Род Иллэниэл

Глава 39

Моё внимание сместилось, когда я осознал, что больше не был единственным творцом магии на поле боя. Густо-пурпурные ауры вспыхнули вокруг не менее пяти человек, распределённых среди наступающих солдат. Самый близкий был не менее чем в пятидесяти ярдах от меня. Прежде чем я смог отреагировать, ко мне метнулись аметистовые черты, окутав меня со всех сторон.

Позади послышались звуки боя, но у меня не было времени думать об этом. Энергии цвета лаванды, танцевавшие на моём щите, вбивались внутрь с сокрушающей силой. Поодиночке они мне особо не угрожали, потому что направляющие не казались могущественными, но когда они действовали вместе, я с ними справиться не мог. У меня на лбу проступил пот, пока я тщился не дать тёмным энергиям пробить мою защиту.

Вдалеке я услышал пение и глубокий барабанный гул, похожий на гигантское сердце. Я почти инстинктивно понял, что это было сердце земли. «Помоги мне!» — в отчаянии воззвал я. Из земли у меня под ногами поднялась волна силы, прошедшая через моё тело, и я, с ликующим возгласом, разбил прижимавшие меня силовые линии. Я скорее ощутил, чем увидел, как мимо меня пронёсся выпущенный баллистой массивный болт. Он промахнулся на сущие дюймы, пока я стоял парализованный, сражаясь за своё собственное выживание.

Подняв свой посох, я указал на ближайшего направляющего, и из посоха ударило пламя. Это была не сфокусированная черта — пламя понеслось прочь огромным конусом, испепелив направляющего и всех, кто был в тридцати футах от него. Возбуждение от обладания силой стёрло мой страх, и я повернулся, чтобы залить огнём второго направляющего. Трое оставшихся возобновили свою атаку, но они больше были не в силах меня удержать. Я заново сосредоточил свою силу в посохе, и спалил и их тоже, одного за другим, с помощью узкого луча света и огня.

Прежде, чем я успел сдвинуться, что-то сильно ударило меня, и я полетел назад, скатившись по внутренней части нашей земляной насыпи. Шокированный, я увидел, как Пенни встала там, где я стоял до этого, и я осознал, что это она меня столкнула. Она что-то крикнула мне, но я не смог разобрать слова. Она сделала шаг в моём направлении, и тут болт из баллисты ударил ей в спину.

В застывший момент ужаса я увидел, как болт с широким наконечником вырвался у Пенни из груди. Алая кровь полетела вперёд, когда болт прорвал в ней дыру; она споткнулась, и упала вперёд с выражением шока и боли на лице. Мой рот раскрылся в безмолвном крике, когда я побежал обратно к ней, но не послышалось ни звука. Пенни лежала без движения — толстое деревянное древко коснулась земли первым, и её тело медленно сползло по нему на землю.

С непонятно откуда взявшейся силой я поднял её, вытащив наконечник копья из земли. Я чувствовал, что её сердце всё ещё билось, но кровь текла из её раны красной волной. Она каким-то образом всё ещё оставалась в сознании, и посмотрела мне в глаза, в сказав одними лишь губами: «Прости». Второй массивный болт пролетел мимо, пока я неуклюже поднял её, и побежал к замку.

Я осознал, что Дориан и Марк бежали рядом со мной, таща между собой нечто, выглядевшее как бессознательное тело Сайхана. Враг начал валить через наши хлипкие рубежи со всех сторон, силой прорываясь в огороженную область. Стрелы от защитников, теперь стоявших на стенах, полетели вперёд, убивая некоторых из тех, кто пытался до нас добраться. Смерть теперь была повсюду, но у меня не было времени ни на что кроме как заставлять свои ноги побыстрее нести меня к воротам замка и безопасности.

Казалось, прошла вечность, пока мы бежали к каменной арке, но на самом деле это заняло секунды. Когда мы пробежали через неё, в ней выстроились люди, державшие копья, чтобы не дать захватчикам войти, пока внутрь не вернулись последние из наших. Минуту спустя большие створки начали закрываться, и массивная железная решётка опустилась за ними с гулким ударом. Не осмеливаясь двигаться дальше, я осторожно опустил Пенни на землю, и послал свой разум вовне, чтобы осмотреть её рану.

Внутренние повреждения были невероятными. Её позвоночник был частично рассечён, и большая артерия у неё в животе обильно кровоточила. Её сердце каким-то образом оказалось не задетым, но одно из лёгких схлопнулось, а второе было повреждено. Не мешкая, я запечатал артерию, чтобы остановить потерю крови, но я знал, что это было лишь временной мерой — органы, которые она питала, скоро погибнут, если я не смогу быстро восстановить нормальный кровоток.

Марк встал рядом со мной, и посмотрел на него с надеждой во взгляде — мой отец умер в его отсутствие, но Пенни возможно будет сейчас спасена.

— Пожалуйста, помоги ей! — взмолился я. Он кивнул, и я увидел, как он сосредоточился внутри себя, ища помощи своей Леди для Пенни.

От донёсшегося миг спустя из его горла голоса меня пробрало до костей:

— Ты предал нас, волшебник. Твои узы разорваны.

Я уставился на него в шоке:

— У неё нет на это времени. Пожалуйста… ты должна спасти её!

— Она умирает вместо тебя — подходящее наказание для клятвопреступницы. Ты тоже должен быть мёртв, — без симпатии произнёс голос Миллисэнт. Хотя голос принадлежал ей, я видел, как задёргалось лицо Марка, когда он начал бороться с ней внутри себя.

— Будь ты проклята, Миллисэнт! Если ты не поможешь ей сейчас же, то я своими руками убью тебя и всех твоих родичей! — закричал я на него. Это была пустая угроза, но я уже не мог мыслить здраво.

— Ты выбрал свою судьбу, — ответила она. — Мы можем лишь надеяться, что смерть найдёт тебя раньше, чем Мал'горос, — закончила богиня. Лицо Марка застыло, дёргаясь, в агонизирующей гримасе, пока он боролся с волей своей богини. Прошли напряжённые секунды, и я скорее ощутил, чем увидел, как она покинула его. Он упал на колени рядом со мной, на его лице была написана безысходность.

— Она нас бросила, — сказал он лишённым надежды голосом.

Я проигнорировал его, и обратил своё внимание к Пенелопе. Как и с моим отцом, я стоял перед невозможной задачей. Нужно было выдернуть древко болта, одновременно латая её артерию и повреждённые органы. Я не мог это сделать снаружи. Я посмотрел на Дориана:

— Отруби наконечник от древка, — сказал я, указывая на широкий стальной кончик болта.

Вновь обнажив свой меч, он начисто срубил наконечник одним ударом.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Кое-что глупое — если это не сработает, то мы оба можем умереть. Я хочу, чтобы ты сосчитал до тридцати, а потом вытащил древко, — ответил я. Я повернулся к Марку: — Держи её для меня, я сейчас отпущу, — приказал я. Он молча кивнул, и передвинулся, чтобы подхватить её, когда я выпустил её тело. — Положи её рядом со мной, чтобы я мог видеть её лицо, — добавил я. Он так и сделал, и Дориан присел позади неё, положив руки на толстое деревянное древко. Лёжа рядом с ней, я посмотрел в её бледное лицо, и произнёс в последний раз: — Начинай считать, Дориан, — сказал я, после чего добавил ещё несколько слов на лайсианском, и мир исчез, когда мой разум покинул моё тело, ввинчиваясь в умирающее тело женщины, которую я любил.

Боль едва не затопила меня с головой, когда на меня набросились сигналы от порванного позвоночника Пенни. По мне ходила агония, пока я пытался сосредоточиться, найти внутри неё тихое место. Я ощущал затруднённый стук её сердца, вяло работавшего, чтобы поддерживать в ней ток крови. Первым, что я сделал, была блокировка атаковавших меня импульсов, происходивших от её разорванных нервов и повреждённого позвоночника, что избавило меня от боли. Затем я сосредоточился на деревянном древке, проходившем через её тело. Оно пробило её печень, и стальной наконечник рассёк питавшую её артерию. Он также разорвал ей одно из лёгких, и порезал множество других органов на своём пути.

Я уже запечатал артерию, чтобы она не истекла кровью, но её нужно было воссоединить. Однако я не осмеливался ничего из этого делать, пока не было извлечено деревянное древко. Ожидая, я вытянул кровь из её повреждённых лёгких, и залатал зиявшую в них прореху. Затем я ощутил мощное выдёргивание, когда из неё вытащили деревянное древко. Её тело пронзила новая боль, грозя довести меня до бессознательного состояния вместе с ней. Если бы я тогда потерял контроль, то мы бы умерли оба.

Опираясь на силу воли, в обладании которой я себя никогда не подозревал, я проигнорировал боль, и стал закрывать раны, оставшиеся после извлечения болта. С самой печенью всё было довольно просто, но большая артерия создала мне проблемы. Кровь обильно текла из неё, пока я пытался воссоединить её разрубленные концы. Паника грозила уничтожить мою решимость, но я держался, пока артерия наконец снова не стала целой.

Закончив с этим, я начал исправлять множество мелких ран у неё в животе, латая тонкие сосуды и восстанавливая другие её органы. Каким-то чудом неповреждённым осталось её чрево. Когда я сосредоточил на нём своё внимание, меня шокировало биение внутри него второго сердце. Она была беременна. Моя намеренная ложь была ненамеренной правдой.

Жизнь внутри неё была маленькой, но сильной. Я ощутил, что от неё исходило что-то вроде страха. Протянувшись к ней, я успокоил её своим разумом, пытаясь её подбодрить. «Ты в безопасности, папочка здесь», — подумал я про себя, и нерождённый ребёнок будто ответил. Через меня прошли эмоции, которые я никогда прежде не мог вообразить, и я твёрдо решил, что сделаю всё для спасения их обоих.

У меня осталась лишь одна задача, но она была самой пугающей. Чтобы Пенни смогла жить нормально, я должен был починить её позвоночник, но замысловатая сложность расположенных там нервов не поддавалась простому пониманию. Я начал медленно перебирать повреждённые окончания, пытаясь найти им пару, но их количество было чрезмерным для моего разума. Страх стал глодать мою уверенность, когда я осознал, что не мог надеяться исправить здесь повреждения.

Я приостановился, сосредоточившись теперь на размеренном биении её сердце. Слушая его, я услышал более глубокое биение земли под нами — изначальный звук, который существовал задолго до того, как мы были рождены. Протянувшись к нему своим разумом, я снова воззвал к нему — «пожалуйста, помоги мне, я не могу это исправить», но если оно и услышало, то не дало ответа. С моей стороны было глупо, что нечто настолько отличающееся от нас могло помочь мне исцелить человека.

— «Теперь я тебя слышу, Мордэкай», — снова послышался голос. Голос каменной леди, хотя у меня не было глаз, чтобы увидеть её.

— «Теперь я знаю твоё имя», — мысленно ответил я. — «Ты — Мойра Сэнтир».

— «Да!» — пришёл ко мне её торжествующий ответ. — «Я уже и не надеялась вспомнить это имя».

— «Ты можешь помочь мне? Я не знаю, как это исправить», — сказал я ей.

— «Нет. Это должен сделать ты, но я могу показать тебе, как. Расслабь свой дух. Разум не может исцелить что-то настолько сложное; ты должен это почувствовать. Пошли свои чувства через неё — они знают, куда должны вести нервы. Используй это ощущение, чтобы сделать её тело таким, каким оно было прежде. Мышление лишь разрушит твои усилия».

Я сосредоточился на её словах, и послал себя вдоль каналов, которые представляли позвоночник Пенни. Расслабившись, я почувствовал, как изнутри неё поднялся свет, и чувства снова начали течь по ней, от ног до мозга. Целая вечность миновала, пока я лежал внутри неё, купаясь в этом свете, и прощупывая каждый нерв в её теле. Я нашёл больше повреждений, чем видел раньше — вещи, которые я прежде не замечал. Их я тоже исправил.

Наконец я понял, что закончил свою работу, и утомлённо разлёгся внутри её тела. Мои чувства потемнели, и я больше не ощущал ничего кроме её плоти. Мой разум поплыл, и я хотел лишь расслабиться и заснуть. Я почувствовал, как холодный ветер начал уносить мой дух прочь… зовя меня в какое-то иное место.

— «Стой!» — снова послышался голос Мойры. — «Ты должен уйти — ты слишком долго пробыл в этом теле».

— «Я устал. Да я и не знаю, как снова найти своё тело. Просто позволь мне заснуть», — ответил я.

— «Используй её глаза, разбуди её!»

Мысленно ворча, я сделал, как она просила, послав импульсы в мозг Пенелопы, пробудив её из бессознательного состояния. По ней пронеслось замешательство, потому что она ощущала меня внутри себя. Открыв её глаза, мы увидели моё безжизненное тело, лежавшее рядом с ней на земле. Между нами прошло чувство взаимной привязанности, и я выбросился вовне, ища своё собственное тело. Меня накрыла темнота, и я уплыл в небытие, не будучи уверенным, нашёл я надлежащее мне место или нет.