Рибуф хаби

На доме капли, словно рисовать

Их взялся воздух, сразу же и бросил.

Он густ, как борщ, и так же кисловат,

Его лохмотья, в память о морозе

Позавчерашнем, луч благославят —

И замирают в медленном склерозе.

В руке у дамы зонтик. Голоса

На два узла завязаны у юнош

А эти рты… чего туда не сунешь —

Всё пропадает… в небе полоса

От самолёта… Ниже — позолота

На куполах, и, кажется, она

Летит в тени того же самолёта.

На доме капли, капель целина

Нетронута, но милостью пилота

Одна из них как будто зелена,

Вторая же, немного сторонясь

От первой, отражает отраженье

Автобуса, и странное движенье

Автобуса нанесено, как мазь

На странные такие же рубцы

Протяжных улиц. Это не каналы,

Но в них при этом видимы гребцы

И виден лодочник. Зовут его Камалов.

Угрюмо мне. Я потерял очки,

Но видел, как Савельева в лесочке

Лопатами рубили старички

На тонкие и ровные кусочки

Савельева мне было очень жаль.

Я умер. Я убит. Моя печаль,

Моё, когда-то собственное, тело

Теперь живут отдельно от меня

Мой папа мёртв. Я этого хотела.

И этот фарш я раньше охранял

У-би-ва-ние врага

Ве-ли-чаво, мело-дично

Кто его оберегал?

Лично я

Ужели лично?

Посмотри, Ефрем, на это

Мясо — верная примета,

Что Савельев был порочен.

Он был Богом, между прочим.

Хуя себе новости

Ефрем, Бога, не существует

Что-то мне нездоровится

Бастуем? Конечно, бастуем!

Угрюмо мне. А ещё эти капли,

Самолёт, улицы неказистые.

Савельева нет. Мне кажется — я ограблен.

Однако же, голосистые.

Я наступило и, похоже, вовремя.