Путешествие по лунной дорожке

Дарьюшка и Жемчужина летают

В такой час, когда солнце садилось за горизонт и воцарялась прохлада, Дашенька, Жемчужина и кукла Катя бывали уже в постели.

Набегавшись и накупавшись, они так уставали, что глаза, не спросившись, сами закрывались и засыпали даже раньше их хозяев. У куклы они захлопывались и вовсе сразу.

Сегодня подружки умаялись ещё больше. Они весь день помогали маме: убирали в квартире, стирали платья и мылись.

Уже после ужина Дарьюшка просилась погулять. Но мама сказала:

— Нет, дети, — поздно!.. Чистите зубы и… спать! Даже птички замолкли.

А Дашеньке так хотелось посмотреть на море! Вдруг там появятся её новые друзья? И она, неохотно отправляясь к себе в комнату, почти капризничая, протянула:

— Да — а — а!.. У меня в носу совсем свежего воздуха мало! Почти не осталось!..

Мама засмеялась и согласилась:

— У меня — тоже. Но мы это исправим, — откроем настежь окно.

Девочка поняла, что её маленькая хитрость не удалась.

Они улеглись в прохладную постель. И дрёма тут же нахлынула на них.

Даша чмокнула куклу и ещё крепче зажала в ладони Жемчужину. Всё затихло, а в глазах поплыли события, рассказанные подругой накануне.

Она увидела, как сталкиваются звёзды, летят Земля и Луна, а вдоль Млечного Пути спешит Принцесса-Комета, распустив свои вьющиеся серебряные косы.

Увидела она и Метеорита. Он ей не понравился. А Сирена была красива, но не приветлива и холодна. Раздвоенный же её хвост походил на змеиное жало, — то самое, что принадлежало ужасной Гиконе.

Теперь Дашенька знала о Земле и Луне много. Но, главное, — об удивительной истории Лунной Принцессы и её несчастной любви к царю морей Посейдону.

Жемчужина рассказала также о соперничестве океанов. И это было грустно. Девочка подумала: «Почему на свете ссорятся? Ведь это куда хуже, чем дружба. При ссорах огорчаются, расстраиваются, становятся одинокими. Как этого не понимают? Даже деревья растут вместе и защищают своих малышей, заслоняя их от бурь и ненастья. А горы! Те вовсе всегда рядом. А что бы могли журавли по одиночке? Заблудились бы и погибли».

Терзал её и вопрос: почему так свирепа акула и нападает на всех? «Может у неё что-то болит?» — переживала она.

Дарьюшка уже хотела спросить об этом Жемчужину, но со стороны моря донеслось:

— Тси — и — в!.. Тси — и — в!..

А следом раздались крики чаек:

— Чи — а — ак!.. Чи — а — ак!..

Жемчужина встрепенулась:

— Это Деф! Он зовёт нас. И чайки — тоже.

Действительно, в море, недалеко от прибрежных скал, в отблесках зари весело прыгал и кувыркался их друг дельфин. С ним на перегонки носилась тройка, которой лихо правил Богомол. А в вышине, играя в пятнашки, смеясь и вскрикивая, молниями чертили небо чайки. Иногда они, сложив крылья, камнем падали вниз.

Чайки резвились. И это было так красиво!

Девочка не могла оторвать взгляда от их совершенного полёта. Ей снова захотелось взлететь самой.

Дашеньке так сильно захотелось этого, что она, не заметив, вслух произнесла свои мысли:

— Я когда-нибудь обязательно полетаю вместе с чайками! У меня непременно получится. Жемчужина права: нужно просто захотеть!..

И только она произнесла это, на берегу, затем ещё ближе, — за окном, потом в окне, послышались плески крыльев. Девочка, даже не открывая глаз, увидела стаю знакомых чаек. Одна из них, самая большая, по имени Чика, та, что предупреждала их о приближении чёрного миража, сказала:

— Дашенька, твоё желание прекрасно. Что может быть счастливее свободного полёта, когда тебе подвластно небо! Летать — самая заветная мечта людей. Потому они и придумали самолёты и дельтопланы. А птицам не нужно ничего. У них есть крылья. Лети с нами!.. Дети это могут! Они часто летают, хотя и думают, что это им всего лишь снится. Пока человек растёт, он умеет летать. И, если он в это верит, у него получается. Пусть другие сомневаются, а ты лети. Лети!..

Девочка, повинуясь призыву, взмахнула руками.

И это случилось!.. Ей стало вдруг легко, прямо воздушно!

Она ещё уверенней взмахнула: один раз,… второй,… третий,… и, оторвавшись от подушки, взмыла и свободно поплыла… Вначале к окну, затем к морю, выше и выше, над ним…

Чайки её окружили. Они были везде: справа, слева, снизу, вверху и, подбадривая, кричали:

— Смелей! Смелей!.. Это так просто — летать! Видишь, ты смогла!.. Вот, видишь, — смог — ла!..

А она задохнулась от радости. Ей было свободно, было чудесно, было словно во сне!..

Оказалось, что в небе светлее, чем на земле. Она видела уходящее на ночлег солнце. Оно стало большим, а глаза его покраснели от усталости и оттого, что наступила пора спать. Дашенька подумала: «Наверное, солнышко натёрло их кулачками. У меня тоже краснеют, если я тру…»

…Внизу, далеко-далеко, сколько можно было увидеть, расстилалось море. А на востоке, ещё за горизонтом, уже выглядывала луна.

Было так необыкновенно, легко и сказочно!

От такой красоты девочка даже зажмурилась.

Ей захотелось, чтобы этот сказочный полёт увидела подруга, и Дашенька позвала её:

— Жемчужина, взгляни на небо!.. Я лечу!.. Нет ничего волшебнее!

Та ответила:

— Я и сама онемела от восторга! Мы ведь летим вместе. Ты держишь меня в руке. Смотри, не выпусти, а то утону!..

Но последнюю фразу она произнесла, уже стремительно падая вниз.

Случилось непоправимое…

Дарьюшка, захваченная полётом, забыла, что Жемчужина у неё в руке. И, когда услышала об этом, не задумываясь, разжала кулачок, чтобы посмотреть. И тут же в испуге закричала:

— Мама! Мама!.. Что я натворила!..

Сердце её похолодело.

Конечно, мамы не было рядом, да и она всё равно не смогла бы помочь. Но дети, и даже взрослые, когда им больно, или страшно, всегда зовут маму. Потому, что роднее её не бывает.

Услышав отчаянный крик, один из стрижей, ловивших на закате мошек, ринулся вниз.

Дашенька видела, как у самой воды он успел круто взлететь, чиркнув крылом по волнам. Она в ужасе зажмурилась, думая, что навеки потеряла подругу, и виновата в этом она. Но через мгновение услышала:

— Браво!.. Браво, Стрела!.. Спасибо!..

Стрелой звали стрижа.

Он спас Жемчужину и возвратил её девочке. Она и друзья были счастливы.

К этому времени на поверхности моря появилась лунная дорожка. Солнце село, и Луна смотрела чистыми глазами на путешественников, готовая помочь им в опасных, но захватывающих странствиях.