Смех нартов, доносившийся с поляны,

Услышал сын Кривого великана

И увидал, как девушки и парни

То пляшут вместе, то идут попарно.

Так наблюдал он долго за поляной,

И зависть овладела великаном.

Вошел он в дом с поникшей головой,

Сказал отцу: «Родитель славный мой,

От зависти меня бросает в дрожь,

Когда с горы смотрю на молодежь.

Ты отпусти меня на Зилахар

Потанцевать средь оживленных пар

И нартам, кстати, там намять бока».

Отец сказал: «Сын, воздержись пока.

Припомни-ка злых кадзи ты семью.

Кто отомстит тогда за кровь твою?

Ты знаешь, молодежь у нартов сильных

Трудносговорчива и крепкожильна.

Зачем спускаться к людям незнакомым,

Не лучше ли тебе остаться дома?»

Сын был покорен, слушался отца,

Но скучно быть покорным без конца.

Однажды нарты, оседлав коней,

В соседний край собрались на семь дней,

Немногие из них остались дома.

Сын великана, играми влекомый,

Раздумывал, но, потеряв терпенье,

С горы спустился, чтоб послушать пенье.

Там на поляне он натанцевался

И вечером лишь дома показался.

Сказал отцу: «Я был у крепкожильных.

Ты говорил, они сильнее сильных,

А между тем, скажу по правде я,

Они, пожалуй, не сильней меня».

«Эх, милый сын, не верь им никогда ты!

Я знаю лучше, кто такие нарты.

Они к тому ж теперь на поле брани,

Лишь отроки играют на поляне.

Ты не храбрись, уж не такой ты воин!»

Ответил сын: «Будь за меня спокоен».

Поставил он котел перед собой,

Наполненный похлебкою густой,

Больших хлебов десяток накрошил,

Одним глотком котел опустошил.

Насытившись похлебкою, опять

На Зилахар пошел он танцевать.

Он снова в самом центре симда встал,

Красавицу под локоть быстро взял.

Танцующих толкал он без стесненья

И подставлял подножки в озлобленье.

Но тут Батрадз нежданно появился

И к молодежи нартской обратился:

«А ну-ка, станьте в смид наш круговой,

Получше спляшем танец удалой».

Все заплясали в симде круговом,

От песен их гремело все кругом,

От пляски их сама земля дрожала.

Батрадз, как бы нечаянно, сначала

На ногу великана наступил

И руку сжал его, что было сил.

Хоть вывихнул он руку великану,

Но великан плясал все так же рьяно,

Из симда выйти за позор считал.

Тогда Батрадз его к себе прижал,

Сдавил до боли правое предплечье,

И великана крепко искалечил.

И тот из симда вырвался с трудом,

Не думая уж больше ни о чем.

Он на вершину поднялся, стеная

И за собой след крови оставляя.

А великан тревожился за сына

И на игру поглядывал с вершины.

И видя, что опаздывает сын,

Отец считал с тревогою часы.

«Ужель мой мальчик навсегда пропал!»

Навстречу сыну вышел и сказал:

«Ведь я предупреждал тебя, мой сын,

Чтоб не спускался со своих вершин,

Я говорил, что нарты не прощают

Того, кто женщин нартских оскорбляет

Вот потому тебя я так просил,

Чтоб ты на игры к нартам не ходил».