Путешествие по лунной дорожке

Они попадают в подземелье и в лапы к Мизгирю

Соня подскочила вверх, раскинула свои двухметровые крылья и прилепилась к стене, вцепившись когтями в чуть видимые выступы. Она плотно приложила ухо, зажмурила глаза и тихо проворчала:

— Слушай меня, слушай!.. — А затем, ухая, то ли пропела, то ли продекламировала:

Как только Соня произнесла слова «здесь живёт малютка троль», скалы задрожали. Послышался скрип дробящихся камней, будто жернова-великаны перемалывали валуны величиной со слона, и стена перед ними, размером с половину двери, вдавилась в гору. Затем она стала медленно поворачиваться. Верхняя её часть поползла вовнутрь, наклоняясь вниз.

Через минуту каменная дверца улеглась на пол пещеры, вход в которую открылся перед изумлёнными подругами. Тут же на неё вспрыгнуло какое-то маленькое, юркое существо, похожее и на гнома и на глазастого, доброго африканского лемура потто, которому дали шутливое прозвище «еле-еле». Оно выглядело одновременно и добрым и смешным. Голова его была велика, а руки, с раскрытыми ладонями, коротки и разведены в стороны, будто он хотел сказать: «нету!..» Взъерошенные волосы полыхали рыжим-прерыжим цветом. Большие круглые глаза смотрели по детски удивлённо, словно он только что появился на свет. Уши торчали по сторонам, как у Чебурашки. Они загибались вперёд, и казалось, что он прислушивается. Рот был тоже велик, до ушей, и симпатично улыбался. А щёки больше походили на два аппетитных пончика.

— Пошто ты меня разбудила?… — неожиданно сердито и громко для такого маленького, произнёс троль. — Али неведомо тебе, что двери открывают тогда, когда сваливаются великие напасти на народы кораллового царства? И узнаю´ я об этом от скороходов-ящериц, или летучих лисиц. Со времени последнего переполоха не прошло и трёх лет. Не успел даже как следует поспать. Какая надобность?… Кто велел?… — строжась, стукнул он корявой клюкой — зубом каймановой черепахи, умершей тысячу лет назад.

Соня, ничуть не испугавшись, с достоинством ответила:

— Стар ты стал, малютка Пошто, и ворчлив не в меру. Забыл, видать, что я — Хранительница Великой Тайны и отвечать мне перед Владыкой Посейдоном. А твое дело — выполнять положенное, коль Тайна открыла мне вход. Снаряди-ка провожатых, — надобно провести девочку и Жемчужину к мудрецам. Они ждут. Это — воля Нептуна!.. Выполняй!.. Вот грамота… — И она показала тролю диплом, выданный Дашеньке Нептуном.

Тот недоверчиво скосил глаз, но, увидев подпись самого владыки морей, примирительно согласился:

— Да я вмиг отряжу лучших. Эй, Летун, Светляк, Шишкохвост, быстро сюда! Проведите посланцев царя до грота. Да смотрите, чтоб волоска с них не упало! Живо!..

Они появились тут же, одновременно.

— Светляк, — обращаясь к большому, величиной с чибиса, светляку, приказал Пошто, — свети как следует и скажи, пусть и другие включат фонари. — А ты, Летун, — перевёл он взгляд на летучую лисицу, — проведи по самому короткому пути, чтоб не блудили. Шишкохвост, — повернув налево голову, обратился малютка к пучеглазой, большеротой ящерицы — геккону, стоящей на высоких ногах, — беги вперёд, предупреди всех, чтобы не чинили шкоды.

Он три раза свистнул «тси… тси… тси…», и ни откуда ни возьмись под ногами появилась обыкновенная полевая собачка. Она молча встала в стойку, мило сложив передние лапки на груди, и преданно уставилась на троля, ожидая его распоряжений. Собачка была ничуть не меньше его, но подчинялась ему беспрекословно.

Пошто приказал и ей:

— А твоя забота, Луговичок, — провести гостей по пещере, чтобы они не поломали ноги. Смотри зорче и предупреждай. Если будет трудно, покличь тампира. Скажешь: я велел.

Малыш хлопнул в ладоши, произнес: «С Богом!», и компания двинулась вперёд.

Они не сделали и шага, как на них дохнула сырость, окутала темень. Дашенька тут же зацепилась локтём за скальный выступ и споткнулась. Если бы её не поддержала собачка, она бы свалилась в лужу, которых под ногами было — пруд пруди.

Светляк с Летуном летели впереди, выбирая из множества пещерных ходов самый короткий. Иногда они улетали так далеко, что вместо Светляка путешественники видели лишь крошечный мерцающий огонёк. Тогда им становилось не по себе — начинали дрожать ноги, отказываясь идти вперёд. Ещё бы! — ведь неведомое, мрачное подземелье — не шутка.

Где-то далеко находились их верные друзья: Деф, Богомол и все остальные. Дашеньке подумалось: «Интересно, они помнят о нас?»

По-видимому, девочка свои мысли произнесла вслух, так как Жемчужина ответила: «Конечно же, помнят! И беспокоятся».

Соня их не покидала. Она по этому пути пробиралась впервые, и ей также было не сладко.

Лучше всех чувствовал себя Быстрый Шишкохвост. Это и следовало ожидать: уж кто-кто, а гекконы прекрасно видят ночью. Он шнырял между Летуном со Светляком и компанией путешественников, выполняя роль курьера и показывая дорогу. Уверенно чувствовал себя и Луговичок.

Подругам казалось, что они идут уже вечность. Их промокшие ноги то и дело ступали в хлюпающие лужи, головы натыкались на острые выступы, плечи были в синяках от ударов о камни, глаза ломило от напряжения, а сами они дрожали так сильно, будто тряслись по булыжной мостовой на старой, разбитой повозке.

В очередной раз, когда Быстрый убежал вперёд и его долго не было, Дашенька с Жемчужиной, пробираясь на ощупь к морскому гроту, заблудились. Им нужно было повернуть налево, а они, держась правой стены, ушли по ложному проходу, уводящему в тупиковый лабиринт, из которого никому ещё не удавалось выбраться. Он был умышленно прорыт, чтобы захватчики, или грабители подводных царств, попадая в него, не могли выбраться и погибали.

Поняли путешественники, что заблудились, не сразу. Вначале они шли даже быстрее, чем раньше, так как дорога в лабиринт была специально сделана гладкой и широкой, чтобы, посягнувшие на тайну пещеры и грота, могли уйти как можно дальше. Но чем глубже удалялись Дашенька, Жемчужина и Луговичок, тем больше охватывало их сомнение. Вначале слева и справа стали появляться другие проходы, а затем их сделалось так много, что невозможно было определить, по какому из них следует идти. Хотя, если бы путешественники наверняка знали, что заблудились, то поняли бы, что это вовсе неважно, так как любой из них вёл в хитро запутанный лабиринт, и они уже попали в подземельную ловушку, в которой можно блуждать до самой смерти.

Первой о свалившемся на них несчастье догадалась собачка. Она поняла, что не спроста давно нет Шишкохвоста и, чтобы не напугать, как бы между прочим, спросила сову:

— Тебе сверху виднее. Как ты думаешь, скоро появится геккон? Что-то давно его нет…

— Зря хитришь, Луговичка. Мы все отлично понимаем, что заблудились. Побудьте здесь, а я попробую найти выход. Вижу я здесь хорошо, а слух мой тоньше вашего.

Однако Дашенька возразила:

— Нет, Соня, этого делать никак нельзя. Что будет, если и ты потеряешься? Вместе всегда легче. С нами случались всякие неприятности, и мы с ними справились потому, что были рядом друзья.

Её поддержала и Жемчужина.

Посовещавшись, они решили повернуть назад и искать выход вместе.

Путешественники не знали сколько времени уже прошло и как далеко теперь от них Летун, Светляк и Шишкохвост.

Конечно же, повернув, они на самом деле ещё больше запутались и всё дальше уходили в сторону от тоннеля, ведущего в грот кораллового царства.

Минуло, наверное, полчаса после того, как заблудившиеся решили двигаться в обратном направлении. Сова, летевшая под самым потолком пещеры, чуть-чуть впереди, вдруг громко вскрикнула:

— Осторожно! Назад!.. — и как-то неуклюже захлопала крыльями, словно они у неё надломились. — Ах ты, мерзкий кровосос! Отпусти меня сейчас же! Иначе поплатишься, не сносить тебе головы!.. — пригрозила она кому-то.

— Ха-ха-ха! Испужала!.. Будто не ты у меня в силках, а я тебе попался! В лесах и горах командуй, а тут мои владения. Я здесь хозяин и князь! Хр-р-рак,… так… так…

Дашенька подняла голову туда, откуда неслось издевательское хихиканье. Соня билась, повиснув вниз головой и запутавшись в упругой сети, а над ней нависло чудище с раскинутыми во все стороны кривыми длинными ногами. Их было восемь, держащих наготове концы ещё более толстых канатов.

Продолговатое, гибкое туловище, туго перетянутое белым поясом с яркой красной застёжкой, было мускулистым и волосатым, глаза безжалостны и выпучены, словно надутые пузыри, а острый клюв загнут и пилообразен.

Это был огромный, чёрный Мизгирь с жёлтым крестом на спине, говорящим о том, что его обладатель — беспощадный кровопийца.

До смерти испугалась и Жемчужина. А у луговой собачки, так и вовсе подкосились ноги. Она только и смогла, что тонко взвизгнуть.

Никто не успел опомниться, как паучина и на них накинул крепкую, липкую сеть. Они в ней тут же запутались.

Однако сова не думала сдаваться. Она попыталась мощным взмахом крыльев высвободиться из пут. Но не сумела. Они завязли в смертельных канатах.

Дашу с Луговичкой Мизгирь, наматывая на них нити паутины, стягивал всё сильнее и сильнее, превращая в туго закрученные коконы. Девочке стало трудно дышать. Она не могла даже пошевелить пальцем. А чудовище при этом довольно хихикало и приговаривало:

Соня ещё раз попыталась вразумить подземельного разбойника:

— Мизгирь, не сдобровать тебе, если ты сделаешь нам лихо, не отпустишь нас! Ведь мы — посланцы Владыки морей Посейдона, а я — одна из хранительниц Великой Тайны этой пещеры! — Предупредила она паука.

— Эк, страсть!.. Испужала!.. Что мне Посейдон?… Мы ни разу с ним и не виделись, а я, ведь, тут живу, поди, тыщи лет, с самого появления пещеры. И это — мои владения. По нашему с ним и коралловым царством уговору, лабиринт принадлежит мне. Он — моя вотчина, а всяк, кто попадает в него — моя добыча. Посейдон и жители морей просили меня принять это условие, чтобы их враги не могли пробраться к гроту. Любого, попавшего сюда, я должен умерщвлять. Слышала?… по уговору: «Всякого… должен… умерщвлять!» Тысячу лет расставлены мои сети и исправно служат. А ты: «если не отпустишь!..» Выходит, ты меня — Великого Мизгиря, стращаешь, и хочешь, чтобы я нарушил древний, с седой бородой уговор?… Не бывать тому! Кровушка ваша мне досталась по закону. Хороша будет трапеза!.. Ох, как хороша!.. Ха-ха-ха!.. Буль-буль-дуль — Забулькало в его глотке от удовольствия.