Потаенные ландшафты разума

Пси­хо­лог Ро­ман Ро­дио­но­вич Рас­пу­тин гор­дил­ся сво­ей лов­ко­стью, сво­им зна­ни­ем лю­дей, уме­ни­ем жить. Со­вер­шен­ст­во­ва­нию это­го са­мо­го уме­ния он, как ни­как, по­свя­тил всю свою жизнь.

"Стран­ное, чер­тов­ски стран­ное чув­ст­во, не­у­же­ли еще есть для ме­ня "страш­ные" си­туа­ции, же­ст­ко де­тер­ми­ни­ро­ван­ные, не­из­беж­ные? - мыс­ли, вер­нее, их стиль был при­выч­но-раз­ме­рен, лишь лег­кий от­те­нок но­виз­ны, не­кая жел­тая пе­ле­на, так ему по­ка­за­лось, поя­ви­лась на­ле­том на его мыс­лях. - Я сам ис­кал этой встре­чи, и я ее бо­юсь, - па­ра­док­саль­ная си­туа­ция. Не знаю, для ко­го как, а для ме­ня - па­ра­докс".

Ро­ман Ро­дио­но­вич не­мно­го кри­вил ду­шой и знал это. Про­сто он лю­бил по­кра­со­вать­ся пе­ред са­мим со­бой и сей­час бра­ви­ро­вал сво­им наи­гран­ным удив­ле­ни­ем пе­ред соб­ст­вен­ным сму­ще­ни­ем, ста­ра­ясь по­да­вить лег­кий прив­кус стра­ха, за­висть и не­при­язнь к че­ло­ве­ку, яв­но пре­вос­хо­див­ше­му его свои­ми по­зна­ния­ми, и не в ка­кой-то от­вле­чен­ной для Ро­ма­на Ро­дио­но­ви­ча об­лас­ти, а в той, ко­то­рую он счи­тал сво­ею.

Впро­чем, у них раз­ное ам­п­луа. Ес­ли его про­тив­ник, этот са­мый Эле­фант - пол­ко­во­дец, то он - ла­зут­чик, тай­ный со­гля­да­тай, про­ни­каю­щий в по­ле­вой ла­герь про­тив­ни­ка. В кон­це кон­цов его де­ло - раз­ве­дать, а уж де­ло дру­гих - при­нять ре­ше­ние - раз­да­вить или ис­поль­зо­вать. Прав­да, уме­лая по­да­ча дан­ных все­гда пре­до­пре­де­ля­ла это ре­ше­ние...

Встре­ча с ма­ги­ст­ром санкт-пе­тер­бург­ских трас­се­ров долж­на бы­ла стать вен­цом и по­след­ней точ­кой в его ра­бо­те, оп­ре­де­лить, так ска­зать, ок­ра­ску ее, и Ро­ман Ро­дио­но­вич тща­тель­но под­го­то­вил­ся: изу­чил пси­хо­ло­гию трас­се­ров, мо­ти­вы по­ступ­ков, це­ли дея­тель­но­сти и цен­но­сти жиз­ни, ме­то­ды дей­ст­вий и из­люб­лен­ные прие­мы, стан­дарт­ный об­лик, соз­дал мо­де­ли по­ве­де­ния еди­ни­цы и груп­пы в це­лом, оце­нил ее воз­мож­но­сти в экс­пан­сии идео­ло­ги­че­ской и нрав­ст­вен­ной, тер­ри­то­ри­аль­ной и меж­на­цио­наль­ной, воз­рас­тной и по­ло­вой. За­пас энер­гии, аг­рес­сив­ность, ко­ли­че­ст­во идей и та­лан­тов - все бы­ло уч­те­но, спрог­но­зи­ро­ва­ны по­яв­ле­ние раз­лич­ных те­че­ний и воз­мож­ность рас­ко­ла дви­же­ния, из­ме­не­ния внеш­ней ат­ри­бу­ти­ки и сме­ще­ние в иные со­ци­аль­ные ни­ши... Ино­гда Ро­ма­ну Ро­дио­но­ви­чу ка­за­лось, что он зна­ет все, ему да­же сни­лись трас­се­ры и сре­ди них Экс-Со-Кат, от­че­го-то по­хо­див­ший на ма­лень­ко­го Буд­ду.

Он, Ма­гистр, Эле­фант - этот не­из­вест­ный по­ка про­тив­ник в се­го­дняш­нем диа­ло­ге, в се­го­дняш­ней встре­че, не­со­мнен­но, та­лант­лив, тут уж се­бя об­ма­ны­вать бы­ло бы круп­ной ошиб­кой, ка­ких Ро­ман Ро­дио­но­вич не до­пус­кал. Этот трас­сер знал дви­жу­щие си­лы, по­тен­ци­ал, ди­на­ми­ку, ти­пы взгля­дов на жизнь луч­ше, мно­го луч­ше, чем он сам, кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских на­ук, де­лаю­щий док­тор­скую дис­сер­та­цию. Ко­неч­но, и Ро­ман Ро­дио­но­вич знал "Гло­ба­ли­стик" вдоль и по­пе­рек, но что тол­ку знать, как пры­гать саль­то, ес­ли не мо­жешь или бо­ишь­ся это сде­лать. "Не­у­же­ли бо­юсь?" - Ро­ман Ро­дио­но­вич по­спеш­но ото­гнал эту мысль. Да, он все­гда был ос­то­ро­жен, пой­ти на аван­тю­ру бы­ло для не­го де­лом не­воз­мож­ным, а то, что трас­сер-дао бы­ло по­доб­ной аван­тю­рой, бы­ло са­мо­оче­вид­но.

Впро­чем, как знать, мо­жет быть, Ро­ман Ро­дио­но­вич и ре­шил­ся бы на это, по­верь он в озе­ро Транс­фор­ма­ций или воз­мож­ность кон­так­та соз­на­ний при вы­хо­де на об­щую трас­су, по­верь он в то, что т-дао - путь к са­мо­со­вер­шен­ст­во­ва­нию и со­вер­шен­ст­ву ми­ра, от­бра­сы­ваю­щий не­дос­той­ных и не­под­вла­ст­ный ис­ка­же­ни­ям, но он счи­тал все это не бо­лее чем ле­ген­дой, вы­дум­кой, не­об­хо­ди­мой для ве­ры в соб­ст­вен­ную ис­клю­чи­тель­ность. И во­об­ще, ему бы­ла не­по­нят­на и смеш­на са­ма по­пыт­ка вы­ду­мы­вать ка­кие-то но­вые пра­ви­ла из­древ­ле су­ще­ст­вую­щей жиз­нен­ной иг­ры, как ес­ли бы шах­мат­ные фи­гу­ры, вме­сто то­го, что­бы иг­рать, уст­рои­ли кон­гресс по из­ме­не­нию пра­вил.

"Тот, кто не­до­во­лен жиз­нью, - ба­наль­ный ду­рак, не­спо­соб­ный при­но­ро­вить­ся к ней, уви­деть дей­ст­ви­тель­ность та­кой, ка­кая она есть на са­мом де­ле. Вот та­ко­му и нуж­ны ил­лю­зор­ные ми­ры и воз­душ­ные зам­ки, ведь он не мо­жет по-че­ло­ве­че­ски жить на на­шей греш­ной зем­ле", - так ду­мал Ро­ман Ро­дио­но­вич.

Но, к сло­ву ска­зать, он не от­но­сил­ся и к тем, кто сле­по сле­до­вал всем пра­ви­лам, де­лая из них се­бе бож­ка, и не лю­бил та­ких за "ту­по­го­ло­вый дог­ма­тизм".

Не­ожи­дан­но Ро­ман Ро­дио­но­вич пой­мал се­бя на том, что все еще не мо­жет при­знать без ого­во­рок без­ус­лов­ное пре­вос­ход­ст­во Ма­ги­ст­ра. "Слон про­кля­тый", - в серд­цах по­ду­ма­лось ему.

"Да и сто­ит ли? - про­со­чи­лась на по­верх­ность тень мыс­ли. - Что они в кон­це-то кон­цов изо­бре­ли та­ко­го осо­бен­но­го? Со­вер­шен­ное вла­де­ние ау­то­тре­нин­гом вку­пе с ме­ди­та­ци­ей, уме­ние бло­ки­ро­вать все пять чувств и па­мять, да и это так на­зы­вае­мое "ли­цо" - ком­плекс жиз­нен­но не­об­хо­ди­мых, проч­но за­твер­жен­ных дей­ст­вий, - яв­ляю­щее­ся не бо­лее чем по­до­би­ем при­вы­чек. Что еще? Ах, да, зна­ние дей­ст­вий сил в при­ро­де да фи­зио­ло­гии и ана­то­мии жи­вот­ных и рас­те­ний так это, во­об­ще, зна­ет ка­ж­дый школь­ник. Ос­та­ют­ся раз­ве что уме­ние "сде­лать" сце­на­рий и де­ко­ра­ции сво­его ми­ра с мень­шей или боль­шей до­лей ши­ка, да по­лу­мис­ти­че­ское дей­ст­вие - тест трас­се­ра - впе­чат­ляю­щее, но по су­ти сво­ей ба­наль­ное. А пси­хо­ген­ные яз­вы и ра­ны во­об­ще хо­ро­шо из­вест­ное яв­ле­ние. Не­у­же­ли сум­ма этих на­вы­ков мо­жет по­ро­дить но­вое ка­че­ст­во, а ов­ла­дев­ший ими в со­вер­шен­ст­ве впра­ве на­зы­вать се­бя мес­си­ей?"

Все его праг­ма­ти­че­ское соз­на­ние про­ти­ви­лось это­му, но при­знать бы­ло не­об­хо­ди­мо, по край­не ме­ре, на се­го­дняш­ний ве­чер. Не­че­го и ду­мать о пол­но­цен­ном раз­го­во­ре с Ма­ги­ст­ром, ес­ли не уда­ст­ся пе­ре­бо­роть ЭТО в се­бе. Впро­чем, тут осо­бых опа­се­ний у Ро­ма­на Ро­дио­но­ви­ча не бы­ло. Мно­го­лет­ний опыт, тре­ни­ров­ка по­зво­ля­ли на­деть ему лю­бую мас­ку в счи­тан­ные се­кун­ды, стои­ло толь­ко поя­вить­ся ре­аль­ной не­об­хо­ди­мо­сти, и это бы­ла доб­рот­ная ли­чи­на, до­хо­ди­ло да­же до то­го, что он сам ве­рил в то, что на­чи­нал то­гда го­во­рить, и да­же по­сту­пал так, как буд­то ве­рит. "Все-та­ки я не­пло­хой ар­тист", - с не­ко­то­рой до­лей гор­до­сти по­ду­мал он. В па­мя­ти всплы­ло не­сколь­ко фан­та­сти­че­ских не­ве­ро­ят­ных по­бед над жен­щи­на­ми, на ко­то­рых он в ос­нов­ном и со­вер­шен­ст­во­вал свое ис­кус­ст­во пе­ре­во­пло­ще­ния, и соз­на­ние Сво­их воз­мож­но­стей на вре­мя ус­по­кои­ло его. До но­во­го при­сту­па со­мне­ний. Так уж уст­ро­ен ин­тел­лек­ту­ал.

Ро­ман Ро­дио­но­вич ду­мал еще о со­вер­шен­ст­во­ва­нии ме­то­ди­ки под­го­тов­ки с те­че­ни­ем вре­ме­ни, о том, что пье­сы, пре­ж­де дос­туп­ные од­ним вир­туо­зам, та­ким как Па­га­ни­ни, Лист или Ру­бин­штейн, ста­но­вят­ся дос­тоя­ни­ем со­тен, что спор­тив­ные дос­ти­же­ния, по­тря­сав­шие во­об­ра­же­ние сто лет на­зад, ны­не ка­жут­ся нам за­уряд­ны­ми, о ху­дож­ни­ках, с лег­ко­стью пи­шу­щих "под Ле­о­нар­до" или "под Ма­тис­са", о труд­но­стях в со­вер­шен­ст­во­ва­нии нрав­ст­вен­но­го об­ли­ка че­ло­ве­ка, о тен­ден­ци­ях в мо­де на те или иные зре­ли­ща... мысль ста­но­ви­лась все бо­лее и бо­лее не­оп­ре­де­лен­ной, в ту­ма­не ас­со­циа­ций то­ну­ли все ори­ен­ти­ры, к ко­то­рым при­уче­но ра­цио­наль­ное мыш­ле­ние, но сей­час он не бо­рол­ся с этим ту­ма­ном - "луч­ше не ду­мать ни о чем, будь что бу­дет", - так бы от­ве­тил Ро­ман Ро­дио­но­вич, ес­ли бы его

вне­зап­но ос­та­но­ви­ли и по­про­си­ли ска­зать, о чем он ду­ма­ет.

Он хо­ро­шо по­ни­мал, что в об­ще­ст­ве су­ще­ст­ву­ет мно­го ли­ний, ка­ж­дая из ко­то­рых вос­про­из­во­дит или стре­мит­ся вос­про­из­ве­сти са­мое се­бя, и он так­же по­ни­мал, к ка­кой ли­нии при­чис­ля­ет се­бя Эле­фант и все про­чие его со­рат­ни­ки, но при­нять это­го он не мог. Как же, он-то стре­мил­ся вой­ти в эли­ту всю свою соз­на­тель­ную жизнь, по­том и кро­вью, как го­во­рит­ся, а они про­сто при­чис­ли­ли се­бя к ней и мо­гут жить так, буд­то все­го ос­таль­но­го, то­го, что ок­ру­жа­ло са­мо­го Ро­ма­на Ро­дио­но­ви­ча и что бы­ло его пло­тью и его не­на­ви­стью, - весь этот ме­лоч­ный быт, тяж­бы из-за кус­ка, те­п­ло­го мес­та, веч­ные скло­ки, ин­три­ги, сло­вом, борь­ба за вы­жи­ва­ние - все­го это­го как буд­то и не бы­ло, их это как бы не ка­са­лось!

Они го­во­ри­ли, что им бли­же Де­карт и Бе­кон, чем мил­лио­нер и про­дав­щи­ца в ма­га­зи­не, они ве­ри­ли в это, но он, он-то не мог так аб­ст­ракт­но смот­реть на жизнь, он был слиш­ком прак­ти­чен для это­го. "Или слиш­ком праг­ма­ти­чен, - ду­мал час­тень­ко Ро­ман Ро­дио­но­вич, - не­у­же­ли, при­ни­мая в рас­чет весь этот мир Ива­нов да Ма­рий, я не­воль­но при­рав­ни­ваю се­бя к ним? Не­у­же­ли нель­зя со­вмес­тить взгляд из­вне, свер­ху, и су­ще­ст­во­ва­ние внут­ри? Не­у­же­ли не страш­но жить сре­ди тех, ко­го ни во что не ста­вишь?" Во­про­сы по­ви­са­ли в воз­ду­хе. Но са­мое по­ра­зи­тель­ное, что за­дай он эти во­про­сы Эле­фан­ту, тот не на­шел­ся бы, что от­ве­тить. Они, эти во­про­сы, его во­все не за­ни­ма­ли, у не­го бы­ли иные при­ори­те­ты и иные не­от­вяз­ные ду­мы. "Впра­ве ли я дей­ст­во­вать? Дол­жен ли я по­ло­жить­ся на са­му трас­су, как кри­те­рий ис­ти­ны и до­б­ра, или же я обя­зан при­ло­жить все си­лы и, как знать, по­мочь не­дос­той­но­му, спа­сти, быть мо­жет, вра­га? Так ли уж со­вер­шен­на идея трас­сы, или трас­са - как оке­ан - без­лич­на и без­раз­лич­на, и спа­са­ет­ся не тот, кто до­б­рее, а тот, кто сме­лее, тот, кто ве­рит в свою звез­ду, ка­кой бы она ни бы­ла, доб­рой или злой?"

Один Экс-Со-Кат мог бы дать от­вет на их во­про­сы, но и он не стал бы это­го де­лать, ибо:

Экс-Со-Кат, "Гло­ба­ли­стик"

"Не удив­люсь, ес­ли се­го­дняш­ний Ма­гистр пре­вос­хо­дит да­же ле­ген­дар­но­го Экс-Со-Ка­та", - по­ду­мал Ро­ман Ро­дио­но­вич, уже вхо­дя в нуж­ный подъ­езд. Он рез­ко оч­нул­ся от сво­их грез и но­вым взгля­дом взгля­нул на се­бя, на всю свою жизнь, на эту встре­чу, ко­то­рая те­перь бы­ла во­все не страш­ной, а не­об­хо­ди­мой и... лю­бо­пыт­ной. "В сущ­но­сти... нам ведь не­че­го де­лить", - яс­но и про­сто по­ду­мал он и на­жал кноп­ку звон­ка.