Потаенные ландшафты разума

"... ни ак­тив­ное, ни ес­те­ст­вен­ное не ус­той­чи­во в идеа­ли­зи­ро­ван­ном ми­ре чувств. Про­стран­ст­во, его це­ло­ст­ность, эмо­ция с ним сли­тая во­еди­но, древ­няя при­ро­да этой эмо­ции, ко­то­рая ни­что, толь­ко до­рож­ка, иду­щая от внут­рен­не­го к внеш­не­му, сим­вол це­ло­ст­но­сти, не ут­ра­чен­ная на­ми эс­та­фе­та един­ст­ва все­го Су­ще­го, ме­та­мор­фо­за про­стран­ст­ва - Жизнь - все это в чис­то­те сво­их сим­мет­рий лишь про­ти­во­по­лож­ность сво­ей соб­ст­вен­ной су­ти, те­лес­нос­ти и вещ­но­сти. Взры­во­по­доб­ный ка­лей­до­скоп форм, сме­няю­щих од­на дру­гую, дос­ти­гая вся­кий раз пре­де­ла со­вер­шен­ст­ва, раз­би­ва­ясь о не­го вол­на­ми, не­су­щи­ми об­лом­ки, за­тме­ваю­щие сво­ей жиз­не­спо­соб­но­стью преж­них ис­по­ли­нов. Вот оно - Доб­ро, бла­го­склон­ное к Кра­со­те и Со­вер­шен­ст­ву и рав­но­душ­но тер­пя­щее Урод­ли­вость и При­ми­тив­ность..."

Мыс­ли Маэ­ст­ро тек­ли плав­но, ми­нуя ост­ров­ки оп­ре­де­лен­но­сти и уно­сясь в Оке­ан не­ве­до­мо­го. Вре­мя ос­та­но­ви­лось для не­го, или нет, вер­нее бу­дет ска­зать, Вре­мя поч­ти­тель­но про­хо­ди­ло ря­дом, не за­де­вая и не тре­во­жа его, не от­вле­кая от со­сре­до­то­чен­но­сти мыс­ли. С той по­ры, как он вы­шел из озе­ра Транс­фор­ма­ций, об­вел лу­чи­стым взгля­дом ок­ру­жав­ший озе­ро зе­ле­ный, ве­се­ло шу­мя­щий лес, вы­брал се­бе ме­сто на вы­со­ком бе­ре­гу под­ле ста­рой ог­ром­ной со­сны и сел под­ле нее в по­зе ло­то­са, внеш­ний мир слов­но бы ис­чез для не­го. Да­же ино­гда при­хо­див­шие со свои­ми не­взго­да­ми вол­ки не от­вле­ка­ли его, он лишь бла­го­склон­но при­ни­мал их тре­пе­щу­щее поч­те­ние и ле­чил на­ло­же­ни­ем рук, то от про­сту­ды, то от ран и пе­ре­ло­мов, то сни­мал му­ки го­ло­да. Ра­дость от спле­те­ния аб­ст­рак­ций, от их бес­пре­рыв­но­го дви­же­ния, пе­ре­ро­ж­де­ния, об­нов­ле­ния, эта но­виз­на ме­няю­ще­го­ся смыс­ла вы­зы­ва­ли в нем ощу­ще­ния, в срав­не­нии с ко­то­ры­ми удо­воль­ст­вие от со­че­та­ния изы­скан­ных блюд луч­ших по­ва­ров или иг­ры кра­сок осен­не­го ле­са - пре­вос­ход­ней­ше­го ко­ло­ри­ста, по­ка­за­лось бы блек­лы­ми и за­уряд­ны­ми, без ос­тат­ка за­хва­ти­ла его. И чем даль­ше ухо­дил он сво­ей мыс­лью, тем бо­лее без­жиз­нен­ным и не­по­сти­жи­мым ка­зал­ся он ок­ру­жаю­щей его лес­ной жиз­ни.

Од­на­ж­ды бе­ре­га озе­ра вдруг ста­ли спрям­лять­ся, слов­но бы не­ве­до­мый под­зем­ный строи­тель вы­рав­ни­вал их со­об­раз­но од­но­му лишь ему ве­до­мо­му пла­ну.

Зве­ри и пти­цы ни­че­го не по­ня­ли, но ес­ли бы че­ло­век вдруг по­смот­рел на эту кар­ти­ну, то уви­дел бы, как ма­лень­кое озе­ро пре­вра­ща­ет­ся в по­до­бие ги­гант­ской ван­ны для цик­ло­пи­че­ско­го фон­та­на. И фон­тан поя­вил­ся. Яс­ным без­об­лач­ным ос­ле­пи­тель­ным днем во­да взды­би­лась, вски­пе­ла, уда­ри­ла сот­ня­ми струй, и в цен­тре этой вод­ной фее­рии вдруг по­ка­зал­ся сам По­сей­дон, на чет­вер­ке сво­их че­шуй­ча­то­хво­стых ко­ней в ок­ру­же­нии нимф и океа­нид - сво­их мно­го­чис­лен­ных до­че­рей.

- Смот­ри­те же! - гро­мо­вым го­ло­сом про­гре­мел он, ука­зы­вая мощ­ным тре­зуб­цем в сто­ро­ну за­стыв­ше­го в ка­мен­ной не­под­виж­но­сти Маэ­ст­ро. - Вы хо­те­ли уви­деть это чу­до! Вот для ко­го ос­та­но­вил­ся сам ста­рик - Вре­мя!

И ним­фы и океа­ни­ды за­оха­ли на­пе­ре­бой:

- Ах, не­у­же­ли он ос­та­нет­ся та­ким на­все­гда!? Та­кой мо­ло­день­кий! А не мо­жем мы его за­брать с со­бой, в Оке­ан? Пре­крас­ный, слов­но бы вы­ре­зан­ный из ро­зо­во­го мра­мо­ра. Не­у­же­ли ему не хо­лод­но, бед­няж­ке? А ес­ли его по­це­ло­вать, он оч­нет­ся?

Ста­рик По­сей­дон с со­мне­ни­ем по­ка­чал го­ло­вой, но все же раз­ре­шил, от­во­ра­чи­ва­ясь:

- По­про­буй­те, хо­хо­туш­ки. Толь­ко ос­то­рож­но, не...

Его сло­ва уто­ну­ли в пле­ске под­няв­ших­ся брызг, да и бы­ли они со­вер­шен­но на­прас­ны, чьи по­це­луи мяг­че и лас­ко­вей, чем по­це­луи нимф, под­ру­жек волн?

- Ой, па­па, он со­всем хо­лод­ный. Мо­жет он умер?

- Вот еще, - про­вор­чал ста­рик. - Брысь! Хва­тит. Я ухо­жу, кто хо­чет на­век ос­тать­ся в этой лу­же, мо­жет це­ло­вать свое со­кро­ви­ще!

Лас­ко­вая уг­ро­за про­из­ве­ла свое не­от­ра­зи­мое дей­ст­вие. По­ток до­че­рей схлы­нул в озе­ро и вновь, в ус­та­нов­лен­ном раз и на­все­гда по­ряд­ке, ок­ру­жил по­ве­ли­те­ля вод­ных сти­хий. Тут же враз уда­ри­ли пен­ные струи, вод­ные ко­ни вы­гну­лись ду­гой, еще мельк­ну­ли сре­ди вод­ной пы­ли брызг их го­лу­бые раз­ве­ваю­щие­ся гри­вы, зо­ло­той тре­зу­бец и ко­ро­на, усы­пан­ная ал­ма­за­ми, и сно­ва по­верх­ность вод уле­глась, став го­лу­бым зер­ка­лом, за­прав­лен­ным в стро­гую оп­ра­ву, но вот и бе­ре­га вновь за­дро­жа­ли от под­зем­ных толч­ков, при­хо­дя к сво­ей преж­ней не­пра­виль­ной, ли­шен­ной и на­ме­ка на па­рад­ность, обыч­ной для озе­ра фор­ме.

Ни­че­го это­го не ви­дел Маэ­ст­ро, по­гру­жен­ный в свои мыс­ли, а зна­чит не уви­дел ни­кто, ни зверь, ни че­ло­век, ибо обык­но­вен­но­му смерт­но­му не да­но жить в том тем­пе, в ко­то­ром жи­вут древ­ние бо­ги сти­хий. Для не­го все это крат­кое со­бы­тие рас­тя­ну­лось бы на не­сколь­ко со­тен лет и ос­та­лось бы не­за­ме­чен­ным.

Ве­че­ре­ло. Об­ла­ка не­ко­то­рое вре­мя еще яв­ля­ли со­бой рез­кий кон­траст с за­тих­шим тем­ным ле­сом, но вско­ре и они пре­вра­ти­лись в се­реб­ри­сто-се­рые те­ни на фо­не мед­лен­но на­пол­няю­ще­го­ся соч­ным чер­но-си­ним цве­том не­ба. В озе­ре, на бе­ре­гу ко­то­ро­го си­дел Маэ­ст­ро, на­ча­ла иг­рать ры­ба, и ви­ной ли то­му ти­ши­на или что еще, но весь мир вдруг как бы сгу­стил­ся, гра­ни­цы ле­са сдви­ну­лись плот­ней, не­бо опус­ти­лось ни­же, во­да приль­ну­ла к са­мым но­гам, а шо­ро­хи, треск, пле­ска­нье шли, ка­за­лось, те­перь пря­мо из са­мо­го воз­ду­ха. С гром­ким шо­ро­хом про­ле­те­ла ноч­ная ба­боч­ка, прон­зи­тель­но вскрик­ну­ла пти­ца, кто-то фырк­нул вда­ле­ке, но глав­ным зву­ком был не­пре­кра­щаю­щий­ся ров­ный стре­кот не то сверч­ков, не то ци­кад.

Маэ­ст­ро под­нял го­ло­ву и стал гля­деть на мед­лен­но раз­го­раю­щий­ся узор звезд. На ду­ше у не­го бы­ло спо­кой­но, слов­но бы ду­ша уже по­ки­ну­ла его, а опус­тев­шее ме­сто за­нял этот лес, это озе­ро, это не­бо, этот ноч­ной мир с его зву­ка­ми и за­па­ха­ми.

"По­ра воз­вра­щать­ся", - по­ду­мал он до стран­но­го про­сто и как-то буд­нич­но, нис­коль­ко не уди­вив­шись этой мыс­ли и не усом­нив­шись в том, что мо­жет те­перь вер­нуть­ся, за­про­сто и на­все­гда. Те­перь он знал: глав­ное - фор­му­ла...

Он еще взгля­нул на­пос­ле­док в тем­ные во­ды озе­ра на свое от­ра­же­ние и лег­ким уси­ли­ем при­дал сво­ему ли­цу и сво­ему те­лу преж­ние очер­та­ния. Те­перь это был преж­ний Маэ­ст­ро, ко­то­рый че­му-то да­же об­ра­до­вал­ся, гля­дя на свое до чер­ти­ков при­выч­ное ли­цо. По­том он мыс­лен­но по­про­щал­ся с ма­лень­ким лес­ным мир­ком, озе­ром, не­бом над ним, ста­рым ду­бом, вол­ка­ми. Маэ­ст­ро по­ни­мал, что ни­ко­гда боль­ше не воз­вра­тит­ся сю­да. Слиш­ком глу­бо­ко в его соз­на­нии ле­жит этот про­стой об­раз. Про­тив соб­ст­вен­ной во­ли по­гру­жал­ся он в эту пу­чи­ну...

Все, что он ви­дел во­круг, ра­зом по­дер­ну­лось мут­ной пе­ле­ной и ста­ло та­ять, ус­ту­пая ме­сто дру­гим об­раз­ам, кон­тра­ст­ным, бе­ло-го­лу­бым, хо­лод­ным и гул­ким. Маэ­ст­ро ощу­тил, как всту­па­ет в мир Чер­но­го Ры­ца­ря с его про­сто­душ­но-пря­мо­ли­ней­ной ос­но­вой, с его "Pro et contra" и "Tertium non datum". Сно­ва пе­ред ним ле­жа­ла снеж­ная рав­ни­на, вздыб­лен­ная хол­ма­ми, на бли­жай­шем из ко­то­рых, слов­но ко­ро­на на под­зем­ном ве­ли­ка­не, сто­ял ост­рош­пиль­ный за­мок.

"Вверх. Впе­ред и вверх", - так ду­мал Маэ­ст­ро, и мысль на этот раз сли­лась с дей­ст­ви­ем, яр­кий свет за­лил до­ли­ну, и в нем по­то­ну­ло все су­щее. Мед­лен­но и плав­но при­бли­жал­ся он к треть­ей сту­пе­ни, треть­ему ми­ру, на­плы­вав­ше­му ра­зом со всех сто­рон. Ты­ся­чи лиц, фи­гур, го­ло­сов ра­зом за­пол­ни­ли все ви­ди­мое про­стран­ст­во. Зве­не­ли бо­ка­лы, слы­шал­ся смех, му­зы­ка, да­мы и ка­ва­ле­ры изящ­но сколь­зи­ли ми­мо, пре­да­ва­ясь ин­тел­лек­ту­аль­ной бе­се­де, вда­ле­ке, ед­ва раз­ли­чи­ма меж про­чих, про­шла мо­ло­дая, сияю­щая улыб­кой све­же­ко­ро­но­ван­ная ис­ти­на в со­про­во­ж­де­нии стаи ос­ле­пи­тель­но-бе­лых го­лу­бей.

Маэ­ст­ро сжал­ся, гул­ко за­би­лось серд­це. Сей­час он уви­дит Ага­ту... Еще шаг... "Я за­дер­жусь там, не­мно­го, один час по­го­ды не сде­ла­ет", - то ли оп­рав­ды­ва­ясь, то ли уго­ва­ри­вая се­бя, по­ду­мал Маэ­ст­ро.

На­ряд­ный зал рас­та­ял, как об­лач­ко.

Но­вый мир об­сту­пил Маэ­ст­ро клочь­я­ми се­ро­го ту­ма­на, без­мол­ви­ем, сы­ро­стью, за­па­хом бо­ло­та. Вне­зап­но низ­кий труб­ный рев ог­ла­сил ок­ре­ст­но­сти. Маэ­ст­ро за­мер. Он по­чув­ст­во­вал, что на не­го над­ви­га­ет­ся не­что без­мер­ное, силь­ное, ца­ря­щее в этой стра­не зыб­ко­го ту­ма­на. Ог­лу­шаю­щий труб­ный звук раз­дал­ся со­всем ря­дом, и из пе­ле­ны мед­лен­но про­сту­пи­ла го­ро­по­доб­ная гро­ма­да. Лы­сая го­ло­ва, мор­щи­ни­стый, изо­гну­тый впе­ред хо­бот, с ши­пе­ни­ем втя­ги­ваю­щий и из­вер­гаю­щий воз­дух, ог­ром­ные бив­ни, смот­рев­шие гроз­ны­ми ост­рия­ми пря­мо на Маэ­ст­ро, ко­лы­хаю­щие­ся уши, вкруг ко­то­рых ты­ся­ча­ми ви­лись мос­ки­ты, стол­по­об­раз­ные мох­на­тые но­ги... Ос­тол­бе­нев­ший Маэ­ст­ро не сра­зу за­ме­тил че­ло­ве­ка в чер­ном пла­ще, не­за­мет­но по­до­шед­ше­го вслед за сло­ном и фа­миль­яр­но опер­ше­го­ся на его но­гу.

- Вот так, - от­чет­ли­во про­из­нес слон. - Сто­ит те­бе дос­тичь идеа­ла, ис­пол­нить свою са­мую за­вет­ную меч­ту, как те­бя тут же пе­ре­ста­нут уз­на­вать.

Он слов­но бы об­ра­щал­ся не к Маэ­ст­ро, а к сво­ему не­весть от­ку­да взяв­ше­му­ся при­яте­лю. "Плох тот мух, ко­то­рый не меч­та­ет стать сло­ном", - вспом­ни­лась в один миг из­вест­ная му­ши­ная по­го­вор­ка, и Маэ­ст­ро шаг­нул на­встре­чу дру­гу:

- Са­хар... Зна­чит то­гда...

- О, да, твоя Судь­ба мас­те­ри­ца де­лать из му­хи сло­нов. Но ес­ли ко­гда-ни­будь те­бе по­на­до­бит­ся моя по­мощь - я го­тов слу­жить те­бе в лю­бом об­ли­чии.

Маэ­ст­ро ра­до­ст­но по­жал про­тя­ну­тый ему хо­бот.

- По­зволь­те и мне об­ра­тить на се­бя вни­ма­ние, - По­ве­ли­тель Ми­ра, а это был он, от­де­лил­ся от но­ги му­ха и по­до­шел к Маэ­ст­ро. - Сей­час или ни­ко­гда, Здесь или ни­где, Вы или ни­кто.

Маэ­ст­ро про­тя­нул и ему ру­ку. От­ны­не он боль­ше ни о чем не меч­тал, как толь­ко о том, что­бы сно­ва уви­деть Ага­ту. Си­лы пе­ре­пол­ня­ли его, что там це­лый мир, ты­ся­чи ми­ров был го­тов он не толь­ко до­де­лать, но соз­дать вновь, на­пол­нить жиз­нью и лю­бо­вью...

- Про­щай, про­щай и доб­ро­го пу­ти, - за­то­ро­пил­ся Ка­зи­мир Ма­гат, сдер­нул с плеч чер­но-звезд­ный плащ и за­ша­гал прочь...

- Про­щай, - до­нес­лось в по­след­ний раз из ту­ма­на, и вдруг от­ту­да вы­ле­тел ском­кан­ный плащ, раз­вер­нул­ся, рас­пра­вил­ся над го­ло­вой Маэ­ст­ро, об­ра­тил­ся в звезд­ное чис­тое не­бо и оку­тал все во­круг ти­хой но­чью. Ис­чез­ли и мух, и бо­ло­то, и ту­ман... Толь­ко яс­ная чер­ная ночь и звез­ды над го­ло­вой...

Маэ­ст­ро со­сре­до­то­чил­ся, за­крыл гла­за. Те­перь нель­зя спе­шить. Он стал вспо­ми­нать, и из чер­но­го ни­что по­сте­пен­но стал воз­ни­кать же­лан­ный, пре­крас­ный, лю­би­мый об­раз...

Пра­виль­ные мяг­кие чер­ты ли­ца, лег­кие вол­ни­стые бро­ви, пра­виль­ный нос, взгляд чуть-чуть ис­под­ло­бья, тень улыб­ки уже кос­ну­лась ее губ, сей­час она под­ни­мет го­ло­ву, так что встре­пе­нут­ся, рас­сы­п­лют­ся по бе­ло­снеж­ным пле­чам ее во­ло­сы, и дол­го, до из­не­мо­же­ния бу­дет она сме­ять­ся, сме­ять­ся, сме­ять­ся, так что, ка­жет­ся, вот-вот упа­дет без чувств.

Ше­лох­ну­лась пор­ть­е­ра, я от­вел гла­за к ок­ну, а ко­гда сно­ва по­вер­нул­ся, то она уже поя­ви­лась, уже бы­ла здесь и смот­ре­ла на ме­ня, толь­ко на ме­ня, и вдруг, точ­но ве­тер, что тре­пал пор­ть­е­ру, до­тя­нул­ся и до нее сво­ей бес­по­кой­ной ру­кой, и то­гда ее гео­мет­ри­че­ски иде­аль­ные чер­ты ли­ца ста­ли мяг­ки­ми, пра­виль­ны­ми, лег­кие вол­ни­стые бро­ви взле­те­ли вверх, она чуть на­гну­лась, взгля­нув слов­но бы ис­под­ло­бья, а тень улыб­ки уже кос­ну­лась ее алых губ, рес­ниц, ро­зо­вых ушек, и вдруг, от­ки­нув­шись на­зад, она за­смея­лась сча­ст­ли­во и звон­ко, и ее вол­ни­стые во­ло­сы рас­сы­па­лись по ле­бе­ди­ной шее, по бе­ло­снеж­ным пле­чам, а она все смея­лась, смея­лась, смея­лась, от­тал­ки­вая мои ру­ки и слов­но го­во­ря: "по­до­ж­ди, еще ус­пе­ет­ся, дай мне дос­ме­ять­ся, а все ос­таль­ное бу­дет по­сле, дай мне дос­ме­ять­ся, или сча­стье мол­ни­ей со­жжет ме­ня, дай мне дос­ме­ять­ся, Мой Зевс."

Санкт-Пе­тер­бург

1986-1989 гг.