Потаенные ландшафты разума

Го­род с его изо­щрен­ной ие­рар­хи­ей, ко­то­рой не­зри­мо под­чи­ня­ют­ся жи­те­ли, все­гда ос­та­ет­ся за­гад­кой и вы­зы­ва­ет удив­ле­ние. Да­же для тех, кто дав­но ее раз­га­дал, кто зна­ет не­ви­ди­мые ры­ча­ги, при­во­дя­щие в дви­же­ние по­то­ки лю­дей, во­ж­де­лен­ные мес­та во­до­поя, кор­меж­ки и встреч, трас­сы ноч­ных бро­дя­чих хищ­ни­ков и ло­вуш­ки их осед­лых кол­лег. Пе­ст­рые ноч­ные цве­точ­ки и со­цве­тия ма­нят воз­бу­ж­ден­ных днев­ной су­то­ло­кой че­ло­ве­ков, за­па­хи и зву­ки, от­ни­мая пер­вен­ст­во у по­мерк­ше­го све­та, обе­ща­ют ук­ром­ные угол­ки, где от­дых при­дет не толь­ко к ус­та­ло­му моз­гу, но и к жа­ж­ду­ще­му лас­ки те­лу.

Эле­фант не­то­ро­п­ли­во брел вдоль вит­рин, рас­смат­ри­вая на­по­ми­наю­щих ба­бо­чек и ноч­ных мо­тыль­ков про­хо­жих, и его все­ох­ват­ная мысль лег­ко вме­ща­ла в се­бя их, хо­тя ее глав­ное рус­ло бы­ло об­ра­ще­но в про­шед­ший день. У Эле­фан­та бы­ло од­но за­вид­ное ка­че­ст­во, вы­ра­бо­тан­ное дол­гим упор­ным тре­нин­гом, - ед­ва его мозг чув­ст­во­вал при­бли­же­ние ус­та­ло­сти и го­лов­ной бо­ли, как он пе­ре­клю­чал­ся на иной ре­жим ра­бо­ты, плав­но-не­то­ро­п­ли­вый, без кон­цен­три­ро­ван­ных оча­гов и тра­ек­то­рий мыс­ли. От­час­ти это при­спо­соб­ле­ние вы­ра­бо­та­лось в "пет­ле", в ко­то­рую Ма­гистр санкт-пе­тер­бург­ских трас­се­ров по­па­дал три­ж­ды.

Се­го­дня боль­шая часть дня при­шлась на суе­ту, пред­пи­сы­вае­мую ему его ран­гом. В пол­день был оче­ред­ной еже­не­дель­ный кол­ло­к­ви­ум, на ко­то­ром, как обыч­но, при­сут­ст­во­ва­ли пред­ста­ви­те­ли всех Т-групп го­ро­да, все­го во­семь­де­сят де­вять че­ло­век, при­шли еще два гло­ба­ли­ста из тех шес­ти, что не по­ры­ва­ли свя­зей с ос­нов­ной мас­сой. Два док­ла­да, не­ко­то­рые за­ме­ча­ния по трас­сам для Т-групп пер­во­го и вто­ро­го уров­ней, фи­нан­со­вые во­про­сы, раз­да­ча мик­ро­фиш с наи­бо­лее удач­ны­ми пла­на­ми трасс, за­клю­чи­тель­ное его, Ма­ги­ст­ра, сло­во, в ко­то­ром он на этот раз под­нял про­бле­му тща­тель­но­сти от­дел­ки "ли­ца" - все как обыч­но, са­мое за­уряд­ное со­б­ра­ние, не по­тре­бо­вав­шее ни кон­цен­тра­ции мыс­ли, ни мо­би­ли­за­ции опы­та.

По­сле кол­ло­к­виу­ма он еще ус­пел зай­ти в биб­лио­те­ку и в мас­тер­скую мик­ро­фи­ши­ро­ва­ния и толь­ко по­сле это­го по­ехал к Маэ­ст­ро, к его ма­те­ри, по­то­му что са­мо­го Маэ­ст­ро уже два дня как пе­ре­вез­ли в боль­ни­цу. Там, на квар­ти­ре Маэ­ст­ро, он дол­го, ме­то­дич­но, по­вто­ря­ясь и че­ре­дуя при­ме­ры с мак­си­ма­ми Экс-Со-Ка­та и рас­ска­за­ми из сво­его лич­но­го опы­та, убе­ж­дал в не­обос­но­ван­но­сти и гу­би­тель­но­сти по­спеш­ных вы­во­дов и дей­ст­вий. Ко­гда он ухо­дил от­ту­да, то по­ло­жи­тель­ный ре­зуль­тат его мис­сии был на­ли­цо, но ка­кое вре­мя ма­гия его слов бу­дет силь­ней ес­те­ст­вен­но­го чув­ст­ва стра­ха, он не знал.

Вос­поль­зу­юсь слу­ча­ем, что­бы ска­зать не­сколь­ко слов о са­мом Эле­фан­те, ны­не яв­ляю­щим­ся Ма­ги­ст­ром пе­тер­бург­ских трас­се­ров. Кста­ти и о долж­но­сти. Ма­гистр из­би­ра­ет­ся тай­ным го­ло­со­ва­ни­ем пред­ста­ви­те­лей групп из чис­ла гло­ба­ли­сти­че­ских, то есть са­мых опыт­ных трас­се­ров. Он не име­ет ни­ка­ких осо­бых прав, а в обя­зан­но­сти его вхо­дит об­мен ин­фор­ма­ци­ей в сре­де трас­се­ров и по­мощь, в том чис­ле и фи­нан­со­вая, для тех, кто по­пал в "пет­лю".

Итак, о са­мом Эле­фан­те. Его отец и мать по­зна­ко­ми­лись на сту­ден­че­ской ска­мье. Вско­ре по­сле окон­ча­ния ин­сти­ту­та у них ро­дил­ся сын. Это со­бы­тие, кро­ме всех про­чих след­ст­вий, при­ве­ло к то­му, что мо­ло­дой отец пе­ре­шел из КБ за­во­да на долж­ность мас­те­ра, что­бы под­кре­пить ма­те­ри­аль­ное по­ло­же­ние се­мьи. Как он ду­мал, на год-два, но жизнь рас­по­ря­ди­лась ина­че. Про­изо­шед­шие в тот год пе­ре­ме­ны в выс­шем эше­ло­не вла­сти ту­гой вол­ной до­ка­ти­лись и до за­во­да, вы­звав цеп­ную ре­ак­цию пе­ре­ста­но­вок, по­вы­ше­ний, ухо­дов на пен­сию и уволь­не­ний. Все это при­ве­ло к то­му, что ко­гда про­шло два за­пла­ни­ро­ван­ных го­да, отец на­ше­го ма­ги­ст­ра ока­зал­ся уже столь вы­со­ко в за­во­дской ие­рар­хии, что о воз­вра­ще­нии к ра­бо­те в КБ уже не бы­ло и ре­чи. Рос бу­ду­щий ма­гистр, рос и пост его от­ца. Од­на­ж­ды, под­слу­ши­вая ссо­ру ме­ж­ду ро­ди­те­ля­ми, он ус­лы­шал фра­зу, став­шую по­во­рот­ной в его жиз­ни.

"За­мол­чи! - крик­нул то­гда отец. - У ме­ня та­ких, как ты - ты­ся­ча! Не мо­гу я сра­зу обо всех ду­мать!"

"Ты­ся­ча, ого, это очень мно­го", - хлад­но­кров­но рас­су­ж­дал I-млад­ший, и ему ста­но­ви­лось по­нят­но, по­че­му год от го­да у от­ца на­хо­ди­лось все мень­ше и мень­ше вре­ме­ни для не­го. А на­до ска­зать, что бу­ду­щий ма­гистр учил­ся то­гда во вто­ром клас­се, и вот, в свои де­вять лет, он, вдруг, стал взрос­лым, при­дя к мыс­ли, что те­перь ему при­дет­ся рас­счи­ты­вать толь­ко на свои си­лы.

I-млад­ший, на­до ска­зать, был груз­ным маль­чи­ком и в ре­бячь­ей стае пре­бы­вал чуть ли не на по­след­них ро­лях. Но уже ско­ро все пе­ре­ме­ни­лось. Те­перь шко­ла бы­ла его жиз­нью, и он стал изу­чать ее, за­пи­сы­вая ре­зуль­та­ты на­блю­де­ний в осо­бую тет­ра­доч­ку. И пер­вой стро­кой там бы­ло: "Ели­сее­ва час­то сме­ет­ся". Он твер­до ре­шил изу­чить лю­дей во­круг се­бя, ведь кое-что отец уже ус­пел

пе­ре­дать ему, и глав­ной мыс­лью, офор­мив­шей­ся из мно­го­чис­лен­ных рас­ска­зов от­ца, бы­ла: "Во всем нуж­на стро­гая по­сле­до­ва­тель­ность и на­уч­ный под­ход. По­ка ты про­сто смот­ришь - ты празд­ный зе­ва­ка, ес­ли же ты за­пи­сал и об­ду­мал уви­ден­ное - ты уче­ный, ис­сле­до­ва­тель".

В пя­том клас­се бу­ду­ще­го ма­ги­ст­ра уже не вол­но­ва­ли про­бле­мы пер­вен­ст­ва, он дав­но и проч­но был ли­де­ром. Те­перь пе­ред ним встал но­вый во­прос - "за­чем?" За­чем быть ли­де­ром? Нет, он по­ни­мал это "за­чем" не в смыс­ле то­го, что обя­зан де­лать ли­дер, а в смыс­ле - за­чем он стал им, ведь но­вое по­ло­же­ние ока­за­лось очень ус­лов­ным. В лю­бом дру­гом мес­те, кро­ме шко­лы, он ос­та­вал­ся ни­кем и ни­чем и вез­де сыз­но­ва при­ну­ж­ден был до­ка­зы­вать свое пер­вен­ст­во. Од­на­ж­ды его отец, став­ший к это­му вре­ме­ни боль­шим на­чаль­ни­ком, вдруг сно­ва за­ин­те­ре­со­вал­ся ус­пе­ха­ми сы­на и как-то раз да­же схо­дил на ро­ди­тель­ское со­б­ра­ние. I-млад­ший, уз­нав об этом, спе­ци­аль­но за­брал­ся на транс­фор­ма­тор­ную буд­ку око­ло шко­лы, от­ку­да, из тем­но­ты, был хо­ро­шо ви­ден за­ли­тый све­том ламп класс. I-млад­ший ду­мал, отец бу­дет го­во­рить, а ос­таль­ные его слу­шать, ведь отец - на­чаль­ник по­вы­ше да­же ди­рек­то­ра шко­лы, да и он, I-млад­ший, то­же не по­след­ний ее уче­ник. Но боль­ше всех вы­сту­па­ла на со­б­ра­нии мать Вер­ки, его со­сед­ки на хи­мии, тка­чи­ха. Это бы­ло не­ожи­дан­но и тре­бо­ва­ло ос­мыс­ле­ния. Итак, че­рез не­де­лю ро­ди­лась но­вая клю­че­вая для бу­ду­ще­го ма­ги­ст­ра мысль. Как ни стран­но это мо­жет по­ка­зать­ся, но она бы­ла о сво­бо­де. "Вы­со­кий пост не раз­вя­зы­ва­ет ру­ки, а ско­рее ог­ра­ни­чи­ва­ет. Ис­тин­ная сво­бо­да дос­ти­га­ет­ся не­уча­сти­ем в ка­ких-ли­бо объ­е­ди­не­ни­ях. Не­пи­са­ные пра­ви­ла иг­ры не рас­про­стра­ня­ют­ся на те­бя толь­ко то­гда, ко­гда ты в нее не иг­ра­ешь".

И I-млад­ший за­бро­сил вся­кую за­бо­ту о сво­ем ли­дер­ст­ве, но, со вре­ме­нем об­на­ру­жив, что его ав­то­ри­тет не упал, а толь­ко воз­рос, лег­ко объ­яс­нил се­бе это. Ведь те­перь он уже был поч­ти взрос­лым и по сво­ему опы­ту.

"Лю­ди бо­ят­ся и ува­жа­ют тех, кто вне иг­ры. Ведь по­ступ­ки их не­пред­ска­зуе­мы. Это де­ла­ет их чем-то иным, не­по­сти­жи­мым, оку­тан­ным в оре­ол ве­ли­чия".

Бу­ду­ще­му ма­ги­ст­ру толь­ко-толь­ко стук­ну­ло то­гда че­тыр­на­дцать лет.

Эле­фант про­дол­жал ду­мать, и его мыс­ли при­ня­ли те­перь от­те­нок воз­вы­шен­но­го ас­ке­тиз­ма, и под этим уг­лом зре­ния он сра­зу же от­ме­тил но­вые штри­хи, вдруг сде­лав­шие этот день клю­че­вым и осо­бен­ным, не­об­хо­ди­мым.

На­до ска­зать, что то, о чем ле­ген­дар­ный Экс-Со-Кат толь­ко упо­ми­нал в де­вя­той гла­ве сво­его "Гло­ба­ли­сти­ка", а имен­но - не­пре­рыв­ное мыш­ле­ние, то, что бы­ло для не­го са­мо­го да­ле­ким мая­ком, для Эле­фан­та ста­ло про­стым и са­мо со­бой ра­зу­мею­щим­ся. По­это­му-то мне так труд­но пе­ре­дать со­вер­шен­ст­во его мыс­ли, ра­зом вклю­чав­шей в се­бя весь день и не де­лив­шей со­бы­тия на бу­ду­щие и про­шед­шие, нет, вре­мя бы­ло не­пре­рыв­но-для­щее­ся, и раз­го­вор с ма­те­рью Маэ­ст­ро хоть и был уже за­кон­чен, но так же при­над­ле­жал это­му мгно­ве­нию, как и то­му, ут­ром, ко­гда, толь­ко про­бу­див­шись, Эле­фант ос­мат­ри­вал свой бу­ду­щий день, вид­нев­ший­ся ему еще не со­всем яс­но "сквозь дым­ку ма­ги­че­ско­го кри­стал­ла". От­дель­ные фра­зы, на­строе­ние, в ко­то­ром они бы­ли про­из­не­се­ны, ин­терь­ер ком­нат, сол­неч­ный свет, зву­ки ули­цы - все это лег­ко уме­ща­лось в тре­ни­ро­ван­ной па­мя­ти и все это бы­ло свя­за­но в од­ну нить, о воз­мож­но­сти су­ще­ст­во­ва­ния ко­то­рой зна­ли уже древ­ние ху­дож­ни­ки, пы­тав­шие­ся в сво­их ри­сун­ках раз­вер­нуть про­стран­ст­во-вре­мя, ох­ва­тить его ра­зом и по­ве­дать о его кра­со­те со­пле­мен­ни­кам. То, что бы­ло дос­туп­но из­бран­ным, ге­ни­аль­ней­шим, те­перь ста­ло обы­ден­ным для та­лант­ли­вых, а Эле­фант был не­со­мнен­но та­лант­лив и по­это­му стре­мил­ся как мож­но луч­ше вы­пол­нить свое пред­на­зна­че­ние и свою обя­зан­ность - до­ба­вить еще од­ну сту­пень­ку к той ле­ст­ни­це, по ко­то­рой он шел.

У Эле­фан­та за­ро­ди­лось по­доз­ре­ние, что здесь не все чис­то, что, мо­жет быть, в этот раз столь дол­гая пет­ля объ­яс­ня­ет­ся лишь тем, что Маэ­ст­ро ока­зал­ся не­дос­та­точ­но све­тел. "Маэ­ст­ро че­рен? Бред, бред", - твер­дил Ма­гистр, ус­пев­ший за это вре­мя про­чи­тать его трас­су не­сколь­ко раз. Его уве­рен­ность се­го­дня по­ко­ле­ба­ло то, что, ока­зы­ва­ет­ся, Маэ­ст­ро изу­чал трас­су Чер­но­го Ры­ца­ря. "Не­у­же­ли Экс-Со-Кат не прав, и де­ло во­все не в том, мно­го или ма­ло в че­ло­ве­ке зла? Мо­жет быть, и ги­бель груп­пы Фа­ки­ра в пол­ном со­ста­ве про­изош­ла со­всем не по­то­му, что там со­бра­лись "тем­ные", что на­зы­ва­ет­ся, "один к од­но­му"? Мо­жет быть, там был один-един­ст­вен­ный, став­ший цен­тром ги­бе­ли? И то­гда не ис­клю­че­на воз­мож­ность ги­бе­ли всех трас­се­ров? И зна­чит, есть не­кое за­прет­ное зна­ние, са­мо по се­бе не­су­щее ги­бель? И ему, един­ст­вен­но­му ру­бе­жу для вновь при­бы­ваю­щих, на­до жест­че про­из­во­дить от­бор? И, мо­жет, са­ма ор­га­ни­за­ция трас­се­ров, пусть да­же та­кая ил­лю­зор­ная, при­но­сит толь­ко вред, и в этом Экс-Со-Кат то­же оши­бал­ся? Или же, как все­гда, ве­сы - доб­рое и злое, боль­ше шан­сов для вы­хо­да из пет­ли оди­ноч­ки обес­пе­чи­ва­ет­ся воз­мож­но­стью про­ник­не­те них "чер­ных" идей, не­су­щих ги­бель и тем, кто сам их не не­сет? Да и где грань? Да­же он, хо­ро­шо изу­чив­ший трас­сы по­гиб­ших, не в со­стоя­нии ука­зать от­ли­чие их трас­сы от нор­маль­ной, безо­пас­ной. Ко­неч­но же, он зна­ет, что трас­са - пол­де­ла, важ­но и то, кто по ней идет, вто­рая по­ло­ви­на - лич­ность..."

Все эти во­про­сы рас­кру­чи­ваю­щей­ся спи­ра­лью не­слись, рас­ши­ряя об­ласть, но Эле­фант знал, что ско­ро она, эта об­ласть, нач­нет су­жать­ся, и в кон­це кон­цов вся эта це­поч­ка не­из­беж­но при­ве­дет его к цен­траль­но­му во­про­су: "В чем суть Т-дао? Ка­кое ме­сто за­ни­ма­ет оно в жиз­ни че­ло­ве­ка? Об­ще­ст­ва?" А зна­чит, на­до сно­ва от­ве­чать, за­чем су­ще­ст­ву­ет че­ло­век, ка­кой смысл в су­ще­ст­во­ва­нии об­ще­ст­ва.

Экс-Со-Кат, ка­за­лось, в сво­ем фун­да­мен­таль­ном "Гло­ба­ли­сти­ке" дал от­вет на все эти во­про­сы, вер­сию су­ще­ст­во­ва­ния об­ще­ст­ва, как сум­мы ра­зум­ных ин­ди­ви­дов, как арен­ду кон­ку­рент­кой борь­бы раз­ных ви­дов лю­дей, те­че­ний с раз­лич­ны­ми ор­га­ни­зую­щи­ми идея­ми, вы­де­лил по­ду­ров­ни, про­вел ана­ло­гии с эко­си­сте­ма­ми, од­но­го лишь он не сде­лал и, вид­но, это вы­ше сил от­дель­но­го че­ло­ве­ка, ка­ким бы он ни был, он не дал вер­сий бу­ду­ще­го раз­ви­тия об­ще­ст­ва, пу­тей раз­ви­тия в нем Т-дао, ос­та­вив лишь мак­си­мы, ука­зы­ваю­щие, как при­спо­саб­ли­вать Т-дао к ме­няю­щей­ся жиз­ни, глав­ные из ко­то­рых гла­сят, че­го де­лать нель­зя, ос­тав­ляя от­кры­тым во­прос о том, что де­лать мож­но и что де­лать нуж­но. "Ну и без­дар­ные и не­ра­ди­вые же уче­ни­ки унас­ле­до­ва­ли твои идеи, учи­тель", - ус­мех­нул­ся Эле­фант, но да­же са­мо­иро­ния се­го­дня по­лу­чи­лась у не­го не­ве­се­лой.

Преж­ние во­про­сы "по­че­му трас­сер на пер­вых ша­гах впа­да­ет в по­до­бие за­бы­тья?" ка­за­лись ему те­перь до­б­ры­ми ста­ры­ми то­ва­ри­ща­ми, раз­бав­ляв­ши­ми обы­ден­ную суе­ту не­ким безо­пас­ным по­до­би­ем ис­сле­до­ва­ния, та­ки­ми же обы­ден­ны­ми и ни­чтож­ны­ми в сво­ей по­все­днев­но­сти.

"А что, ес­ли это толь­ко Страх? Что, ес­ли это толь­ко ис­пуг мни­тель­но­го че­ло­ве­ка и ни­ка­кой свя­зи ме­ж­ду столь дол­гой пет­лей Маэ­ст­ро и его изу­че­ни­ем трас­сы Чер­но­го Ры­ца­ря нет? Не на­по­ми­на­ет ли то­гда он, Ма­гистр, то­го моль­е­ров­ско­го пер­со­на­жа, ко­то­рый ле­чил­ся от не­су­ще­ст­вую­щей бо­лез­ни? Нет, это слиш­ком хо­ро­шо, что­бы быть прав­дой. Ни­че­го, Вре­мя по­ка­жет, - в за­клю­че­ние по­ду­мал Эле­фант, - Вре­мя у ме­ня еще есть".

Эле­фант по­ду­мал и о том, как ма­ло он зна­ет о Маэ­ст­ро, о его спо­со­бе и смыс­ле жиз­ни, о це­лях и идеа­лах. Еще он по­ду­мал о том, что бли­зость ему мыс­лей Маэ­ст­ро мо­жет быть са­мо­об­ма­ном. Об этом пред­стоя­ло еще ду­мать и ду­мать.

Эле­фант вспом­нил о тех стра­ни­цах за­пи­сей, ко­то­рые ус­пел се­го­дня про­смот­реть, и мыс­лен­но вос­про­из­вел од­ну из них, по­ра­зив­шую его род­ст­вом мыс­ли.

"К оди­но­че­ст­ву нель­зя при­вык­нуть. Это тя­же­лая но­ша, хо­ж­де­ние по лез­вию брит­вы, по краю про­пас­ти. Это - по­сто­ян­ный са­мо­кон­троль, ме­лоч­ный, при­дир­чи­вый, скру­пу­лез­ный. Это - по­лет на точ­ность, для­щий­ся го­да­ми, где ми­ни­маль­ная ошиб­ка рав­на ка­та­ст­ро­фе, и по­это­му не­об­хо­ди­мо вес­ти час­тую кор­рек­цию сво­его кур­са.

Тот, кто не про­шел че­рез это, не зна­ет се­бя. Тот, кто ушел в оди­но­че­ст­во, - по­те­рял се­бя. Его нет - он бес­плот­ная тень ме­ж­ду ми­нув­шим и гря­ду­щим, он - ко­ле­ба­ние бы­лин­ки под вет­ром вре­ме­ни, он - упав­шее в зем­лю зер­но. Бу­дут ли всхо­ды, или злой рок по­гу­бит, по­су­шит поч­ву во­круг не­го, и уй­дут в без­вест­ность, ка­нут в не­бы­тие со­кры­тые в нем твор­че­ские си­лы?

Оди­но­че­ст­во на­по­ми­на­ет мне пу­те­ше­ст­вие че­рез джунг­ли с ма­че­те в ру­ках, где ка­ж­дый шаг - ра­бо­та, где про­стран­ст­во спле­те­но в не­раз­рыв­ное един­ст­во жи­во­го, в уп­ру­гую чу­же­род­ную сеть, стоя­щую на пу­ти. Тут нель­зя ос­та­но­вить­ся, нель­зя от­ча­ять­ся, нель­зя вер­нуть­ся. Путь на­зад и путь впе­ред - рав­но­знач­ны, рав­но­силь­ны, рав­но­труд­ны.

Од­на­ж­ды я вы­шел в степь, но ока­за­лось, что ее про­сто­ры уже за­ня­ты хищ­ны­ми, не­умо­ли­мы­ми, без­жа­ло­ст­ны­ми су­ще­ст­ва­ми, и я вер­нул­ся в лес... С тех пор я не про­кли­наю свой труд­ный путь, я стис­нул зу­бы, я мол­чу, я иду мол­ча".