Ната

ПЕТЯ ПРИЕХАЛ

Прошло две недели. Ната на пасеке чувствовала себя совсем хозяйкой. Когда закипал самовар, она выбегала на крыльцо и кричала:

— Дедушка, иди чай пить!

Картошку она чистила почти так же быстро, как и дедушка, и почти не боялась пчёл. Иногда она даже помогала дедушке на пасеке. Недавно они ставили на ульи магазины, то есть пристраивали второй этаж к ульям, потому что пчёлам уже некуда было мёд складывать. А сегодня вынимали с дедушкой тяжёлые, полные мёда рамки, вставляя вместо них новые, с тонкой искусственной вощиной, похожей на вафли. Сейчас дедушка будет качать мёд.

Он внес рамки в сарайчик, плотно закрыл дверь, чтоб пчёлы не налетели, и выкатил из угла медогонку, похожую на большую выварку. В середине её висели четыре проволочные коробочки. Нюра подала плоский, острый нож, дедушка срезал им крышечки, которыми пчёлы запечатали соты, вставил соты в коробочки и завертел ручку. Коробочки закружились, струйки мёда застучали о стенки медогонки.

— Ну, посмотрим, сколько нам меду дала жёлтая акация,— сказал дедушка.

Послышался громкий лай Кусая.

— Вот не вовремя кого-то несёт,— проворчал дедушка.— Посмотри, Нюра, кто там, только двери быстрее закрывай, а то пчёлы налетят.

Нюра выбежала.

— Ой, кто приехал!— послышался её голос.

Дверь распахнулась, влетела Нюра, за ней показался Петя вместе с жужжавшими над ним пчёлами.

— Петя!— закричала Ната и бросилась к брату, но вдруг остановилась: пчела запуталась у неё в волосах около самого уха.

— Говорил, закрывайте дверь,— с досадой сказал дедушка.

Нюра стала спасать Нату от пчёлы.

— Хорошо вы гостей встречаете!— засмеялся Петя.— Что случилось?

— Сюда пчёл пускать нельзя,— объяснил дедушка.— Если они попробуют здесь мёд, в чужие ульи начнут за ним забираться, на цветы за взятком не полетят. Ну, а теперь дай тебя обниму.

Когда сели пить чай с янтарным пахучим мёдом, Петя стал рассказывать домашние новости.

— Папа уехал в Москву на целый месяц. Про маму недавно статья была в газете, что она очень хороший врач.

Петя повернулся к Нате.

— Бабушка всё волнуется, что ты простудишься или пчёлы тебя искусают. А ты вон какая толстая да краснощёкая стала!

— И совсем я не толстая,— возразила Ната и посмотрела на себя в самовар. Там лицо у неё было круглое, нос пуговкой, а уши, как два лопуха. Ната рассмеялась и поперхнулась чаем.

— Я у вас день побуду,— продолжал Петя,— и пойду к тёте Гале, а то здесь негде ни купаться, ни рыбу удить.

— И я,— начала Ната, но Петя перебил:

— И не думай, некогда мне с тобой возиться.

А дедушка добавил:

— Да и мне как же без помощников остаться?

— Никто сейчас со мной не возится,— обиделась Ната.

На другой день утром Петя уже собирался уходить к тёте Гале, когда послышался топот лошади и в избу вошёл Вася с бидоном в руке. Петя ему ужасно обрадовался и сразу дотащил его из избы. Они вышли за калитку и, усевшись под сосной, долго о чём-то говорили.

Вернувшись, Вася сказал:

— Я к вам, дедушка Макар, за мёдом приехал, вот от председателя записка. Сегодня школьники кукурузу полоть выйдут, надо их мёдом угостить.

— Дело хорошее, сейчас налью.

Дедушка с бидоном вышел.

— И я пойду полоть кукурузу,— заявила Ната.

— И я,— повторила Нюра.

— И я, и я,— передразил их Петя.— Подрастите сначала. А кукуруза отсюда далеко, Вася?

— А ты что, полоть пойти хочешь?

— Наше звено приняло решение,— важно сказал Петя,— кто в деревню поедет, десять дней должен в колхозе поработать.

— Знаешь что?— оживился Вася.— Раз так, берись вместо меня воду возить, а то меня на прицеп приглашают.

— Я запрягать не умею,— смутился Петя.

— Научу и день с тобой поезжу,— пообещал Вася.

Домой Петя вернулся поздно вечером весь запыленный.

— Ой, где ты штаны так запачкал!— воскликнула Ната.

— Это мы с Васей колеса дёгтем смазывали,— с достоинством ответил Петя и, выйдя во двор, стал умываться. Нюра держала мыло, а Ната полотенце. Петя, фыркая и расплескивая воду, говорил:— Воронок меня сразу слушаться стал.

— А ну-ка, работник, иди ужинать.— открыв дверь, позвал дедушка.

Быстро поев, Петя лег спать, видно устал за день. Девочки лежали на печке и тихонько разговаривали.

— И ко мне б Воронок привык, подумаешь,— сказала Ната.

— Нет, не привык бы. И воду в бочку ты б не налила — ведро тяжёлое,— рассудительно ответила Нюра.

— Ну, другую б работу нам дали. Мы ж дедушке помогаем.

— А я знаю,— Нюра даже села.— Дедушка, когда был маленьким, гусей пас. И мы пойдём на птицеферму гусей пасти.

— Пойдём,— нерешительно согласилась Ната.— Только гуси кусаются…

— Кусаются…— фыркнула Нюра.— А хворостина зачем?

— А ты знаешь, где птицеферма?— спросила Ната.

— Знаю.

Тут вошёл дедушка, девочки замолчали и скоро уснули.

Ната толкнула Нюру.

— Вставай, Петя уже ушёл.

Нюре вставать не хотелось.

— На птицеферму рано не пускают,— выдумала она.

Но Ната спрыгнула на пол и, схватив Нюру за ноги, стала её тянуть с печи.

— Что это вы так рано поднялись?— удивился дедушка.

— Мы сейчас за шишками пойдём,— соврала Ната и покраснела. Хорошо, что дедушка резал хлеб и не смотрел на неё.

Девочки быстро умылись, позавтракали и, взяв корзину, выбежали за ворота.

— Куда идти?— спросила Ната.

— По дорожке, что за цветами ходили,— показала Нюра.

На траве блестели тяжёлые капли росы. Скоро ноги и юбочки девочек стали мокрыми. В кустах неожиданно громко чирикнула птичка. Ната даже остановилась.

— Давай побежим,— предложила Нюра,— а то ноги застыли.

Тропинка была узкая, и ветки жимолости, задетые Натой, больно хлестнули Нюру. Она заплакала.

— Бежишь, не смотришь… Я домой пойду.

— Я нечаянно,— обняла её Ната,— беги ты впереди.

Но бежать по заросшей тропинке было трудно, девочки пошли шагом.

Когда они вышли на опушку, солнце уже поднялось над соснами.

— Вот птицеферма,— показала Нюра на видневшиеся вдали белые постройки, обнесённые оградой. За ними блеснула вода.

— Тут и речка есть!— обрадовалась Ната.

— Это пруд, там гуси и утки живут,— объяснила Нюра.

Открыв калитку, Ната изумлённо остановилась. Ей показалось, что весь двор усыпан большими комьями снега.

— Ой, сколько кур, и все белые!— воскликнула она.

Приветливо улыбаясь, к девочкам подошла высокая пожилая женщина.

— Вот хорошо, Нюра, что дедушка тебя прислал.

Девочки озадаченно посмотрели друг на друга.

— Тётя Глаша…— начала Нюра.

Но та, не слушая, взяла у Наты корзину.

— Только, чего ж вы платок не захватили? Они все у вас повыскакивают. Ну, постойте тут, я сейчас вынесу.

И она ушла в птичник.

— Куда она понесла нашу корзинку? И почему ты не сказала, что мы пришли гусей пасти?— рассердилась Ната.

— А ты почему не сказала?— возразила Нюра.

Через несколько минут тётя Глаша вернула девочкам корзинку, повязанную косынкой, под которой что-то шевелилось и пищало.

— Вы осторожно несите, а то всех цыплят подушите. Косынку дедушка потом передаст.

— Тётя Глаша, может, мы вам гусей попасем?— спросила Нюра.

Птичница засмеялась.

— Вот когда я свою помощницу Пашу замуж выдам, тогда вас обязательно позову. А пока подрастайте.

Как только вышли за ограду, Ната фыркнула:

— Ой, как смешно получилось! Давай посмотрим, какие они.

Желтым пушистым цыплятам в корзине было тесно и неудобно, они толкали друг друга и обиженно попискивали.

— Какие славные,— захлопала в ладоши Ната.

Но Нюра стала завязывать корзину:

— Скорей идём, кормить их надо.

— Значит, дедушка договорился с тётей Глашей, а нам ничего не сказал. Вот удивится, когда мы принесём!— засмеялась Ната.

Дедушка встретил их очень сердитый.

— Куда вы опять пропали? Только и делай, что бегай ищи вас.

— Мы за цыплятами ходили, поставила Ната перед дедушкой корзинку.

— А откуда вы про цыплят узнали?— удивился он.— Кажись, я вам ничего не говорил.

— Сами догадались,— пропела Ната, ласкаясь к дедушке.

Дедушка сделал загородку для цыплят в тени около крыльца и дал им мелко нарубленного вареного яичного белка.

— Теперь вам из двора никуда идти нельзя, надо цыплят от ворон да ястребов сторожить.

Нате цыплята так нравились, что идти ей никуда и не хотелось.

Но на другой день утром она сказала Нюре:

— Дедушка нарочно про ястреба выдумал, чтобы мы сидели дома, а то ему надоело ходить нас искать.

— Не выдумал, — возразила Нюра. Прошлым летом ястреб у нас пять цыплят унес.

— А может, он в другое место улетел. Мы только немножко в лесу погуляем.

И Ната побежала к калитке. Нюра нерешительно пошла за ней.

Сломав длинный прут, Ната крикнула:

— Это у меня будет Воронок.

И, сев верхом на прут, она вприпрыжку побежала по дороге. Нюра выломала другой прут и стала её догонять.

Когда запыхавшиеся девочки подходили к пасеке, Ната предложила:

— Теперь лошадей надо накормить, напоить и пусть отдохнут.

Тут они увидели, что по двору пронеслась тень, сверху что-то серое камнем упало к крыльцу. Раздался испуганный писк — и над избой взмыл ястреб с цыплёнком в когтях.

— Дедушка, дедушка,— завопила Нюра,— ястреб цыплёнка утащил!

Дедушка пришёл и, снимая сетку с головы, сказал:

— Эх, Ната, Ната, ведь ты через два месяца уже в школу пойдешь! Нюра, загони цыплят в клетку.

Ната стояла, опустив голову. Она моргала глазами, но слёзы, не слушаясь её, капали одна за другой. Ей было очень жаль цыплёнка и стыдно перед дедушкой. Она всхлипнула.

— Я больше никуда не уйду, не надо цыплят загонять в клетку.

Дедушка посмотрел на Нату.

— Ну хорошо, пускай ещё часок побегают. А Нюра со мной пойдет, дымарь носить будет.

Нюре идти с дедушкой не хотелось. Ната б, наверное, какую-нибудь игру интересную придумала. И Нюра сказала:

— А Ната одна ястреба испугается.

— Вот ещё!— обиделась та.

Дедушка покачал головой.

— Нехорошо, Нюра, свою лень на другого сваливать.

Когда дедушка с Нюрой ушли, Ната села на ступеньку и запела:

Вечером девочки вышли встречать Петю за калитку.

И как только он показался на дороге, Ната крикнула:

— Чур, я первая!

— Нет, я,— возразила Нюра,— я меньше тебя.

Когда Петя подошёл, они закричали вместе:

— А у нас цыплята!

Но Петя, не обратив на их новость никакого внимания, деловито спросил:

— Где дедушка?

— В избе,— обиженно протянула Ната и, обняв Нюру, пошла за братом.

В комнате Петя, даже не сняв фуражки, взволнованно заговорил:

— Дедушка, я сегодня около Змеиной сопки проезжал, твои пчёлы туда на подсолнух летают. Так я там такое увидел! Какая-то птица пчёл сторожит. Чуть побольше воробья, головка серая, грудь белая, хвост чёрный. Как летит пчела, она её — хвать и к гнезду несёт.

— Это сорокопут,— встревожился дедушка.— Он ловит пчёл и на колючки накалывает вокруг гнезда, впрок еду себе готовит. Нужно сразу застрелить его, а то много пчёл погибнет. Вот молодец, что подметил. Ты хорошо запомнил, где его гнездо?

— Хорошо,— ответил Петя.— Может, сейчас пойдём?

— Ну, сейчас уже поздно. Завтра с зарёй отправимся.

— И мы пойдём,— заявила Ната.

— Что?— сделал круглые глаза Петя.— Чтоб и вас сорокопут в своё гнездо утащил?

На другой день утром дедушка с Петей ушли охотиться на сорокопута. Девочки прибрали в избе и, выпустив из клетки цыплят, уселись на крылечке.

— А если сорокопут сюда прилетит, что делать будем?— спросила Нюра.

— Мы его прогоним.

— А мы не знаем, какой он.

— Он же будет пчёл ловить, и узнаем. Давай побежим на пасеку и посмотрим, может, он уже там.

Но на пасеке было всё спокойно, жужжа, во все стороны деловито сновали пчёлы, то влетая в улья, то вылетая оттуда. Ната их уже не боялась.

— Вот смотри, пчела в штанишках,— показала она на пчелу с желтыми комочками на задних ножках, вползавшую в леток.

— Это она пыльцу несёт,— объяснила Нюра.

Девочки засмотрелись на пчёл. Одна за другой опускались на прилётную доску нагруженные нектаром и пыльцой пчёлы-сборщицы и скрывались в летке. Вдруг среди них появилась облезлая чёрная пчела. Озираясь по сторонам, она нерешительно приблизилась к летку. Но тут же послышалось сердитое жужжание, из улья выбежали несколько пчёл-сторожей и бросились на неё. Чёрная пчела едва успела улететь.

— Это пчела-воровка,— сказала Нюра,— она старая, далеко летать не может и в чужие ульи за медом лезет. Мне дедушка рассказывал.

Потом девочки остановились около бочонка с водой, к которому была прислонена доска-поилка. Из крана капала вода, медленно стекая по желобкам, вырезанным ёлочкой на доске. Пчёлы садились на доску и пили воду.

— Ой, а цыплята!— вдруг вспомнила Нюра.

Девочки бросились во двор и ахнули: в загородке не было ни одного цыплёнка. На крыльце дремал Кусай.

— Это он съел!— заплакала Ната.

— Нет,— замотала головой Нюра. Подбежав к собаке, она начала гладить её: — Кусайчик, Кусайчик, найди цыплят!

Но он не понимал, чего от него хотят, и только бил хвостом по крыльцу.

— Не мог же ястреб их всех унести,— продолжала сквозь слёзы Ната и полезла под крыльцо: — Может, они здесь.

Открылась калитка, и раздался весёлый голос тёти Гали:

— Ну, как вы тут хозяйничаете?

— Ой, мама,— бросилась к ней Нюра,— все цыплята пропали.

— Вон они, за плетнем ходят. Эх вы, сторожа,— засмеялась тётя Галя.

Девочки стали переносить цыплят в загородку.

— И как тётя Глаша с ними управляется?— вздохнула Ната.

— А где же дедушка с Петей?— спросила тётя Галя.

Перебивая друг друга, девочки стали рассказывать про злого сорокопута.

Дедушка с Петей вернулись только к обеду. К Петиной фуражке были приколоты чёрные перья.

— Нашли сорокопута?— подбежала к брату Ната.— А тётя Галя за нами пришла, ей отпуск дали, мы теперь будем в пруду купаться.

— Я ещё пять дней должен воду возить,— солидно ответил Петя,— пока пары подымать закончим.

— Скучно мне будет без внучек,— вздохнул дедушка.

— А ты же говорил, что с нами одна беда?— лукаво спросила Ната.

— Ишь ты, заноза какая,— улыбнулся дедушка, и его белые пушистые брови смешно зашевелились.