Обещания и Гранаты

ГЛАВА 14

Елена

Я все еще пристально смотрю на нашу официантку, когда Кэл выходит из здания, оставляя меня одну внутри, не сказав ни единого слова на прощание. Я моргаю, когда солнечный свет быстро заливает пол, на мгновение позволяя мне увидеть картины на тему океана, висящие на обшитых панелями стенах, и гигантский говорящий бас, установленный над баром.

Никогда не бывая ни в одном из них в Бостоне, я не могу точно судить, но я готова поставить свою жизнь на то, что это совершенно иная атмосфера, чем тамошняя ночная жизнь.

Может быть, это часть очарования маленького китчевого острова. Может быть, я просто унылая, потому что лучший трюк Кэла, похоже, заключается в том, чтобы бросить меня.

Гвен возвращается с керамической чашей в руке, ставя ее на стол передо мной. От тарелки поднимается густой пар, запах рвоты бьет мне в лицо. Сморщив нос, я отталкиваю его, делая глоток своего напитка.

Положив руку на бедро, Гвен кивает на лазанью.

— Ты не собираешься есть то, что заказала?

Ее тон действует мне на нервы, разъедая мою решимость.

— Не знаю. Ты собираешься стоять там и смотреть?

— Вероятно, нет. Я не хочу быть свидетелем того, как тебя вырвет.

Закатывая глаза, я достаю телефон из сумочки, проверяя непрочитанные сообщения. Их не так много: пара от Арианы, спрашивающей мое мнение о ее гардеробе, одна от Стеллы, которая говорит, что скучает по тому, что я была буфером между ней и выбором моды Ари, и одна от мамы, которая говорит не паниковать, потому что она придет за мной.

По-видимому, несмотря на то, что я нахожусь в Аплане уже больше недели и не посылала домой никаких сигналов бедствия, мои родители все еще настаивают на том, что я своего рода невольная жертва в этом браке.

Ирония судьбы, учитывая, что у них не было проблем с тем, чтобы связать меня с той же судьбой с другим мужчиной, хотя я полагаю, что мои отношения с Матео принесли им пользу так, как мои с Кэлом нет.

Тем не менее, они никогда не давали мне реального выбора. Это был их путь, или встретить верную смерть от рук Старейшин.

Я должна был выбрать смерть.

В конце концов, я все равно чувствую, что так и сделала.

Набрав быстрый ответ сестрам, я оставляю мамино сообщение без ответа, засовываю телефон обратно в сумочку и выхожу из-за стола.

Гвен приподнимает белокурую бровь.

— Уходишь, не заплатив? Классика.

Я перекидываю сумочку через плечо и крепко прижимаю ее к боку, не желая давать ей понять, что даже если бы я захотела заплатить, мне нечем было бы это сделать. Мой очень внимательный муж не только бросает меня в городе, но и оставляет без денег и не знает о моем местонахождении.

— Очевидно, мой муж владеет этим местом, так что… запиши это на его счет или что-нибудь в этом роде.

Развернувшись, я не дожидаюсь ее ответа и направляюсь к входной двери. Моя рука касается перекладины, и в то же время чьи-то пальцы обхватывают мой локоть, дергая назад.

Моя рука слепо взмахивает, тыча в направлении нападавшего; тыльная сторона моей ладони соприкасается с его щекой, в воздухе раздается удовлетворительный шлепок, когда я бью его.

— Боже, — говорит мужчина, заламывая мои руки за спину и притягивая так, чтобы я оказалась на одном уровне с его грудью. Его горячее дыхание обжигает мне ухо, и я яростно извиваюсь, пытаясь вырваться, удивляясь, почему другие люди в баре не помогают мне.

— Прекрати двигаться, сука, — ворчит он, слегка встряхивая меня.

— Отпусти меня, и я это сделаю, — выплевываю я, пряди волос прилипают к моему лицу. Капли пота стекают по линии моих волос, страх проникает в сердце, хотя я уже бывала в подобной ситуации раньше.

С Матео я всегда знала, чем это закончится: синяками и выбитыми зубами. К семнадцати годам Матео перенес две операции на полости рта и установил по меньшей мере четыре винира.

Но это незнакомец, в чужом месте, и я не обязательно знаю какие-либо из его потенциальных слабостей. В том положении, в котором я нахожусь, прижав руки к бокам, согнувшись пополам, когда он давит на меня сверху, мои обычные защитные механизмы в лучшем случае искажены.

Тем не менее, мне удается высвободить одну руку, сжать ее в кулак и перекинуть через плечо; я слышу, как она соединяется с костью, чувствую, как она раскалывается под действием силы, и мой противник бросает меня, зажимая нос и шипя череду ругательств.

— Черт! Эта сука только что сломала мне нос! — стонет он, закрывая лицо ладонями. Его темно-русые волосы длиной до подбородка падают на глаза, когда он наклоняется, пытаясь отдышаться.

— Доктор Андерсон узнает, что ты назвал ее сукой, и я гарантирую, что он сломает больше, чем просто нос, — говорит Гвен из-за стойки, останавливаясь у крана, чтобы наполнить стакан.

Несколько других клиентов, слоняющихся вокруг, либо сумели каким-то образом пропустить драку, либо обучены игнорировать суматоху, потому что никто даже глазом не моргнул, когда я дистанцировалась от нападавшего. После того, как у меня есть секунда, чтобы собраться с мыслями, я узнаю в нем мужчину за стойкой, когда мы впервые вошли, золотая цепочка на его шее придает ему гангстерские флюиды.

Его туфли-лодочки, однако, этого не делают.

— Это он попросил меня присмотреть за ней, — ворчит мужчина, прищурившись на меня. — Должен был догадаться, что он просто подставляет меня. Бьюсь об заклад, он думает, что Вайолет звонит по моей вине.

Гвен закатывает глаза.

— Как бы тебе ни нравилось изображать жертву, Винни, я сомневаюсь, что он думает, что ты имеешь какое-то отношение к тому, что Вайолет не появилась. Именно так работают сезонные работники. Он это знает; ты не можете владеть половиной острова и не знать, как обстоят дела в бизнесе.

Кэлу принадлежит половина острова?

Тяжесть опускается на мои кости от осознания того, что на самом деле я совсем не знаю этого человека.

Человек, за которым я наблюдала и которым восхищалась издалека с детства, который внушил мне любовь к поэзии, природе и жизни, несмотря на то, что был воплощением полной противоположности, кажется, совершенно не похож на того, кто заставил меня приехать сюда.

Я не совсем уверена, как совместить эти два понятия.

Наконец выпрямляясь, Винни опускает руки, растягивая губы круговыми движениями. Он смотрит мне в глаза как раз в тот момент, когда я снова поворачиваюсь, чтобы уйти, сдавленный звук вырывается из его горла.

— Серьезно… женщина. Ты не можешь уйти. Кэл сдерет с меня шкуру живьем, если я не буду присматривать за тобой, как обещал.

Я поднимаю брови, кивая подбородком на синяк, расползающийся по его переносице.

— Если ты попытаешься прикоснуться ко мне еще раз, я надену твою кожу. Кэллум мне не начальник, и мне не нужна нянька.

— Что тебе нужно, так это наличные, — бормочет Гвен, сползая по стойке, чтобы обслужить клиента в большой фиолетовой шляпе от солнца.

Винни вздыхает, делая шаг ко мне.

— Пожалуйста, не усложняй все больше, чем нужно.

Его рука скользит в карман шорт — карго, и я на мгновение вспоминаю повторяющийся кошмар, который мне снился в течение нескольких недель после единственной ночи с Кэлом — как они всегда начинались такими ручными, когда я читала или писала на прекрасном лугу, соединяясь с землей самым первобытным способом.

Как присутствие Матео всегда, казалось, разрушало их, и они заканчивали тем, что ко мне приставали с химически пропитанной тканью, пока я не теряла сознание.

Изображение проносится в моем мозгу так быстро, что я вижу вспышку белого света. Затем видение смещается, переходит из моего воображения во что-то более конкретное, во что-то реальное.

Воспоминание, а не просто сон.

Кэл подходит ко мне на моем балконе дома, вынимает шприц из кармана пальто. Я немедленно сдалась, просто потому, что мне не хотелось с этим бороться.

В чем был смысл, когда он все равно нашел бы меня?

Только во второй раз, насколько я помню, мне предоставили выбор. Дерьмовый выбор, но тем не менее выбор: выйти замуж за Кэла или смотреть, как он убивает моих близких. И после, наверное, я…

Я знала, что он сможет это сделать.

Что еще хуже, я знала, что он так и сделает.

Вот в чем проблема, когда общаешься с такими людьми, как он; из тех, кто источает власть, знает, как ею пользоваться, и знает, что делать, чтобы ее сохранить. Из тех, кто плюнет тебе в лицо, а потом предложит носовой платок, чтобы вытереть его, так что в итоге ты ему кое-что должен.

Из тех, кому почти нечего терять.

У меня не было ни одного из этих кошмаров с тех пор, как я была на острове. Может быть, это потому, что кошмар стал явью.

Какова бы ни была причина, когда я вижу, как Винни вытаскивает предмет аналогичной формы, открывая его большим пальцем, мои инстинкты впервые с тех пор, как все это началось, включаются.

— Э-э…»ю — говорит Гвен, двигаясь обратно вдоль стойки к нам, разглядывая иглу в руке Винни. — Он сказал тебе накачать ее наркотиками?

Винни усмехается. — Он сказал присматривать за ней. Я, черт возьми, не смогу этого сделать, если ее здесь не будет, не так ли?

— Это определенно не закончится хорошо для тебя, — бормочет она, качая головой.

Но она не останавливает его.

Он набрасывается, как охотник, нацелившийся на свою добычу, руки борются за мою шею, и я наклоняюсь в этом движении.

Он коренастый, но в ту секунду, когда я хватаю его за запястья, становится ясно, что его интересуют только мышцы гламура; он легко ослабляет хватку, шприц выпадает из его кулака и с грохотом падает на пол. Он наклоняется, чтобы взять его, толкая локтем мне в лицо. Он соприкасается с моим глазом, и я отшатываюсь от внезапной силы удара, боль пронзает мой лоб.

Я уже чувствую синяк, кровь, свернувшуюся под поверхностью моей кожи.

Удовлетворение окутывает меня, как густой туман, оседая глубоко в моей душе, когда я сосредотачиваюсь на боли, используя ее, чтобы подтолкнуть меня к действию.

Поднимая ногу, я бью ногой вверх, целясь ему в пах.

Когда моя голень попадает в цель, Винни стонет протяжно и гортанно, как человек, у которого внезапно возникли проблемы с миндалинами. Он сгибается пополам, снова теряя иглу, и я пинаю еще раз для пущей убедительности, затем хожу вокруг, пока он корчится на четвереньках, хватаю его за уши ногтями и врезаю коленом ему в лоб.

Поднимая руки в знак капитуляции, он наклоняет голову, одна рука опускается на пол. Я бросаю взгляд на Гвен, которая наблюдает за происходящим со скучающим выражением на лице, как будто такие вещи случаются постоянно.

Учитывая полную незаинтересованность других клиентов, возможно, так оно и есть.

Подтягивая ремень сумочки дальше к плечу, я поднимаю ногу и опускаю ее на пальцы Винни, наслаждаясь хрустом его костей под моим весом. Он визжит, как выпотрошенная свинья, другая его рука тянется и подергивается, как будто у него болит живот.

Я начинаю отворачиваться, снова устремляя взгляд на выход, когда чувствую острое покалывание в задней части икры. Взглянув вниз, я вижу, как рука Винни обхватывает иглу, которую он быстро вытаскивает оттуда, где она только что пронзила мою кожу.

Паника переполняет мою грудь, и я смотрю на Гвен, которая смотрит широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв рот.

— Винни… — говорит она, и в ее голосе проскальзывает нотка беспокойства.

Он перекатывается на спину, бросает иглу за стойку и хватается за промежность.

— Неважно. Она сама напросилась.

Моя грудь сжимается по мере того, как проходят секунды, мои ноги, по-видимому, застыли на месте, когда я наблюдаю, как Винни превращается в эмбриона на полу. Мое сердцебиение учащается, пульсирует так быстро и громко, что это все, что я могу слышать в ушах, и страх сжимает мое горло, затрудняя дыхание.

Я оборачиваюсь, не зная, что делать, или сколько времени потребуется, чтобы то, что он только что вколол мне, подействовало.

Гвен не идет за мной, даже когда мои ноги начинают двигаться вперед, подталкивая меня к двери. Открывая ее трясущимися руками, я щурюсь от солнечного света и игнорирую прохладный морской воздух, улучив момент, чтобы мои глаза привыкли к резким атмосферным изменениям.

Сердце колотится у меня в горле, я оглядываю переулок, понимая, что каким-то образом вышла не через ту дверь. Не зная, как меня развернуло, я хватаюсь за ручку, чтобы вернуться внутрь, и обнаруживаю, что она заперта за мной.

Сглотнув, я шаркаю по переулку, мой глаз пульсирует с каждым шагом, который я делаю, пока не останавливаюсь на главной улице.

Я нигде не вижу Кэла, и мысль о том, что меня действительно бросили, всплывает снова, заставляя мой желудок сжаться. Замешательство укрепляется в моей душе, отторжение проникает внутрь и заставляет меня чувствовать себя идиоткой.

Просто потому, что он дарит тебе свою кредитную карточку и пару оргазмов, это не значит, что он заинтересован в большем.

Кроме того, я даже не должна хотеть большего. С момента нашего вынужденного союза прошло совсем немного времени, так что же, по моему мнению, должно было произойти? Что он ответит взаимностью на тот уровень одержимости, который я питала к нему всю свою жизнь, и каким-то образом мы найдем способ заставить это сработать, несмотря на внешние препятствия, одержимые желанием разлучить нас?

Нет, Елена. Это не диснеевский фильм или какая-нибудь романтическая поэма.

Глупая, глупая девчонка.

Позволив своему влечению бросить вызов разуму, оно держало меня взаперти в этом доме, даже не пытаясь сбежать.

Снова бросив взгляд вверх и вниз по улице, я поджимаю губы, размышляя.

Набрав полную грудь воздуха, я игнорирую беспокойство, пульсирующее внутри меня, и выпрямляю спину, поправляя подол платья одной рукой.

А потом бегу.